* * *
Найти кают-компанию оказалось легче, чем Брим опасался: по дороге он заблудился только дважды. Младший лейтенант открывал люк не без внутреннего трепета: каких-то шесть дней назад вход на исключительно офицерскую территорию был ему заказан. С облегчением заметил он, что помещение оказалось пустым, и шагнул через высокий порог. На передней переборке красовался большой парадный портрет Грейффина IV, Великого Галактического Императора, Принца Звездного Скопления Реггио, Законного Хранителя Небес (совершенно аналогичные изображения сияли блаженной улыбкой практически с каждой мало-мальски подходящей стены в империи). Помещение было беспорядочно уставлено изрядно потрепанными креслами, однако главным в нем являлся, несомненно, здоровенный резной стол с десятью стульями вокруг него. Стол был накрыт на восемь персон; перед двумя стульями приборы отсутствовали.
В переборке за столом виднелось окошко в маленькую темную буфетную. Из этого окошка на него в упор смотрели два огромных слезящихся глаза. Кроме глаз имел место длинный, тонкий нос, а под ним - кустистые белые усы. Теперь пришел черед Брима вздрогнуть от неожиданности.
- Э-э… доброе утро, - выдавил он из себя.
- Разумеется, доброе, - убежденно ответил обладатель белых усов. - Э… Прошу прощения?
- Насколько я могу судить, вы все - молодежь - любите снег. Брим открыл было рот для ответа, но произнести ничего не успел, поскольку в кают-компанию вразвалку вошел медведь с планеты Великая Содеска с молниями машиниста на лацкане формы. Вновь вошедший - старший лейтенант, судя по количеству молний, - мгновенно оценил ситуацию и тряхнул пышными, хотя несколько растрепанными бакенбардами.
- Лейтенант Брим? - поинтересовался он.
- Так точно, сэр, - ответил Брим. - А это… - Он мотнул головой в сторону буфетной. Медведь улыбнулся.
- А, это Гримсби, наш старший стюард, - объяснил он. - С ним все в порядке, просто он глух как пень.
- Г-глух, сэр?
- Во всяком случае, за те полгода, что я здесь, он не дал повода заподозрить обратное. Брим обалдело кивнул.
- Пусть это не беспокоит тебя, приятель, - посоветовал медведь. - Он и так всегда знает, что кому из нас нужно. А если ты захочешь чего-то еще, так можно самому пойти и взять.
- А… да, ясно, сэр.
Медведь ухмыльнулся, продемонстрировав длинные сверкающие клыки, каждый из которых был украшен маленькой алмазной коронкой - любой уважающий себя медведь с Содески считает это совершенно необходимой деталью.
- В общем-то мое имя вовсе не "сэр", - сказал он, протягивая огромную мохнатую лапу. - На родных планетах меня зовут Никлас Януар Урсис; впрочем, зови меня просто Ник, идет?
Брим пожал лапу.
- Ник так Ник, - согласился он. - А тебе, похоже, известно мое имя: Вилф Брим, точнее Вилф Анзор Брим. - Кристоба сказала мне, что ты пошел сюда, - пояснил Урсис, вытаскивая из кармана дорогого мундира содескийскую трубку-земпа. Шесть сильных пальцев аккуратно набили ее зельем из маленького кожаного кисета, и он с ожесточением запыхтел, пока хоггапойя не разгорелась ровным багровым светом, наполняя кают-компанию сладким, тяжелым ароматом, вот уже столетия раздражавшим людей - товарищей по командам во всей разумной Вселенной. - Не возражаешь? - с запозданием спросил он, разваливаясь в одном из наименее хрупких на вид кресел.
Брим улыбнулся и покачал головой. В принципе хоггапойя не особенно раздражала его. Впрочем, даже в противном случае это вряд ли заставило бы медведя отказаться от своего пристрастия (которое приходилось терпеть, ибо никто не справлялся с двигателями сверхсветового хода так, как медведи с Содески), тем более что аромат курящейся хоггапойи сводил с ума юных - и не только - медведиц.
- Свежеиспеченный лейтенант, а? - поинтересовался Урсис, блаженно закидывая ногу на ногу. Его высокие ботинки сияли как новенькие, словно он приготовился к строевому смотру.
- Выпущен неделю назад, - признался Брим. - То есть ты хочешь сказать, что прилетел с Авалона на "Амфитрите", так?
Брим прикусил губу и кивнул. Он и в самом деле прилетел этой ночью на большом транспорте, переоборудованном из пассажирского лайнера.
- Конвой CXY-98, - подтвердил он.
- Ходят слухи, что вас там здорово потрепали, - сказал медведь.
- Потеряли больше половины транспортов, - кивнул Брим. - Двенадцать штук, кажется.
- И большую часть сопровождения, - предположил медведь.
Брим кивнул еще раз. Да, слухи на Эорейском комплексе распространяются быстро.
- Старый "Упрямый" разлетелся прямо на моих глазах. Всего в паре кабельтовых по правому борту.
- Кто-нибудь спасся?
- Не могу представить себе, чтобы кто-нибудь мог выжить в такой мясорубке, - ответил Брим. - Похоже, у них рванули все четыре кристалла одновременно - там и обломков-то почти не осталось.
Урсис задумчиво поднялся с кресла. Стоя, он абсолютно соответствовал содескийским стандартам: мощный торс, рост чуть выше трех иралов. Как у всех медведей, у него были короткие острые уши и тупой нос - это помогало сохранять тепло в холодном климате родных планет. Он посмотрел Бриму прямо в глаза.
- Два брата, - медленно произнес он. - Уфф.
- Мне очень жаль, - неуверенно сказал Брим. - Мне тоже, - пробормотал Урсис; близорукие глаза хищника смотрели отсутствующим взглядом. - Впрочем, Хагсдоффы всегда выбирают самого мохнатого быка, верно?
- Прошу прощения?
- Так, старая поговорка с родных планет, - объяснил Урсис. - Мне не следовало обременять тебя своими горестями. - Он положил лапу на плечо Бриму. - Твои соплеменники пострадали не меньше нас в первые рейды.
Брим прикусил губу.
- Деспоты вроде Негрола Трианского одинаково опасны и для медведей, и для людей, - заметил Урсис. - Так что никуда нам не деться, пока мы не разделаемся с ним - и с его трижды проклятой Лигой, а? - Он задумчиво пыхнул своей трубкой-земпа. - Весть о твоем прибытии опередила тебя, карескриец. Многие из нас ожидали тебя не без интереса.
Брим удивленно приподнял бровь.
- Ладно, друг, нам еще предстоит поговорить о многом, - вздохнул медведь. - Увы, сейчас мое место в машинном отделении. И я не сомневаюсь, тебе будет приятно посмотреть на свою новую каюту - думаю, она уже готова. - Он кивнул в сторону люка.
Брим обернулся. У входа стояла Мальдива.
- Прошу вас, лейтенант, - пригласила она его.
- Ладно, побеседуем потом, - пообещал Урсис, помахав им вслед.
Несколькими циклами позже Брим стоял, оглядываясь, посередине крошечной каюты - первой в его жизни, которую ему не надо было делить с кем-то еще. Роскошь, неслыханная для Карескрии и ее неуклюжих рудовозов; впрочем, она досталась ему недешево. Ничего: по крайней мере в эту минуту он не сомневался, что она того стоила.
Он успел лишь запихнуть чемодан под узкую койку, когда заметил засветившийся на двери дисплей срочной информации.
- Да?
- Приветствия от капитана, - произнес дисплей. - Собеседование в ее каюте в 09.75 стандартного времени.
Покосившись на свой хроноиндикатор, Брим увидел, что до назначенного срока ему остается еще больше трех метациклов. - Хорошо, - ответил он и, когда дисплей погас, снова опустился на койку. Судя по всему, на борту "Свирепого" он был редкой ранней пташкой - по крайней мере во время стоянки на базе.
* * *
Задолго до 09.75 стандартного времени Брим уже поднимался по крутому трапу на мостик. На ближайшем к трапу люке красовалась табличка "КАПИТАН", а ниже на прилепленной наискосок бумажке было приписано от руки: "Р. Г. Коллингсвуд, лейтенант-коммандер И.Ф." Он подождал у люка, и почти сразу же к нему присоединился второй младший лейтенант с крылышком пилота на лацкане. Он был розовощек, пухл и не слишком весел. Туго затянутый пояс делил его фигуру на две колышущиеся при ходьбе округлости, и даже мундир - явно дорогого пошива не делал его намного изящнее.
- Ф-фух, - выдохнул он. Голос его оказался неожиданно высоким для такой массивной фигуры, - я уж боялся, что никогда не найду капитана в этом чертовом лабиринте. - Который час?
- Если вас тоже пригласили к 09.75 стандартного, вы успели, - утешил его Брим, посмотрев на хроноиндикатор. - Даже на цикл раньше.
- И то хорошо, - буркнул лейтенант, переводя дух, потом неожиданно посмотрел на Брима с любопытством. - А вы, случайно, не тот младший лейтенант с Карескрии? - поинтересовался он.
- Он самый, - кивнул Брим, на всякий случай насторожившись.
- А на вид, - фыркнул его собеседник, - самый обычный человек.
По опыту Брим знал, что жители центральных планет империи далеко не всегда понимают, что наносят обиду, - и уж во всяком случае, сейчас было не время проучить этого недоумка.
- Вы готовы? - спокойно спросил он.
- Всегда готов, - ухмыльнулся тот. Брим постучал в люк.
- Открыто! - послышался голос изнутри. Брим толкнул люк. Лейтенант-коммандер Р. Г. Коллингсвуд сидела спиной ко входу, вглядываясь в дисплей. В каюте негромко играла мягкая, незнакомая Бриму музыка.
- Заходите, - пригласила она, не оборачиваясь. - Я сейчас.
Брим вошел первым и неловко остановился посреди каюты. Музыка продолжала играть до тех пор, пока женщина не отключила дисплей и не повернулась в кресле, по очереди окинув взглядом прибывших. У нее был длинный нос истинной патрицианки, огромные глаза газели и мягкие каштановые кудри. Тонкие пальцы сплелись на колене.
- Ну? - спросила она.
- Младший лейтенант Вилф Анзор Брим явился для прохождения службы на корабле Имперского Флота "Свирепом", мэм! - отрапортовал Брим как можно увереннее. В последовавшей за этим тишине он вдруг понял, что почти панически боится. Впрочем, не он один - его округлый коллега не смог даже открыть рта. Брим молча протянул капитану свою карту, повернув ее нужной для считывающего устройства стороной.
Коллингсвуд прочитала напечатанное на карте имя, потом взяла карту у второго лейтенанта и не глядя положила ее на стол рядом с первой.
- Так вы и есть Брим? - спросила она наконец, нахмурившись.
- Так точно, мэм.
- Тогда вы, значит, Теада? - обратилась она ко второму офицеру.
- Д-джубал Виидрофф Теада Третий, - запинаясь, ответил тот. - С Авалона.
- Ага, - так же хмуро кивнула Коллингсвуд. - Было время, когда я знала вашего отца. - Она замолчала и улыбнулась, как бы припоминая что-то. - Насколько я понимаю, вы оба только-только закончили курс в академии?
- Так точно, мэм, - кивнул Брим. Его коллега продолжал молчать.
Тонкий рот Коллингсвуд искривился в едва заметной усмешке.
- Ну и как, готовы вести "Свирепого" в космос, сидя в командирском кресле? - поинтересовалась она.
- Я буду счастлив занять на вашем корабле любое предложенное мне кресло, мэм, - улыбнулся Брим. Только сейчас до него начало доходить, что капитан одета в поношенный свитер и короткую юбку, открывающую ноги в мягких, также изрядно поношенных сапогах. При всем этом она ухитрялась сохранять абсолютно капитанский облик.
- Значит, это вы пилотировали те ужасные рудовозы, верно? - спросила она.
- Так точно, мэм. - Брим снова напрягся в ожидании подвоха.
- Гм, - задумчиво протянула она. - Насколько мне известно, управление ими требует выдающихся летных способностей.
Брим почувствовал, как его щеки вспыхнули, но промолчал, не найдя, что ответить.
- Вы очень скоро сможете продемонстрировать нам свой талант, лейтенант, - снова улыбнулась Коллингсвуд. - А что вы, лейтенант Теада? Могу я посадить вас прямо сейчас в командирское кресло?
- Н-ну, капитан, - пробормотал Теада в полнейшем замешательстве, - я налетал триста метациклов… н-ну и на тренажере еще… Н-не знаю, право, могу ли я прямо вот так…
- На "Свирепом" вы быстро наберете полетные метациклы, - перебила его Коллингсвуд, чуть заметно нахмурившись. Потом ее нейтральная улыбка вернулась. - Ладно, лейтенант Амхерст ожидает вашего доклада о прибытии - он старший помощник. И разумеется, вам надо доложиться лейтенанту Голсуорси, когда он вернется. Голсуорси - старший рулевой. - Она еще раз улыбнулась и снова развернула кресло к дисплею. - Добро пожаловать на борт "Свирепого", - произнесла она, отпуская их.
Брим шагнул к выходу первым. Когда он поднял ногу, чтобы перешагнуть через порог, Коллингсвуд еще раз повернулась в его сторону.
- Кстати, лейтенант Брим, - произнесла она, глядя мимо Теады. - Обращаясь ко мне, называйте меня "капитан", не "мэм". - Она улыбнулась, на этот раз тепло, без подвоха. - Ничего страшного, - добавила она. - Так, на всякий случай.
* * *
Когда Теада, так и не произнесший больше ни слова, исчез в глубине коридора, Брим, поразмыслив, решил первым делом доложиться старпому. Его он нашел в штурманской - тот сидел за маленьким, заваленным картами столом, уставившись в шар дисплея.
- Лейтенант Амхерст? - вежливо осведомился Брим, покосившись на парадный мундир, небрежно брошенный на спинку кресла.
- До сих пор звался так, - холодно откликнулся тот, отрываясь от дисплея. Амхерста отличали те же утонченно-аристократические черты, что и Коллингсвуд, только подчеркнуто мужественные: тонкий прямой нос, узкая полоска усов, безгубая щель на месте рта и вьющиеся золотистые волосы. Что отличало его от капитана, так это глаза. В то время как взгляд Коллингсвуд был полон живого интеллекта, эти глаза смотрели на мир тупым взглядом солдафона. - Ты не очень-то спешил с докладом, не так ли?
- Я был у капитана Коллингсвуд, сэр, - объяснил Брим. - Прибереги свои оправдания до того момента, когда я спрошу тебя об этом, - прорычал тот. - Лейтенант Теада, как и положено уважающему себя офицеру Имперского Флота, доложил о себе сразу по прибытии. - Он повернулся в кресле, не забыв поправить при этом безупречно отглаженные штанины. Такие элегантные, доходящие до колен сапоги из мягкой кожи, как у него, Бриму до сих пор доводилось видеть только на картинках. - Впрочем, всякие там выходцы из колоний никогда не знают, как и кому докладывать о прибытии, - вздохнул он, откинув голову и прицелившись в Брима своим длинным носом. - А уж вы, карескрийцы, тупее всех.
Брим сдержал свой гнев - и язык тоже. В принципе ничего нового в этом не было; за годы, проведенные в академии, он мог бы и привыкнуть к такому.
- Ну? - неожиданно спросил тот. - Что ты скажешь в свое оправдание?
- Я был у капитана, - повторил Брим. - По ее приказу.
- Ничего, ты у меня еще научишься, как себя держать со мной, карескриец, - рявкнул Амхерст с плохо сдерживаемой яростью.
- Я не имел в виду ничего плохого, сэр, - ровным голосом произнес Брим, стараясь держать себя в руках.
- Мне виднее, имел ли ты чего в виду или нет, младший лейтенант, - холодно прошипел Амхерст. Он сложил кисти рук шалашиком и некоторое время созерцал их, пока Брим молча стоял навытяжку. - Надеюсь, я окажу экипажу добрую услугу, - сказал он, наконец в первый раз с начала разговора посмотрев Бриму прямо в глаза. - Чем быстрее ты продемонстрируешь свои, так сказать, способности, тем быстрее мы сможем заменить тебя на кого-нибудь мало-мальски годного. - Он повернулся в кресле и снова уставился в свой дисплей. - Только представьте себе, - пробормотал он, обращаясь к воображаемому собеседнику, - карескриец с отдельной каютой! - Он покачал головой и пробежался длинными розовыми пальцами по клавиатуре. - Короче: вылет назначен на послезавтра. Вот ты и будешь вторым пилотом при взлете. - Он хохотнул. - Старина Голсуорси двое суток подряд не вылезал из казино, так что сейчас у него созерцательное настроение. Ничего, он-то быстро выявит все твои… гм… таланты.
Почти дрожа от обиды, Брим продолжал стоять в дверях, ожидая продолжения экзекуции.
- Можешь идти, - буркнул Амхерст, не оборачиваясь. - На то, чтобы поиграть в космонавты, у тебя еще сегодняшний вечер и весь завтрашний день. А потом - скатертью дорожка, карескриец. Таким, как ты, не место в обществе джентльменов - что бы там ни написал лорд Беорн в этом своем дерьмовом указе.
Брим четко повернулся и потратил стремительно тающие остатки своей выдержки на то, чтобы, строевым шагом выйти из штурманской.
* * *
Прошло несколько метациклов - он утратил ощущение времени, - а Брим продолжал сидеть на своей койке, уронив голову на руки и пребывая в настроении между убийственной яростью и бездонным отчаянием. Все снова - кадетская школа, первые курсы академии… Тем редким карескрийцам, что отваживались поступить в академию, приходилось быть во всем на голову выше остальных, чтобы их по крайней мере считали за людей. И главным оружием, которое использовали против них эти снобы из Метрополии, был их собственный характер. Он тряхнул головой, в тысячный раз вспоминая свой разговор с Амхерстом, когда по люку его каюты загрохотал чей-то тяжелый кулак.
- Вилф Анзор, дружище, выходи! Пришел час расслабиться и оттянуться как следует в кают-компании! Короче говоря, самое время нализаться до чертиков!
За двадцать восемь лет жизни Бриму вряд ли приходилось слышать слова приятнее.