Меня удивило то, что эти траншеи проделаны в дорожном покрытии и в сечении были почти идеальным полуовалом с ровными дугообразными стенками, словно песок, глину и камни долго прессовали специальной формой. Местами на стенах траншеи виднелась оплавленная стекловидная корка песка и обожженные камни. Таких аккуратных и трудоемких укреплений я не видел ни разу в жизни…
С флангов нас прикрывали руины жилых домов, хотя прикрывали - сказано весьма условно: пару раз оттуда, шевеля огромными, как антенны, усами, выползали двухметровые тараканы, жадно двигающие челюстями. Туша одного из них, с панцирем желтовато-коричневого тигрового окраса, валялась сейчас с продырявленными автоматной очередью хитиновыми надкрылками возле полуоткрытого канализационного люка. Оттуда как раз и пытались вылезти кадавры, почуявшие запах падали.
Янис снимал уже четвертого, но все знали, что это ненадолго: рано или поздно кадавры, при всей своей тупости, сообразят найти другой выход…
Площадь заканчивалась небольшой аллеей с поломанными каштанами, которая плавно перетекала в Тридцать девятую улицу, где в двух кварталах от нас стоял батальон лейтенанта Семенова.
- Вот куда они лезут? - спросил Сергей, глядя в черноту люка перед нашими позициями.
- У нас такие ше вотиллись ф пруту - тупые пиявки, - тихо ответил Янис. - Лишь бы пошрать. Нечисть…
Я сжимал в руках автомат и озирался по сторонам. Нервы мои неприятно щекотало тревогой, страхом неизвестности. Вся эта обстановка, в которую я попал после гибели Джей, после саркофага, угнетала меня и приводила в ступор. Я просто старался смириться с окружающим меня бредом, иначе при любой попытке увязать весь этот ужас в единую систему, как-то объяснить мозг начинал трещать по швам и мне становилось дурно. Порой я ловил себя на том, что пытаюсь сделать себе физически больно, почувствовать панический страх - подсознательно я надеялся, что это позволит мне проснуться… где-нибудь в Персеполисе, с Ириной… Увидеть рядом Сибиллу и Йоргена…
Сперва я несколько раз порывался исследовать развалины: было любопытно, какому времени и месту принадлежат эти постройки - уж в том, что они не марсианские, я не сомневался, - и все-таки непохоже было, что я попал с вершины Холхочох на другую планету или в другое время. Но сержант Бердяев строго-настрого запретил мне это делать.
- Там, знаешь ли, совсем не безопасно, а я Доктору лично пообещал, что отвечаю за тебя, майор, - сказал Сергей, доверительно взяв меня за локоть. - Если Доктор тебе поверил, значит, все не просто так! Он мужик - что маяк: всех видит насквозь! Кто хочешь скажет… А здесь в Городе дело не только в нечисти или фрицах, там бывают эти… Как их Доктор называет, черт… Аномалии, вспомнил… Не только мороки, а вообще… Воздух, к примеру, дрожит, а потом человек в нем растворяется, как сахарин в кипятке… Или вот вихри такие… - Он покрутил над землей ладонями. - Иногда ничего не происходит, а иногда заденет тебя такая воронка - огнем так полыхнешь, что бензином тебя полили. И сгорает такой человек за полминуты, как бенгальский огонек, в пепел, даже кости… Страх один… Такие уже не возрождаются - пропадом пропадают… А лейтенант рассказывал, что видел, как "тигр" немецкий из-за дома выезжал, вляпался гусеницами в "ртутную лужу" - так вся его броня, корпус, башня как лист бумажный скомкались, а потом разорвало его в пыль… Эти лужи еще ползать умеют, можно вступить ненароком - и поминай как звали: кто в аномалию попал, тот не воскресает потом… По мне-то - да и черт с ним, устал я тут, второй год уже… Но я Доктору обещал… Да и тебе надо дело свое делать, верно, майор?
Ну что мне было ему возразить? Склеп в пирамиде… Твердое небо… Аномалии, древние танки, нацисты, рыцари и самураи… Наверное, и не стоит вникать в это все сразу… В какой-то момент мне вспомнилась фраза из легенды, рассказанной Глазом Варана, отцом клана Одиноких Камней: "Тело мертвого змея окаменело с годами. И после гибели нашего бога, воскресившего Сынов Неба, ставших Одинокими Камнями, боги и демоны сошлись для разговора. Они решили, что никто из них не уступит, но и не захватит Гору. А для того чтобы договор соблюдался, внутри кольца мертвого змея решено было сделать крепость, в которой служили бы самые лучшие воины. Они должны были молиться и богам и демонам, да и следить: не нарушит ли кто из них договор?.."
Похоже, единственное, что мне остается, - это верить в мифы, потому что они дают хоть какое-то объяснение, намек… Эти солдаты… этот город… Этот кровавый кошмар…
Краем глаза слева, чуть дальше нашего грузовика, я уловил яркую вспышку света и треск электрического разряда, переросшего в оглушительный хлопок.
- Всем покинуть траншею! - крикнул Сергей. - Три метра от края!.. Ролик!
- Тьяфол! - сплюнул Янис, закидывая винтовку за плечи.
Я машинально подчинился приказу - схватившись за край траншеи и выпрыгнув на асфальт, откатился в сторону, больно стукнувшись поясницей о раскиданные по площади битые кирпичи. Вскинув голову в сторону вспышки и грохота, я увидел крупный светящийся сиреневым светом диск, по центру которого расходилась пульсирующая ярко-белая спираль. Диск стоял на ребре, будто воткнутый в траншею, потрескивал и медленно вращался… затем его вращение ускорилось, раздался высокий свист, и он сорвался с места, разбрасывая в разные стороны снопы искр, покатился по траншее, словно по колее, как по рельсу. Он просвистел мимо меня метрах в пяти, обдав волной жара и острым привкусом озона и осыпав градом мелкой горячей щебенки и пыли. Затем, повинуясь повороту траншеи, завернул за угол дома прямо перед каштановой аллеей.
Едва я успел перевести дух, как почувствовал, что кто-то схватил меня крепко за голенище сапога. Я резко обернулся и увидел высунувшуюся из канализационного люка бледно-серую мясистую руку в фиолетовых шрамах.
- Блин! Отпусти! - вырвалось у меня от неожиданности, и, слабо соображая, что я делаю, я схватил автомат и начал прикладом молотить по серому запястью.
Раздался утробный рык, гулко звучащий из колодца, но рука с силой рванула мою ногу к себе.
- Ребята!!! Помогите! - раздался отчаянный вопль.
Я на секунду отвлекся: одного из наших солдат затягивали в пролом стены такие же серые руки, а он отчаянно барахтался, пытаясь сопротивляться. Но рук было слишком много.
Я продолжал ожесточенно молотить по серой руке.
Якушкин, который был, как и я, по левую сторону от траншеи, вскинул свой ППШ и полоснул очередью по краю пролома, но солдата затягивали все дальше и дальше.
Грянул одиночный выстрел, и на лбу несчастного расцвел красный цветок входного пулевого ранения. Солдат обмяк, и его тело почти моментально исчезло в черноте дыры в стене.
- Не путет мучаться Алекс, - медленно сказал Залтис, передергивая затвор своей снайперской винтовки. - Таст пох, восротится пыстро…
Наконец я сообразил ударить по вцепившейся в меня руке штык-ножом. Раздался громкий рев, брызнула черная кровь, и я вырвал свою ногу из цепких объятий кадавра. Я отполз в сторону траншеи, но и в нее не осмелился спрыгнуть - она была все еще горячей. Тело мое трясло. Теперь я понял, откуда взялись эти аккуратные укрепления, - и никакие это не укрепления вовсе…
- Зачем ты так с Лехой, Ян? - укоризненно спросил Сергей, поднимаясь на ноги.
- Штоп не мучился, - спокойно ответил латыш. - Мы пы не успели его спасти. Катафры нашли фыхот наверх, надо упираться отсюта!
Сергей тяжело вздохнул, поднимаясь на ноги и закинув на плечо свой трофейный МП-40, после чего обвел всех внимательным взглядом.
- Отделение, в колонну по двое и за мной, - коротко приказал он.
Мы медленно двинулись в сторону каштановой аллеи, держа оружие на изготовку.
В моих глазах до сих пор стояла серая скрюченная рука, окровавленная черной кровью, и выпученные глаза несчастного солдата, затаскиваемого в развалины. Ребята, помогите!!! Тело продолжало трясти, и я не постеснялся снять с пояса флягу со спиртом и, обжигая горло, сделать несколько глотков…
Миновав аллею с поломанными настоящими каштанами, покосившимися фонарными столбами и растерзанной воронками от взрывов землей, мы вышли на широкую улицу, идущую на юг. В самом начале увидели несколько почти неразрушенных домов, на одном из которых красовалась пестрая вывеска с надписью "Cafe", а по обочинам стояло несколько ржавых легковых бензиновых автомобилей. В некоторых отсутствовали стекла. Автомобили были явно старинными, не позднее века двадцатого, примерно его середины.
На стене углового трехэтажного дома, выстроенного в стиле фахверк, висела табличка "2 Rue 39".
Я догадался, что это начало той самой Тридцадь девятой улицы, где и находятся позиции Семенова.
Я ненавижу такие моменты в жизни и всегда стараюсь тщательно их избегать - то ли из суеверий, то ли просто от страхов и неуверенности: я ждал беды… Именно не чувствовал, а ждал… Есть в этом какой-то страх критической ошибки, неверия в себя… И, как обычно…
В этот миг до нас донеслось ритмичное позвякивание колокольчика и глухой звук копыт по мостовой…
Никогда не унывай,
Песню громко напевай,
Что в аду и что в раю,
Пусть услышат песнь твою.
А тем более жена.
Не должна быть одна,
Даже если тебя съели,
Два пути к свободе есть:
Если понял - будешь здесь,
А не понял - будь уверен:
Вспенишься ты все равно,
Джон Ячменное Зерно!
Грубый и хриплый голос коряво выводил мотив, изредка откашливаясь и харкая.
Из-за угла дома номер два послышался шум, перекрывший слова песни, - это были гортанные восклицания, рев и крики, словно кто-то решил заглушить певца нарочно. Вновь раздался рев, явно звериный, и из-за угла показалась серая облезлая морда мула, который словно кивал в ритме гомона голосов.
Затем возникла телега, на которой сидел человек в шляпе и коричневой кожаной куртке, держащий поводья. Его косматая борода торчала, словно лучи солнечной короны, по кругу.
За ним волочилась пестрая процессия людей с чумазыми лицами в разнообразных одеждах, с различными музыкальными инструментами, среди которых самыми узнаваемыми были гитара и бубен с серебряными колокольцами.
Кто-то из них нес рюкзаки, но оружия я не заметил ни у кого, кроме возницы: к его поясу был пристегнут револьвер.
Сзади за телегой неуклюже шагал угловатый силуэт, покрытый мохнатой шерстью: настоящий медведь! Его-то рев я и слышал, отдающийся эхом между стенами полуразрушенных домов.
Только тут, когда возница прервал песню, воззрясь на наш отряд, я заметил, что на телеге лежат тела людей, одетых в различное обмундирование.
- Трупы! Трупы! Свежие трупы!!! - заорал сипло возница. - Недорого: пять патронов за штуку! Возродятся без памяти у вас! Сможете сколотить надежный отряд! Самые лучшие! Кому свежие трупы! У Марка есть дешевле, но они никуда не годятся! Порченные мороками, да и ненастоящие! Только у Гарольда из Микен самые лучшие трупы!!!
Наш отряд застыл - Сергей поднял руку в предупреждающем жесте.
- Бродяги… - процедил Якушкин сквозь зубы.
- Джипси, - кивнул Янис, - не хваталло!
- Куда путь держите, добрые люди? - крикнул возница, останавливая мула на перекрестке.
- Как там Семенов? - спросил Сергей.
- Держится пока ваш Семенов, - ответил возница под рык медведя, которого какой-то человек в пестром халате, с морской раковиной на остроконечной шляпе, пытался накормить бубликом, - а то как же! Он ведь в таком месте! Трупы не нужны?
- Тебе Доктор про трупы еще в прошлый раз все сказал, - раздраженно ответил Сергей. - Не нужны, ты же знаешь…
- Мое дело спросить… - примирительным тоном сказал возница. - Мало ли что… ну значит, нам по пути… Пошли, что ль…
- Слушай, майор, - вполголоса сказал Сергей. - Ты с этими бродягами поосторожнее… В разговоры особо не вступай…
- Они что, не боятся аномалий? - поинтересовался я, кивнув на пеструю процессию.
- Они просто как-то чуют эту заразу. - Сергей закурил. - Аномалии идут какими-то волнами. Вот есть-есть, а потом раз - и нет. Так эти, - он указал на процессию, - отсиживаются где-то, а потом вылазят и трупами торгуют… Психи… Но с ними безопаснее…
Возница развернул мула вдоль Тридцать девятой и вновь затянул какую-то песню… Вот так мы и пошли… Под рык медведя и бряцание колокольцев…
Овальные траншеи расходились дугами, огибая трехэтажное здание с неоновой вывеской "Детский мир".
Здание стояло возле какой-то красной кирпичной башни, в теле которой сияли обожженные дыры.
Я был совершенно сбит с толку, и объясню почему: среди укрепленных позиций (уже рукотворных), брустверов из мешков с песком, перевернутых автомобилей, кусков кирпичной кладки, приспособленных для укрытия, нескольких противопехотных пушек и пулеметных гнезд древнего образца, противотанковых "ежей" с натянутой между ними колючей проволокой стоял П-образный стол, уставленный едой и напитками на белоснежной скатерти, за которым сидели бродяги и кое-кто в военной форме различных оттенков и покроя. Медведь плясал под трель балалайки, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу и порыкивая. Сквозь кожаный намордник ему просовывали куски мяса и овощей со стола, на что он благодарно хлопал тяжелыми передними лапами с длинными кинжалообразными когтями.
Стол окружали по периметру четыре крупных старинных гусеничных танка с красными звездами на башнях, а вокруг, за укрепленным периметром, валялись вперемешку трупы тараканов, кадавров и церберов. Среди трупов и покореженной техники я с удивлением заметил пробитый корпус военного вертолета со смятым винтом и надписью на борту "314 U.S. ARMY".
Семенов, коренастый мужчина лет сорока с мясистым небритым лицом и темными кругами под глазами, внимательно выслушивал доклад Сергея о нашем пути.
- Значит, минируют они подступы?.. - сжав потрескавшиеся обветренные губы, спросил Семенов.
- Так точно, товарищ лейтенант, - ответил Сергей.
- Ну, ладно… - кивнул тот. - Хрен с ними…
- С нами тут майор из СМЕРШа, - Сергей кивнул в мою сторону, - диверсантов ловит… Тут проходили… Ну… наш недосмотр… Доктор в курсе…
- Ага. - Семенов облизал губы, бросив на меня невыразительный взгляд. - Что там с танковым корпусом Селиванова?
- Вчера на связь выходили… - Сергей замялся. - Плохо слышно было… В аномальной зоне они… Доктор сказал - в "лимбусе"… Ну… Сутки… Двое…
- Так я и думал. - Семенов скручивал себе самодельную сигарету. - Понимаешь, Сережа… Хреново все как-то… Затишье большое. Не к добру это… Ой, не к добру… Ладно… Ты вот что: возьми броневик, сгоняй к вашему грузовику за припасами - Гарольд, видишь, обедать сел, значит, время пока у нас есть…
- Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! - К нам бежал солдатик в полинявшей форме, которая в местном рассеянном свете выглядела почти желтой.
- Чего тебе, Потоцкий? - раздраженно спросил Семенов.
- Разрешите обратиться! - Прыщавое молодое лицо сконфузилось, словно от лимонной дольки.
- Уже разрешил, - буркнул Семенов.
- Там это… - растерянно произнес боец.
- Это? - Семенов вскинул брови. - Прям настоящее "это"? И что оно делает?
- Короче, там, - лицо Потоцкого залил румянец, и выступили веснушки, - конные… Такие… Ну как в старину были… Лыцари, кажись…
- Блин горелый. - Семенов сплюнул на тротуар. - Этого только нам не хватает! Чего им надо?
- Говорят, - запальчиво произнес солдат, - говорят, что с нашим главным разговаривать будут… Такую фигню у меня спрашивали…
- Какую? - Семенов прищурился.
- Ну, - солдат замялся, - типа, что собираемся ли мы с демонами сражаться, и спрашивали, кто мой господин. Я по уставу ответил, что господ у нас нет, а власть пренадлежит рабочим и крестьянам, вот…
Семенов тяжело вздохнул.
- Ладно, пусть двоих пропустят через блокпост, остальным ждать!
- Йесть! - Солдат рывком вскинул руку на уровень пилотки с красной звездой.
- Товарищ майор, - обратился Семенов ко мне. - А вы тут, собственно, по какому делу? Я так понял, что Доктор вас пропустил, значит, все в порядке, но я должен знать, извиняюсь, что мне нужно делать с вами, - у нас на позициях субординация избирательная, это понятно?
Он говорил вежливо, но в то же время властно и спокойно: сразу было понятно, кто тут главный, и главный не по уставу, а по уму и способностям. Я, как мог, подробно изложил ту историю, которую рассказывал Доктору, о поимке диверсантов и секретной операции.
- Значит, вы в глубокий тыл врага собираетесь? - вместо ответа спросил Семенов.
- Ну, да, - ответил я. - Пока диверсантов не обезврежу, буду идти по их следам…
- Не похоже, что вы из СМЕРШа, - подозрительно наклонил голову Семенов.
- А что, мне нужно на лбу плакат повесить? - мрачно ответил я. - Армейская разведка, заброшен недавно…
- Это понятно, - кивнул лейтенант, - это видно, товарищ майор… Вы один в рейд собрались? Учтите: людей у меня лишних нет, в помощь вам дать никого не могу…
- Да мне и не надо никого, - ответил я. - Давно за ними иду и поймаю, обязательно поймаю… Там девушка, ее спасти надо…
- Один, значит, - кивнул Семенов. - Ну-ну…
Послышался цокот копыт по асфальту.
- Могу ли я видеть сэра Семьенова? - раздался слегка картавый голос.
Я обернулся и увидел двух всадников. Один из них восседал на гнедом жеребце с красно-белой попоной. Стальные пластины прикрывали лошадиную морду, из ноздрей которой шел пар. Человек на лошади был одет в сверкающие металлические с позолотой доспехи, шлем со свиным рылом и остроконечными ушами, изображающий лесного вепря. Причем рыло, будучи забралом, сейчас было поднято наверх, являя взорам раскрасневшееся лицо со светлыми бровями и торчащей вперед щеткой рыжих усов под приплюснутым носом.
- Командир четвертой мотострелковой роты гвардии лейтенант Борис Семенов, - зычно ответил хозяин Тридцать девятой улицы, приложив руку к козырьку.
Подскочивший оруженосец в белом плаще с красным гербом, изображающим льва, держащего в передних лапах ключ, помог с помощью специальной рогатины слезть всаднику с лошади. Тот, позвякивая и поскрипывая латными наколенниками и налокотниками, приблизился к нам.
Я смотрел на него как на оживший голографический персонаж из исторического фильма, и от ощущения полной реальности присутствия этого человека, его запаха, скрипа по телу пробежали мурашки, хотя я уже давно старался не обращать внимания на всю эту местную чертовщину.
- Сэр Рональд Бардбургский, именем его святейшества совершающий паломничество во имя истребления слуг лукавого и приспешников мрака!
- Эко его, - крякнул Сергей, ухмыльнувшись, и рыцарь неодобрительно на него покосился.