Когда Байсеза это осознала, ее поразило уже даже то, что она вообще задумалась о таком понятии, как столкновение культур девятнадцатого и двадцать первого века. Все вокруг ей представлялось картиной сюрреалистов, словно она находилась в стеклянном пузыре и ходила по кругу. И она не переставала удивляться тому, как легко воспринимали эту ситуацию остальные, это прямое, очевидное доказательство скачков во времени, на сто пятьдесят лет назад в ее случае и, возможно, на миллион или даже более лет в случае несчастного австралопитека и ее детеныша, удерживаемых под маскировочной сеткой.
- Не думаю, что британцы вообще что-то в этом понимают, или, может быть, это мы слишком хорошо в этом разбираемся, - сказал Абдикадир. - Когда в 1895 году Герберт Джордж Уэллс опубликовал свою "Машину времени" - подумать только, это случится через десять лет! - первые двадцать или тридцать страниц в ней были посвящены тому, как выглядит машина времени. Понимаете? Не тому, как она работает, а просто тому, что она из себя представляет. Мы же с вами на этом выросли. Спустя столетие после рождения жанра научной фантастики вы и я спокойно воспринимаем идею путешествий во времени и сразу же можем представить себе их последствия… хотя весьма необычно пережить их на собственном опыте. Но это немыслимо для британских солдат эпохи королевы Виктории. Им и "Форд Модэл Ти" показался бы сказочной машиной из будущего. Это естественно. Я думаю, что путешествия во времени и их возможные последствия просто находятся за гранью понимания этих людей… Но если бы Герберт Уэллс сам оказался сейчас здесь - кстати, он бывал в Индии? - то из всех мыслителей своего времени только он со своим умом мог бы разразиться потоком возможных последствий того, что с нами сейчас происходит…
Но все умозаключения Абди, казалось, мало чем могли помочь Байсезе. Очевидно, все дело было в том, что он и все остальные чувствовали себя так же странно, как и она, но умудрялись лучше это скрывать.
Редди, однако, понимал ее растерянность. Он рассказал ей, что временами страдает галлюцинациями.
- В детстве, когда родители отправили меня в Англию, в унылый пансион на воспитание, я как-то начал бить кулаком о дерево. Согласен, такое поведение было весьма необычным, но никто тогда не пытался понять, что в тот момент я хотел узнать, было ли дерево моей бабушкой! Позже, в Лахоре, меня подкосила лихорадка, которая вполне могла оказаться малярией, после подобные видения ко мне вернулись. Поэтому я понимаю, как это, когда страдаешь от нереального. - Рассказывая об этом, он наклонился к ней, охваченный воспоминаниями, и глаза его беспорядочно двигались за толстыми стеклами очков. - Но для меня вы достаточно реальны. А знаете, мне известно, что вам может помочь - работа! - Он показал ей свои толстые пальцы, выпачканные в чернила. - Порой я работаю по шестнадцать часов в день. Работа - вот лучший способ сбежать от реальности…
Вот так все и было: сеанс терапии о природе действительности от девятнадцатилетнего Редьярда Киплинга. К себе Байсеза возвратилась еще более угнетенной, чем прежде.
Время шло, и капитан Гроув начал всерьез беспокоиться, ведь у обеих сторон - как у гарнизона крепости, так и у Байсезы с товарищами - не получалось выйти на связь со своими внешними мирами, что серьезно тревожило капитана Гроува.
Причины его беспокойства носили исключительно повседневный характер: запасы продовольствия в кладовых крепости с каждым днем истощались. Он по-прежнему был отрезан от громадного аппарата имперской администрации, о котором ей вкратце поведали Редди с Джошем. Даже на гражданском уровне существовали специальные уполномоченные, которые, со своими заместителями и помощниками, были подотчетны лейтенанту-губернатору, который рапортовал генерал-губернатору, который отчитывался перед министром иностранных дел, а тот уже непосредственно перед самой императрицей, королевой Викторией, в далеком Лондоне. Среди британских солдат поощрялось мнение, что они представляют собой единую замкнутую социальную структуру: где бы им ни приходилось служить, они всегда были солдатами Ее Высочества королевы, частью ее мировой империи. Байсеза понимала, что, будучи отрезанным от всего этого, капитан испытывал такую же тревогу, как и она сама, не имея доступа к телекоммуникационным сетям двадцать первого века.
Поэтому Гроув начал высылать разведывательные патрули, и в первую очередь свою индийскую конницу, способную покрывать значительное расстояние за короткое время. Конница достигла Пешавара, в котором должны были размещаться местная армия и командование, но на месте, где раньше находился город, ничего не было. Малейших следов разрушения, в том числе ужасных последствий взрыва ядерной бомбы, которые их научила распознавать Байсеза, обнаружено не было. Лишь голые скалы, берег реки, кустарники, низкорослые деревья и следы существ, которые вполне могли оказаться львами. Казалось, что Пешавара никогда не существовало. Подобную картину описывала группа, которая была отправлена для обнаружения базы ООН "Клавиус". Ни следов пребывания людей, ни следов разрушения.
После этого Гроув решил, что необходимо расширить район разведки: патрули отправились вниз по долине Инда, в глубь Индии и на север.
Тем временем Кейси, который еще не мог нормально передвигаться, взялся наладить связь с внешним миром. При помощи нескольких солдат-связистов, вверенных ему в подчинение командующим, он забрал из разбившегося вертолета все устройства связи и перенес их в маленькую комнату внутри крепости, в которой организовал собственный радиоцентр. Но, сколько бы времени он ни посылал исходящие сигналы в темноту, ответа не было.
Между тем Абдикадир нашел и себе занятие, которое касалось загадочной парящей сферы. Байсеза завидовала тому, что оба пилота быстро смогли занять себя полезной работой, будто этим они выражали свое превосходство над ней.
На четвертое утро Байсеза вышла из крепости и обнаружила Абдикадира стоящим на табуретке с поднятым над головой порядочно помятым жестяным ведром. Кейси и Сесиль де Морган сидели в складных креслах и наблюдали это представление, купаясь в лучах утреннего солнца.
- Эй, Биз! - заметил ее Кейси и помахал рукой. - Иди сюда, посмотрим кабаре вместе.
Де Морган мгновенно встал и предложил ей свое кресло, но женщина проигнорировала его учтивость и уселась на землю рядом с креслом Кейси. Ей не нравился де Морган, и она не собиралась быть ему чем-то обязанной, пусть даже и такой мелочью.
Ведро Абдикадира было доверху наполнено водой, поэтому держать его, по всей видимости, было трудно. Тем не менее он удерживал его одной рукой, а второй отмечал восковым карандашом уровень в нем. Затем он опустил ведро, и она увидела застывшую в воздухе сферу, Глаз Зла, с поверхности которого сбегала вода. Абди старался не позволить ни одной капле упасть на землю. Палатку с людьми-обезьянами переместили на несколько десятков метров в сторону, заменив сферу шестом.
- Он уже полчаса окунает этот чертов шар, - сказал Кейси, тихо хихикая.
- Зачем тебе это нужно, Абди?
- Я пытаюсь определить ее объем, - пробормотал Абдикадир. - И чтобы сделать это с максимальной точностью, я должен повторить эту процедуру как можно больше раз. Это называется наукой. И спасибо за поддержку, кстати…
Он снова поднял ведро, полностью погрузив сферу в воду.
Байсеза обратилась к Кейси:
- Мне казалось, что хирург запретил тебе вставать с постели…
Кейси пренебрежительно фыркнул и выставил туго перебинтованную ногу перед собой.
- Да глупости все это. Перелом оказался открытым, и они отлично вернули все на место, - но без анестезии, как узнала между делом Байсеза. - Но я не хочу просто сидеть и плевать в потолок.
- А как насчет вас, мистер де Морган? - спросила Байсеза. - В чем ваш интерес в этом?
- Я деловой человек, мэм, - ответил коммерсант, всплеснув руками. - Вот почему я здесь в первых рядах. Нахожусь в постоянном поиске новых возможностей. И естественно, я заинтригован вашей упавшей с неба машиной! Предполагаю, что как вы, так и капитан Гроув хотите держать ее существование в секрете. Но это, этот парящий в воздухе шар совершенства, не принадлежит ни вам, ни Гроуву… И даже в эти переполненные странностями дни он не перестает нас удивлять своей необычностью, пусть даже мы к нему успели быстро привыкнуть! Вот он висит там, поддерживаемый чем-то для нас невидимым. Не имеет значения, как сильно вы по нему ударите - даже выстрелите, а это уже делали, несмотря на опасность рикошета, - вы не сможете ни отбить от него кусочек, ни даже сдвинуть с места хотя бы на один дюйм. Кто его создал? На чем он держится? Что таится внутри него?
- И сколько он стоит? - подколол коммерсанта Кейси.
- Нельзя винить человека за его старания, - с легкостью парировал де Морган, рассмеявшись.
Джош немного рассказал Байсезе о Сесиле. Он родился в семье обедневших аристократов, ведущих свой род со времен первого нападения Вильгельма Завоевателя на Англию, которое случилось более восьми веков назад, и сумевших обогатиться на покоренных землях саксонских королевств. Но последующие столетия, по собственным самоуничижительным словам самого де Моргана, "переполненные алчностью и безрассудством, которые наследовало каждое новое поколение", оставили семью без гроша, но с воспоминаниями о днях былого богатства и власти. На примере комиссионера Редди отмечал, что подобные проходимцы стали бичом для Британской Индии. Насколько Байсеза могла судить, ни в чем нельзя было доверять де Моргану, с его зализанными назад черными волосами и хищными, вечно что-то ищущими глазами.
Абдикадир слез с табурета. С серьезным лицом он переключил свои часы в режим калькулятора и начал вводить полученные результаты проведенного им эксперимента.
- Ну давай, мозголом, - насмешливо сказал Кейси. - Поведай нам о своих успехах.
Пуштун опустился на землю перед Байсезой.
- Глаз сопротивляется нашим попыткам исследовать его, но все же кое-что мне удалось узнать. Во-первых, его окружает магнитная аномалия. Я проверил это при помощи своего компаса…
- Мой компас вышел из строя с момента нашего падения, - проворчал Кейси.
Абдикадир покачал головой.
- Да, магнитный север определить не удается. Видимо, что-то необычное творится с магнитным полем Земли. Но сами по себе наши компасы в порядке, - он бросил взгляд на Глаз. - Линии магнитной индукции сходятся вокруг этой штуки. Схематически это напоминает сучок на куске дерева.
- Почему так?
- Без понятия.
Байсеза подалась вперед.
- Что еще ты узнал, Абди?
- Я вспомнил уроки геометрии в средней школе. - Он улыбнулся. - Ничего другого, кроме как опускать эту штуковину в воду, наблюдая за изменением уровня воды, чтобы измерить ее объем, мне в голову не пришло.
- Эврика! - воскликнул де Морган наигранно. - Сэр, вы - Архимед нашего времени…
На его слова Абдикадир и бровью не повел.
- Я провел десяток измерений, надеясь максимально снизить величину погрешности, но сильно в этом не преуспел. Мне никак не удается определить площадь его поверхности. Но думаю, что радиус и окружность я высчитал довольно точно, - он поднял самодельный штангенциркуль. - Я использовал лазерный прицел с вертолета…
- Не понимаю, - сказал Кейси. - Это же сфера. Если тебе известен радиус, то все остальное можно узнать из формул. Площадь поверхности равна четыре пи, умноженное на радиус в квадрате…
- Да, но это годится, если предположить, что данная сфера - точно такая же, как и любая другая, с которой нам приходилось сталкиваться, - спокойно ответил Абди. - Но я еще никогда не видел, чтобы сфера спокойно парила в воздухе. Поэтому не стал делать никаких предположений и решил начать с самого начала.
Байсеза кивнула в знак одобрения.
- И ты узнал, что…
- Начнем с того, что это - идеальная сфера. - Он снова посмотрел на объект своего исследования. - И я ничуть не преувеличиваю. Она идеальна в допустимых пределах даже моих измерений при помощи лазера, по любой оси. Даже в наше время, в 2037, вряд ли получится придать материалу подобную форму с такой фантастической степенью точности.
Де Морган сдержанно кивнул и произнес:
- Это почти высокомерная демонстрация геометрического совершенства.
- Да. Но это только начало, - он поднял свои часы так, что Байсезе был виден их крошечный дисплей. - Вернемся к урокам геометрии в школе, Кейси. Отношение длины окружности к ее диаметру - это…
- Пи, - громко ответил Отик. - Даже христианину-деревенщине это известно.
- Да, но не в этом случае. Для Глаза оно равно трем. Не около трех и не чуть больше трех, а три, если верить точности лазера. Погрешности моих измерений настолько малы, что совершенно невозможно, чтобы величина числа "пи" для этой сферы была общепринятой. Видишь, Кейси, здесь твои формулы не работают. У меня получилось такое же значение "пи", когда я определял объем. Правда, тут надежность моих результатов куда сомнительней: ведро мутной воды с лазером не сравнить…
Байсеза встала с земли и обошла сферу, рассматривая ее со всех сторон. У нее все еще оставалось тяжелое чувство относительно этой серебряной загадки.
- Но этого не может быть. Пи есть пи. Его значение является неотъемлемой частью структуры нашей Вселенной.
- Вот именно, что нашей, - сказал Абдикадир.
- Что ты имеешь в виду?
Пуштун пожал плечами.
- Кажется, что эта сфера не совсем из нашей Вселенной, хотя и находится здесь перед глазами. Вероятно, мы уже столкнулись с аномалиями во времени. Возможно, что это - аномалия в пространстве.
- Если это так, - с негодованием сказал Кейси, - то кто или что это сделало и что с этим должны делать мы?
Естественно, ответа на свой вопрос он не получил.
Тут к ним присоединился капитан Гроув, явно чем-то взволнованный.
- Прошу прощения, что отвлекаю вас, лейтенант, - обратился он к Байсезе. - Помните, я высылал разведывательные патрули? Так вот. Один из них вернулся с донесением, что на севере обнаружено нечто весьма необычное.
- Необычное, - сказал Кейси. - Черт бы побрал британцев за их привычку все преуменьшать.
Но Гроув остался невозмутим.
- Возможно, вы могли бы принести нам куда более точные сведения, чем мои люди… Не желаете ли совершить небольшую прогулку?
11. Наедине с космосом
- Эй, олух, мне нужно в туалет!
Конечно же, это была Сейбл, которая из спускаемого модуля криком поздравляла его с наступлением нового дня.
В своем сне он вернулся домой, к Наде и мальчикам. Космонавт висел вниз головой в своем спальном мешке, словно летучая мышь на ветке, и только тусклый моргающий свет лампочек аварийного освещения малой мощности разгонял вокруг него темноту. Коле потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и понять, где он находится. О, он все еще здесь. Все еще на этом наполовину списанном корабле, который бесконечно кружится вокруг неожиданно онемевшей Земли. Какое-то время космонавт оставался в спальном мешке, стараясь вернуться в свой прерванный сон.
Коля находился в бытовом отсеке вместе с их скафандрами и прочей ненужной одеждой, окруженный рухлядью, которую они везли со станции. Сейчас они вряд ли смогут открыть люк и выбросить все это в космос. Решение о том, что он будет спать здесь, помогло им выиграть для себя немного больше пространства или, если называть вещи своими именами, не дало трем космонавтам, находящимся на взводе оттого, что они оказались неизвестно на какое время замкнутыми в тесном пространстве "Союза", друг друга поубивать. Но спать здесь было весьма неуютно. Коля чувствовал запах выброшенного гниющего белья, которое Сейбл окрестила "казацкими портянками".
Коля застонал, потянулся и одним движением вытащил себя из мешка. Он направился к небольшой уборной, открыл ее, нажав на стене кнопку, и включил насосы, которые должны были вывести его продукты жизнедеятельности в пустоту космоса. Когда им стало понятно, что на орбите придется задержаться, пришлось откапывать эту уборную из-под груды мусора, ведь их возвращение домой должно было занять всего несколько часов, поэтому остановки на туалет не планировалось. Этим утром ему пришлось подождать, чтобы закончить. Коля был обезвожен, а его моча была густой и жглась, как будто бы не хотела покидать его организм.
Оттого, что он был только в нижнем белье, подштанниках и нательной футболке с длинными рукавами, его трясло от холода. Чтобы "Союз" продержался в рабочем состоянии как можно дольше, Муса приказал оставить включенными лишь самые необходимые системы жизнеобеспечения, да и те держать на минимальной мощности. Поэтому корабль постепенно стал холодным и сырым. На стенах начала появляться плесень. Благодаря невесомости воздух понемногу наполнился пылью, кусочками отслоившейся кожи, сбритой щетиной и остатками еды, не желавшими оседать на пол. У космонавтов постоянно засорялись глаза, и они все время чихали. Вчера Коля провел маленький эксперимент и подсчитал, что за час он чихнул двадцать раз.
Шел десятый день. Сегодня они совершат очередные шестнадцать бессмысленных витков вокруг Земли и, возможно, доведут их общее число, начиная с того момента, как неизвестно куда пропала станция, до ста шестидесяти.
Коля закрепил на бедрах специальные браслеты. Эти ремни из эластичного материала должны были защитить его от дисбаланса жидкостей, вызванного микрогравитацией, и были достаточно тугими, чтобы ограничивать потоки жидкости из ног, при этом не останавливая их. Он надел комбинезон, который в действительности был еще одной находкой, откопанной из груды барахла в бытовом отсеке.
После этого он пробрался через открытый люк в спускаемый модуль. Ни Муса, ни Сейбл даже и не глянули на него: всем им ужасно надоело лицезреть друг друга. Коля крутнулся в воздухе и с легкостью, наработанной практикой, опустился в свое левое кресло. Как только он освободил проход, Сейбл вылетела в люк, и Криволапов услышал, как она во что-то врезалась.
- Лови завтрак, - сказал Муса и пустил по воздуху поднос.
На нем были закреплены клейкой лентой тюбики и банки с едой, уже открытые и наполовину съеденные. Они давно успели покончить с небольшим запасом еды на борту "Союза" и теперь приступили к аварийному рациону, который должен был поддерживать их силы после приземления: консервированное мясо и рыба, тубы с овощами в сметане и сыром, даже немного леденцов. Но питательным это назвать было трудно. Коля провел пальцем по каждой пустой банке и высосал остававшееся в них содержимое прямо в воздухе.