"Путеводитель "Автостопом по Галактике"". Легендарная ироническая научно-фантастическая сага Дугласа Адамса, о которой уже написано и сказано столько, что добавить что-то еще покажется глупостью и почти святотатством! Впрочем… Вы хотите знать, как приготовить коктейль "Пангалактический Грызлодер"? Хотите понять, как просуществовать на жалкие тридцать альтаирских долларов в день? Хотите играючи разорить межпланетную суперкорпорацию? Ах нет? Так, может, вам интересно, ЧТО Бог завещал сотворенному Им миру?! Читайте ШЕДЕВР Дугласа Адамса - и вы узнаете не только ЭТО, но и КОЕ-ЧТО ЕЩЕ!
Дуглас Адамс
Жизнь, Вселенная и все остальное
1
Каждое утро традиционный душераздирающий вопль оповещал окрестности, что Артур Дент проснулся и заново ужаснулся своему местоположению.
В его пещере царил холод (а также смрад и сырость), но это еще пол-ужаса. Главный же ужас состоял в том, что пещера находилась в лондонском районе Айлингтон, и первый автобус в центр должен был отправиться примерно через два миллиона лет.
Время - это, так сказать, худшее место из всех, где только можно заблудиться. Артур Дент, с его богатым опытом блужданий по закоулкам пространства и времени, может утверждать это со всей ответственностью. Заблудившемуся в пространстве хотя бы не угрожает смерть со скуки.
Артур Дент застрял на доисторической Земле в результате извилистой цепочки происшествий, в процессе каковых он попеременно подвергался оскорблениям и/или расщеплению на атомы в разнообразных экзотических уголках Галактики, бесчисленность и странность которых превзошли все его ожидания. И хотя теперь его жизнь текла чрезвычайно ровно и спокойно, нервы Артура по-прежнему шалили.
Вот уже пять лет, как его не расщепляли на атомы.
Вот уже четыре года (со дня расставания с Фордом Префектом) Артур в общем-то ни одной души не видел, а потому и оскорблениям больше не подвергался.
За исключением одного случая.
Это произошло как-то весенним вечером года два тому назад.
Бредя в сумерках к своей пещере, Артур вдруг заметил за облаками странные вспышки. Он задрал голову к небу, и в его сердце робко закопошилась надежда. Спасение. Свобода. Несбыточная греза Робинзона - корабль.
И вправду - "к его радости и изумлению, с небес, рассекая теплый вечерний воздух, тихо, как-то интеллигентно спустился длинный серебряный звездолет. Выдвинулись длинные опоры, совершая изящные балетные па во славу технического прогресса.
Звездолет легко опустился на землю, и его ненавязчивое гудение разом стихло, точно убаюканное вечерней тишиной.
Сам собой откинулся трап.
Из люка вырвался столб света.
В нем обрисовался силуэт высокой фигуры. Фигура сошла по трапу и остановилась перед Артуром.
- Ты козел, Дент, - промолвила она просто.
То был самый что ни на есть инопланетный инопланетянин. Чисто инопланетная долговязость, чисто инопланетная приплюснутая голова, чисто инопланетные глазки-щелочки, экстравагантно-складчатое золотое одеяние с воротником чисто инопланетного покроя и бледная, серо-зеленая инопланетная кожа, сияющая тем особым блеском, который дается большинству серо-зеленоликих субъектов лишь благодаря постоянному массажу и самому дорогостоящему мылу.
Артур невольно отпрянул.
Существо невозмутимо смотрело на него.
Надежда и ликование в душе Артура вмиг сменились чувством крайней озадаченности. Сотни разных мыслей, расталкивая друг дружку, боролись за контроль над его голосовыми связками.
- А… мт… - выпалил он.
- От… к-к-к… э-э… - добавил он немного погодя.
- А… тв… в… хто… кто? - выдавил он наконец, после чего погрузился в неистовое (сродни неистовым воплям) безмолвие. Нешуточное это дело - обнаружить, что после неопределенно долгого периода молчания ты, оказывается, не отучился разговаривать.
Инопланетное существо, морща лоб, заглянуло в штучку вроде папки, которую сжимало в своих длинных, лианообразных инопланетных пальцах.
- Артур Дент? - переспросило оно.
Артур растерянно кивнул.
- Артур ФИЛИП Дент? - уточнило существо, деловито лязгнув зубами.
- Э-э… да… я… э-э-э… - подтвердил Артур.
- Ты козел, - повторил инопланетянин. - Никчемная дырка от бублика.
- Э-э-э?..
Существо кивнуло само себе, произвело чисто инопланетный щелчок застежкой папки и направилось к своему кораблю.
- Э-э… - в отчаянии выпалил Артур, - э-эй!
- И нечего тут! - рявкнул инопланетянин.
Он взошел по трапу и исчез в недрах корабля. Люк сам собой захлопнулся. Звездолет басовито загудел.
- Э-эй! - вскрикнул Артур и побежал на заплетающихся ногах к кораблю. - Подождите минутку! Что вы хотели? Эй! Да подождите же!
Корабль приподнялся, беспечно скинув свою тяжесть наземь, будто плащ, секунду повисел в воздухе - и унесся в вечернее небо. Он пронзил облака, на миг озарив их своим серебряным свечением, и исчез из вида Артура - одинокой букашки, бестолково скачущей на месте посреди бескрайней шири.
- Что? - вопил он. - Чего? Зачем? Эгей-гей! Ну-ка вернись и повтори!
Он подпрыгивал и выплясывал, пока его ноги не подкосились, взывал, пока не надорвал связки. Ответа не последовало. Некому было его услышать, некому было с ним поговорить.
Инопланетный корабль уже с треском прорывался сквозь верхние слои атмосферы, навстречу той ужасной пустоте с редкими-редкими материальными вкраплениями, из которой и состоит Вселенная.
Хозяин звездолета, инопланетянин с дорогостоящим цветом лица, развалился в единственном кресле рубки. Он звался Охмешконасыпатель Конца-Краю-Не-Знающий, и был он индивидуумом с четкой целью в жизни. Не самой лучшей целью - в чем он сам первый признавался, - но эта какая-никакая цель как-никак давала ему какое-никакое занятие.
Охмешконасыпатель Конца-Краю-Не-Знающий принадлежал - то есть принадлежит - к очень узкому кругу бессмертных обитателей Вселенной.
Те, кто рождается бессмертным, от рождения бессознательно свыкаются с этим своим свойством, но Охмешконасыпатель - не из их числа. Строго говоря, эту шайку бесчувственных выродков он давно уже возненавидел лютой ненавистью. На него самого бессмертие свалилось как снег на голову, в результате неудачного взаимодействия своенравного ускорителя элементарных частиц, банки с рассолом (то был утренний завтрак Охмешконасыпателя) и двух аптечных резинок. Мелкие подробности аварии не имеют значения, поскольку никому так и не удалось воспроизвести обстоятельства произошедшего, причем многие экспериментаторы при этом попали либо в дурацкое положение, либо на тот свет, либо и туда, и туда одновременно.
Охмешконасыпатель скорбно и устало прикрыл глаза, заказал бортовой стереосистеме какой-нибудь легкий джаз и рассудил, что все бы ничего, если бы не воскресные дни, будь они неладны.
Вначале бессмертие пошло ему впрок. Он спорил с судьбой, лез на рожон, срывал цветы удовольствий и сумасшедшие деньги на высокодоходных долгосрочных сберегательных вкладах… в общем, давал всем жизни, как говорится.
Но вскоре в этом светлом существовании появилось нестерпимое темное пятно - воскресенья. Примерно в 14:55 тебя начинает обволакивать ужасная апатия: ты понимаешь, что уже принял все ванны, какие можно было принять с пользой для души и тела, что сколько ни созерцай любой абзац газетного текста, ты не прочтешь ни строчки, не говоря уже о применении на практике новейшего, совершившего революцию в области стрижки кустарников метода, который в этой газете описан. И сколько ни гляди на циферблат, неумолимые стрелки вскоре передвинутся на четыре - час, когда начинается долгое, мутное и, что греха таить, безумное чаепитие души.
Итак, Охмешконасыпатель пресытился жизнью. Довольные улыбки, которыми он обычно озарял чужие похороны, стали какими-то натянутыми. В нем зрела ненависть к Вселенной в целом и каждому из ее обитателей в частности.
Вот тогда-то он и набрел на свою цель жизни, дело, которое не позволит ему впасть в спячку никогда-никогда (так ему, во всяком случае, казалось). А придумал он вот что.
Он решил оскорбить Вселенную.
То есть он решил оскорбить всех ее обитателей. Строго индивидуально, лицом к лицу, одного за другим и (тут он с особым сладострастием скрипнул зубами) в алфавитном порядке.
Когда его знакомые (даже у таких типов бывают знакомые) намекали, что план не только этически неприемлем, но и неосуществим - поскольку все время кто-то умирает, а кто-то рождается, Охмешконасыпатель просто вперял в оппонента свой стальной взгляд и бурчал: "Что, и помечтать нельзя?"
Итак, он взялся за дело. Он обзавелся звездолетом, построенным на века, и бортовым компьютером, который умело управлялся со всей информацией о местоположении всех обитателей Вселенной, а также рассчитывал самые замысловатые маршруты полета.
Корабль пересекал орбиты планет Солнечной системы, намереваясь совершить пертурбационный маневр вокруг Солнца и, разогнавшись, выскочить в большой космос.
- Компьютер, - окликнул Охмешконасыпатель.
- Слушаю, - пропищал компьютер.
- Куда теперь?
- Вычисляю.
Охмешконасыпатель покосился на невероятную алмазную россыпь космической ночи. Биллионы крошечных миров-кристаллов огненной пылью припорошили тьму-бесконечность. И каждый, любой из них, встретится ему на пути. И на большей части из них он побывал уже миллионы раз.
На миг он вообразил свой маршрут в виде ломаной линии, связывающей все небесные огоньки, как на детских "загадочных картинках" с пронумерованными точками. И понадеялся, что с какой-нибудь туристической смотровой вышки Вселенной эта ломаная покажется каким-нибудь вопиюще неприличным словом.
Компьютер безголосо пискнул в знак окончания вычислений.
- Фольфанга, - сообщил он и снова пискнул. - Четвертая планета системы Фольфанга, - продолжил он. И пискнул. - Ожидаемое время в пути - три недели, - продолжил он. И пискнул. - Искомый субъект - некрупный слизняк, - пискнул он, - из рода А-Рт-Ур-Еа-Ипдену. - Полагаю, - добавил он, сделав передышку на писк, - что вы решили обозвать его безмозглой задницей.
Охмешконасыпатель только хмыкнул. И перевел взгляд на чудо творения за иллюминатором.
- Пойду-ка вздремну, - проговорил он. Потом спросил: - Какие зоны вещания попадутся нам в ближайшие часы?
Компьютер пискнул.
- Космовидеотон, Мыслекинозал, Надомный Думатель, - известил он и пискнул.
- Нет ли фильмов, которых я не видел уже тридцать тысяч раз?
- Нет.
- Гм.
- Разве что "Психоз в космосе". Вы видели этот фильм всего лишь тридцать три тысячи пятьсот семнадцать раз.
- Разбудишь ко второй серии.
Компьютер пискнул.
- Приятных сновидений, - сказал он.
Звездолет несся сквозь ночь.
Тем временем на Земле под аккомпанемент дождя тянулся один из самых кошмарных вечеров в жизни Артура Дента. Он сидел в своей пещере, составлял каталог возможных отповедей наглому инопланетянину и давил мух - для них этот вечер тоже оказался кошмарным.
На следующий день Артур сшил себе сумку из кроличьей шкурки - под всякие полезные вещи.
2
С того дня прошло уже два года. Сегодняшнее утро выдалось благоуханным и ясным - в чем лично удостоверился Артур Дент, выйдя из пещеры, которую именовал домом (за неимением как более подходящего названия для нее, так и более подходящей для этого названия пещеры).
Хотя в горле у него привычно саднило от традиционного утреннего душераздирающего вопля, он внезапно пришел в великолепное расположение духа. Поплотнее запахнувшись в свой обтрепанный халат, он приветствовал доброе утро широкой улыбкой.
Воздух был прозрачен и душист. Ветерок осторожно ворошил высокую траву вокруг пещеры, птицы чирикали друг с дружкой, бабочки изящно порхали туда-сюда, и вообще вся природа из кожи вон лезла, стараясь произвести благоприятное впечатление.
Однако Артура воскресили не эти пасторальные радости. Ему только что пришел в голову великолепный способ победить ужас одиночества, кошмары, комплекс неполноценности из-за провала всех сельскохозяйственных начинаний и патологического отсутствия всякой будущности для него на доисторической Земле. Короче говоря, он вознамерился сойти с ума.
Еще раз широко улыбнувшись, он откусил кусочек от кроличьей ноги - остатка вчерашнего ужина. Блаженно разжевав мясо, он решил официально оповестить мир о своем решении.
Артур приосанился, взглянул миру прямо в поля и леса. Для вящей торжественности воткнул кроличью косточку себе в бороду. Широко развел руки.
- Я сойду с ума! - возгласил он.
- Недурная мысль, - заметил Форд Префект, соскальзывая с валуна, на котором сидел.
Мозг Артура совершил сальто-мортале внутри черепной коробки. Его челюсти начали делать отжимания.
- Я тут тоже спрыгнул с ума на время, - заявил Форд. - Пользительное занятие.
Глаза Артура пошли колесом.
- Знаешь, - сказал Форд, - я…
- Где ты шатался? - прервал его Артур, чья голова все-таки покончила с физкультурной разминкой.
- Нынче тут, завтра там и кое-где еще, - сообщил Форд. И ухмыльнулся с хорошо рассчитанной издевкой. - Я тут временно спустил свой разум с цепи, предполагая, что, если я миру дико понадоблюсь, он призовет меня обратно. Так и вышло.
Форд вытащил из своей жутко обтрепавшейся и донельзя замызганной сумки субэфирный чуткомат.
- По крайней мере мне так кажется. Эта штука недавно проснулась. - Форд встряхнул прибор. - Если тревога ложная, я сойду с ума, - добавил он, - еще разок.
Мотнув головой, Артур сел на землю и поглядел на Форда снизу вверх.
- Я думал, ты умер… - вырвалось у него.
- Одно время я так тоже думал, - подхватил Форд, - а потом на пару недель решил, что я - лимон. Ужасно повеселился - все две недели только и знал, что бултыхался в джин" с тоником.
Артур откашлялся. А потом откашлялся еще раз.
- Где же ты…
- Отыскал джин с тоником? - радостно продолжил за него Форд. - Я отыскал озерцо, которое думало, что оно джин с тоником, и стал в нем бултыхаться. По крайней мере я думаю, что оно думало, что оно джин с тоником… Есть вероятность, - добавил он с ухмылкой, от которой самые хладнокровные люди с воем полезли бы на деревья, - что мне это всего лишь примерещилось.
Он подождал реакции Артура, но тот лишь благоразумно обронил:
- Давай дальше.
- Я, собственно, хочу сказать, - продолжал Форд, - что нет смысла доводить себя до безумия стараниями этого безумия избежать. С тем же успехом можно покориться судьбе, а здравый рассудок поберечь на потом.
- А сейчас ты опять в здравом рассудке? - поинтересовался Артур. - Я просто так спрашиваю, для информации.
- Я был в Африке, - заявил Форд.
- Ну да?
- Ну да.
- Ну и как там?
- А это что, твоя пещера? - спросил Форд.
- Мм… да, - ответил Артур. Его раздирали противоречивые чувства. После четырех лет полного одиночества он был до слез рад видеть Форда живым и невредимым. С другой стороны, присутствие Форда, как всегда, почти немедленно начинало давить на нервы.
- Мило-мило, - высказался Форд о пещере Артура. - Должно быть, она тебе донельзя обрыдла.
Артур не потрудился ответить.
- В Африке было очень интересно, - заявил Форд. - Я там здорово начудил.
Он задумчиво уставился вдаль.
- Я занялся издевательствами над животными, - проговорил он беззаботно.
- Но только в порядке хобби.
- Только-то? - опасливо уточнил Артур.
- Только, - заверил его Форд. - Не буду беспокоить тебя подробностями, а то они…
- Что "они"?
- Обеспокоят тебя. Но возможно, тебе любопытно будет узнать, что твой покорный слуга единолично ответственен за удлиненную форму животного, которому в будущих веках дадут имя "жираф". А еще я пробовал научиться летать. Ты мне веришь?
- Расскажи, - сказал Артур.
- Потом расскажу. Пока я только процитирую "Путеводитель"…
- "Пу…"?
- "Путеводитель". "Автостопом по Галактике". Ты, что, не помнишь?
- Помню. Я его в реку выбросил.
- Да, только я его выудил, - сообщил Форд.
- Ты мне не сказал.
- Ага, чтоб ты его опять выбросил?
- Разумно, - сознался Артур. - Ну, и что "Путеводитель"?
- В смысле?
- Ты хотел процитировать.
- В "Путеводителе" написано, что полет - это искусство, а точнее сказать, навык. Весь фокус в том, чтобы научиться швыряться своим телом в земную поверхность и при этом промахиваться.
Устало улыбнувшись. Форд указал на свои брюки и воздел руки, чтобы продемонстрировать локти. Ткань в этих местах изобиловала дырами и потертостями.
- Покамест я недалеко продвинулся, - сказал он и протянул Артуру руку.
- Я ужасно рад вновь тебя видеть.
Артур, растроганный и недоумевающий, только замотал головой.
- Я столько лет никого не видел, - заговорил он, - просто ни единой души. Еще чуть-чуть - и я разучился бы разговаривать. Слова все время забываю. Вообще-то я практикуюсь. Для практики я разговариваю с этими… ну как их там… как называются эти, с которыми разговариваешь, когда с ума сходишь? Ну как Георг Третий.
- Короли? - подсказал Форд.
- Да нет же, - возразил Артур. - Эти самые, с которыми он разговаривал. Господи, здесь же их полным-полно. Я сам посадил сотни. И все засохли. Деревья! Я практикуюсь в разговорах с деревьями. Ты это зачем? - Форд по-прежнему протягивал Артуру руку, а тот с изумлением пялился на нее.
- Пожми ее, - просуфлировал Форд.
Артур последовал совету, вначале несколько нервно, словно боясь, что рука сейчас обернется скользкой рыбиной. Но тут же с безмерным чувством облегчения крепко схватился за нее обеими своими. Он тряс руку Форда и пожимал ее, пожимал и тряс.
Через некоторое время Форд счел необходимым отнять у Артура свою конечность. Они взобрались на верхушку ближнего утеса и принялись обозревать окрестности.
- Что сталось с голгафрингемцами? - спросил Форд.
Артур пожал плечами.
- Их здесь нет уже три года. Очень многие не пережили зиму, а когда пришла весна, уцелевшие заявили, что уходят в отпуск, и уплыли на плоту. История свидетельствует, что они, видимо, живы и здоровы…
- Гм, - прокомментировал Форд, - ну ладно, ладно.
Уперев руки в боки, он вновь обвел взором пустынный мир. Внезапно Форд начал буквально излучать энергию и целеустремленность.
- Мы отправляемся в путь, - вскричал он, весь трепеща от прилива сил.
- Куда? На чем? - воскликнул Артур.
- Не знаю, - сказал Форд, - но я буквально чувствую, что время пришло. Лед тронулся. Наше странствие уже началось.
Он перешел на шепот.
- Я обнаружил, - заявил он, - аномальные протечки.
Прищурившись, как Клинт Иствуд, он уставился на горизонт. Для полноты картины не хватало только, чтобы порыв ветра драматически взъерошил его волосы - но местный ветерок баловался с какими-то листьями в сторонке, а на Форда и внимания не обращал.