- Да, я думаю, этого бы даже никто не заметил. Что врач говорит?
Маан хмыкнул, пытаясь устроиться удобнее на жестком матрасе.
- Ты ведь наверняка исследовал мою историю болезни перед тем как придти сюда. И конечно допросил всех врачей, которых встретил. Хочешь услышать все от меня? Да пожалуйста. Черепно-мозговая травма, сотрясение мозга средней степени, нарушение целостности правой височной кости без механического повреждения головного мозга. Сложный открытый перелом правой руки в локтевом суставе. Два проникающих ранения грудной клетки между какими-то там ребрами…
- Ого. Шпаришь как по писанному.
- Единственное мое развлечение здесь - читать собственную медицинскую карту. Но, говорят, через три дня меня отпустят на свободу. Даже жаль, кормят-то здесь отлично, по двадцать пятому классу.
- Мунн лично распорядился чтобы ты получал наилучший возможный для инспектора Контроля уход.
- Я ел суп из рыбы, Гэйн. Представляешь, суп из настоящей рыбы! С ума сойти можно…
- И как он тебе?
- Почти та же самая дрянь из белковых концентратов, только ужасно пересолено.
Тишина в госпитальной палате - какой-то особенный вид тишины. Хотя тишина не может занимать места в пространстве, тут она кажется тяжелой плитой, немилосердно давящей сверху. Поняв, что Геалах не собирается ее нарушать, Маан заговорил сам.
- Я не говорил ни с кем из отдела с тех пор. И с Мунном тоже. Я спрашивал у врачей, но они, конечно, ничего не знают. Чем закончилось?
- Ты имеешь в виду…
- Да, в тот день. Вы взяли его? Эту здоровую "тройку", которая едва меня не разорвала?
Геалах отвел глаза. Это выглядело непривычно - для Геалаха.
- Тот Гнилец ушел.
- Он не мог уйти! Вы перекрыли единственный выход! - Маан, забыв обо всем, попытался вскочить, и тотчас боль зазубренным ржавым сверлом впилась в локоть, и заворочалась, отчего затрещали все кости, - О, дьявол… Гэйн, он не мог уйти! Выходы были перекрыты и… и…
Гэйн успокаивающе положил руку ему на плечо.
- Я знаю. Но он ушел. Слишком шустрая тварь. Слишком сильная. Третья стадия, и не вчерашняя. Когда он напал на тебя, мы услышали шум по ком-терминалу. Ты не отзывался. Мы с Лалином сразу все поняли и отправились на поиски. Чудом нашли. Петляли в этом лабиринте… Мы почувствовали его на подходе, но не ожидали, что он настолько быстр. Выскочил как молния и, прежде чем мы разглядели его в темноте, прошел сквозь нас.
- Потери? - хрипло спросил Маан.
- Все наши целы, - не очень охотно сказал Геалах, - Мы с Лалином успели отскочить и даже всадили в него пяток пуль. Одному парню из Кулаков отсекло несколько пальцев. Хуже пришлось группе Мвези. Гнилец решил выбираться на свободу через их участок. Сам Мвези в порядке, но двое из его группы погибли. Сущий дьявол. Давно уже не встречал таких прытких. Черт, знал бы я наперед - вытряхнул бы из Мунна еще человек двадцать на такое "гнездо"…
- Гэйн.
- Мвези чуть не поседел от страха. И я видел тех Кулаков, которые были с ним. Такое ощущение, что они угодили в камнедробилку. Я видел это, то есть то, что от них осталось. Когда приехала бригада из госпиталя, они спрашивали, сколько человек тут полегло. Представляешь? По остаткам даже они не могли определить. Это было как…
- Гэйн.
- Что? Прости, старик. Я просто хотел сказать, это была действительно опасная тварь. Окажись я там вместо тебя, скорее всего лежал бы не на госпитальной койке, а в пластиковом мешке.
- Неужели я выгляжу так плохо, что мне надо лгать? - Геалах смутился, - Это была обычная "тройка", я брал тех, которые были куда быстрее и куда опаснее. Не Гнилец был силен. Я был слаб.
Геалах попытался возразить, но Маан прервал его жестом.
- Я просто не успел, понимаешь? Слишком медленно двигался. Не та реакция. Не то тело. Мунн был прав. Мне нельзя было идти с вами. Я уже не гожусь для этой работы.
Губы Геалаха дернулись. Он собирался что-то резко возразить, даже глаза сверкнули. Но он ничего не сказал. И Маан, ждавший этих, непроизнесенных, слов, покачал головой.
- Все в порядке. Я должен был остаться, поставить тебя руководить взятием "гнезда". А я решил, что поздно списывать старого пса, и устремился в самое пекло. Поделом.
- Я… Мы все переживаем за тебя, Джат. Ребята в отделе места себе не находят. Просили передать, что ждут твоего возвращения.
- Ребята… Да, конечно. Все в порядке? А кто руководит отделом?
Маан пожалел, что позволил последним словам сорваться с языка. Вышло машинально. Он ведь не хотел спрашивать об этом, все поняв еще тогда, когда открылась дверь. Геалах улыбнулся и в его улыбке ощущалась не фальш, но какая-то скованность, неловкость. И оттого сама улыбка казалась чужой.
- Мунн поставил меня временно исполняющим обязанности. Ты не подумай только, что…
- Заткнись. Подсидел, значит, меня, разбойник? Ну ничего, хлебнешь моего лиха, еще и обратно попросишься, с понижением класса!
Улыбка Геалаха стала теплее, привычнее.
- Не сомневайся!
- Ну иди, Гэйн, служба зовет. Нам, старикам, знаешь ли, нужен покой.
- Я приду завтра. И кто-то из наших тоже придет.
- Что ж, вы знаете, где меня искать.
На пороге Геалах обернулся.
- Тебе что-то принести, Джат? Может, книг каких?
- Книги… Нет, не стоит. Мне пока запрещают читать, что-то там с мозгами и зрительным нервом… Слушай, Гэйн, а где мой пистолет ты не знаешь?
Геалах посмотрел на него с удивлением.
- Пистолет? Да у меня в шкафу лежит. От крови я его почистил, разобрал, смазал…
- Захвати его мне, а?
- Зачем тебе пистолет тут? Если хочешь застрелить своего врача, просто скажи мне, я с удовольствием окажу тебе эту пустячную услугу.
- Привык я к нему. Тридцать лет с оружием не расставался, а тут чувствую себя как будто голым. Принесешь? Только Мунну лучше не говори, на всякий случай.
Кто-нибудь другой на месте Геалаха удивился бы такой странной просьбе. Но только не он.
- Сделаю, старик, - Геалах показал ему большой палец и, махнув на прощанье, закрыл за собой дверь.
Когда он вышел, Маан осторожно, чтобы не причинить боли руке, лег обратно в койку. Потолок в палате госпиталя был белоснежным, глядя на него можно было представлять, что смотришь в небо, затянутое молочно-белым туманом. Или на поверхность безмятежного инопланетного моря.
Но Маан предпочитал лежать с закрытыми глазами.
Мунн пришел на следующий день. Бесшумно открыл дверь, вошел, огляделся. Наверно, он чувствовал себя здесь привычно, по размерам госпитальная палата мало чем отличалась от его крошечного кабинета. Маан не ожидал его увидеть, но сумел изобразить на лице что-то приветливое.
- Здравствуй, Маан.
- Здравствуйте, господин Мунн.
- Вот, решил проведать тебя.
- Это было не обязательно, господин Мунн, - слабо воспротивился Маан. Подобный жест со стороны руководства действительно выглядел необычно. Все знали, что Мунн заботится о своих людях, но навещать раненых… Раньше за ним такого не водилось.
Мунн сел на стул для посетителей, расставив широко ноги и оперевшись о колени локтями. Оторванный от своего письменного стола, он уже не казался таким маленьким, как прежде, но выглядел по-болезненному субтильно. Маана он разглядывал с явным сочувствием, как какого-нибудь искалеченного зверя или поврежденный сложный прибор. От его взгляда делалось неуютно.
- Решил проведать, - повторил Мунн, - У меня выдалась свободная минута.
- Меня навещают ребята из отдела. К чему время тратить…
- Ты что же, думаешь, минуты не выкрою? Мой лучший инспектор лежит чуть живой под капельницей, а я бумажки на столе раскладывать буду? Нет уж, нет уж, - Мунн погрозил ему пальцем и в эту секунду выглядел почти как обычный человек, - Рассказывай.
- Что рассказывать, господин Мунн? Геалах сказал, он оформил рапорт. Но если нужны детали…
- Не нужны мне детали. Все уже знаю, со всеми поговорил.
- Я все понимаю. Геалах не указал этого в отчете, наверное, но я открыто признаю, что являюсь виновником провала операции. Если… если это нужно.
В прозрачных ясных глазах Мунна сверкнула сердитая искра.
- Вот еще! Этого не хватало! Что за мальчишество… Маан! Брось ты это, в самом деле.
- Задача провалена, - сквозь зубы сказал Маан, ощущая на собственном лице застывшую гримасу, - Гнилец, самый опасный из "гнезда", ушел.
- Ты к этому не причастен.
- Я не смог организовать надежную защиту периметра. И мои действия как руководителя группы в процессе операции привели к непредвиденным последствиям. Двое мертвых, двое ранены - это не тот результат, который я привык называть успешным, господин Мунн.
- Вы выполнили задачу. Ценой двух жизней. Но это были Кулаки, и они знали, на что идут. Главное - я сохранил всех вас. Тебя и твоих людей. Гибель каждого из вас действительно была бы катастрофой. Стратегия чужда жалости, Маан. Любые потери делятся на восполнимые и невосполнимые. И, ради Луны, Земли и Солнца, хватит себя корить!
Мунн не играл, он и в самом деле выглядел сейчас рассерженным.
- Так точно, господин Мунн.
- Я говорил с твоим врачом. По поводу руки
Этого Маан не ожидал. По крайней мере, не ожидал того, что Мунн придет к нему ради этого.
- Я тоже с ним говорил, господин Муун.
- Знаю. Просто я подумал… - Мунн помешкал, подбирая слова, - Может, мне ты поверишь больше.
- У меня нет причин не доверять ему, он специалист.
Кажется, получилось слишком сухо.
- Тогда, значит, я потратил кучу своего времени впустую, - если Мунн и ожидал, что Маан улыбнется шутке, то легко скрыл разочарование, - На тот случай, если тебе показалось, что Контроль делает не все, что в его силах чтобы вернуть тебе… работоспособность. Меня зовут Мунн, я глубокий старик и я создал Контроль, когда ты был безусым ребенком. Так вот, я говорю тебе - все, что мы сможем для тебя сделать, будет сделано. Лучшая медицинская помощь, доступная на Луне. Даже у господина президента вряд ли есть подобная.
- В этом нет нужды, господин Мунн. Я же говорил с врачом. Дело не в этом. И у меня нет никаких претензий или подозрений или там…
- Ты получил очень серьезные раны в этот раз.
- Не в этом дело, - Маан покачал головой, - Я слишком стар - в этот раз. Если бы я был лет на десять моложе, меня выписали бы через три дня, а через две недели я бы ходил на службу как ни в чем не бывало.
- Кончай прикидываться стариком, а то даже мне смотреть трудно.
- Ресурсы моего тела ограничены. Врач сказал это другими словами, но смысл был тот же. По меркам Луны я старик, господин Мунн. А старики очень медленно залечивают свои раны. Если вообще залечивают. Руку не восстановят. Я останусь калекой.
Мунн поморщился. Наверно, Маан сказал это слишком резко. Слишком откровенно. Если бы ему пришлось самому это говорить, он нашел бы куда более мягкие и обтекаемые формулировки. Вроде "ограниченная годность" или "условное служебное соответствие". По крайней мере Мунн никогда бы не назвал его калекой в лицо.
- Маан…
- Очень сложный перелом. Так сказал врач. Очень серьезный. Это даже сложно назвать переломом - проклятая тварь раздробила мне локоть начисто. Вместо костей одно месиво. Мне показывали снимки - выглядит это жутко. Говорят, если бы не обезболивающее, я бы сейчас катался от боли. Фактически, у меня больше нет руки, господин Мунн, только ее условное подобие.
- Кажется, ты недооцениваешь медицину. Я уверен, наши врачи рано или поздно… кхм… Нет, я не говорю, что они полностью восстановят и…
Мунн плохо лгал. Его мимические мышцы полностью подчинялись ему, но дело было в другом - он лгал с неохотой человека, который не привык этого делать и оттого стесняется сам себя и своей лжи. Когда говоришь с таким, не требуется детектор лжи.
- Протезирование невозможно. От сустава почти ничего не осталось. Сухожилия, нервы, все эти коллатеральные артерии и… У меня больше нет руки, господин Мунн. Только напоминание о ней. Мне предложили протез руки с ограниченной функциональностью. Знаете, что это значит? Мне отрежут то, что осталось, а вместо этого на ремешках повесят такую пластмассовую руку, как у большой куклы. Я не смогу ей управлять, разве что передвигать вещи на столе. Но со стороны она будет неотличима от настоящей. Гарантия отдела протезирования. Разве не отлично?
Прежде он никогда не говорил с Мунном таким тоном. И не позволял себе так долго смотреть ему в глаза. Он думал, что эта вспышка разозлит старика, но тот стал лишь еще более задумчив, молча покачал головой. Да и вряд ли это возможно - вспышка гнева у Мунна. Не того сорта человек. Такие не злятся, не выплескивают эмоций - они не могут позволить себе нарушить собственную сосредоточенность даже на секунду.
- Есть люди, которые с одной рукой полезнее, чем иные - с тремя. Не забывай об этом.
- Извините. Это… эмоции. Наверно, я еще не привык. Все в порядке. Извините.
Маан улыбнулся.
Мунн внезапно протянул руку с открытой ладонью. Ладонь была узкой, с искривленными артритом пальцами, а кожа отчего-то выглядела смуглой.
- Ты сам хозяин собственной жизни. Только дай мне сперва свой пистолет.
- Что?
- Ваш пистолет, старший инспектор Маан!
Голос Мунна лязгнул, как затвор. Таким голосом отдают приказы - и противиться ему невозможно.
- Простите…
- Глупо каяться в ошибке, которую не допускал. Ты действовал правильно, и винить тебя некому. Но ты допускаешь ошибку сейчас, Маан. Это ведь очень серьезная ошибка - полагать себя умнее всех окружающих. Я знаю много людей, которые за подобную ошибку расплатились жизнью. Дай-ка мне свой пистолет. Тот, который передал тебе Геалах, - видимо, на его лице что-то отразилось, потому что Мунн улыбнулся, довольный произведенным эффектом, - Ты же не думаешь, что я совсем слеп?
- Господин Мунн…
- Ты сейчас был на пороге очень большой ошибки. Ты что, решил, что все кончено? Что все позади? Глупости! Ты инспектор, Маан, и ты будешь им до самой смерти, которая, уверен, опечалит всех нас еще очень нескоро. Не торопи ее, Маан, не надо.
- Я ничего такого и не думал, - сказал Маан, не в силах, тем не менее, встретиться с Мунном взглядом.
Он запустил руку под матрас и пальцы коснулись рифленой металлической рукояти.
- Твоя жизнь не закончена. И, кстати, служба твоя тоже не закончена.
- Я уже не гожусь для службы, господин Мунн. Ни как руководитель, ни как инспектор.
- Вздор. Надеюсь, эти глупости пришли тебе в голову только из-за плачевного состояния оной. Ты профессионал высочайшего класса. Такой, каких больше не будет. Несмотря на все мои усилия. Остальные… Среди них много толковых ребят, но никто из них не заменит мне тебя. Всей Луне не заменит, ясно? Ты еще поработаешь на меня!
- Моим отделом руководит Геалах. Мне… Я считаю, по многим причинам это гораздо более правильная кандидатура.
- Я поставил его заменять тебя. И он будет это делать, пока ты валяешься тут… - Мунн обвел рукой палату, - Но ты выйдешь и займешь свое прежнее место. И как только это случится, я встречу тебя на пороге, пожму руку и отдам тебе твой пистолет. Как тебе?
- Подходит, господин Мунн.
Маан не без труда извлек из-под матраса оружие и передал его Мунну, рукоятью вперед. Мунн, судя по всему, давно уже не держал в руках оружие - неуклюже приняв пистолет, он повертел его в руках и опустил в карман пиджака.
- Вот и хорошо. Я жду твоего возвращения. Все мы ждем. У тебя впереди еще добрых полгода, и за это время ты принесешь много пользы и истребишь огромное количество Гнили. Только, - Мунн хрустнул костяшками, - на операции я тебя уже не пущу, как ты понимаешь. Нечего тебе там делать. Не хочу чтобы какой-нибудь шальной Гнилец оторвал тебе голову, она и без того слишком дорого нам обошлась.
- Хорошо.
- Когда тебя выгоняют отсюда?
- Послезавтра.
- И отлично. Только не вздумай заявляться на службу - по крайней мере, в таком виде.
- Врачи говорят, что через пару недель я буду относительно работоспособен. Для кабинетной работы, конечно. Может быть небольшое утомление поначалу, но…
- И слышать не хочу. Если я увижу тебя на службе раньше, чем через месяц, прикажу расстрелять перед фасадом. Понял?
- Понял, господин Мунн, - улыбнулся Маан.
- Замечательно. Считай, что у тебя отпуск. Займись семьей, домом… Разумеется, социальные очки я тебе начислю, включая премию. Возможно, твоему отделу будет без тебя скучновато, зато Кло скажет обо мне доброе слово. Прощай, Маан. Я хочу видеть тебя здоровым - и без глупостей в голове.
И Мунн вышел, так же бесшумно затворив за собой дверь.
Сложнее всего оказалось войти внутрь. Маану доводилось переступать пороги многих домов, очень часто это приходилось делать против воли - из-за дверей несло гнилостным смрадом, указывающим на присутствие чего-то отвратительного. Он никогда не колебался при этом. Должно быть, привычка. Если постоянно, день за днем, прыгать в огонь, наверно это тоже может стать привычкой. Открывая очередную дверь, Маан никогда не был уверен в том, что встретит за ней. Иногда кроме вони не было вообще ничего - лишь пустая квартира, украшенные желтоватыми пятнами стены, разбитая мебель и скрип покосившихся дверей. Это значило, что он опоздал и тот, кто был здесь, уже ушел. Иногда он находил существо, похожее на человека. Иногда у этого существа руки и ноги были вывернуты под жуткими, неестественными углами, точно его пытали много дней подряд, дробя на дыбе суставы. Иногда не было лица, а тело походило на остатки чьего-то не до конца переваренного завтрака. Иногда было еще хуже. Это было неприятно, но, в конце концов, он привык и к этому. И, открывая очередную дверь, внутренне напрягаясь перед последним усилием, он чувствовал себя почти спокойно.
Оказалось, открыть дверь собственного дома тоже стоит изрядных трудов. Маан вернулся домой засветло - осветительные сферы на искусственном небосводе горели в полную силу, даже смотреть больно. Обычно он возвращался домой куда позже, почти в темноте. Может, от этого он чувствовал себя неуютно. Дом, каким он привык его видеть, изменился при дневном свете, казался большим, непривычно чистым и каким-то чужим. Маану даже захотелось проверить адрес чтобы быть уверенным в том, что он пришел куда надо, но он подавил в себе это глупое желание.
- Вот я и дома, - сказал он вслух, кладя ладонь на прохладную ручку двери, - Наконец дома.
Но даже вкус этих слов на языке показался незнакомым.
Конечно, это все госпиталь. В госпитале отвыкаешь быть человеком, даже в тех, которые считаются лучшими на Луне и находятся в ведомстве Мунна. Там ты лишь пациент, сложное устройство, которому отведена отдельная полка. Устройство, имеющее массу, объем, температуру, внутреннее давление и еще огромное множество разных параметров. Оно должно быть восстановлено в срок, после чего возвращается в строй. В госпитале безвкусно все - пища, сам воздух, слова. Идеальная инертная среда, контролируемый вакуум. Чувствуешь себя крошечной космической станцией, блуждающей где-то по периферии Солнечной системы.