- Так я и думала, космическое пространство не является совершенно пустым, - сказала Данилова. - И все же это не объясняет продолжающегося ослабления света.
- Мне все-таки сдается, что дело в пыли, - настаивал Запорожец.
- А что, если выйти из корабля и сделать несколько свободных наблюдений за силой солнечного света? - высказала мысль Данилова.
Медведев разрешил выход наружу лишь 3апорожцу. Облачившись в скафандр повышенной защиты, астроном взял с собой с десяток приборов. Через несколько минут он вернулся и попросил дать ему пылесос.
- Вокруг нас нет никакой дымки. Космос чист, как хрусталь. Солнце сияет по-прежнему. Просто наш корабль чуть запылился. Я соберу пыль с иллюминаторов, и у нас снова будет светло.
Когда Запорожец возвратился в ракету, его встретил озабоченный Кулько, тоже одетый в скафандр.
- А ты зачем оделся? - удивился Запорожец.
- Как зачем? Ты полагаешь, что пыль, принесенная тобой, безобидна! Если так, то глубоко заблуждаешься. Пыль эта, наверняка, радиоактивная. К тому же в ней могут содержаться ионизированные частицы ядовитых элементов, например, циана. Понял? Так что снимай-ка свой скафандр, да поживее. Я займусь его дезактивацией, а собранную тобою пыль подвергнем тщательному анализу.
- Новые заботы! - махнул рукой Запорожец, однако послушно и старательно выполнил все, что требовал от него Кулько.
- А космическую пыль я отдам потом Грачеву, - сказал Кулько, после того как все процедуры были закончены. - Она ему необходима для опытов.
- Не хочешь ли, чтобы я тебя удивил? - лукаво прищурился Запорожец.
- Ты? Вряд ли, а от космоса можно ждать всяких сюрпризов.
- Думаю, ты согласен, что безвоздушное пространство, в котором летит наш корабль, было правильнее называть межзвездным газом. Правда, плотность его ничтожно мала. Но если земная атмосфера может согревать и охлаждать, то космическая пустота такими особенностями не обладает.
- Ты хочешь сказать, что холода мирового пространства, как такового, не существует?
- Совершенно верно!
- Так в этом ты Америки не открыл. Но если настаиваешь на своем приоритете, докажи его практически - выйди из корабля в скафандре с выключенной терморегуляцией и без обогрева.
- В этом нет нужды. Я берусь обосновать и доказать все теоретически.
Оба космонавта понимающе улыбнулись.
Сутки за сутками летело время, в котором только строгий распорядок, работа и вахтенная служба помогали космонавтам отличать день от ночи. Шел к концу второй месяц их смелого путешествия в глубинах солнечной системы. Космонавты приближались к орбите Марса, но сама планета, совершая свой путь, предписанный ей законом всемирного тяготения, находилась в это время от корабля на расстоянии шести миллионов километров.
- Это почти в десять раз ближе, чем Марс подходит к Земле в годы его великого противостояния. Не так ли? Но там нам всегда мешала земная атмосфера, - сказала Таня Запорожцу по телефону.
- Да. И здесь, как назло, буря на Марсе не ослабевает и не дает что-либо рассмотреть на нем, - ответил тот.
Уже много часов подряд провели оба астронома у своих телескопов. До боли в глазах всматривались они в пылевой туман, проклиная его.
- Когда же прекратится пыльная буря? Когда же начнет рассеиваться туман? - сгорала от нетерпения Данилова.
В рубке стояла тишина. Слышалось только глухое щелканье фотозатворов в электронном телескопе. Инфракрасные лучи должны были пронизать пыльную дымку, а фотопленка - запечатлеть их.
Космический корабль уже удалялся от Марса, когда туман начал рассеиваться и постепенно открывать поверхность загадочной планеты.
- А все-таки мы дождались. Дождались! - торжествующе воскликнул Запорожец.
- Так-так… Белая полярная шапка похожа по виду на нашу Арктику. - Таня стала рассказывать собравшимся вокруг нее космонавтам о том, что она видит. - Обширные красно-желтые области похожи на наши пустыни. Это они придают Марсу вид красноватой звезды. Среди них виднеются темно-синие пятна, которые во многих местах приобретают зеленоватый оттенок. Это, конечно, не что иное, как районы, покрытые растительностью. От них идут зеленые широкие полосы, разветвляясь дальше в целую сеть пересекающихся полосок. Вот они - знаменитые каналы! Нет никакого сомнения, что это каналы! Вон кое-где в них даже поблескивает вода. Но что это такое? Какие-то круглые серые пятна вблизи пересечения каналов?
- Города! Марсианские города!.. Я их хорошо вижу! - закричал в это время по телефону Запорожец.
- По всей вероятности, это так, - согласилась Таня. - Только мне сдается, что города эти - полуподземные. Нет теней от зданий. Над почвой возвышаются одни крыши.
Вдруг закрыв глаза, девушка в изнеможении откинулась на спинку кресла.
- Таня! Что с тобой? - забеспокоился Медведев.
- Ничего, Виктор. Режет глаза. Уже ничего не вижу, - Данилова устало улыбнулась, словно прося извинения за свою слабость.
- Нельзя так перенапрягаться, - участливо пожурил Таню Медведев.
- Капитан! Разреши, я радирую марсианам, что мы летим мимо них. Может они и услышат нас. Пообещаю, что следующим рейсом мы прилетим к ним в гости, - возбужденно попросил Дубравин.
- Попробуй!
После этого и разговоров было только что о Марсе, о его городах, об огромной оросительной системе, о сине-зеленой растительности.
Сделанные открытия, подтвержденные фотоснимками, произвели на космонавтов огромное впечатление. Было неоспоримо доказано главное - наличие на Марсе жизни,
Спорили много и горячо. Какой вид имеют марсиане? Водятся ли на планете животные? Что представляют собой растения? Каковы полуподземные селения марсиан? Возникали тысячи вопросов, исчерпывающие ответы на которые пока нельзя было дать.
- Города и оросительная система говорят о том, что на Марсе обитают разумные существа, - настаивал Дубравин.
- Муравьи у нас на Земле тоже строят целые города, - иронизировал Хачатуров. - А за ними, как известно, разума не водится.
- Нет, лапками муравьев не построишь того, что мы видим на снимках, - возразил Медведев. - Построить такую огромную сеть каналов, охватывающую всю планету, - это дело большое. В него, пожалуй, вложен труд не одного поколения марсиан.
- К тому же надо как-то поддерживать ее в действии. Этого нельзя не учитывать, - заметила Таня.
- Верно. Для того чтобы действовала вся эта гигантская оросительная система, - продолжал свои мысли Медведев, - надо работать согласованно всему населению планеты. Иначе говоря, следует предполагать, что на Марсе нет места для вражды и что марсиане между собой не воюют, по крайней мере, уже многие века. Без оросительной системы они не смогли бы получать пищу.
- Ты прав, Виктор! - Таня поднялась со своего места. - Продлить жизнь, которая начала угасать у них на планете, марсиане могут только мирным путем, а не с помощью войн и уничтожения друг друга. Со временем это подтвердится.
- И все же, - не сдавался Хачатуров, - не думайте встретить в марсианах существ, подобных человеку. Тамошние условия жизни, вероятно, создали марсиан совсем непохожими на людей. Думаю, что в техническом и культурном отношении они тоже далеко отстоят от нас.
- Так или иначе, но ты хочешь в них видеть скорее больших муравьев, чем подобие человека.
- Да, я больше склоняюсь к этому.
- Друзья! - опять вмешался Медведев. - Этот спор нас ни к чему не приведет. Лучше всего нам запастись терпением, Недалек тот день, когда мы, или другие космонавты, вступим на Марс, тогда все увидим своими глазами.
Однажды в числе других пришло радиописьмо от Грачева. После его долгого молчания это явилось для космонавтов приятной неожиданностью.
"Дорогие товарищи! - радировал он. - Порадуйтесь вместе со мной. Наконец я снова в строю. Завтра мне разрешили вылетать на "Комсомолию". Оттуда полечу на Луну. Споров там будет много. На повестку дня встали вопросы ее озеленения. Идет борьба с вечной мерзлотой. До сих пор сожалею, что не смог участвовать в экспедиции на Цереру. Но мысленно я все время с вами. Крепко жму вам всем руки и горячо желаю успеха. Ваш Грачев".
Даже Медведеву, который всегда с некоторым предубеждением относился к биологу, понравилось это письмо.
- Короткое, но теплое письмо прислал Саша, - сказал Таня. - Выздоровев, он снова стал энергичным. Узнаю его.
- И, пожалуй, на Луне перед ним действительно открывается широкое поле деятельности.
- Я отвечу ему от имени всех. Не возражаете?
- Конечно, Таня! Только не задерживайся с ответом, иначе на Луне среди кратеров почтальону найти Грачева будет трудненько, - с улыбкой заметил Дубравин.
Вскоре произошла кратковременная встреча космонавтов с Икаром. Он промелькнул мимо корабля по-космически очень близко, всего в двадцати тысячах километров. Но такого сильного впечатления, как Марс, не оставил.
- Быстро, однако же, мы с ним разминулись. Я даже не успел его как следует рассмотреть, - пожалел Медведев отходя от телескопа. - Мне представилось, что он похож на оплавленный золотой слиток.
- Золотой! Это ты преувеличиваешь, - возразила Данилова. - Обломок камня, не больше. А его оплавленность объясняется тем, что Икар ближе всех планет подходит к Солнцу. Пересекая орбиты Земли, Венеры и Меркурия, в перигелии он дерзко приближается к Солнцу, и от этого его поверхность нагревается до четырехсот градусов.
Медведев сел около Тани и посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом.
- Ты слишком много работаешь, Таня, - дружески сказал он. - Я уже говорил тебе об этом. Так нельзя. Береги силы. Через неделю корабль подойдет к кольцу астероидов. Там от нас потребуется напряжение всех сил. А пока старайся больше отдыхать. Да! Дубравин сказал мне, что ты получила радиограмму с Земли. Что в ней?
- Радиограмма из Верхневолжска, от мамы. Она беспокоится, интересуется моим самочувствием. Разреши ей ответить.
- Конечно! Пусть и остальные пошлют родным короткие сообщения.
Медведев на секунду замолчал.
- Беспокоится мама! - вдруг заговорил он снова, словно опасаясь потерять нить своих размышлений. - А сколько знакомых и незнакомых людей внимательно следят за нашим полетом. Ты же знаешь, правительство не раз запрашивало нас о делах. Вся Земля, особенно каждый советский человек, от души желает нам удачи, мысленно поддерживает нас в критические минуты. Вот в чем наша сила, Таня. Когда знаешь, что у тебя много верных друзей, - не страшны никакие трудности, никакие преграды.
- Согласна, Виктор! - порывисто проговорила Данилова. - И то, что ты работаешь для людей, для их счастья - тоже прибавляет сил, во сто крат! И я тоже, как писал Маяковский, радуюсь, что мой труд вливается в труд моей республики. Поверь, я не для красного словца говорю.
- Не только верю, но и знаю! - произнес Медведев и доверительно сообщил: - Скажу тебе, Таня, откровенно - есть у меня одно большое желание. По возвращении на Землю подам заявление в партию. Как думаешь, примут?
- Тебя? Примут! Непременно примут, - убежденно и вместе с тем обрадовано сказала Таня и тут же задумалась.
- Теперь ответь ты мне, - уже нерешительно обратилась она к Медведеву, - как, на твой взгляд, может ли, вернее, имеет ли право быть членом Коммунистической партии…
- Ну, что же ты замолчала? Продолжай, - подбодрил Медведев Таню, видя, что она не решается договорить что-то важное.
- Могу ли я стать коммунистом?
Медведев посмотрел на девушку и серьезно ответил:
- Ты обязательно будешь им!..
С каждым днем вахты становились все ответственнее. Космонавты большую часть времени проводили у поисковых радаров. Счетно-решающие приборы работали безостановочно, делая по сто тысяч операций в секунду. Кулько взялся помогать Яровой, дежурившей у боковых локаторов. Хачатуров держал атомные двигатели включенными в цепь вычислительных машин, чтобы они были готовы в любой момент развить свою реактивную мощность.
Медведев с Бобровым поочередно управляли кораблем. Телефонная и радиосвязь между ними не прерывалась ни на минуту.
- Бобров! Как слышишь меня? - спрашивал Медведев.
- Превосходно, - доносился голос через две броневых стены.
- Миновали район наиболее густого сплетения орбит малых планет.
- Путь впереди чист. Проверял несколько раз.
И космический корабль продолжал свой стремительный полет.
Приближаясь к Церере, "К. Э. Циолковский" должен был уменьшить скорость. Наутро, по приказанию капитана, Хачатуров привел в движение механизмы броневых заслонок, закрывавшие передние дюзы, и приготовился тормозить. По команде Медведева, дублируемой миганием фиолетовых лампочек, космонавты быстро заняли свои места в космических креслах. Привязав себя широкими эластичными ремнями, они развернули кресла на сто восемьдесят градусов, обернувшись лицом к корме.
Медведев включил автопилот и, продолжая следить за экраном главного локатора, начал сбавлять скорость.
Все помещения наполнились приглушенным грохотом. Даже сквозь плотно прилегающие наушники слышался отдаленный шум. Опять всех космонавтов сжимало и тяготило ощущение перегрузки.
- Таня! - попросил Медведев, прекратив торможение. - Проверь, пожалуйста, сохранил ли корабль свое направление.
- Идем по курсу, - ответила она через минуту, быстро сделав необходимые измерения электронным секстантом. Медведев хотел ей сказать еще что-то, но Данилова его перебила:
- Виктор! Электронный обобщитель показаний локаторов предупреждает о необыкновенно странном явлении! Мы приближаемся к полосе или какому-то потоку сильной радиации!
- Откуда она может быть в кольце астероидов?
- Не знаю! Но это очень опасно! Она невидима и, вероятно, обладает огромной проникающей силой. Даже короткое пребывание в ней может оказаться гибельным!
Медведев не стал долго раздумывать.
- Задраить иллюминаторы броневыми ставнями! Всем надеть космические костюмы повышенной защиты! - отдавал Медведев короткие распоряжения по радио. Он хотел принять все меры предосторожности и защиты экипажа корабля. - Армен! Атомные двигатели - на полную мощность! Магнитное поле - на максимум отталкивания!
С помощью дистанционного управления Хачатуров быстро переключил атомные двигатели и впился глазами в динамометры.
Огромная сила магнитного поля стремительно нарастала. Вот она достигла максимума! Но будет ли достаточно ее, чтобы парализовать и оттолкнуть приникающую радиацию?
Потянулись томительные минуты. Черенковские счетчики, слабо светясь, показывали на пластмассовых циферблатах, какая борьба сил происходила за бортом корабля.
Наконец опасность миновала. Все смогли вздохнуть свободно и принялись снимать громоздкие скафандры.
- Так что, душа моя, ходить мы по Церере все-таки будем! - весело воскликнул Хачатуров, подмигивая Дубравину. - Теперь можно подумать и о том, как нас там встретят.
- А что тут думать. Ясное дело - чайком угостят, а может, еще чем-нибудь покрепче, вроде грузинского цинандали.
- Занимательно! Фантазия у тебя богатая. А не хочешь ли ты попасть в лапы к какому-нибудь чудовищу. Еще неизвестно, что представляют собой эти самые фаэты. Кричат: "Терпим бедствие!" А что замышляют на самом деле?
- Да ты, я вижу, начинаешь трусить. А я о тебе, Армен, был самого высочайшего мнения.
- Ничего ты не понимаешь. Конечно, приятнее было бы, если бы они при встрече организовали хотя бы подобие митинга. Или у них найдутся свои способы проявить свое дружелюбие к нам?
О Церере, о высадке на нее, теперь оживленно говорили все члены экипажа.
У Тани и Запорожца в астрономических рубках отбоя не было от гостей. Космонавты готовы были отнимать друг у друга телескопы, чтобы посмотреть на приближающийся блестящий лик Цереры, как бы вуалью подернутый еле заметной голубоватой дымкой. И чем больше смотрели они на загадочную планету, тем сильней становилось желание найти на ней хоть малейшие признаки жизни.
- Там есть какая-то атмосфера! - возбужденно указал Хачатуров на слабую дымку вокруг Цереры.
- А пальм еще не видно? - с серьезным видом поинтересовался Дубравин.
- Опять ты со своими шутками! - отмахнулся от него Армен, продолжая смотреть в телескоп.
Над экраном фототелефона вспыхнул сигнал вызова. Таня подошла к нему.
- Бобров срочно просит позвать капитана, - сказала она, хмурясь. - По-видимому, грозит опасность, иначе бы он не стал прерывать сон Медведева. Я его уже разбудила.
Немного потребовалось времени, чтобы Медведев был на ногах.
- Я слушаю! - сказал он, подходя к экрану.
- Круговой локатор зафиксировал странное явление, - доложил озабоченный Бобров. - Сзади, нагоняя корабль, к нам приближается глыба - метров сто в поперечнике. Движется ли она по касательной к нашей траектории или собирается ее пересечь - определить не смогли.
- Может, мы случайно попали на чужую орбиту? - высказал догадку Дубравин.
Опять на корабле воцарилась тревожная, напряженная атмосфера. Люди были поглощены сложнейшими расчетами, астрономы не отходили от вычислительных машин, а астероид продолжал настигать корабль.
- Надо срочно установить, куда нам посторониться. Следует уступить ему дорогу! - горячился Хачатуров. - Ведь он нас расшибет вдребезги.
- Эх, не оправдывает своего названия электронная быстродействующая машина. - Дубравин укоризненно посмотрел на Таню, будто она была виновата в том, что даже эта умнейшая машина не успевала решать задачи, которые возникали перед космонавтами.
Была объявлена тревога. По ее сигналу космонавты быстро заняли свои места и крепко привязались к креслам.
- Неприятно сидеть и сложа руки ожидать гибели, - заметил мрачно Дубравин. - Особенно, если она подкрадывается сзади.
- Я тоже предпочитаю встречаться с опасностью лицом к лицу, - сердито отозвался Медведев.
"Неужели все! - пронеслась в его голове тревожная мысль, от которой холодные мурашки пробежали по спине. - А что испытывают сейчас Таня, Хачатуров, Дубравин, Кулько? Бесстрашные, с горячими сердцами люди, рискнувшие бороздить космос. И вот… Умереть у самой цели, не выполнив задания… Нет. Это невозможно!" Медведева охватила злость. Но он погасил ее, чтобы не мешала сосредоточиться. "Как же быть, если машины не смогли решить, а автоматы бессильны предупредить столкновение?" Ответ был один. "Не сдаваться! Продолжать бороться до конца!"
- Беру управление! - сказал Медведев так твердо и решительно, что его слова невольно вселили во всех уверенность.
Грозно поблескивая, астероид с такой быстротой нагонял корабль, что радиодальномер еле успевал отсчитывать сокращающееся расстояние.
Изменение курса корабля на несколько градусов не помогло. Метеорит продолжал по-прежнему нестись за кораблем, наседая ему на хвост. В перископ было хорошо видно уродливую глыбу, которая, казалось, как живая, гналась за космонавтами и с каждой секундой увеличивалась в своих размерах.
- Всем повернуть кресла налево! - скомандовал Медведев по радио, решившись на крайние меры.
Последние километры отделяли корабль от астероида. Еще секунда - и катастрофы не миновать!