Не открылся потайной грузовой люк, не приехали на вездеходах военные - казалось, что авиационное топливо последнего поколения просто никому не нужно. А может быть, эти цистерны пролежат тут неделю - кто сможет их украсть отсюда? Учитывая то, что вокруг нас на многие километры простирался бескрайний, чуть пологий склон самой высокой в Солнечной системе горы, покрытый снегом и камнями, трещинами в породах, присыпанными сугробами, безжизненный, мертвый, таящий в себе смерть… Мы проживем тут не дольше трех, максимум пяти часов, и все - можно представить себе два замерзших бесформенных тела, лежащих на ледяной земле, укрывшей трупы заботливым и смертельным белым саваном снега.
От Элайи вестей мы так и не дождались, да и связь была слабой и фрагментарной - только спутники тут брали. Поэтому единственное верное решение было в постоянно включенном пеленгаторе. Его сигналы посылались непрерывно и доходили хотя бы иногда…
Мы рыли руками снег в любой подозрительной расселине, под туманом ряби снегопада, мы ползали по ближайшим трещинам в поисках минимально похожих на труд человека объектов.
С каждым движением сгребающей снег руки, с каждым отчаянным вздохом, с каждым обшаренным вокруг пятачком земли, с каждой минутой давящего ожидания, с каждым брошенным в сторону не оправдавших надежд цистерн взглядом приходили в голову липкие мысли, пропитанные страхом и суетой… Мы ошиблись… Ошибка - смерть. Да? Нет! Да…
В какой-то момент я споткнулся о каменный уступ, подошва заскользила, и я, раскинув руки, съехал на груди по узкому склону выветрившейся обледенелой породы. На секунду замер, слушая шум в ушах, стук своего сердца и чувствуя мертвенный холод, который пока лишь коснулся моего тела… Вдруг захотелось так и остаться здесь… расслабиться… уснуть… Плюнуть на все…
Сейчас почему-то финалом всей моей череды везения мне виделась такая вот нелепая смерть… Не сила характера, не инстинкт выживания - безнадега… Какой глупой выглядела теперь моя вспышка способностей и самонадеянности, когда я убедил Азиза, что мы добровольно ляжем в этот стальной гроб… Вообще после поезда я перестал себя узнавать…
Почему-то очередной впрыск мятного стимулятора вызвал у меня мрачную усмешку - как неуместен был сейчас этот маленький комфорт…
Я сидел, примостившись на резиновом основании контейнера с емкостью для топлива, а Джей, так и не примирившаяся с поражением, кружила около цистерн…
Я впал в некое оцепенение, ступор. Глядя на хаотичный танец снежинок, я словно бы пронизывал их насквозь, угадывая где-то там, в темноте, движение крупных угловатых силуэтов бездушных, холодных воинов каменного бога Гунн-Шу. Кожа под еще теплым комбезом пошла мурашками - было ощущение, что камни хотят мне сказать что-то…
Время неумолимо утекало вместе с энергией комбезов и кислородом в баллонах за спинами.
- Дэн! - Резкий окрик в наушниках заставил меня вздрогнуть. - Давай пойдем уже!
- Куда? - равнодушно спросил я.
- В сторону поселка! Не будем же мы подыхать тут просто так! Соберись! Ты же не тряпка! Давай!
- Джей, - спокойно ответил я, и мои мысли и даже тон, которым я это сказал, были мне противны. - До поселка мы не дойдем, ты прекрасно это знаешь…
- Ну, и что с того?! - закричал голос Джей в наушниках, надрывно звеня мембранами. - Ты хочешь умереть здесь? Просто так? Вот сидя?! Дэн! Вставай! Мать твою!
На меня продолжала наваливаться какая-то ватная усталость…
- Ну, хорошо, есть идея получше: давай замерзнем в пути, - медленно произнес я.
- Пошел ты на хрен, Охотник Странный! - выкрикнула Джей. - Ты сдаешься? ВСЕ?!!
- Понимаешь, Джей, - было ощущение, что моими губами шевелит кто-то другой, - люди слишком суетливы: лезут туда, где им не жить… Поэтому они часто умирают…
- Дэн, заткнись!!!
- Я и говорю, - бубнил я, - даже если мы согреемся в пути - без воздуха мы умрем…
- Ну, приедут же рано или поздно за этими цистернами?! - воскликнула Джей.
- Вот, ты очень верно расставила шкалу вероятности, - сказал я, возненавидев себя окончательно. - "Рано или поздно"…
- Дэн! Хватит!
- Надо уметь признать поражение, Джей…
- Это не ты говоришь! Дэн!
- Ладно, неугомонная ты, - проговорил я спокойно, ощущая себя персонажем одного из своих видений. - Есть план "Б", но никто не поручится, что он лучше…
- Ну-ка? Говори! - потребовала она. - Что у тебя на уме?
- Можно немного согреться, отключив питание комбезов, правда, ненадолго…
- Так…
- Привлечь к себе, так сказать, внимание…
- Ну? Это то, о чем я думаю?
- Окислитель в баллонах цистерн для дыхания непригоден… Значит… открыть штуцер цистерн, запитав компрессор от аккумуляторов комбеза, - говорил я на автомате, словно заученный текст. - Смесь поджечь… и… Даже не знаю, сколько времени будет у нас до взрыва… Если кто-то, кому нужны эти баки, успеет нас заметить… А может, и не успеет и просто припрется сюда, к раскуроченным горящим остаткам…
- Я же так и думала! - выкрикнула Джей. - Это же вариант!
- Это вариант получить пулю в лоб от сотрудников "Пантеона", - сказал я, будто стараясь выдать что-то умное. - Он мало отличается от тихой смерти в снегах, согласись…
- Соглашаюсь… - Джей подскочила ко второму люку контейнера, донесся приглушенный морозный лязг металла, и дочь Хмурого скрылась в контрольной будке…
Чувствуя себя полным слизняком и придурком, я спокойно восседал на резиновом буфере контейнера с цистернами, медитируя на кружащие вокруг снежинки. Я думал… правда, о чем конкретно, я не знал - просто думал, и все… Я вспоминал, как нас с Азизом повели на расстрел в "Изумруде", как я впервые поцеловал Ирину, как мы выползли из-под горящих танков у Башни… Как Ирина доставала пулю из моей руки… Йоргена, Сибиллу… Вспоминал дрезину и купе поезда… Где мне было так хорошо и я чувствовал счастье… И всякий раз до меня доходила досадная мысль: "Ты, Дэн, маленький слабый идиот, который вздумал мнить себя самым правильным и непогрешимым, - не смешно ли это, с твоей же точки зрения?"
А мог ли я иначе себя повести? Мог ли избежать своих ошибок? Отказаться от любви? Плюнуть на врагов? Мог конечно же… Все я могу. Значит…
- Вот здесь намудрили в каскадах, - сказал в моих ушах голос Джей.
Я взглянул на хронометр своего КПК - у нас оставалось кислорода ровно на один час одиннадцать минут… Красивая все же штука - этот снег, которым мы скоро станем… Так искрится и играет в лучах света…
Лучах? Света? Что это? Рычание, визг и хруст… Желтоватое пятно света резко выделялось в синей мгле ночи…
- И-и-и-и-йя-а-а-а-а-а-а! - послышался резкий, леденящий душу окрик.
Даже у меня спала меланхолия. Достав револьвер из кобуры, я присел на корточки, соскользнув с буфера.
- И-и-и-и-йя-а-а-а-а-а - ху-у-у-у-у-у-у-у-у-у! - вновь повторился резкий звук, перемежаемый хриплым лаем церберов.
Пятно света во мгле превратилось в яркий кружок с ореолом снежинок, а на площадке показались изрыгающие пар морды собак-мутантов с обледенелой шерстью. На них были кожаные ремни с постромками, тянущиеся к легкой тележке на алюминиевых полозьях. Со стойки на ней и светил яркий фонарь, скрывающий в темноте седока. Я успел заметить, что на собак надеты специальные намордники с небольшими шлангами: собаки тоже имели аппараты для дыхания! Церберы! Мне почему-то стало обидно…
- Кел хар! - последовал громкий окрик.
Я скатился под буфер, выставив вперед револьвер, выданный Азизом, но в то же мгновение грянул громкий выстрел, и сугроб рядом со мной взметнулся мелкими многочисленными фонтанчиками снега.
Кучность этого дробовика меня испугала - больно уж рядом ложились дробинки.
Джей громко выругалась в эфире и, вынырнув из люка, замерла на одном колене со своим "стечкиным" в правой руке.
Медленно, поскрипывая снегом, большими войлочными сапогами, бесформенная фигура в огромной меховой шубе, будто сшитой на великана, с торчащей из-под меховой шапки дыхательной маской приближалась к нам.
Глухо рычали собаки, а мне примерно в область лобной кости был нацелен черной дыркой стальной раструб самодельного дробовика огромнейшего калибра.
- Гош тэ, се рэ? - последовал вопросительный возглас. - Бюшоро тохча?!
Кожа человека под стеклом была загорелой, но какого-то неестественного цвета, а дыхательная маска покоилась на широких скулах, обмотанных вязанным вручную шарфом.
- Хаар да! Шепера бестах! - быстро произнес он, и его собаки зарычали громче.
- Нам нужна помощь! - крикнул я, включив внешние динамики и опустив револьвер.
- Это что еще за чучело? - спросила Джей.
- Спроси его сама, - негромко произнес я.
- Бихта берембе, - сказал человек в шубе с задумчивыми интонациями и стал внимательно осматривать цистерны.
Он обошел их вокруг, сунул голову в один из люков компрессорного отсека, посветив туда налобным фонарем. Затем он пошарил в соседнем люке. Когда вернулся к нам, вид у него был немного разочарованный.
- Шепера тох дун ху! - сказал человек, указывая рукой на цистерны.
Чисто интуитивно я замотал головой и показал на себя ладонью.
- Охотник! - громко и четко произнес я через внешние динамики, указывая на себя.
- Тохча! - гордо выпятив меховой воротник, сказал пришелец.
Я показал себе за спину, туда, где были кислородные баллоны.
- Дышать! - сказал я.
- Бешме! - отрывисто произнес человек, назвавшийся "тохча".
- Да вот, как-то так вышло, - неуверенно произнес я, кивая в сторону контейнеров.
- А-а-а-а-а-а! - гортанно произнес пришелец, запрокинув голову. - Гурбаше, ушун?!
- Ну, - кивнул я, - наверно, как-то так…
- Тохча бесше! - сказал он, оторвав руку от приклада ружья и указывая на свои сани.
- Это типа он нас зовет?! - Джей прерывисто дышала.
- Я искренне надеюсь, - сказал я во внешние динамики, слегка повернув голову. - Жаль, я по-ихнему ни бельмеса, а ты?
- Я тоже не очень, - призналась Джей. - Первый раз горца такого вижу.
- Ротхон до, - сказал человек, и из-за краев его маски показались уголки улыбающихся губ.
- Бешме, - наобум сказал я, вновь показав за спину.
- Тохча гиш кин бешме, - кивнул человек, - шепера!
- Пойдем-ка, Джей, - тихо сказал я, - только волыну спрячь.
- Ага, - сказала Джей, - а он нас не схавает сырыми?
- Вот и поглядим, - ответил я неуверенно. - Нам-то, в общем, без разницы.
- И то верно, - с плохо скрываемой радостью сказала Джей, медленно подходя ко мне.
- Тох дун, карах, - сказал абориген, показав в небо. - Бешме, шепера! Гурда…
Он отвернул ствол ружья и пошел в сторону саней, а мы последовали за ним, аккуратно обходя собак-мутантов, опасаясь быть укушенными…
- Каше! - крикнул, перекрывая ветер, наш водитель вполоборота.
Мы сидели на каких-то ящиках, покрытых собачьими шкурами.
Собаки тащили алюминиевые сани на удивление легко, а возница довольно ловко управлял поводьями, держа их чуть натянутыми, что доказывало, что это настоящий местный житель, который привык к таким вот условиям и чувствует себя уверенно. Самое удивительное, что он помог нам. Было уже не столь важно, куда он везет нас. На всякий случай мы установили на цистернах радиомаячок среднего радиуса действия, в надежде, что нам удастся хоть как-то проследить их путь.
Через какое-то время в снежной мгле возник заснеженный силуэт каменного разлома горной породы, напоминавший формой большой ледяной торос.
Не снижая скорости, наша упряжка вильнула по некоему лабиринту выветренных валунов, в конце которого открылась панорама основания самого разлома, теряющаяся в темноте. Вдруг мы увидали в глубине разлома мерцающий свет.
Мы двигались по направлению к нему, прямо под нависшую скалу. Здесь снег был в основном только на земле, и то явно натасканный вручную, так как скала монолитным навесом прикрывала эту террасу. Тут я заметил, что огонек светит из темного отверстия в основании разлома - тут начиналась довольно просторная пещера.
Снег по дну пещеры был также накидан вручную: при такой температуре он не таял и позволял проехать тут на санях. Снаружи я бы никогда не заметил входа в эту пещеру, так как открытую часть преграждала группа валунов, через лабиринт которых мы только что проехали. Наконец мы добрались до источника света - им был небольшой светодиод, висевший на вбитом в стену крюке. От него по неровной бугристой стене пород тянулся ветхий кабель дальше, в глубь пещеры. Мы проехали несколько поворотов с аналогичными лампами. Кое-где в стенах шли глубокие трещины.
Наконец мы попали в небольшую залу, в которой света было больше и трещин тоже.
Некоторые из них являлись проходами дальше, а некоторые были просто глубокими нишами.
Тут наш спаситель остановил своих псов (их было четверо), отцепил их от упряжки и куда-то увел, исчезнув в одном из проходов, жестом показав нам ждать. Минут через десять он вернулся, собрал с саней свои вещи и спрятал сани в одной из многочисленных трещин.
Этот человек уже понял, что мы не умеем говорить на его языке, поэтому старался объясняться с нами жестами. Он указал мне на небольшой кожаный мешок, и я понял, что он хочет, чтоб я помог нести ему вещи. Почти такой же мешок он взвалил на плечи поверх своего рюкзака и махнул нам рукой, приглашая следовать за ним.
Никогда бы я не смог повторить того пути с первого раза, который мы проделывали по узким карстовым пещерам и разломам, иногда двигаясь в полной темноте, слезая с уступов, поднимаясь к трещинам проходов по импровизированным лестницам из наваленных камней и кусков пластика. Мы спускались вниз…
Все это уже казалось счастьем, хоть и странно выглядело: пещерные люди с собаками в кислородных намордниках - зачем им это, если они не отморозь и не психи?
Правда, пока причина нашего спасения не была ясна, и, может быть, как и говорила Джей, нас и правда захотят съесть - как ни дико, но думать нужно было про все варианты.
Я настолько измотался, что, казалось, стал простым механизмом, для которого думать было уже излишеством…
Примерно минут через сорок мы попали в сеть хорошо освещенных и обработанных человеком пещер. Давление в дыхательных аппаратах упало уже достаточно сильно, и тогда я тронул за плечо нашего проводника, указав за спину, где висели мои баллоны.
Он обернулся с какой-то странной улыбкой и демонстративно снял с лица дыхательную маску.
Его лицо выражало искреннюю иронию.
Я решился… Я снял маску…
Было холодно, но по сравнению с тем, что могло быть на поверхности, это уже тепло… И… Главное, я вдохнул сырой морозный воздух, не почувствовав спазма в бронхах.
Джей тоже сняла маску, удивленно переводя взгляд с меня на нашего спасителя.
- Тохча бешме гоштанбэ, - с неким оттенком гордости произнес он, освещенный желтоватым светом ламп.
Потом он подвел нас к каменной стене с завешенным шкурами проходом, откинул мохнатую стену и щелкнул выключателем, просунув руку к стене.
Тусклый свет озарил каменную нишу, обставленную достаточно уютно. Прямо напротив стоял собранный из пластиковых ящиков топчан, покрытый шкурами. Небольшой контейнер из-под артиллерийских снарядов играл роль тумбочки, на которой стоял СК-2000 марсианского производства. Над ним на проводах висело несколько стандартных розеток. Тут же стоял инфракрасный обогреватель, а рядом с вырезанной в камне чашей, где струилась настоящая вода прямо из стены, виднелись пластиковые пузырьки с разноцветными жидкостями, бутылка с коричневой жидкостью и распечатанная пачка сигарет "Красная Планета". Еще на стенах висели голограммные картинки с изображением земных прибрежных пейзажей. Валялось множество шкур и на полу, прикрывая собою куски армированной резины. Под потолком торчали из стены алюминиевые раструбы, явно снятые с какой-то техники. Они тихонько шипели.
Я так соскучился по табаку, что показал нашему проводнику на пачку и спросил:
- Можно?
Тот закивал в ответ, пока мы вдыхали странный разряженный воздух, потом указал на раструбы и произнес:
- Бешмэ!
Я кивнул, слегка поклонившись: я понял, что кислород идет из этих трубок.
Затем наш проводник указал на нас и на топчан.
- Шох, - сказал он.
После чего ткнул себя в грудь, потом в сторону проема со шкурами.
- Гилан берде, Тохча кэшлык. - И он указал себе под ноги.
- Типа вернется? - осторожно спросила Джей.
- Типа да, - подтвердил я, кивнув горцу.
Он улыбнулся и вышел, а мы почти сразу упали на топчан. Загорелась индикаторная лампочка обогревателя, пахло прелостью, собаками, сырыми затхлыми ароматами старых мерзлых вещей, и запах тела Джей я отметил уже в последний момент, когда мои веки закрылись и мне стало на все плевать…
Я осторожно вел свой "форд-мустанг" по пустынной проселочной дороге. В открытое окно дул сырой, но теплый ветер. В степях начиналась аризонская осень. Дорога была явно заброшена много лет назад, как и редкие домишки, стоявшие по обочине. Окна их зияли черными провалами, подернутыми бельмами паутины с нанесенной пылью, а участки с покосившимися заборами сильно заросли бурьяном и плющом. Нигде не было ни души - даже бродяг, даже бездомных собак не встречалось… В ярко-голубом небе не видно было ни птиц, ни даже облаков - пустота и безмолвие…
Несмотря на то что было тепло, по коже у меня периодически пробегали мурашки.
Что-то за поворотом блеснуло на солнце…
И вот впереди показался обветшалый плакат, с выгоревшими на солнце буквами, который гласил: "Добро пожаловать в Серпент-Таун! Федеральный округ Олимп Свободных колоний Марса".
С краю ссохшейся фанеры плаката были налеплены две скукоженные от времени наклейки, на которых были изображены знаки радиационной и биологической опасности - черно-оранжевыми пятнами.
Я машинально немного сбросил скорость, въезжая в границы города, и уже буквально через минуту заметил движение в дверном проеме обшарпанного здания с покосившейся вывеской "Почта".
Автоматически я пригнулся, ожидая выстрела или бог знает чего еще…
На крыльцо вышла невысокая девушка с гибкой стройной фигурой и помахала мне рукой…
Ирина подошла ко мне и улыбнулась. На ней было льняное белое платье грубой материи.
- А ты совсем не изменился, - сказала она. - Все такой же…
- Разве? - спросил я, хлопнув дверцей автомобиля. - А мне казалось…
- Проседь в волосах тебя украшает, - улыбнулась она. - Добавляет солидности… Говорят, ты стал альпинистом?
- Это просто слухи, - сказал я, горько усмехнувшись. - Ты-то как?
- Да все в порядке, - улыбнулась она в ответ. - Вот жду от тебя ребенка…
- Господи, - я закатил глаза, - а почему ты мне ничего не сказала?!
- Не хотела тебя нервировать - у тебя ведь столько дел…
- Глупая ты… - пробормотал я, сжимая ее в своих объятиях. - Дела-то делами, а… Где ты так долго была, скажи?
- Я поступила в Сорбонну, пришлось подписать контракт…
Где-то вдалеке раздался шорох, словно шифер съехал со старой крыши…
- Почему ты все от меня скрываешь? - возмутился я.
- Ты не спрашивал…