Они давили, напирали, все еще возбужденные впечатлениями. Парадокс, вдруг подумала Веруча. Абсурд, нонсенс. Игры, которые он насильно ввел, могут оказаться причиной его собственной смерти…
Садойа торжествовал:
- Ты сделал это! - буквально кричал он, торжествуя. - Ты победил! Ты - настоящий мужчина, борец, и я горжусь тобой!
Дюмарест отдыхал. Освежающая прохлада помещения была спасительной и очень приятной после зноя на арене. Он глубоко вдохнул, давая отдых мышцам, возвращая силы телу. К нему приблизился бой, протягивая стакан вина:
- Победителю - или ничего, или самое лучшее! - сказал Садойа. - Принеси-ка нам шампанского со льдом, да самого лучшего! - Его рука легла на плечо Эрла:
- Ты выпьешь и отдохнешь. А я сделаю тебе лучший массаж в своей жизни! Я вдохну силы в каждую мышцу, в каждую клеточку твоего тела! Ты хотя бы понимаешь, что тебе удалось сделать?
Он взял два бокала, которые бой почтительно держал в руках, один выпил залпом, второй протянул Эрлу:
- Ты показал им всем метод, которым можно бить чертовых птиц, - вот что ты сделал! Я следил за тобой каждую секунду, и я знаю наверняка, когда борец высчитывает возможность, а когда он слепо надеется на удачу! Ты же просчитывал каждый свой шаг! Я понял это, когда ты кинулся бежать, и полностью осознал, когда ты остановился, развернулся, и приготовился биться. А ты слышал рев толпы? Я думал, что мои уши просто не выдержат подобного натиска! Бой! Еще вина!
Вино было ледяным и буквально таяло во рту. Дюмарест опорожнил свой бокал.
- Ты получишь все сполна! Бои сейчас собирают хорошую деньгу от ставок зрителей, и они знают наверняка, что тот, кто попытается увильнуть, будет иметь дело лично со мной! - Он слегка понизил голос и зашептал доверительно: - И ты можешь выбрать любую девушку или женщину, которая тебе приглянулась. Они будут просто счастливы разделить ложе с победителем! Ведь это тоже своего рода плата за победу. Для победителя не жалко ничего!
Для победителя, вдруг подумал Эрл; а если бы я проиграл?
- Я могу прекрасно обойтись без женщин.
- А что ты скажешь о той, которая требовала запороть тебя кнутом? - настаивал Садойа. - Ты вполне можешь проучить ее. Возьми веревку и пройдись пару раз по ее спине, чтобы она на своей шкуре испытала, что это такое. Не хочешь? Ну, тогда еще немного вина.
Он налил еще вина себе и Эрлу и опустился в кресло.
- Ты сражался, как на охоте, - одобрительно сказал он, - ты знал, как работает мысль этой чертовой птицы. Ты здорово придумал удар копьем, но взял высоковато. На шесть дюймов ниже - и ты угодил бы прямо ей в сердце. В следующий раз помни это.
- Следующего раза не будет.
- Почему?
- В этот раз мне повезло, - сказал Эрл. - Те копья, которыми вы вооружаете бойцов, слишком коротки. И если тебе хочется видеть живыми больше борцов, то удлини копья хотя бы на фут. И тренируй их. Привяжи какого-нибудь старого креля и учи своих ребят нападать, держать копье, уходить от ударов и атак птицы. И лучше дополнительно вооружи их ножами. - Дюмарест потрогал свои губы и зубы. - Если бы у меня был нож, я бы запросто перерезал горло этой птице, и очень быстро.
- К сожалению, не я устанавливаю правила. - Садойа допил вино и посмотрел на Эрла. - Я скажу тебе одну вещь. Ты все равно вернешься на арену. Если ты останешься на этой планете, то у тебя просто не будет иного выбора. Как иначе ты сможешь зарабатывать здесь деньги? И ты в хорошей форме, - добавил он, - в слишком хорошей, чтобы проигрывать. У тебя здесь будет совсем не плохая жизнь. Несколько боев - куча денег, все женщины у твоих ног. Будешь менять их ежедневно!
- Стать их баловнем, игрушкой?
- А какая разница? Ты будешь вкусно есть и мягко спать, разве этого мало? Так ты согласен, а?
Эрл отрицательно качнул головой. Садойа вздохнул:
- Как знаешь. Но здесь мы всегда будем рады видеть тебя. - Он повысил голос: - Ларко! Иди сюда и потрудись-ка на совесть!
Дюмарест расслабился, когда Ларко начал свой сказочный массаж. Теплое масло грело кожу, руки Ларко были искусными и неутомимыми; они снимали напряжение и вливали жизнь в каждую мышцу, в каждую клеточку уставшего тела… Дюмарест почти задремал и заметил только, что массаж уже закончен.
- Мое имя Селкас. - Голос вывел Эрла из сна. - Ваше, я знаю, Эрл Дюмарест. Мне бы хотелось поговорить с вами о деле.
- Позже.
- Нельзя. Это не терпит отлагательств.
Дюмарест вздохнул и открыл глаза. Он увидел высокого, крупного мужчину в дорогих одеждах; на шее блестела золотая цепь. Он улыбнулся Эрлу открыто и приветливо. Затем протянул ему руку ладонью вверх:
- Это обычай нашего мира, - объяснил он. - Я показываю, что у меня нет оружия. В ответ вы должны положить свою ладонь на мою. Это жест дружеского приветствия.
- А вторая рука?
- То же. - Селкас вытянул вперед и вторую руку. - Жест двумя руками означает глубокие интимные чувства или желание доверить другому какой-нибудь секрет. Один доверяет, а второй - обещает хранить и не предать. Вы находите такой обычай странным?
- Немного. - Дюмарест коснулся раскрытых ладоней гостя. Кожа его рук была мягкой, пальцы - длинными, тонкими и сильными: руки артиста или человека, не знающего физического труда. - И расплывчатым.
- Может, и так, но это обычай очень древний. А вы интересуетесь стариной?
- Иногда.
- Но не в данный момент, - сказал Селкас. - Сейчас вам наверняка хочется выяснить причину моего прихода к вам.
Он внимательно осмотрелся. Тренер находился в противоположном углу раздевалки, массажист уже ушел. Около них в пределах слышимости никого не было. Снаружи доносились крики болельщиков и голос Садойи, распекавшего очередного "болвана", который позволил птице ранить его.
- Последняя схватка сегодня, - произнес Селкас. - А для кого-то она может оказаться и последней в жизни. Какие у вас планы, Эрл?
- Забрать свои деньги и уехать.
- Вы хотите покинуть нашу планету? - Селкас пожал плечами. - И что дальше? Денег, которые вам заплатят за игру и выигрыш, хватит только, чтобы оплатить Высокий перелет. И снова - без средств, на незнакомой планете? Не очень приятная перспектива, мой друг. - Он рукой коснулся выступавших ребер Эрла. - А путешествовать Низким перелетом вам довольно опасно. Вы уже сейчас весите меньше, чем обычно, а перелеты с Дредиа - все очень далекие. У меня создается впечатление, что у вас просто не будет иного выхода, кроме повторных выступлений на арене.
Снова один на один с раскаленным солнцем, песком и хищным крелем. Крики толпы, атаки, удары - а надеяться можно только на силу своих мышц, ловкость, скорость и мастерство. Конечно, кому-то такая жизнь может казаться вполне сносной, но Дюмарест предпочитал иную. Слишком много непредвиденных случайностей могло ждать на арене: попав в ямку покрытия, поскользнется нога, сломается древко копья, крель вдруг поведет себя неожиданным образом - и все это закончится трагично: на Дредиа смертность среди борцов арены слишком высока.
Он тихо проговорил:
- Всегда можно найти какую-нибудь альтернативу.
- В незнакомом мире с чуждыми традициями? - Селкас пожал плечами. - Конечно, все возможно. Вам лучше знать. Но вы заслуживаете более интересной жизни. Ведь здесь, на арене, вы дрались не ради спортивного интереса; наверняка у вас на то были веские причины. - Селкас помолчал немного и сказал: - У меня к вам есть деловое предложение.
Дюмарест давно ждал этих слов.
- И какое же?
- Здесь, в городе, живет одна молодая женщина, которая мне очень дорога. Причины моего подобного отношения для вас значения не имеют. Но она единственное дорогое мне существо, чье счастье я обязан обеспечить. Она занимает высокое положение в обществе… Так вот, мне хотелось бы, чтобы вы стали ее защитником.
- Телохранителем?
- Нет. Гораздо большим. Я имею в виду не столько защиту от физических нападений, сколько моральную, дружескую поддержку, психологическое понимание, дружбу. Она очень одинока; у нее практически нет друзей. Есть много людей, которые стараются оскорбить и унизить ее, и очень важно, чтобы в подобные моменты она чувствовала дружескую поддержку, локоть, и оставалась сильной. Ей просто необходимо иметь рядом человека, в чьих силе, честности и бесстрашии она уверена, как и в его преданности. Мне кажется, вы можете стать такой опорой для нее. Соглашайтесь, и, уверяю вас, что вы не пожалеете.
Дюмарест спросил:
- Кто эта женщина?
- Вы увидите ее сегодня вечером. Я пригласил ее к себе в числе немногих других гостей. За вами я пришлю, чтобы вас проводили в мой дом. - Селкас помолчал немного и добавил: - Еще одна тонкость. Мне бы не хотелось, чтобы она узнала о просьбе, с которой я обратился к вам. Я вас представлю в качестве друга. Но вы должны будете постоянно находиться около нее, сопровождать ее, настаивать, если она станет отказываться. Я вам обязательно расскажу, как обойти все ее минутные прихоти или протесты. Вы понимаете меня?
- Да, кажется.
- И вы согласны?
- Я отвечу вам, - медленно произнес Дюмарест, - когда увижу эту женщину…
Глава 3
Она легко и быстро поднялась по ступеням лестницы: длинноногая, худенькая, невесомая, окутанная прозрачной накидкой, которую только чудо удерживало на ее плечах. С первого взгляда ее можно было принять за подростка, молодого и изящного юношу, но, вглядевшись, Эрл отметил округлость и мягкость тела, развитость форм, нежность линии шеи и губ. Он заметил также множество мелких пятен и родинок цвета черного дерева, которые, разбегаясь по белоснежной коже, образовывали разные узоры, словно рука искусного и талантливого художника воплотила в этих рисунках свои непонятные и трудноуловимые мечты, чувства, желания. Эти фантастические узоры были у нее на груди - там, где начинался вырез платья, - и на плечах, и на лице, вплоть до корней чудесных темных волос, которые, словно водопад, рассыпались по плечам и спине, ниспадая до тонкой талии.
Какая-то неизвестная мутация, думал Дюмарест, пигментация кожи оказалась не сплошной, а точечной, вопреки всем законам природы. Наверное, все ее тело покрыто такими узорами, решил он, словно налетом паутинки. Эрл не видел в этом ничего отталкивающего - слишком много необычного встречалось ему в других мирах, и он даже любовался ее непохожестью и своеобразием, - но наверняка в ее обществе подобное отклонение повлекло за собой одиночество и изоляцию. И он не нашел ничего удивительного, когда увидел в ее огромных и глубоких, словно озера, глазах выражение настороженности и готовности отразить любой недостойный выпад.
- Селкас! - Она тепло улыбнулась, подставив открытые ладони для приветствия, и направилась к нему. - Спасибо, что ты пригласил меня!
- Ты украсишь мой дом, - ответил он, касаясь своими ладонями ее. Немного поговорив с ней о мелочах, Селкас повернулся к Эрлу:
- Веруча, познакомься с моим другом. Эрл Дюмарест.
- Мне очень приятно, моя госпожа. - Эрл повторил приветственный жест Селкаса и заметил в ее глазах выражение удивления и неприятия подобной фамильярности. Когда она опустила ладони, ее щеки пылали алым румянцем. Даже это говорило о том, что она не такая как все.
Она знала о своей способности неожиданно краснеть и смущаться и ненавидела себя за подобную слабость и отсутствие самоконтроля. Легкое касание мужских рук - и она, словно девочка, реагирует на это! Она подняла голову, стараясь успокоиться и слушать то, что говорит Селкас.
- Вы уже встречались, - говорил он, - хотя я полагаю, что Эрл не помнит этого. В те минуты у него было на уме совсем другое. Ты должна благодарить его, Веруча, за свой огромный выигрыш.
Значит, это тот самый борец, на которого она ставила в схватке на арене. Она смотрела на него пристально, удивляясь, почему их близкое знакомство начинается с таким опозданием. Его нынешнее лицо отличалось от того, которое она помнила по играм: более расслабленное, спокойное, твердые волевые складки немного разглажены и смягчены. И еще он был намного выше ростом, чем казался тогда, - она едва доставала ему до плеча.
- Моя госпожа, - произнес Эрл, предлагая ей руку, - если вы не против, я могу сопровождать вас.
Снова эта фамильярность. Она оглянулась в поисках Селкаса, но он уже отошел на значительное расстояние, словно поручив и доверив ее этому незнакомцу. Впрочем, почему бы и нет? Это будет просто романтическим приключением. Она оперлась на протянутую сильную руку и вновь почувствовала, как сильнее забилось сердце, горячее стала кровь. Обычная биологическая реакция на близость мужчины, решила она, подумав. Как далеко я могу зайти в своей неискушенности и увлеченности?
- Вы впервые на Дредиа? - Она наконец смогла начать вежливую беседу.
- Да, моя госпожа.
- Меня зовут Веруча. И мы, беседуя, обычно не вспоминаем о титулах. Исключение составляет лишь Властитель. Все наши жители общаются, как равные.
- А остальные, госпожа?
- Веруча. Вы имеете в виду землевладельцев? Они тоже, хотя у них есть определенные привилегии, которые они не выпячивают. А вы часто выступаете на арене?
- Это был первый раз.
- На Дредиа, конечно, я понимаю. - Она была рада, что он не стал вдаваться в подробности и описывать схватку. Другие мужчины наверняка бы не преминули пуститься в пространные рассуждения о своих боях, описывая насилие и смерть. Остальные мужчины? А кто заставлял драться его?
Она огляделась: знакомые лица. Селкас подбирал своих гостей с большой тщательностью. Веруча кивнула Небку, пожилому и грузному, который, тяжело дыша, устраивался у стола. Поздоровалась с Волином и Пезом. Она не питала теплых чувств к двум присутствовавшим женщинам, Шаме и Джебел, но они обе имели большое влияние. Веруча заметила, что Дюмаресту отведено место недалеко от нее.
- За здоровье Властителя! - Селкас поднял бокал, произнося традиционный первый тост.
- За Властителя!..
Гости пригубили вино, и вечер покатился по обычной накатанной колее - смена изысканных блюд, мяса, овощей, сладкого, вин; все было приготовлено очень умело и вкусно. Тихий гул разговоров висел над столом словно легкое облако: созревание урожая, новый закон о праве, увеличение расходов на содержание арены…
Небк допил вино и сказал:
- Отвратительно. Потеря времени и разрушение всех хороших начал в людях. Конечно, я прекрасно знаю все доводы сторонников арены, но это неверный путь. Нельзя укреплять дух независимости и силы нации с помощью таких отвратительных низкопробных спектаклей. Я прав, Веруча?
- Вы знаете мое мнение, Небк.
- Да, оно схоже с моим. А что думаешь ты, Волин?
- Мы проводим голосование? - Волин пригубил вино. - Я полагаю, со мной согласны все, что проведение игр и содержание арены нам слишком дорого обходится. Стоимость выращивания спортивных крелей растет постоянно; птицы не дают никакого дохода, они - настоящая обуза для экономики. Если смысл этих схваток - укрепить дух, волю, мастерство, то почему бы не устраивать бои между мужчинами?
- Зачем вообще драться? - Шама склонилась над столом, открывая взорам присутствующих высокую грудь в низком вырезе платья. - Лично я прекрасно знаю, что у наших мужчин достаточно силы и мужества.
- Кому это знать, как не тебе, - не преминула едко заметить Джебел, - у тебя их было предостаточно.
- Дамы, пожалуйста… - Пез покачал головой, а затем высказал свое мнение: - Мы должны взять за исходное тот факт, что мы слабы. Это соответствует действительности? Если да, то что надо предпринимать, чтобы исправить положение? Лично я считаю, что это неверно. Понятие слабости слишком относительно и в большой степени зависит от господствующей в обществе культуры и нравов. Любой народ в своем развитии переживает и взлеты и падения, и ни для кого не секрет, что сейчас мы внизу, у подножия. Падает уровень рождаемости, почти не развивается производство… Но подобное состояние экономики не продлится долго. Это, если хотите, просто естественная пауза, вдох перед рывком. Время изменит это, но оно легко обойдется и без таких диких помощников, как наши спортивные состязания. Они чрезвычайно вредны и ведут к всеобщей деградации. Я уже говорил это неоднократно, и вы все слышали меня, но я по-прежнему уверен, что данную проблему необходимо решать иными средствами.
- Да, конечно, - ядовито вставила Джебел, - вы правильно подчеркнули, что мы все это слышали уже не один раз!
- Правда не искажается повторением.
- Что есть правда? - Волин, улыбаясь, откинулся на спинку кресла. - Пез! Ты говоришь одно, Властитель - прямо противоположное. А разница между вами в том, что он - действует, а ты только говоришь. Я согласен, что игры в том виде, в котором они существуют, вредны, но где и какая альтернатива им? Ты говоришь: созидайте, стройте… а где взять энергию, желание, стимул для труда? Наша нация просто находится в спячке, и, пожалуйста, Монтарг прав, утверждая, что арена, кровавые зрелища разбудят людей и укрепят их характер.
Веруча отрицательно качнула головой:
- Нет, никогда.
- Как ты можешь говорить столь уверенно?
- Я чувствую это. Люди приходят смотреть, что происходит на арене, смотреть - а не принимать участие. Они хотят лишь видеть насилие, но не участвовать в нем. Не участвовать действием.
Она замолчала, вспоминая собственные ощущения от последних состязаний на арене. Действительно ли она была просто зрителем, или она чувствовала, что она там, внизу, на песке рядом с Дюмарестом? Она посмотрела на него, спокойно и молча сидевшего рядом, но в этот момент поднялся Селкас:
- Я полагаю, что мы имеем возможность внести в нашу дискуссию об арене свежую струю. Среди нас есть истинный эксперт, имеющий в отличие от остальных огромный опыт. Что ты думаешь об этом, Эрл? Ты слышал наш спор. Согласен ли ты с утверждением, что вид крови и жестокости помогает воспитывать дух и непобедимость расы?
- Нет, я так не считаю.
- А вы не могли бы развить свою мысль, подкрепить ее фактами и своими впечатлениями? - Пез внимательно смотрел на него, впрочем, не забывая о вине. - Ведь, в конечном итоге вас очень близко касается факт существования подобных игр. И более чем странно, слышать, что человек отрицает и не приемлет явный источник своих доходов, средств к существованию. Расскажите о подробностях!
- Пойдите на арену, - резко ответил Эрл, - попробуйте отстоять в жестокой схватке свою жизнь. Вслушайтесь в рев и стенания толпы. Понаблюдайте, как образованные женщины из высшего общества предлагают свое тело незнакомцам, которые побеждают. Это вам подскажет достаточно фактов и подробностей. Почувствуйте вкус крови. Подобные игры способны воспитать только варваров.
- Но ведь вы принимаете участие в подобном?
- Только по жестокой необходимости, а отнюдь не по желанию или убеждениям.
Джебел задумчиво произнесла: