- Любимый! - воскликнула Шарейн, пробудившись полностью. Она обвила руками его шею, прижала к его губам свои живые горячие губы. - Любимый! Кентон!
- Шарейн! Шарейн! - шептал Кентон.
Ее волосы окутали его. Она притянула его к себе, к своим щекам, шее, груди.
- О, где же ты был, Кентон? - всхлипнула Шарейн. - Что они со мной сделали? И где корабль? Куда они забрали меня? И… Но важно ли все это, если ты со мной?
- Шарейн! Шарейн! Любимая! - только и мог снова и снова повторять он, целуя ее.
Но вдруг чьи-то руки, сильные руки, схватили его за горло, душа. Задыхаясь, он увидел перед собой безумные глаза жреца Бела. Кентон думал, что тот мертв, но это было вовсе не так!
Кентон толкнул жреца вперед, подставляя ему подножку. Жрец упал, увлекая Кентона за собой. Но его хватка на мгновение ослабла - достаточно для того, чтобы Кентону удалось просунуть ладонь между руками жреца и своим горлом. Извернувшись как змея, жрец выскользнул из-под Кентона и вскочил на ноги. Кентон поспешно поднялся, но, прежде чем он успел выхватить меч, жрец Бела снова бросился на него, схватив его правую руку, а второй вцепившись в горло. Кентон сквозь стук крови в ушах слышал, как где-то внизу пробудился другой барабан, как зазвучал его угрожающий, призывающий ритм, будто проснулось и грозно застучало сердце самого зиккурата!
И внизу Гиги, подтягивающийся своими длинными обезьяньими руками по веревке, которую он зацепил за край лестницы, тоже услышал его. За ним следовали Зубран и викинг.
- Тревога! - проворчал Сигурд и спрятался под стеной. - Молите Тора, чтобы часовые не заметили нас! Быстро!
Под стеной трое двигались вверх вдоль серебристой террасы Сина, бога Луны. Молнии почти прекратили бить, но все еще выли ветры и дождь обрушивался с небес водяными плетьми. Вода стекала по лестнице потоком, достигающим середины голени. Темнота бури скрывала их.
Сражаясь с ветром и дождем, трое поднимались против течения.
В обители Бела Кентон и жрец сжимали друг друга в захвате. Вокруг них кружила Шарейн с мечом жреца в руке. Она тяжело дышала, пытаясь улучить момент для удара, но не могла - слишком тесно переплелись тела, слишком часто менялись перед ней спина жреца со спиной возлюбленного.
- Шаламу! Шаламу! - Танцовщица Бела стояла у золотых занавесок, пройдя сквозь ужасы тайных алтарей благодаря любви, раскаянию, отчаянию! Бледная, дрожащая, она вцепилась в занавеси.
- Шаламу! - вскричала танцовщица. - Они идут за тобой! Жрец Нергала ведет их.
Лишь Кентон видел ее - жрец стоял к ней спиной. Он склонился вперед, пытаясь зубами достать горло врага, разорвать его артерии. Он был слеп и глух ко всему, лишь желание убить двигало им. Жрец не замечал Нараду.
А Нарада, увидев лицо Кентона во вспышке молнии, приняла его за человека, которого любила. Прежде чем Шарейн успела двинуться, та пронеслась через комнату и вонзила кинжал в спину жреца Бела!
Двое часовых, прятавшиеся в нише в стене зиккурата у серебряного святилища, почувствовали, как их схватили две могучие руки. Две шеи сломались под пальцами Гиги, двое часовых упали, сраженные мечом Сигурда, двое погибли от ятагана перса. В нише осталось шесть трупов.
- Быстро! Быстро! - Сигурд повел их дальше. Они подошли к оранжевому святилищу Шамаша, Бога Солнца. Три воплощения смерти вышли из пустоты, и часовые у оранжевого святилища упали мертвыми у их ног. Тьма сгущалась - они приближались к святилищу Нергала, Владыки Мертвых.
- Быстро! Быстро!
Жрец Бела обмяк в руках Кентона, рухнул на колени, упал навзничь, уставившись на танцовщицу тускнеющими глазами.
- Нарада! - прохрипел он сквозь кровавую пену на губах. - Нарада… ты…
Изо рта его хлынула кровь.
Жрец Бела был мертв.
Танцовщица взглянула на него, взглянула на Кентона и поняла…
- Шаламу! - взвыла она и бросилась на Кентона, вскинув кинжал.
Он не успел вынуть меч, не успел поднять руки для защиты, не успел даже отступить. Клинок обрушился вниз, метя в сердце. Кентон почувствовал, как острие взрезается в кожу…
И уходит влево, вспарывая кожу на ребрах. Шарейн схватила танцовщицу за руку, вырвала у нее кинжал и вонзила его Нараде в грудь.
Мгновение танцовщица продолжала стоять, а затем пошатнулась, как молодое деревце под ударом топора, и рухнула ничком на тело жреца. Последним усилием она обняла его голову и приникла губами к его губам.
Мертвыми губами к губам мертвеца!
Они взглянули друг на друга - Шарейн с окровавленным клинком, Кентон с кровавым следом от этого клинка. Они взглянули на тела жреца Бела и танцовщицы Бела. В глазах Кентона была жалость, в глазах Шарейн ее не было.
- Она бы убила тебя! - прошептала Шарейн. И снова: - Она бы убила тебя!
Ослепительная вспышка грянула за окном, сопровождаемая оглушительным грохотом. Вновь начали бить молнии. Кентон подбежал к дверному проему, раздвинул занавеси, прислушался. Внизу, скрытый туманами, простирался Дом Бела. Он ничего не слышал - но разве можно было что-то различить в звуке грома? Он ничего не слышал и не видел, но…
Кентон чувствовал, что опасность близко, подкрадывается к ним, возможно, взбирается по лестнице, подножие которой скрывал туман, и это сулит пытки и смерть ему и Шарейн.
Он подбежал к окну. Гиги… Сигурд… Зубран! Где же они? Им не удалось подняться по внешней лестнице? Или они сейчас спешат на помощь, прорываясь сквозь стражу? Может, они уже близко?
Может, они больше не встретятся?
Оконный проем был толщиной в три фута. Окно закрывала панель шириной в ярд. Кентон видел, что это панель из плотного прозрачного хрусталя, удерживаемая рычагами в нишах в камне. Он поднял рычаги. Окно распахнулось, и Кентона отбросило назад в комнату дождем и ветром. Сражаясь с ними, он снова подошел к окну, выглянул…
Ступени внешней лестницы были в сорока футах внизу!
Вниз уходила отвесная стена, на которую обрушивались удары бури. По ней невозможно было спуститься.
Кентон осмотрелся, поглядел вверх и по сторонам.
Обитель Бела оказалась огромным кубом на вершине конического храма.
Окно, из которого он выглядывал, располагалось близко к краю - угол куба находился не более чем в ярде справа от него. Слева стена продолжалась еще на двадцать футов, крыша начиналась двадцатью футами выше.
Кентон почувствовал, как Шарейн прижалась к нему сзади, понял, что она пытается что-то сказать ему. Он не мог расслышать ее сквозь грохот бури.
Во вспышке молнии стражи Нергала увидели три силуэта, возникших из тьмы. Поднялись клинки. Один страж бросился бежать. Его крик не успел вырваться из горла - длинные руки схватили его, длинные пальцы свернули ему шею. Его тело полетело с лестницы вниз.
Вот стражи красного святилища упали мертвыми в своей нише.
Вот трое прошли мимо синего святилища Набу, бога мудрости, и обнаружили, что здесь нет стражи. Не было ее и перед белым домом Иштар, и перед золотым святилищем Бела. Но здесь лестница заканчивалась! Все трое остановились, осмотрели каменную стену, вздымающуюся над их головами. До их ушей донесся вопль, который не смогла заглушить даже буря, - вопль танцовщицы Бела, бросившейся на Кентона.
- Кричат оттуда! - Сигурд указал на окно Обители Бела, скрытой от их взглядов.
Они увидели, что лестница примыкает к строению на вершине башни. Но нельзя было заглянуть за угол, даже стоя на последней ступеньке.
- Гиги, у тебя длинные руки! - прорычал викинг. - Подойди как можно ближе к концу лестницы. Сюда! Схвати меня за ноги и брось меня вперед. Я силен, я смогу заглянуть за угол.
Гиги взял его за ноги, поднял, могучими руками швырнул вперед.
И Сигурд, подброшенный, будто лист на ветру, взглянул прямо в лицо Кентона лишь в футе от него!
- Жди там! - прокричал викинг и дал Гиги сигнал ногой, чтобы тот втащил его обратно. - Волк! - сказал он. - Там, в окне, так близко, что может ухватиться за меня! Подними меня снова, Гиги. Когда я пну тебя - отпускай! Затем так же переправим Зубрана. Гиги, ты оставайся здесь, ибо без тебя мы не сможем вернуться. Вытяни руки и будь готов хватать то, чего они коснутся. Быстро!
Снова его бросили вперед, его запястья поймали руки Кентона. Гиги отпустил его. На мгновение его ноги повисли в воздухе, а затем Кентон втянул его внутрь.
- Теперь Зубран! - прокричал Сигурд Кентону и бросился с мечом в руке к двери, где стояла Шарейн.
И вот уже перс, брошенный Гиги, повис над бездной, вот он уже стоит рядом с Кентоном.
Пламя жаровни вспыхнуло, раздутое потоком ветра из открытого окна, заколыхались золотые занавески, светильники у стен погасли. Перс нащупал рычаги в раме и поднял их, запирая окно. Он пожал руку Кентону и обратил взор на тела жреца и танцовщицы.
- Гиги! - вскричал Кентон. - Он там в безопасности? Вас не преследовали?
- Нет, - мрачно ответил перс. - Либо их руки были слишком призрачны, чтобы держать мечи, Волк. Гиги в безопасности. Он ждет, чтобы втащить нас на лестницу, когда мы вылезем через окно - все, кроме одного, - добавил он, вздохнув.
Кентон, размышляя о Гиги и о том, как выбраться, не услышал последней фразы. Он подошел к двери, у которой стояли на страже Шарейн и Сигурд. Кентон обнял любимую и, выпустив ее из объятий, выглянул из-за занавесей. Внизу он увидел отблески света на шлемах, кольчугах и обнаженных мечах. Солдаты прошли уже четверть пути по лестнице, поднимавшейся из Дома Бела, они двигались осторожно, тихо, неслышно, намереваясь застать врасплох жреца Бела в объятиях Шарейн!
Еще оставалось время, минуты, чтобы разработать план. Он надел на голову золотой шлем Бела, взял щит и накинул на плечи алую мантию.
- Сигурд, - прошептал Кентон. - Зубран! Те, кто идет сюда, уверены, что здесь только Шарейн и человек, который лежит на полу. Иначе, прежде чем мы сможем спуститься до середины, солдаты начнут подниматься по внешней лестнице, и нам не спастись! Поэтому, когда те солдаты, которые внизу, подойдут, мы с Шарейн атакуем их. Они не будут пытаться убить нас, лишь поймать. Мы застанем их врасплох, они отступят. Затем возьми Шарейн и передай ее Гиги. За ней последуем мы.
- Первая часть плана хороша, Волк, - прервал его перс. - Но не последняя. Нет, кто-то должен остаться здесь, пока остальные не покинут храм. Иначе, едва они войдут, черный жрец поймет, что произошло. И нас окружат со всех сторон, так что и целый полк не прорвется. Нет, кто-то должен остаться. На время.
- Я останусь, - сказал Кентон.
- Любимый! - прошептала Шарейн. - Ты пойдешь со мной, или я не пойду вовсе!
- Шарейн… - начал Кентон.
- Дорогой господин мой, - прервала его она. - Не думаешь ли ты, что когда-либо снова я позволю чему-либо разлучить нас? Никогда! В жизни или в смерти - никогда!
- Нет, Волк, останусь я, - сказал перс. - Шарейн без тебя не уйдет. Значит, идти должен и ты. Гиги не может остаться, ибо он не сумеет попасть сюда. С этим ты согласен? Хорошо. А Сигурд должен идти, чтобы найти дорогу назад, поскольку, кроме него, ее никто не знает. Кто остается? Зубран! Боги сказали свое слово. Возразить нечего.
- Но как ты вернешься? Как найдешь нас? - воскликнул Кентон. - Ты сам говоришь, что без Гиги не сможешь выбраться через окно!
- Нет, - ответил Зубран. - Но я смогу сделать веревку из занавесок и покрывал. Я спущусь по веревке вниз, на лестницу. В одиночку я проскользну там, где не смогут пятеро. Я помню дорогу через город и дорогу через рощу, по которой мы пришли. Там и ждите меня.
- Они близко, Кентон, - тихо окликнула Шарейн.
Кентон подбежал к проему. Солдаты находились уже лишь в дюжине ступеней внизу, их было около двух десятков. Они бесшумно поднимались по двое, прикрывшись щитами, с мечами наготове. За ними шли жрецы в желтых и черных одеяниях, и Кланет среди них.
Справа от Шарейн прижимался к стене Сигурд, готовый защищать ее. Перс встал слева от Кентона, притаившись у стены так, чтобы его не было видно снаружи.
- Потушите жаровню, - прошептал Кентон. - Лучше пусть за нами не будет света.
Перс взял жаровню, но не стал гасить пламя. Вместо этого он разворошил тлеющие угли и переставил жаровню в угол, где их свет не бросался в глаза. Ноги первой пары солдат почти коснулись верхней ступени, их руки протянулись, чтобы отодвинуть занавеси.
- Сейчас, - выдохнул Кентон, обращаясь к Шарейн, и сорвал занавеси.
Они встали напротив солдат - она в белых одеяниях священницы, он в золотых доспехах бога. И невольно солдаты, удивленные этим внезапным явлением, замешкались.
До того как те пришли в себя, Шарейн взмахнула мечом, и удар клинка Кентона вспышкой голубой молнии обрушился следом. Двое солдат, шедших первыми, упали. Прежде чем они рухнули со ступеней, Кентон схватил щит с руки одного из них, передал его Шарейн и вонзил меч в воина, шедшего следом.
- Во имя Иштар! - вскричала Шарейн, и ее меч тоже вонзился в плоть.
- Женщина! Жрец! Хватайте их! - раздался рык Кланета.
Кентон нагнулся, поднял тело сраженного солдата и бросил его в остальных. Это сбило их с ног, и они, ругаясь, покатились вниз по ступенькам, солдаты и жрецы. Некоторые падали на веревочные перила, прорывали их и летели вниз - в туман, окутавший Дом Бела далеко внизу.
Кентон вскочил, схватил Шарейн и передал ее Сигурду.
- К окну! - попросил он. - Передай ее Гиги!
Кентон подбежал к окну и открыл его. Молнии уже сверкали вдалеке, непроглядная темнота сменилась сумерками, но дождь все еще барабанил по улицам, подгоняемый завываниями ветра. В сумерках он видел руки Гиги, протянувшиеся из-за угла Обители. Кентон отступил. Викинг, сжимающий Шарейн в объятиях, встал на его место. Мгновение она висела в воздухе, а затем ее поймал Гиги.
И вот она исчезла из виду.
С лестницы послышались крики. Солдаты собрались и снова спешили вверх. Кентон видел, как Сигурд и перс подняли тяжелый диван, сорвав с него покрывала. Они подтащили его к проему и пропихнули внутрь, сбросив по ступеням вниз. Снова раздались вопли, крики боли, рев. Диван разбросал людей, как шар для боулинга расшвыривает кегли. Пролетев вниз, он остановился на площадке верхнего пролета, запутавшись в веревочных перилах, - образовалась баррикада.
- Давай, Сигурд! - крикнул Кентон. - Жди нас у рощи! Я останусь здесь с Зубраном!
Перс посмотрел на него, и в его агатовых глазах Кентон увидел благодарность, какой не видел раньше. Он кивнул Сигурду.
Точно они договорились об этом заранее, в тот же миг викинг схватил Кентона. Хотя он ощутимо прибавил в силе, но все же не мог вырваться из стальной хватки викинга. А Зубран сорвал золотой шлем с его головы и надел на себя, снял золотой щит и замотал рот алой мантией бога, пряча свою бороду.
Будто упирающегося ребенка, Сигурд оттащил Кентона к окну и бросил его в руки Гиги. Вскоре он оказался рядом с плачущей Шарейн.
Викинг повернулся и заключил перса в объятия.
- Нет времени, северянин! Оставь сантименты! - отпрянул Зубран. - Для меня нет спасения, Сигурд, ты знаешь это. Веревка? Это ложь, чтобы успокоить Волка, ибо я люблю его. Веревка? Да они как змеи поползут за мной по ней. Разве я заяц, что ведет гончих к своей норе? Ну уж нет! Иди, Сигурд, - и скажи им, только когда выберешься из города. И направляйтесь к кораблю как можно быстрее.
- Валькирии ждут тебя! - торжественно произнес викинг. - Óдин примет к себе героя, не важно, какого он народа. Вскоре ты будешь пировать в Вальгалле с Одином Всеотцом, перс!
- И пусть там будут блюда, которых я никогда не пробовал, - пошутил перс. - В окно, северянин!
Придерживаемый за ноги Зубраном, викинг выполз наружу в объятия Гиги.
Затем все четверо устремились вниз по лестнице. Сигурд шел впереди, Гиги накрыл Шарейн своим плащом, а Кентон не прекращал браниться.
ГЛАВА 26
Смерть Зубрана
Перс не стал закрывать окно, позволяя ветру задувать внутрь. Он помчался назад к двери, ведущей в Обитель Бела.
- Клянусь всеми дэвами! - сказал Зубран. - Никогда я прежде не чувствовал себя столь свободным! Узрите - я совсем один, последний человек в мире! Никто не поможет мне, никто не успокоит меня, никто не утомит меня! Наконец жизнь стала простой - лишь убивать до тех пор, пока не убьют меня. Клянусь Ормуздом, мой дух воспрял…
Он выглянул из проема.
- Никогда еще человеку не было так трудно совладать с диваном, - ухмыльнулся перс, глядя, как солдаты внизу пытаются расчистить проход.
Он отошел от двери и принялся складывать шелковые покрывала в кучу в центре Обители Бела. Он сорвал драпировки со стен и бросил их туда же. Затем одну за другой он опустошил лампы, облив получившуюся кучу маслом, и туда же вылил масло из кувшинов.
- Мой старый мир, - размышлял тем временем перс, - он так утомлял меня. И этот мир утомил меня - клянусь жертвенным пламенем, это так! И уверен, что новый мир Волка больше всех будет меня утомлять. Я с ними со всеми покончил.
Перс поднял тело жреца Бела и отнес его к окну.
- Сильнее озадачится Кланет, если найдет тебя снаружи, а не внутри, - рассмеялся он, перекинув тело через подоконник. Затем встал над трупом танцовщицы. - Такая красивая, - прошептал Зубран и коснулся ее губ, ее груди. - Как ты умерла? И почему? Это, наверное, было удивительно. Не было времени спросить Волка. Что ж, ты будешь спать со мной, танцовщица. И когда мы проснемся, может быть, ты расскажешь мне.
Он уложил Нараду поверх промасленного тряпья и рядом поставил дымящуюся жаровню…
Снизу раздался рев, топот ног по лестнице. Вверх побежали солдаты, и теперь их было во много раз больше. В мгновение ока Зубран оказался у двери, мантия Бела скрывала его лицо.
- Жрец! Жрец! - послышались крики, но их заглушил голос Кланета: - Жрец! Убить его!
Перс отступил под прикрытие стены, улыбаясь. Он подобрал щит, оброненный Шарейн.
В узкий проем выскочил солдат, а по пятам за ним следовал второй.
Ятаган свистнул дважды, проворный, как стремительнейшая из змей. Двое солдат рухнули под ноги тех, что напирали сзади, заставив их споткнуться. А меч Зубрана плясал, взмывая вверх и опускаясь вниз, рубя и коля, взрезая плоть, пока рука перса не покрылась багряной кровью по плечо. Перед ним громоздилась баррикада из трупов.
Лишь по двое могли враги ступать на порог Обители - и по двое они падали, загораживая проход все растущей стеной мертвых тел. И вот их мечи уже не могли доставать до него. Перс слышал крики из-за груды тел, видел, как передние ряды отступают, смешиваясь с задними, которые пытались пробиться вперед. Перс размял уставшие мышцы руки и рассмеялся, услышав голос Кланета:
- Там лишь один человек! Убейте его и приведите мне женщину! Золота в десять раз по ее весу тому, кто приведет ее ко мне!
Солдаты притихли. Они ринулись по лестнице вверх, полезли на стену трупов. Кровь стекала с ятагана Зубрана ручьем…
Что-то отозвалось болью в боку, чуть выше паха. Павший мечник из последних сил вонзил в него клинок.
Перс знал, что рана смертельна!