-Но сила нашего Источника никогда не была злой. Тьма учуяла его пробуждение, оттого и ярится. Из этого дневника следует, что все жертвы, когда-либо принесенные в нашем городке, были добровольными. И об этом прекрасно знали как горожане, так и храмовые служители. Потому-то они и делали вид, что не воспринимают ни Источник, ни его жриц всерьез. И ни разу не пытались обвинить их в том, что они еретички. Иногда в городке рождались девочки, наделенные особым даром. И когда они начинали ощущать Зов Источника, их отводили в святилище, стоящее возле Леса. Там издавна жили жрицы древнего культа. Девушки оставались там до тех пор, пока не выходили замуж. После этого события молодая женщина утрачивала связь с Источником и ее место занимала другая. Горожане относились к жрицам с почтением, ведь девушки отдавали свою кровь взамен за всяческие блага для городка: хороший урожай, исцеление болезней, легкие роды горожанок, защиту от врагов. Последнее, правда, если когда и потребовалось, то сведений об этом не осталось, но о подобной возможности было известно. И было еще одно обстоятельство - чем больше Силы требовалось для исполнения просьбы, тем большей кровью за это надо было заплатить. Впрочем, до самоубийства жриц доходило редко, обычно девушкам просто требовалось потом некоторое время на восстановление. Писавший дневник упоминает о двух известных ему случаях, когда Источник забрал жизни жертв: во время ужасной засухи добровольно умерли две девушки - это произошло как раз в описываемое время, и в далеком прошлом, о котором остались только полуслухи-полулегенды, еще три жрицы отдали свои жизни, чтобы остановить эпидемию чумы. В основном же в святилище, как правило, жили от трех до семи девушек. Они исполняли свои какие-то свои обряды, в которые никого не посвящали. Лес оберегал их, а горожане приносили все необходимое в благодарность за помощь. Что интересно, выйдя замуж, жрицы становились совсем обычными горожанками: посещали храм, вели хозяйство, рожали детей. О своей жизни в святилище они предпочитали не распространяться. Впрочем, как я уже упоминала, священнослужители относились к Источнику и его жрицам довольно снисходительно, ведь на вероисповедание горожан такое соседство никак не влияло.
-И что же изменилось? Отчего нам сейчас ничего не известно ни об Источнике, ни о его жрицах?
-Случилось так, - начала я, осторожно подбирая слова, - что священнослужителем в городке стал весьма амбициозный молодой человек. Он обладал весьма острым умом и обаянием, владел даром убеждения. Эти качества хороши для священника, желающего вести прихожан к Свету и отвращать от Тьмы, но этот юноша пользовался ими в иных целях. Ему хотелось личного влияния, он желал обладать непререкаемым авторитетом, стать для горожан тем, в чьих словах у них никогда не возникнет и тени сомнений. Проще говоря, он стремился получить власть над умами и душами людей. Как бы он ее воспользовался - неизвестно, поскольку планам его не суждено было сбыться. Хотя многие прихожане подпали под его влияние и с восторгом внимали каждому его слову. Жрицы Источника, разумеется, никаких добрых чувств у него не вызывали, в них он видел досадную помеху, мешавшую его устремлениям. Но, отлично осознавая, каким уважением девушки пользуются в городе, он до поры до времени просто делал вид, что никакого Источника, равно как и его жриц не существует. И некоторое время ему это с успехом удавалось. Служка, правда, в своем дневнике намекает, что еще до того, как стать священником, его патрон испытывал симпатию к одной из девушек, но был отвергнут. Теперь невозможно проверить, правда это или вымысел, но если дело обстояло именно так, то у священнослужителя был веский повод затаить злобу, которая постоянно подогревалась тем, что в жрицах он видел конкурентов за влияние. Неизвестно, как долго ему удавалось бы сохранять спокойствие и делать вид, будто святилища Источника не существует, но тут как раз и случилась засуха. Надо отметить, что лето в том году выдалось очень жарким и девушкам несколько раз уже приходилось вызывать дождь. Но он не успевал напитать растрескавшуюся землю, которая высыхала почти мгновенно. В храме один за другим служились молебны, но ни к какому результату они не привели. Полагаю, пойди ливень после службы, жрицы Источника только обрадовались бы - к этому времени стало ясно, что урожай попросту сгорит, а для получения достаточного для спасения городка от голода количества Силы кому-то из них придется распрощаться с жизнью. Умирать же в столь молодом возрасте никому из них, конечно, не хотелось. Но ни один из молебнов не принес ни капли дождя. Да что там, даже облачка не появилось на горизонте. Тогда две девушки, которым выпал несчастливый жребий, отправились к Источнику, чтобы вскрыть себе вены. И уже через несколько часов начался ливень. А когда бедолаг похоронили, то озлобленный священник решил, что не желает мириться с тем почетом, которым горожане окружили оставшихся в живых жриц. Да и то, что девушки сумели совершить непосильное ему деяние, никак не способствовало укреплению его авторитета, что, разумеется, его вовсе не радовало. И этот бесчестный человек принялся вычислять таких же, как и он сам, недовольных завистников. Много времени для этого не потребовалось. Хотя большинство горожан и были благодарны девушкам, недоброжелатели у них все равно нашлись. А составить коварный план для служителя и вовсе не представляло труда. Не стоит забывать, что он был не только амбициозен, но и весьма умен. Да и влияние его на горожан пусть и несколько уменьшилось, но все же до конца не пропало. И когда установилась теплая погода, его сообщники разбросали якобы для просушки сено между святилищем Источника и Лесом. Жрицы, не ожидавшие ничего дурного, удивились, но возражать не стали. А свою вечернюю проповедь священник полностью посвятил изобличению колдовства. Он вещал, что ведьмы и колдуны связаны с дьяволом, а обратившиеся к ним за помощью сами впадают в грех. Ни разу он открыто не упомянул жриц Источника, но его красноречие было столь велико, что некоторые из прихожан задумались о том, что девушки - еретички и колдуньи. После проповеди сообщники священника стали в толпе прихожан на площади высказывать мысли о том, что девушки не только колдуньи, но и мошенницы - сами наводят порчу, а затем ее же и снимают. И делают они это ради безбедного существования - ведь весь городок заботится о них. Резонно возражавшим, что две девушки недавно все же погибли, рассказывали красочные небылицы о том, что это оставшиеся ведьмы избавились от соперниц. Да и как знать, говорили провокаторы, возможно, ужасная засуха была ниспослана горожанам в наказание за то, что привечали колдуний. В результате городок раскололся на два лагеря - большая часть горожан не поверила обвинениям и отправилась по домам, ужинать и укладываться спать. Меньшинства же, поверившего в вину девушек, вполне хватило для осуществления поистине дьявольского плана. Некоторое время одураченные люди оставались на площади, обсуждая несчастных жриц. Обстановка накалялась, страсти кипели и когда горожане дошли до предела озлобленности, кто-то услужливо раздал факелы. В итоге святилище сгорело дотла, девушки погибли. Источник же, лишенный подпитки, уснул более чем на сто лет.
Старый священник был потрясен моим рассказом. Но он обладал острым умом и хорошим самообладанием, потому быстро справился с волнением - и сделал правильные выводы.
-Источник уснул, но теперь пробудился?
Я кивнула.
-И я не ошибусь, если предположу, что пробудила его именно ты, дитя?
-Да, - прошептала я. - Причем даже не подозревала об этом. Мне просто было плохо и страшно, вот я и попросила защиты. И он меня защитил - как сумел.
-И, вероятнее всего, ты потомок одной из имевших дар, - это было утверждение, а не вопрос.
-Возможно. Но я не понимаю, почему никто до меня не смог воспользоваться Силой Источника.
-Думаю, ты заблуждаешься, полагая, что все эти годы Источник спал, - вмешался Филипп. - Вполне могли быть и другие, просто мы об этом не знаем. Не всем ведь требовалась защита, как тебе. Есть вероятность того, что кто-нибудь, например, излечился от тяжелой болезни. Или спас от нее близкого человека. И никак не связал это с тем, что случайно оцарапался о кору Дуба в Лесу - ты ведь тоже далеко не сразу поняла, что происходит.
Я улыбнулась:
-Более того, окончательно разобраться удалось только теперь, после находки дневника. Кстати, тот самый священник, что виноват в страшной трагедии, вскоре покинул наш городок - об этом служка тоже упоминает.
-А меня очень интересует, - протянул Филипп, - почему эта история совсем забылась. Сто лет, конечно, большой срок, но не до такой степени, чтобы не осталось совсем уж никаких сведений ни в виде легенд, ни в виде преданий.
-Могу тебе это объяснить, сын мой, - устало сказал священник. - Люди очень не любят вспоминать свои постыдные деяния, такова их природа. Проще сделать вид, что ничего и не было. А в данном случае вина лежит не только на тех, кто принимал непосредственное участие в преступлении, но и на тех, кто предпочел разойтись по домам, вместо того, чтобы как-то попробовать помешать совершению безумства. Бездейственность иной раз тоже бывает преступна.
-Получается, - возбужденно заговорила я, - те, кто знал о произошедшем, никогда его не обсуждали. А потом выросло поколение, ничего не знающее о трагедии. Это как с Элсмет, помните? Ну, когда я удивилась, почему всегда считала ее местной и не догадывалась, что она - приезжая.
-Да, - сказал Филипп. - А еще это привело к тому, что Лес стал для горожан запретной темой.
И в этом он был прав.
Ночью началась метель. Она бушевала все утро, а к обеду ветер утих. Солнце слепило глаза, отражаясь от высоких сугробов. Дети с радостным визгом барахтались в снегу. Пруд расчистили и устроили каток. Я привычно пришла в храм, хотя и не знала, что еще мне удастся обнаружить. Но вместо просмотра книг провела время в беседе со священником. Ближе к обеду заглянул Филипп и принес купленные в трактире пироги с рыбой, которые мы втроем и съели, запивая горячим травяным отваром с медом.
А еще через два дня вернулся Этьен.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. РАЗГАДКИ И РАЗОБЛАЧЕНИЯ
Утром я, не успев даже толком позавтракать, разве что не бегом отправилась в храм. Я прекрасно понимала, что вряд ли у Этьена получится прийти раньше обеда - ведь прежде всего он должен побывать в ратуше - но дома оставаться не могла. И в храме, вместо того, чтобы заняться рутинной работой, я в нетерпении кружила по небольшой комнатке. Заглянувший священник понимающе усмехнулся, а потом принес кружку травяного отвара, пирог с тыквой и кусок сыра и заставил съесть.
Вопреки моим расчетам, Этьен смог освободиться еще до полудня. Пришел он вместе с Филиппом, который с любопытством уставился на нас. А затем фыркнул и заявил:
-Да ладно, чего уж там. Только вы того... недолго.
Этьен отвесил ему шутливый подзатыльник, а я прошипела сквозь зубы:
-Ты у меня дождешься.
И сама удивилась - оказывается, за не столь уж и долгое время я стала считать Филиппа своим другом.
-Хорошо, - покладисто сказал Дюкре. - Тогда я схожу за священником.
-За священником? - выгнул бровь Этьен.
-Потом, - отмахнулась я.
И едва за Филиппом закрылась дверь, мы шагнули друг к другу. Как же я соскучилась! И, судя по всему, не я одна...
...Очнулись мы от настойчивого стука в дверь. Должно быть, вид у меня был несколько растрепанный, потому что Дюкре улыбнулся, покачал головой и закатил глаза, а священник, напротив, деликатно отвел взгляд в сторону. Смутившись, я заняла свое место за столом. Этьен сел рядом и взял меня за руку, а Филипп и старый служитель устроились напротив нас. Перебивая друг друга, мы с писарем рассказали Арье о моей находке. А в конце рассказа я предъявила дневник.
-Вот так все и произошло, - завершила я историю. - Мы предполагаем, что именно Источник Силы и ищет Элсмет в нашем городке. Каким-то образом она узнала, что он находится в наших местах, вот и приехала сюда. Но в поисках своих далеко продвинуться не смогла, поэтому и попыталась подкупить Филиппа, чтобы он отыскал в архиве необходимую ей информацию. Вот только непонятно, зачем ей нужен Источник? Чего она так сильно боится, если ей необходима защита?
-Боюсь, что все далеко не так просто, - мрачно заявил Этьен. - Я, знаете ли, тоже времени зря не терял. И сумел узнать кое-что, что меня совсем не обрадовало.
Мне стало тревожно. И, судя по всему, не только мне. Филипп и священник не сводили взглядов с лица Этьена, напряженно вслушиваясь в каждое его слово.
-Мне повезло встретить одного старика, который знал моего дядю много лет назад. Я пригласил его в трактир, где угостил вином. Похоже, бывшему гвардейцу слушатели попадаются не столь уж часто, потому что как только он увидел мою заинтересованность, то сразу вывалил на меня ворох разнообразных сведений. И среди множества неинтересных мне историй я услышал ту, что показалась мне связанной с последними событиями.
...В то время молодой Густав Арье служил помощником Старшего Дознавателя. Его начальник, господин Рено, звезд с неба не хватал, но числился на хорошем счету, как человек неглупый, исполнительный, надежный и старательный, но абсолютно нечестолюбивый. Густав быстро сообразил, что через пару лет его начальник попросится в отставку - тот не раз упоминал в присутствии помощника о своем желании поселиться где-нибудь в глуши и вести спокойную деревенскую жизнь. Поэтому молодой Арье во всех дознаниях, вести которые ему поручали, старался проявить себя наилучшим образом и показывал рвение и энтузиазм в надежде, что начальник порекомендует его на свое место.
В тот раз Дознавателей направили в город, где за четыре месяца пропало трое детей. Причем не удалось обнаружить ни следов, ни останков. Дело казалось сложным и грозило затянуться надолго. Так что Густав, который, надо сказать, в молодости вовсе не чурался прекрасного пола, начал подумывать о том, чтобы обзавестись постоянной пассией из местных. Не успел он выполнить свою задумку, как столкнулся у кондитерской с прекрасной незнакомкой. Дама с густыми черными косами, стройным гибким станом и высокомерным выражением на безупречном лице произвела на Густава столь сильное впечатление, что он просто застыл, глядя ей вслед. Отмер он, лишь когда красавица скрылась из вида и, очнувшись, тут же принялся расспрашивать о ней окружающих. Так он узнал, что незнакомку зовут Стелла Ларран, она обеспеченная вдова и проживает в доме неподалеку одна - если не считать прислуги, конечно.
Собрав о понравившейся ему незнакомке как можно больше сведений, Арье приступил к осаде. Конечно, соперников за внимание прекрасной вдовы у него было немало, но это только раззадорило его. Густав посылал Стелле корзины цветов и наборы пирожных из той самой кондитерской, посвящал ей сонеты и постоянно якобы случайно попадался ей на глаза. И вскоре госпожа Ларран стала выделять молодого Дознавателя из числа прочих поклонников и все чаще задерживала на нем благосклонный взгляд.
Но было бы ошибкой полагать, что, увлеченный мечтами о возлюбленной, Арье позабыл о том сложном деле, которое и привело его в городок, где жила прелестница. Нет, он вел дознание - причем даже в большей степени, чем его непосредственный начальник, с радостью переложивший все дела на плечи честолюбивого подчиненного - и даже смог добиться некоторых результатов. Так, разговорившись с цветочницей, у которой он покупал розы для предмета своих воздыханий, Густав узнал, что та видела одну из пропавших девочек в день ее исчезновения бегущей к роще за городом. Роща эта пользовалась у горожан дурной славой и никак не являлась местом, где могли бы играть дети - оттого женщина и запомнила эту деталь. Арье вцепился в ее слова и срочно отправился с отрядом гвардейцев за город. Роща была не очень большая, но густая и, как показалось гвардейцам, древняя и какая-то мрачная. Не очень поверив заверениям мэра, что пропавших детей искали и здесь, Густав приказал прочесать рощу. Слегка поеживаясь от неприятного ощущения, будто за ними наблюдает чей-то пристальный недобрый взгляд, гвардейцы приступили к выполнению задания. И обнаружили плотное кольцо деревьев, окружавшее небольшую полянку. В центре ее лежал черный плоский камень. Царило полное безмолвие, не слышно было ни шелеста листвы, ни пения птиц. На мгновение отважных гвардейцев, не боявшихся никаких врагов, сковал иррациональный страх. Один из них - тот самый, что впоследствии и рассказал эту историю Этьену - невесть зачем провел пальцем по поверхности камня. По его словам, кровь буквально заледенела у него в жилах. Никогда в своей жизни - ни до, ни после - не испытывал он такого ужаса. Быстро окинув взглядом поляну и убедившись, что никаких детей или их бездыханных тел там не наблюдается, Густав со своим отрядом поспешил убраться восвояси.
В любви же помощнику Старшего Дознавателя везло куда больше, чем в расследовании. Дама его сердца охотно принимала его ухаживания и даже начала отвечать ему взаимностью. Сначала она позволила любезному кавалеру сопровождать ее на прогулке, затем вместе с ним посетила кондитерскую. Густаву было позволено наносить ей визиты. И вот одним прекрасным утром горничная госпожи Стеллы по секрету шепнула давно влюбленному в нее молочнику, что один из таких вечерних визитов затянулся до утра. Стоит ли говорить, что к обеду этот секрет стал известен всему городу?
Казалось, влюбленные были полностью поглощены друг другом. Страсть настолько захватила их, что они даже не задумывались о возможных сплетнях и пересудах. Густав разве что не переехал к любовнице. Впрочем, мало кто из горожан их осуждал. Поговаривали, что после окончания расследования помощник Дознавателя может остаться в городе навсегда, женившись на прекрасной Стелле.
Дознание же шло ни шатко, ни валко. Никаких новых сведений более обнаружить не удалось. Опрашивали родителей пропавших детей, соседей, родственников - и все безрезультатно. Как удалось установить, все пропавшие дети: и мальчик, и обе девочки - были тихими и застенчивыми, не принимавшими участия в шумных играх и не имевшие большого количества приятелей. Дознаватель Рено был мрачен и угрюм. Менее всего желал он получить перед намеченным выходом в отставку столь безнадежное дело. Если бы детишки были сорванцами - тогда можно было бы строить различные предположения. Непоседы могли куда-нибудь забежать и потеряться, упасть в глубокую яму и не суметь выбраться, полезть без разрешения в реку купаться и утонуть. Но куда могли исчезнуть тихие послушные домашние ребятишки?
А вот помощник Старшего Дознавателя словно летал на крыльях взаимной любви. Нет, он не манкировал своими обязанностями, добросовестно вел расследование, но неудачи, казалось, вовсе не огорчали его. И счастливый вид подчиненного только сильнее расстраивал Рено.
А потом произошло событие, которое переломило ход расследования. Поздним вечером в дверь комнаты Старшего Дознавателя постучал незнакомец в потрепанном плаще и заявил, что ему необходимо срочно переговорить с господином Рено.