Внезапно все вернулось - горе, досада, гнев, боль. Благодаря знакомству с Тладом и носителями Дара эти чувства несколько притупились, как затянулись раны, нанесенные мечами. Он думал, что выздоравливает, но теперь понял: ничего не изменилось. Его душевные раны нарывают и болят еще сильнее, чем раньше.
Он вдруг услышал, как клацают его зубы. Больше всего на свете ему хотелось крови капитана Гентрена. Равновесие должно быть восстановлено…
И будет восстановлено!
Джоун отпрянул от дыры и задумался. Он не сумеет сам добраться до Гентрена. Ему нужна по мощь Тлада. Он посмотрел на гладкое яйцо у себя в руке и понял: вот он, ключ к решению! Маленькая игрушка сделает Тлада сговорчивее. Он переложил ее в левую руку и заспешил к выходу из пешеры.
Самка поджидала его; вокруг нее столпились детеныши. Банда паукообразных убежала - может, заметили другую жертву, а может, наконец сообразили, что бесполезно пытаться проникнуть в пещеру. Самка прижалась к стене, пропуская его, и зашипела, когда он проходил мимо.
Джоун держался от нее на расстоянии; он дернулся, заметив, что она нагнулась и подняла что-то с пола. Однако она всего лишь подхватила оторванную ногу паукообразного. Она опять делилась с ним добычей.
Передернувшись, Джоун взял жуткий подарок.
Самка оскалилась на него. Возможно, она так улыбалась; надо признать, улыбка ее совсем не красила. Однако Джоуну показалось… будто в глазах самки застыла печаль. Она жалела, что он уходит. Возможно, самое ужасное в Яме - одиночество.
Джоун махнул самке рукой и быстро вышел, оставив ее в пещере со своим выводком. Спустившись по стене вниз, он вдруг понял: даже если Тлад прав и тератолы намеренно заселили Яму созданиями, начисто лишенными всех человеческих черт, их замысел потерпел крах. По крайней мере, эта мать не забыла оказанную ей услугу и отплатила добром за добро. В атмосфере, пропитанной ужасом и уродством, забрезжила искра братства и дружбы.
Спустившись вниз, Джоун начал шарить по земле. Там валялись трупы двух паукообразных. Между ними лежала его дубинка. Они ее не тронули - видимо, их пальцы не способны были удержать какое бы то ни было орудие. Он взял дубинку и вышел из каменного мешка. Потом он осторожно затрусил по коридору по направлению к прозрачной стене и свободе.
Почти дойдя до места назначения, Джоун вдруг остановился и стал ощупывать руками каменные стены, покрытые осклизлой, тускло мерцающей грязью. На уровне своей головы он обнаружил один неплотно прилегающий камень; он расшатал его и вынул. Проделав в стене небольшое отверстие, он положил туда бомбу и снова заложил отверстие камнем. Потом отступил на шаг и полюбовался результатом своей работы. Довольный тем, что надежно спрятал бомбу, он развернулся. Остаток пути к Тладу он пробежал.
XIV
- Он вернулся! - закричал Дейлт, увидев, как Джоун выныривает из-за угла и несется к нему.
Отбежав от смотрового люка, он опрометью кинулся в шлюзовую камеру. С силой повернул штурвал, дождался, пока стальные штыри уберутся в гнезда, и открыл дверь. Джоун, задыхаясь, ворвался в камеру и помог ему снова закрыть дверь.
- Слава Ядру, ты жив! - воскликнул Дейлт.
Он с трудом удержался, чтобы не обнять огромного неуклюжего юнца, похожего на медведя. Все время, пока Джоуна не было, Дейлт воображал, как он умирает, рисовал в уме тысячу способов смерти - один другого ужаснее и безобразнее. Он поклялся, что никогда не простит себе, если с Джоуном что-то случится.
Но сейчас все было кончено; тери вроде бы выглядит как раньше… Нет, постойте… на его лице кровь, окровавлены и шея, и спина…
- Ты ранен?
- Царапины, - ответил Джоун своим скрипучим голосом. Однако он тяжело дышал, хотя стоял ровно. - Болит совсем немного.
- Ты нашел тайник?
- Да. Нашел. И бомбы нашел - их там много. - В его голосе и повадках появилось странное напряжение.
- Хорошо… так где же бомба?
Джоун ответил не сразу.
- Там.
- Ты ее уронил?
- Я ее спрятал.
Дейлт ничего не понимал.
- Объясни, Джоун! В чем дело?
Тери быстро рассказал, что и кого он видел в вентиляционной шахте. В заключение он сообщил Дейлту, чего желает больше всего на свете.
- Капитан Гентрен должен умереть.
- Он обязательно умрет! - заверил его Дейлт. - Все они там, наверху, - Мекк, его попы, солдаты - все взлетят на воздух, как только первая бомба взорвет остальные боеприпасы.
- Нет. Ты не понимаешь. Он не должен умирать, не зная за что. Должен понять, что его смерть восстановит равновесие, которое он нарушил, когда пришел в мой дом и убил моих родителей. Он обязательно должен узнать, почему умирает!
- Джоун, то, о чем ты говоришь, называется "местью", - медленно проговорил Дейлт. - Ты движешься вперед семимильными шагами - за несколько дней прошел путь многих поколений. Но бомбы обеспечат нам превосходство.
- Нет, - повторил тери. - Ты не понимаешь. Тот капитан должен…
- Он должен корчиться, как червяк, умолять о пощаде, унижаться, прежде чем ты убьешь его? Вот чего ты добиваешься? Ты этого хочешь? Иными словами, ты хочешь опуститься до его уровня?
Удивленный горячностью Дейлта, Джоун замкнулся и ничего не ответил.
- Джоун, ты… ты лучше, ты выше мести! Рэб рассказывал, как ты убил Деннела и Китру, но там было совсем другое дело - тогда ты очутился на вражеской территории, попал в ловушку и был со всех сторон окружен врагами.
- Да. Из-за таких людей, как капитан, весь мир превратился для меня и моих родных во вражескую территорию.
- Да, наверное… но сейчас ты сам на себя не похож. Ты рассуждаешь хладнокровно и недостойно себя самого… - Дейлт смягчился. - Джоун, ты, наверное, и сам не понимаешь, сколько в тебе благородства, порядочности и доброты. Такие вещи люди чувствуют сразу. Вот почему они любят тебя. Твой капитан Гентрен - мерзавец, мразь, подонок; он не лучше и не хуже остальных там, наверху, тех, кто действует по приказу Мекка. Не пачкай о него свои руки!
- Но равновесие…
- Будь проклято равновесие! О нем позаботятся бомбы!
Нет!!! - вскричал тери с такой отчаянной решимостью, что Дейлт понял: дальнейшие возражения бессмысленны. - Бомба не вернется в тайник до тех пор, пока я не обагрю руки кровью убийцы моих родителей!
- А теперь еще и шантаж, - прошептал Дейлт, пристально всматриваясь в лицо Джоуна. - Ты взрослеешь прямо на глазах!
Он испытывал неподдельную боль. Бедняга за короткий срок пережил столько испытаний! Джоун лишился родного дома, почвы под ногами; теперь он даже не знает, кто он такой. Когда солдаты Гентрена пролили кровь его родителей, весь мир вокруг него начал рушиться, кружиться, разваливаться на куски. И что-то в глубине его души страстно верит: все вернется, если умрет один определенный человек - капитан Гентрен.
- Чего ты хочешь от меня? - спросил наконец Дейлт. Он почти физически ощущал, как прямо на его глазах гибнет невинная душа.
- Найди Гентрена, - проскрежетал тери. - Там, наверху, еще светло; ты сможешь подняться в крепость и выяснить, где он спит.
- И что потом?
- Потом я навещу его и восстановлю равновесие.
- Ты даже не сумеешь пробраться в крепость, не говоря уже о том, чтобы убить офицера!
- Сумею. И проберусь куда надо. Потом я вернусь, дам тебе смертоносное яйцо, ты настроишь его, как надо, а я положу его на место.
Дейлт обдумал возможные варианты и понял, что выбора у него нет. Согласно правилам Культурологической службы, он обязан действовать в пределах технических возможностей той стадии развития общества, которая находится под наблюдением. Однако не правила сдерживали его сейчас. Его сдерживала Яма. Между ним и решением проблемы стояла Яма. Он посмотрел сквозь прозрачную стену. Кошмар продолжался. В Яме кошмар вечен. Если бы он смел надеяться, что у него есть хотя бы крохотная возможность выжить там, он пошел бы в тайник сам. Но он может остаться там живым только при наличии полного комплекта боевого оружия, а у него при себе ничего нет.
Он может провалить задание. Самое страшное - в результате его гибели Мекку достанется супероружие из тайника. Рано или поздно Верховный правитель до него доберется. И тогда придет конец носителям Дара и всем иным созданиям, которые посмели отклониться от того, что сторонники Истинной Формы считают нормальным и правильным.
Будь проклят Центр, будь проклята Культурологическая служба! Почему они не согласились установить на планете протекторат?
Он устал задавать себе трудные вопросы и не получать на них ответов… по крайней мере, таких, какие его устраивают.
Вслух же он сказал:
- Поскольку у меня нет выбора и поскольку благополучие наших друзей, носителей Дара, зависит от бомбы, которую ты называешь смертоносным яйцом, - посмотрев на тери, он понял, что последние слова нисколько не тронули его собеседника, - я сделаю все, что в моих силах. Но мне нужна твоя помощь. Без тебя я не сумею выбраться наверх.
Джоун ничего не ответил. Он стоял и терпеливо ждал, пока Дейлт начнет действовать.
Внезапно на Дейлта навалились тоска и смертельная усталость. Он с усилием повернул штур вал, наглухо закрыл дверь, ведущую в Яму, и отвернулся от нее. Судя по диаграммам из книг создателей, из смотровой галереи наверх ведут одна или две вентиляционные шахты - такие же, как та, которую тери обнаружил в Яме. Только в шахтах, расположенных над галереей, вроде бы должны быть еще и лестницы. Они медленно пошли дальше и скоро нашли такую шахту. Дейлт вскарабкался наверх по выбитым в скале ступенькам. Метра через два он увидел пробитое в стене отверстие, забранное металлической решеткой.
Вентиляционная труба, очевидно, переходила в заброшенную шахту канализации древнего города. Справа имелся рычаг; нажав на него, Дейлт приподнял тяжелую решетку. Она на удивление легко вышла из пазов. Однако для того чтобы выбраться наружу, надо было еще придерживать ее, чтобы не упала. Джоун поднял ее повыше, придержал, и Дейлт пролез в шахту канализации. Обходя грязные лужи, он побрел на свет, тускло брезживший где-то вдали.
Еще одна решетка - на сей раз она находилась в потолке, наверху. Подтянувшись на руках, Дейлт посмотрел наружу. Он увидел пустынную дорогу, идущую вдаль. Надвигались сумерки; там, наверху, царила тишина. Поблизости никого вроде бы не было. Дейлт ощупал решетку снизу и нашел то, что искал: рычаг, заржавевший оттого, что им долго не пользовались. Он повис на рычаге всей тяжестью; рычаг заскрежетал и двинулся в сторону.
Однако поднять решетку до конца ему оказалось не под силу. Дейлт уперся в нее спиной, напряг все силы, однако не сумел сдвинуть такую тяжесть. Решетка была выкована из очень прочного металла, к тому же петли за долгое время заржавели.
Тут на помощь подоспел Джоун. Тери протиснулся наверх, оказался рядом с Дейлтом и навалился на решетку плечом. Отчаянно заскрипев, она отскочила наверх; теперь Дейлт мог протиснуться в образовавшееся отверстие. Как только он вылез наружу, тери снова захлопнул решетку.
Быстро оглядевшись по сторонам, Дейлт убедился в том, что правильно оценил обстановку: дорога пустынна. Скорее всего, по ней давно никто не ходит и не ездит. Он присел на корточки и посмотрел туда, откуда только что вылез. В темноте он разглядел лицо Джоуна.
- Жди здесь, - приказал он тери. - Как только я появлюсь, приготовься сразу впустить меня. Не знаю, что ждет меня в замке; возможно, возвращаться придется в большой спешке.
- Я подожду, - просто ответил Джоун.
У горизонта дорога сужалась и разветвлялась; дойдя до развилки, Дейлт огляделся по сторонам. Вечерело, и движения почти не было. Местные жители из деревушки, расположенной у подножия холма, на котором стоял замок, уже продали свои товары или выполнили работу; солдаты выгоняли их из ворот, и они расходились по домам. В любом случае всех местных жителей выпроваживали из крепости до заката.
Невдалеке Дейлт заметил двоих мужчин, по виду крестьян, и пошел за ними, оживляя в памяти походку и манеру говорить, присущую местным жителям.
Будучи сотрудником Культурологической службы, он прошел углубленную подготовку по курсу человеческого поведения и манер. В основе под готовки лежал тот факт, что люди ведут себя примерно одинаково - независимо от того, как долго они были отделены от основной массы человечества. Разумеется, исключения бывают всегда и везде, но в целом для большинства отколовшихся миров теория оказалась верной. Дейлта научили множеству мелких, присущих только данному обществу привычек, которые позволяли ему выглядеть своим в любой среде. Сейчас он шел по улице города-крепости, управляемой Верховным правителем Мекком, и выглядел типичным представителем гражданского населения, крестьянином или ремесленником, который часто заходит в крепость по своим делам и точно знает, куда он направляется.
На самом деле он понятия не имел, куда идти. Ни к воротам, ни вниз, в деревню, за двумя бредущими впереди крестьянами, ему нельзя было сворачивать. Дойдя до угла, он отправился искать казармы или любое другое место, где в такое время суток собираются солдаты.
Солнце уже почти село, когда он обнаружил группу солдат, столпившихся у входа в таверну. Они пили эль из кружек и громко хохотали. Явно только что сменились с дежурства. Дейлт подошел поближе и скромно встал в сторонке, изображая всем своим видом почтение к защитникам Верховного правителя.
Наконец один солдат соблаговолил заметить Дейлта.
- Ты чего здесь ошиваешься? - грубо рявкнул смуглый толстяк среднего возраста и злобно оскалился.
Дейлт отвел глаза в сторону и пробормотал:
- Я только…
- Выпить хочешь?
Солдат плеснул в Дейлта опивки из своей кружки. Тот легко мог бы уклониться, но предпочел, чтобы пиво испачкало его куртку.
Он старательно отряхивался, а солдаты вокруг заливались хохотом и хлопали толстопузого по спине. Одернув куртку, Дейлт проверил, надежно ли укреплен на поясе бластер. Он носил его с собой в нарушение всех правил, потому что знал: Мекк отбирает в свою армию самых жестоких. Пусть начальство думает что хочет, а он не допустит, чтобы какой-то грязный варвар проткнул его кинжалом - просто так, смеха ради.
- Я ишу капитана Гентрена, - сказал он, когда смех утих и солдаты могли его расслышать.
- Там ты его не найдешь, - сказал толстяк. Унизив и оскорбив бедного крестьянина, он немного смягчился по отношению к нему.
- Я приехал от лорда Китру, привез капитану его пожитки, - продолжал Дейлт. - Он ждет меня.
- Тогда беги скорее, мужичок, иши его! - заорал толстяк и пошел за новой кружкой.
Дейлт решил рискнуть.
- Я найду его рано или поздно; уверен, он обрадуется, узнав, как вы мне помогли, когда я выполнял его поручение.
Настроение у солдат мигом переменилось. Смех утих; толстяк снова повернулся к Дейлту и внимательно посмотрел на него. Дейлт понял, что не прогадал. Гентрен не отличался мягким характером и не спускал подчиненным ни малейшей провинности.
- Он квартирует вон в том красном доме. - Толстяк показал пальцем. - Но сейчас он проверяет патрули. Вернется сразу после заката.
Дейлт повернулся посмотреть, куда ему надо идти, но пошел в противоположном направлении. Спиной он чувствовал на себе тяжелые взгляды солдат. Он постарался запомнить, где находится нужное ему строение. Надо все подробно объяснить Джоуну, чтобы тот легко нашел дом в темноте. Тут прозвенел колокол - это был сигнал всем местным жителям, что пора уходить из крепости.
Дейлт ускорил шаг.
XV
Ожидание было мучительным. Джоун не знал, что предпринять. Если Дейлта арестовали за проникновение в крепость без пропуска, с ним обойдутся безжалостно. Скорее всего, его казнят - и вина за смерть Дейлта ляжет на него, тери.
Ведь он почти силой принудил его пойти!
Джоун знал: прояви Тлад твердость и откажись он подниматься наверх, у него не осталось бы выбора. Пришлось бы отнести заведенный взрыватель назад, в тайник, как он и обещал. Но его непреклонность, подкрепленная неподдельной жаждой мести, обманула Тлада.
Он прижался к прутьям. Небо становилось все темнее. Его снедало беспокойство. Он уже готов был пообещать себе: если Тлад вернется невредимым, он забудет о том, что собирался убить Гентрена, перестанет думать о том, как восстановить равновесие, - лишь бы Тлад был жив и здоров. Тут наверху послышались шаги. Голос у самой решетки прошептал:
- Открывай! Скорее!
Испустив вздох облегчения, Джоун напрягся и вытолкнул решетку наверх. Когда Тлад спрыгнул к нему, тери медленно опустил решетку. Они съежились в сырой канализационной шахте. Ни один из них не проронил ни звука. Так же молча они пролезли в вентиляционную шахту и спустились по ней в смотровую галерею.
- Ты нашел его? - спросил Джоун.
Решимость отменить все планы постепенно угасала. Он знал, что скоро расплатится с убийцей тех, кого он любил больше всех на свете, и все его тело начало покалывать от предвкушения. Ни о чем другом он уже не мог думать.
Дейлт кивнул; со стороны прозрачной стены, отделяющей их от Ямы, падал тусклый свет.
- Нашел. Еще раз прошу тебя - не делай этого! Когда ты вернешься, ты уже не будешь тем, кто ты есть сейчас.
- Скажи, где он! - Тери мог думать только об одном.
С явной неохотой Дейлт опустился на колени и нарисовал на пыльном полу план, показав Джоуну, как быстрее всего пробраться туда незамеченным.
- Он живет в красном доме, вот тут. - Дейлт показал. - Но где именно находится его комната, я не знаю. - Он поднял голову и Посмотрел тери в глаза. - То, что ты задумал, очень рискованно, Джоун. Не ходи!
- Я ненадолго, - сказал Джоун.
Он поспешно отвернулся, чтобы не видеть озабоченного лица Тлада, и полез вверх по ступенькам.
Снаружи становилось все темнее. Он ждал в канализационной трубе, пока сумерки не перешли в ночь, а потом выскользнул наверх, на дорогу.
Джоуна как будто что-то подгоняло в спину. Быстрее, еше быстрее! Он перебегал из тени в тень по узким, плохо освещенным улицам. Ему надо найти капитана Гентрена. Все вернется на свои места, когда тот человек умрет, - солнце будет плавнее двигаться по небосклону, ветер станет чище, весь мир засияет. Гентрен стал пятном на всем сущем, ошибкой, которую необходимо исправить во что бы то ни стало…
Потом… только после его смерти все станет таким, каким должно быть. Конец Гентрена поглотил его; предстоящее убийство капитана занимало все мысли, воспламеняло его…
Красный дом он заметил издалека. Джоуну пришлось обежать три боковые дорожки, чтобы не пересекать широкий двор, переполненный солдатами, сменившимися с дежурства. Дойдя до дома, он принялся перебегать от окна к окну, прислушиваясь к голосам, высматривая, не мелькнет ли где знакомое лицо.
Капитана он обнаружил в угловой комнате. Он сидел на своей койке. Перед ним стояла женщина.
- Сначала заплати! - говорила она, кокетливо приподнимая подол юбки и хихикая. - Как договаривались!
- Ах ты козочка! Я мог бы тебя арестовать за то, что ты находишься в замке после захода солнца! - отвечал Гентрен, игриво улыбаясь и роясь в кошельке, который висел у него на поясе.
- Мы с сестрами были исключением из общего правила задолго до того, как ты тут появился!
Меблировку комнаты составлял стол с лампой и низкая деревянная скамья. Дверь слева была закрыта на засов.