Но не только электрокабель был отрезан. Ошеломленный Ван Атта увидел, как конструкции поселка начали медленно двигаться мимо иллюминатора. Нет, это не поселок – это двигался модуль. Крики испуга слились в один, когда всех плавно понесло к стене и сгрудило там. Модуль стал двигаться со слабым ускорением. Снаружи что-то тянуло его. Ван Атта судорожно ухватился за поручни у иллюминатора.
Страшная реальность будто вспыхнула в его сознании, и горячая волна прокатилась от головы до кончиков пальцев.
Предательство! Его предали целиком и полностью. Человек в космическом скафандре весело махал им на прощание, а у его ног в боку поселка зияло огромное отверстие, в котором только что находился модуль. Ван Атта затрясся от злости:
– Я доберусь до тебя, Граф! Ты не уйдешь! Ты, сучий сын, гад! Ты и все твои четверорукие гаденыши…
– Успокойтесь, вы же мужчина, – сказала доктор Еи, каким-то образом пробравшаяся к его иллюминатору. – Что там такое?
Он сообразил, что говорит вслух; вытер слюну, собравшуюся в уголках рта и свирепо набросился на Еи.
– Вы… Это вы… вы прозевали. Вы должны были следить за всем, что происходит у этих маленьких уродов, а вы прозевали все, все.
Он хотел приблизиться к ней, сам не зная зачем, соскользнул с поручня, покачнулся и заскользил вниз по стене. Кровь так громко стучала в ушах, что он испугался – не инсульт ли это. Целую минуту Ван Атта лежал с закрытыми глазами, задыхаясь, потеряв над собой всякий контроль, в смертельном ужасе перед нависшей угрозой. "Спокойно, спокойно. Держись. Графа ты поймаешь чуть позже. Его и всех их…"
Глава 12
Лео окружили взволнованно кричавшие квадди.
– Что вы говорите? Значит, мы собрали не всех?
Его приподнятое настроение несколько омрачилось. Он так надеялся, что скоро закончатся все заботы с нижними, по крайней мере, как только они подожгут запал взрывного устройства, отрезающего модуль С.
– Четыре младших бригадира заперлись в кислородных масках в овощном холодильнике и не хотят выходить, – доложила Синда из Отдела питания.
– А три человека, бригада только что приставшего шатла, пытались вернуться на свой корабль, – сказал одетый в желтую рубашку квадди. – Мы заперли их между двумя герметическими дверями, но они развинчивают запоры, и нам их долго не удержать.
– Мистер Вайзек и два начальника из Отдела жизнеобеспечения, они, гм, связаны в Центральной, – сообщил еще один квадди в желтом и добавил озабоченно. – Мистер Вайзек, верно, сошел с ума.
– Три няни в яслях отказались уйти от своих малышей, – сказала старшая девочка квадди в розовом. – Они так и сидят с ними в гимнастическом зале. До сих пор им никто ничего толком не объяснил, и они очень беспокоятся.
– Там еще один, – тихо добавила одетая в красный комбинезон Бобби из группы сварщиков Лео. – Мы не знаем, что с ним делать…
– Для начала свяжите его, – устало сказал Лео.
– Это будет довольно трудно, – Бобби замялась.
– Если трудно, возьмитесь вдесятером. Или нужно двадцать? Только будьте как можно осторожнее. Он вооружен?
– Ну, не совсем так, – ответила Бобби, пристально рассматривая ногти нижних рук. Но Лео не успел удивиться ее странному смущению.
– Граф! – загудел властный голос. Герметический люк в конце раздевалки открылся, и доктор Минченко, стремительно пролетев через модуль, ударился в стену рядом с Лео и для большего впечатления стукнул кулаком по шкафу для комбинезонов. Однако остановиться в невесомости не так уж просто. Неиспользованная маска болталась в его руке из стороны в сторону. – Черт знает что! Ведь нет же никакой этой распроклятой разгерметизации. – Он энергично махнул рукой в подтверждение сказанного.
– Простите меня, Лео. Это я виновата, я не могла заставить доктора уйти, – вмешалась Кара, одетая в белую рубашку и шорты медслужбы.
– Я должен бежать в какое-то убежище, а все мои квадди задохнутся? За кого ты меня принимаешь, девочка?
– Ушли же все остальные.
– Трусы, подлецы, идиоты, – гневно разразился Минченко.
– Они поступили по аварийной инструкции, как положено при аварии, – сказал Лео. – Почему вы не подчинились?
– Потому, что вся эта затея дурно пахнет. Разгерметизация сразу всего поселка – это же невозможно. Нужна целая цепь аварий, чтоб такое случилось.
– И все же такие аварии случаются. Знаю по опыту. Они, собственно, моя специальность, – сказал Лео.
– Точно, точно, – пробурчал Минченко, закрывая глаза. – И этот паразит Ван Атта представил вас как своего любимого инженера! Откровенно говоря, я долго считал, что вы его… гм, – он немного смутился, – что вы его помощник. И эта авария так подозрительно похожа на дело рук Ван Атты – сейчас она ему очень удобна. Зная его, я сразу подумал об этом.
– Спасибо, – буркнул Лео.
– Я знал Ван Атту, а вас – нет, – Минченко подумал и добавил тише. – Я и до сих пор не знаю. Вы-то сами поняли, что вы делаете?
– А разве это не видно?
– Нет, наверное, до конца не поняли. О, конечно, вы можете продержаться в поселке, отрезанные от Родэо, несколько месяцев, может быть, даже лет, отбивая атаки. Ну, а потом? Здесь общественное мнение отсутствует, никто не придет вас спасать, никто за вас не заступится. Вы попались, Граф. Вы не предусмотрели никакой возможности получить помощь.
– А мы не просим помощи. Квадди сами будут спасать себя.
– Как? – В голосе Минченко звучала насмешка, хотя в глазах мелькнул живой интерес.
– Поселок совершит прыжок в гиперпространство. И потом продолжит движение.
– Ого…
Даже Минченко на время замолчал.
Лео порылся в своем рабочем комбинезоне и достал нужный инструмент. Он направил дуло лазерного сварочного пистолета прямо в живот Минченко. Такое он не мог поручить никому.
– А вы, – сказал он жестко, – отправитесь на станцию Пересадки ко всем остальным. Пошли!
Минченко и глазом не моргнул, а лишь усмехнулся с очень довольным видом:
– Не делайте глупостей, Граф. Я знаю, они перехитрили этого дурака Кэрри, так что среди квадди сейчас не меньше пятнадцати беременных. Не считая незарегистрированных. Количество экспериментирующих в этой области явно увеличивается. Это видно по тому, что презервативов в незапертом ящике у меня в кабинете становится все меньше и меньше.
Кара виновато вздрогнула, и Минченко добавил, обращаясь к ней:
– Ты думаешь, зачем я показал их тебе, дорогая?
– Будь что будет, Граф, – он упрямо взглянул на Лео, – но если вы меня выкинете, что вы будете делать, когда одна из них начнет рожать в случае с предлежанием плаценты? Или с последующим выпадением матки? Или с любым другим осложнением, требующим более квалифицированной медицинской помощи, чем перевязка?
– Да… Но…
Лео был ошеломлен. Он не знал, что такое предлежание, но почему-то ему казалось, что это нечто более серьезное, чем заусенцы или насморк. Но точное объяснение термина не облегчит зловещего беспокойства, которое он вызывал. Может такое случиться, учитывая изменения в анатомии квадди? Выбора нет. Остаться здесь означает смерть для каждого квадди. Уйти – шанс, хотя и не гарантированный, остаться в живых.
– Вы нуждаетесь во мне, – настаивал Минченко.
– А вы… а вам… – язык Лео заплетался.
– Я вам нужен. Вы не можете выбросить меня. – Минченко с презрением глянул на лазерный пистолет.
– Хорошо, но я же, – Лео запнулся, – я не хочу похищать вас.
– А кто вас просит об этом?
– Вы, очевидно… – он прочистил горло. – Мне кажется, вы не все понимаете. Мы уходим с поселком и не вернемся никогда! Мы улетим как можно дальше за пределы обитаемого мира. У нас билет в один конец.
– Очень рад это слышать. Сначала я думал, что вы затеяли какую-то глупость.
Чувства Лео смешались, в них было и подозрение, и ревность, и что-то еще. И вдруг его захлестнуло нетерпеливое ожидание – какое было бы счастье разделить с кем-нибудь ответственность, не быть одиноким…
– Вы уверены?
– Это же мои квадди! – Минченко развел руки, сжал их. – Дэрила Кая и мои. Вы и наполовину не представляете, какую работу мы проделали. Хорошую работу – мы получили этих людей. Они прекрасно адаптированы к окружающей их среде. Здесь они во всем имеют преимущество перед нами. Тридцать пять лет работы! Разве я могу допустить, чтобы кто-то совершенно чужой повлек их через галактики к Бог знает какой судьбе? Кроме того, компания собирается отправить меня на пенсию в следующем году.
– Но вы потеряете вашу пенсию. Может быть, вашу свободу, возможно – вашу жизнь.
Минченко фыркнул:
– Мне немного осталось.
"Нельзя, – подумал Лео. – Этот ученый-биолог прожил большую жизнь. Более трех четвертей столетия копил знания. Если он погибнет, погаснет целый мир бесценного опыта. Или же…"
– А вы могли бы обучить своему искусству квадди?
Минченко провел рукой по своим седым волосам:
– Бесполезно доказывать, что это именно то, чего не можете сделать вы.
Лео оглянулся на беспокойно топчущихся квадди, слушающих, как двуногие снова решают их судьбу. Это же несправедливо…
Слова вырвались у него, прежде чем успел сообразить, что говорит:
– Ребята, что вы думаете об этом?
Квадди отвечали наперебой. В голосах слышались горячее одобрение, радость, облегчение. Авторитет доктора Минченко будет значить очень много в их путешествии в неведомое.
Неожиданно Лео вспомнил о том, как мир стал сразу чужим и неприветливым в тот день, когда умер отец. "Потому что мы здесь взрослые, автоматически не означает, что можем спасти и сохранить вас…" Впрочем, такое открытие каждый квадди сделает в свое время сам. Он глубоко вздохнул:
– Хорошо…
Как может человек почувствовать себя сразу на сто килограммов легче, если он вообще ничего не весит? Предлежание плаценты, боже!
Но Минченко вовсе не стал тут же немедленно благодарить его.
– Есть еще одно дело.
Он изобразил смиренную улыбку, которая так нелепо выглядела на его энергичном лице. "Чего же еще ему надо?" – с подозрением подумал Лео.
– Какое?
– Мадам Минченко.
– Кто?
– Моя жена. Я хочу быть с ней.
– Я не знал… что вы женаты? Где она?
– Внизу. На Родэо.
– Вот черт…
Лео захотелось изо всех сил дернуть себя за волосы; он с трудом сдержался.
– Тони тоже внизу, – напомнил стоявший рядом Прамод.
– Я знаю, знаю. И я обещал Клэр… Только как это сделать…
Минченко ожидал с видом отнюдь не просителя, но его глаза были полны немой мольбы, что растрогало Лео.
– Мы постараемся. Мы постараемся. Это все, что я могу обещать.
Минченко с достоинством кивнул.
– А как отнесется ко всему этому мадам Минченко?
– Она ненавидит Родэо уже двадцать пять лет. Она с удовольствием покинет эту планету.
Минченко не прибавил вслух "я надеюсь", но Лео явно это услышал.
– Хорошо, мы сразу же возьмемся за эту проблему и сделаем все, что нужно…
Лео с грустью подумал, сможет ли он когда-нибудь окончательно и бесповоротно избавиться от всех навалившихся забот, потом вздохнул и увел всю свою команду из раздевалки.
Клэр летела по коридорам, и все встречали ее радостными улыбками и рукопожатиями. Она терпеливо останавливалась, улыбалась в ответ, а сердце ее пело от предвкушения встречи с Энди. В дверях гимнастического зала толпились квадди, и ей пришлось сдерживаться, чтобы не начать проталкиваться напролом. Подружка по общей спальне, одетая в розовую рубашку и шорты ясельной нянечки, заметила Клэр и, с улыбкой протянув ей руку, втащила внутрь.
– Я ждала тебя. Самые маленькие там, дальше.
И они понеслись напрямик.
Мама Нилла была почти невидима в целой куче возбужденных, болтающих, плачущих пятилеток. Клэр пожалела, что их нельзя предупредить о великих переменах, уготованных им. "Малыши не имеют право голоса".
Энди, привязанный к маме Нилле, безутешно плакал. Она пыталась успокоить его, предлагая ему тюбик с искусственным питанием, который держала в одной руке, а другой в это же время прикладывала запачканный кровью марлевый тампон ко лбу плачущего пятилетнего малыша. Еще два или три жались к ее ногам, ища утешения, а словами она наставляла шестого, старающегося помочь седьмому – тот разорвал слишком сильно пакет с протеиновыми чипсами, которые теперь стайкой плавали в воздухе. Но несмотря на все эти перипетии, ее обычный медлительный говор только чуть-чуть ускорился. Наконец она увидела подлетающих подруг.
– О Боже, Клэр!
– Энди!
Он быстро повернул к ней головку и сразу же оттолкнулся и поплыл, смешно загребая воздух всеми четырьмя ручками. Поводок задержал его, и Энди возмущенно заревел. Мальчишка со ссадиной на лбу, будто из солидарности, тоже заплакал громче. Не выдержала и Клэр.
– Клэр, милая, прости, – сказала мама Нилла, сжимая Энди. – Я не могу отдать его тебе. За это мистер Ван Атта меня выгонит, не обращая внимания на мой двадцатилетний стаж. Бог знает, кого они сюда возьмут, кому я могла бы доверить…
Энди прервал ее, снова рванувшись к Клэр. Он ударил по тюбику с едой, и выскочившие капли питательной смеси полетели во все стороны, дополняя картину всеобщего хаоса.
Клэр протянула руки.
– Не могу, правда, не могу. Ах, черт! Да что ж это такое? Ну на, возьми его, Клэр!
Первый раз в своей жизни Клэр услышала, как мама Нилла ругается. Это было просто невероятно!
Энди, всхлипывая, прижался к Клэр, его ручки начали привычно искать грудь. Бедное дитя! Это было бесполезно. Ей же было довольно того, что она держала сына на руках. Уткнувшись носом в его редкие волосики, она наслаждалась его чистым детским запахом, изящно вылепленными ушками, прозрачной кожицей, длинными ресницами – каждой частичкой его дрожащего тельца. Счастливая, она вытерла ему нос краем своей голубой рубашки.
– Это Клэр, она настоящая мама, – серьезно просвещал другого один из пятилеток.
Клэр улыбнулась детям, уставившимся на нее, и они рассмеялись. Еще один семилетний малыш из соседней группы висел рядом, с интересом рассматривая Энди.
Ссадина на лбу маленького квадди перестала кровоточить, и мама Нилла повернулась к Клэр.
– Ты случайно не знаешь, где мистер Ван Атта? – спросила она с беспокойством.
– Уехал, – сказала Клэр весело. – Уехал навсегда. Мы побеждаем!
Но мама Нилла так ничего и не поняла и сказала:
– Клэр, они тебе не позволят…
– У нас есть защита. – Она весело кивнула на другой конец зала, где только что появился Лео в своем красном комбинезоне. С ним был доктор Минченко. "Что же он делает здесь? Разве не все нижние оставили поселок?" – Клэр заволновалась и только сейчас удивилась, что мама Нилла была тоже здесь.
– А почему ты не пошла в убежище?
– Глупости. Зачем это мне? Доктор Минченко! Сюда! – Она помахала ему рукой. Пока мужчины пробирались вдоль зала, держась за ремни, мама Нилла прижимала к себе травмированного мальчика.
– Тут у меня малыш, которому нужен био-клей. Что там происходит? Можно уже перевести их в ясли? Это не опасно?
– Нет, не опасно, – ответил Лео, – но вы пойдете не с ними, а со мной, миссис Вилланова.
– Никому я не отдам моих малышей, пока не придет моя сменная. И куда все подевались? Даже заведующая исчезла.
– Вы получили указания от доктора Еи? – спросил Лео нахмурившись.
– Ничего я не получала.
– Они приберегли лучших до самого последнего времени, по определенным причинам, – сердито сказал Минченко и обратился к маме Нилле: – Лиз, "Галак-Тэк" покончила с проектом Кая, даже не посоветовавшись со мной. Я писал протесты, а Граф оказался хитрее. Тут такие события развернулись! Ван Атта и всех остальных сплавили отсюда. Теперь поселок – самостоятельная колония, и нам нужно удирать от "Галак-Тэк". Граф надеется увести нас очень далеко. Я хочу верить, что он это сделает.
– Так это вы устроили всю эту суматоху? – Мама Нилла посмотрела на Лео, посмотрела вокруг, явно ошарашенная. Еще две ясельные мамы подлетели и слушали в замешательстве. – Я думала, Клэр просто так болтает. Значит, "Галак-Тэк" не отдает вам поселок, раз нужно удирать?
– Нет, миссис Вилланова, – стал терпеливо объяснять Лео, – мы его крадем. И я не хочу втягивать вас в такое противозаконное дело. Поэтому, прошу вас, идемте со мной в спасательный модуль, который мы приготовили.
Мама Нилла огляделась. Несколько самых младших групп уже улетали под присмотром квадди.
– А кто же будет с ними, с моими маленькими?
– Только квадди.
– Но они сами еще дети, и не смогут управиться с малышами.
– Боюсь, что им придется научиться, – сказал Лео.
– Нет, нет! Вы не понимаете, как трудно работать с малышами!
– Конечно, не понимает, – подтвердил доктор Минченко и задумчиво потер пальцами подбородок.
– У нас нет выбора, – сказал Лео сквозь зубы. – Ну-ка, ребята, отпустите миссис Вилланову, – обратился он к квадди, вцепившимся в нее, – она уходит.
– Нет, – сказал один, обвившись вокруг ее левого колена. – Она обещала почитать нам сказку после завтрака.
Малыш с ранкой на лбу снова заплакал. Еще один дергал ее за левый рукав и громко шептал:
– Мама Нилла, мне нужно в туалет!
Лео пригладил руками волосы:
– Мне некогда уговаривать вас, леди. Я сейчас ухожу, и вы все должны пойти со мной, – сказал он нетерпеливо.
Глаза мамы Ниллы сверкнули. Она протянула к нему левую руку, за которую уцепилась малышка-квадди. Ее голубые глазки испуганно поглядывали на Лео из-под сильной руки мамы Ниллы.
– Тогда вы сами поведете сейчас эту девочку в ванную!
Малышка и Лео уставились друг на друга с одинаковым ужасом.
– Конечно, нет, – заволновался инженер; он огляделся вокруг. – Это может сделать кто-нибудь из квадди, Клэр?..
Именно этот момент выбрал Энди, чтобы после хищного расследования, как маленькая барракуда, бурно возмутиться из-за отсутствия долгожданного молока в материнской груди. Клэр тщетно пыталась успокоить его, поглаживая по спинке; ей самой впору было заплакать.
Тут миролюбиво вмешался доктор Минченко:
– Не знаю, Лиз, сможешь ли ты остаться с нами. Ведь дороги назад не будет.
– С нами? – Мама Нилла пытливо глянула на него. – Вы сказали – с нами? Так вы остаетесь здесь?
– Остаюсь.
– Тогда все в порядке.
– Но вы не сможете, – начал Лео.
– Граф, – спросил доктор Минченко, – а после вашего маленького представления с разгерметизацией, могут ли леди быть уверены, что здесь всегда будет чем дышать, если они останутся со своими подопечными квадди?
– Это не повторится, – сказал Лео.
– Я даже не подумала об этом! – Одна няня, как видно, только теперь испугалась.
– А я подумала, – возразила другая и сердито глянула на Лео.
– А я знала, что в гимнастический зал должен подаваться воздух, – как обычно, спокойно и нараспев проговорила мама Нилла. – На учениях всегда наше отделение приходило сюда.
– Я не могу остаться с вами. Мой муж работает внизу! – расстроилась другая няня.
– Никто и не держит вас! – Лео повысил голос; он опять разволновался.
Другая, не обращая на него внимания, добавила:
– Мне очень, очень жаль, Лиз, но я тоже не могу. Это уж слишком!
– Да, точно.