Комната была совершенно чистой, однако Макс нашел и подобрал несколько клочков бумаги. Засунув их в мусоропровод, он натер все металлические ручки, ярко сиявшие и до того. Он начал было делать все по второму разу, когда Ланди жестом подозвал его. Макс помог Ланди сменить пластинки в параллаксных камерах и понаблюдал, как тот устанавливает электронный таймер. Мистер Саймс лично нажал кнопку пуска; это, похоже, было единственной работой, проделанной им за время вахты.
Ланди вынул пластинки из камер и установил их в "баке" для сравнения с картами, снял отсчеты и занес их в вахтенный журнал. Макс чисто номинально помогал ему, набираясь при этом опыта, как все это делается. Потом он опять начал драить медяшку.
Эта вахта продолжалась бесконечно долго. Макс вернулся в кубрик, начисто лишившись своего первоначального восторга.
Совсем другими были вахты под началом доктора Хендрикса и Келли. Под управлением Келли Хитрая яма превращалась в место очень веселое; он властвовал ею как благожелательный деспот, крича, ругаясь, обзывая последними словами кофе, понося своих подчиненных, которые отвечали ему тем же. При Келли Макс и в руки не брал полировочной тряпицы, он был слишком занят, и не только на подхвате, но и подробно изучая оборудование центра.
- Нам совершенно нечего делать, - кричал ему Келли, - пока мы не шлепнемся на эту гарсоновскую плешь. Нечего делать, окромя как тащиться по наезженной колее, пока не плюхнемся задом. И как раз поэтому ты, телочек ты мой, хорошенько попотеешь. К тому времени, как мы там сядем, ты у меня будешь знать эту чертову Яму лучше, чем мамаша твоя знала папашу, - или тебе придется доучивать пропущенное уже там, пока все твои дружки будут надираться до зеленых чертей. Хватай руководство по главному компьютеру, снимай задний кожух и залезай во все эти проводочки. И чтобы я в течение остальной вахты не видел ни одной части твоего тела, кроме задницы.
И уже через десять минут Келли стоял на коленях рядом с ним и помогал разобраться в сложной схеме.
Макс учился, в чем ему сильно помогала фотографическая память, а еще больше - солидная теоретическая подготовка, полученная от дяди. Келли был доволен.
- Мыслю я, что ты перебрал малость, говоря, что ни черта не освоил на "Туле".
- Ну, не очень много.
- Во время твоей стажировки Ямой командовал Йохансен?
- Э-э, да. - Макс отчаянно надеялся, что Келли не будет называть других фамилий.
- Так я и думал. Этот болван своей собственной мамаше не скажет, сколько ему лет.
Потом наступила вахта, во время которой Келли разрешил ему провести на компьютере тренировочный расчет подхода к точке перехода; Ногучи диктовал константы из таблиц, а сам Келли исполнял роль астронавигатора, следуя распечаткам данных последнего перехода, фактически произведенного кораблем. Программирование производилось устно, как бывает всегда, когда астронавигатора захлестывают поступающие данные, перед самым моментом подачи наиболее ответственного сигнала на резкое ускорение, которое должно перевести корабль через скорость света.
Келли диктовал данные значительно медленнее, чем это бывает на практике; одновременно Ногучи глядел в таблицы и диктовал Максу числа. Сперва Макс нервничал, пальцы его так дрожали, что трудно было нажать на верные клавиши, но затем он успокоился и начал работать легко, словно он и машина рождены друг для друга.
Келли диктовал: "…двоичный натуральней логарифм от ноль точка восемь семь ноль девяносто два, умноженный на…". Макс услышал голос Ногучи, переспросившего данные. Ногучи рылся в книге, ища нужную страницу, но намного раньше, чем он успел ее найти, страница появилась перед мысленным взором Макса. Он бессознательно нажал клавиши, не дождавшись Ногучи.
- Поправка, - прозвучал голос Келли. - Слушай, ты, тупица, тебе не надо вводить те цифирки, которые я говорю, ты вводи те цифирки, которые тебе Ногги скажет. Ну сколько тебе раз повторять?
- Но я же… - начал и осекся Макс. До этого момента никто на борту "Асгарда" не догадывался, что он обладает такой непристойно странной памятью.
- Что "ты же"? - Келли хотел было сбросить последние данные, введенные Максом, но приостановился. - Если подумать, ты же не мог ввести в эту штуку десятичные цифры. Так что же ты, интересно, сделал?
Макс знал, что прав, и очень не хотел, чтобы думали, будто он ошибся.
- Я ввел те цифры, которые Ногучи собирался мне продиктовать.
- Повтори-ка это снова, - Келли смотрел на него не отрываясь, - ты что, читаешь мысли?
- Нет, но цифры я ввел правильные.
- Хм… - Келли нагнулся над пультом. - Повтори-ка, Ногги, - Вычислитель выдал длинный ряд нулей и единиц, двоичный эквивалент зачитанного Келли выражения; Келли проверял нажатые клавиши, губы его слегка шевелились. Он выпрямился. - Как-то раз один парень при мне тринадцать раз подряд выбросил семь очков, причем кости были честные. Это что, Макс, тебе просто повезло?
- Нет.
- Ладно. Ногги, кинь-ка мне эту книгу. - Келли довел задачу до конца, выдавая Максу только начальные данные и необходимые действия, не переводя числа в требуемую компьютером двоичную форму. Все это время он листал книгу и заглядывал через Максово плечо. Макс боролся с нервозностью и быстро нажимал клавиши; пот заливал ему глаза.
В конце концов Келли сказал:
- О'кей, крутни-ка ему хвост. - Макс щелкнул тумблером, подавая сигнал, по которому машина заглотила программу и мгновенно ее переварила; ответ выразился в огоньках: горит - не горит, машинном эквиваленте двоичных чисел.
Келли, при помощи книги, перевел число, выраженное огоньками, в обычный десятичный вид. Затем он взглянул в журнал. Потом закрыл журнал, отдал его Ногучи.
- Попью-ка я кофе, - тихо сказал он и отошел.
Ногучи открыл журнал, посмотрел на лампочки, горевшие на панели компьютера, заглянул в таблицы и поглядел на Макса с очень странным выражением на лице. Макс поднял глаза и увидел, что Келли смотрит на него поверх своей чашки кофе с таким же самым выражением. Макс нажал на кнопку сброса, лампочки на панели компьютера потухли, он встал с сиденья. Никто не произнес ни слова.
Следующая вахта у Макса была с доктором Хендриксом. Вахты с астронавигатором нравились ему почти так же, как с Келли: доктор Хендрикс был всегда очень вежливым и дружелюбным, обучению Макса он уделял почти столько же внимания, как и Келли. На этот раз Келли тоже был, он задержался после своей вахты - вообще-то говоря, ничего необычного, главный вычислитель нередко заходил к астронавигатору в такие часы, чтобы проконсультироваться или просто поговорить. Но в этот день, заступив на вахту, доктор Хендрикс сказал Максу:
- Келли говорил мне, что вы учитесь работать на компьютере, Джонс?
- М-м… Да, сэр.
- Очень хорошо. Давайте попробуем. - Доктор Хендрикс вытащил старый вахтенный журнал и выбрал в нем задачу подхода к точке скачка, сходную с той, которую Макс решал в предыдущий раз. Келли взял руководство, готовясь исполнять роль "зачитывателя чисел". Однако он ничего не говорил. Макс немного подождал и, не получив от Келли двоичного числа, прочитал его со страницы, словно стоявшей перед его глазами, и ввел в машину.
Так это и продолжалось. Келли не говорил ничего, только слегка облизывал губы и проверял, что сделал Макс, каждый раз, когда доктор зачитывал следующую часть задачи. Ковак стоял неподалеку и наблюдал весь этот спектакль.
В конце концов доктор Хендрикс закрыл журнал.
- Ясно, - сказал он вполне будничным голосом, словно перед ним был совершенно заурядный случай, - у вас, Джонс, очень интересная способность. Я читал про таких людей, но вы - первый, кого я встречаю сам. Вы когда-нибудь слышали про Слепого Тома?
- Нет, сэр.
- Возможно, в судовой библиотеке есть про него. - Астронавигатор с минуту помолчал. - Ни в коем случае не хочу принижать ваш талант, но вы не должны пользоваться им во время действительного маневра. Вы понимаете, почему?
- Да, сэр. Думаю, что понимаю.
- А лучше сказать так, что вы не должны его использовать, пока вам не покажется, что сделана ошибка - про ошибку вы должны сказать сразу же. Но все равно конечным авторитетом остаются печатные таблицы.
- Да, сэр.
- Очень хорошо. Зайдите, пожалуйста, ко мне в каюту после вахты.
Когда Макс сменился с вахты, по корабельному времени был "день". Он подошел к каюте доктора Хендрикса и помедлил. Тут-то на него и наткнулась Элли.
- Макс!
- О, привет, Элли! - Он почувствовал некоторую неловкость, сообразив, что ни разу не видел ее со времени своего продвижения по службе.
- Он еще говорит "привет", - Элли подбоченилась. - Ты посмотрел бы на себя, видочек - будь здоров. Да у тебя глаза такие же красные, как кант на твоей рубашке. Где ты пропадал? Загордился, слишком хорош стал, чтобы встречаться со старыми друзьями? Даже к Чипси не заходишь.
Он забегал один раз, но с Элли не встретился. Больше он визитов не повторял, потому что парню, попавшему на его место, не слишком нравилось исполнять обязанности горничной при коровах, овцах, ламах и т. д.; похоже, вину за такую ситуацию он возлагал на Макса.
- Прости, пожалуйста, - смиренно произнес Макс, - все нет времени.
- Ничего себе, оправданьице. Так вот, знаешь, что ты сделаешь сейчас? Ты отправишься прямиком в гостиную, и там я тебе покажу - я тут придумала такой способ взять к ногтю твой любимый гамбит, ты только варежку раскроешь!
Макс раскрыл упомянутую варежку, закрыл и открыл снова:
- Нет.
- Немного погромче, пожалуйста. Вы, кажется, употребили какое-то незнакомое мне слово.
- Послушай, Элли, поимей хоть каплю жалости. Я же жду доктора Хендрикса, а когда он меня отпустит, попытаюсь хоть чуть-чуть поспать. Я недобрал уже часов десять.
- Ты же можешь спать, когда тебе угодно.
- Конечно, особенно если четыре часа на вахте, четыре, считается, отдыхаешь - и по-новой. Тут уж спишь каждую секунду, когда появляется такая возможность.
- Ты что, хочешь сказать, что стоишь вахту через раз? - удивилась Элли. - Да это же уголовное преступление.
- Может, и так, только так оно и есть.
- Но… Я с этим разберусь! Я поговорю с капитаном!
- Элли, ради бога, не делай этого!
- А что? Капитан Блейн - старый лапочка. Не бери в голову, я с этим разберусь сама.
Макс глубоко перевел дыхание, затем заговорил, стараясь, чтобы его слова звучали поубедительнее:
- Элли, не говори ничего капитану, совершенно ничего. Если ты будешь лезть в дела, которых не понимаешь, ты мне только все испортишь. Меня снова выкинут к коровам.
- Да нет же, он не посмеет так сделать.
- Да ты пойми, Элли. Может, для тебя он и "лапочка", но для меня он - капитан. Так что не лезь в это дело.
Элли надула губы:
- Я же помочь тебе хотела.
- Понимаю, и большое тебе спасибо. Но все равно не надо. И все равно я не могу прийти в гостиную - мне нельзя.
- Я же думала… я думала, что ты от меня прячешься. А почему нельзя? Ты же разгуливаешь здесь, наверху, в этой красивой форме. Почему же нельзя?
Разговор был прерван доктором Хендриксом, возвращавшимся в свою каюту.
- Доброе утро, Джонс, доброе утро, мисс Кобурн. - Он прошел внутрь.
На лице Макса появилось отчаяние:
- Элли, мне надо идти, - он повернулся и постучал в дверь Астронавигатора.
Доктор Хендрикс как будто и не видел его с Элдрет.
- Садитесь, Джонс. Очень интересное вы сегодня устроили представление. Мне крайне интересно, как далеко простирается эта ваша способность. Она ограничивается числами?
- Почему? Я думаю, нет, сэр.
- Вам пришлось много работать, чтобы добиться таких результатов?
- Нет, сэр.
- Хм… Мы сейчас кое-что попробуем. Вы читали… дайте мне подумать… что-нибудь из драматургии Шекспира?
- Ну, в школе у нас был "Гамлет" и "Как вам это понравится", а еще я читал "Зимнюю сказку". Только она мне не понравилась, - честно добавил Макс.
- В таком случае вы, видимо, ее не перечитывали. Помните что-нибудь оттуда?
- Конечно, сэр.
- Хм… - Доктор Хендрикс взял с полки потрепанный том.
- Ну, например. Акт второй, сцена третья: Леонт говорит: "Ни днем ни ночью мне покоя нет! Но эти муки слабость, только слабость".
Макс подхватил:
- "…только слабость. И я, пожалуй, мог бы исцелиться, ее источник главный уничтожив: мою жену…", - он продолжал, пока доктор Хендрикс не остановил его.
- Достаточно, вполне достаточно. Мне и самому не слишком нравится эта пьеса. Даже у бессмертного Билла бывали выходные. Только как это вышло, что вы прочитали эти самые таблицы? Все-таки даже самые слабые вещи Шекспира не настолько безнадежно тоскливы. Я не читал их никогда, пользовался, конечно, но это нельзя назвать "чтением".
- Понимаете, сэр, дядя Чет, выйдя в отставку, привез домой все свои руководства по астронавигации. Он много разговаривал со мной. Так что я взял и прочел их.
- Это надо понимать так, что вы запомнили наизусть всю профессиональную библиотеку астронавигатора?
Макс перевел дыхание.
- Ну, сэр… Я их прочел.
Доктор Хендрикс взял с полки несколько книг. Двоичными таблицами он заниматься не стал - тут Макс себя уже показал. Он перелистывал руководства и задавал Максу вопросы. Потом начал просто называть номера страниц. Закрыв последнюю книгу, Хендрикс присвистнул и поморгал.
- Я, конечно, знаю, что в истории психологии есть много примеров таких способностей, но надо признаться, когда сам с такими встречаешься - приходишь в некоторое замешательство. - По его лицу скользнула улыбка. - Хотел бы я посмотреть на брата Визерспуна, когда он про такое узнает.
- Сэр?
- Это наш Верховный Секретарь. Боюсь, что он будет порядком шокирован; у него до крайности старомодные представления об охране "секретов" нашей профессии.
Макс неловко поерзал на стуле.
- У меня будут из-за этого какие-нибудь неприятности, сэр? Я же не знал, что не надо читать дядины книги.
- Что? Чушь это все. У астронавигации нет никаких таких "секретов". Вы пользуетесь этими книгами во время вахты, то же самое делают все члены компании, работающей в Яме. Если меня спросить, так пусть, ради бога, их читают даже пассажиры. Астронавигация - не какая-то там тайная наука, она просто трудна. У немногих людей хватит математических способностей корректно провести рассуждения, нужные для решения, скажем, задачи перехода. Но тех, кто занят в гильдии политикой, вполне устраивает, чтобы астронавигация представлялась неким оккультным ремеслом. Вы же понимаете, престиж и все такое. - Доктор Хендрикс помолчал, побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. - Джонс, я хочу, чтобы вы это знали. Келли думает, что из вас может что-то выйти.
- Очень приятно слышать, сэр.
- Только не думайте, что из-за того лишь, что вы запомнили все эти книги, вы знаете уже больше, чем он.
- О нет, сэр.
- По правде говоря, на посту управления нет особой нужды в вашем таланте. Необходимы те достоинства, которыми обладает Келли, - неустанное внимание к своим обязанностям, подробное знание инструментов своей профессии, скрупулезная забота о мельчайших деталях, глубочайшая преданность своей работе, своей команде и своему кораблю и тем, кто выше тебя в профессиональном смысле. Келли не нужна эйдетическая память, хорошая обычная память в сочетании с умом и порядочностью - вот все, что нужно для этой работы. И это все, что нужно мне от вас в центре управления.
- Да, сэр.
Астронавигатор помедлил.
- Я не хотел бы, чтобы мои слова звучали обидно, но нужно добавить еще вот что. Подобные странные способности зачастую сочетаются с вполне обычным, а то и неполноценным разумом - настолько нередко, что психологи даже придумали специальный термин - "idiot savant". Извините меня, пожалуйста: вы, самым очевидным образом, не идиот, но совсем не обязательно и гений, даже если способны запомнить всю имперскую энциклопедию. Я хочу сказать, что для меня важнее ваш обычный здравый смысл и прилежное исполнение вами своих обязанностей, чем ваша феноменальная память.
- Я буду стараться, сэр.
- Я думаю, что со временем из вас выйдет хороший картограф. - Доктор Хендрикс показал, что беседа закончена. Макс встал. - И еще одно.
- Да, сэр?
- Существуют очень убедительные причины, связанные с дисциплиной и эффективностью работы, по которым рядовые не должны общаться с пассажирами.
Макс сглотнул.
- Я знаю, сэр.
- Так относитесь к инструкции посерьезнее. Мои коллеги крайне щепетильно относятся к этому моменту.
Макс вышел из каюты с ощущением, словно из него выпустили воздух. Он шел сюда, чувствуя, что будет как-то вознагражден - может, ему даже дадут шанс попытаться стать астронавигатором. Теперь, пропотев всю беседу, он как будто съежился до своих нормальных размеров.
Глава 10
ПЛАНЕТА ГАРСОНА
В последующие недели Макс мало видел Сэма: жесткое расписание вахт не оставляло времени для хождения в гости. Сэм же тем временем процветал.
Как и на всех крупных кораблях, на "Асгарде" была небольшая собственная полиция; она состояла из бывалых сержантов, поддерживавших порядок на корабле, действуя в качестве представителей первого помощника. Сэм, благодаря своим талантам политика и поддельному удостоверению помощника эконома первого класса, исхитрился во время перестановок, последовавших за переводом Макса, устроиться чем-то вроде надсмотрщика по ведомству казначея. Со своими обязанностями справлялся он великолепно - не отдавливал без крайней нужды ничьих ног, сквозь пальцы смотрел на те нарушения, которые давно вошли в традицию, и присматривал за соблюдением тех правил санитарии, экономии и дисциплины, которые действительно необходимы для того, чтобы корабль был подтянутым и никто не возникал. Присматривал, но совсем не обязательно вытаскивал нарушителей на ковер к первому помощнику - ко взаимному удовлетворению как мистера Вальтера, так и команды. Когда кладовщик Мэггинис слишком увлекся благородным продуктом производства мистера Джи и воспылал желанием серенадами пробудить своих соседей по кубрику, Сэм попросту препроводил его на камбуз и заставил выпить крепкого черного кофе. На следующий день Сэм отвел Мэггиниса на палубу "эйч" и крупно ему выдал. Обработка эта не оставила следов на теле, но глубоко запечатлелась в душе. Где-то в своем темном прошлом Сэм научился искусству драки - не грубому мордобою, не стилизованной пародии на бой, каковой является бокс, но высокому искусству, превращающему безоружного человека в убивающую машину.