Врач, казалось, не слышал его. Он увлек Валерана за собой в залитый ярким светом зал, к операционному столу, накрытому чем-то вроде савана. Слепящие лучи огромного светильника дробились в металле. Это было похоже на пульт звездолета, каким обычно пользовались гуманоиды… Медсестра, схожая с белым призраком, отдернула покрывало.
…Лицом к лицу с кровавой плотью, которая еще сохраняла подобие человеческого тела, которая еще дышала, страдала, может быть, Валеран был готов от всего отречься, все опрокинуть, и за какую-то ничтожную долю секунды его судьба могла стать совсем другой…
- Кто же это? - спросил он с трудом.
- Астрид Еврафриканская. Пятая дочь вашего императора.
Так это была Астрид! В голове Валерана вспышками промелькнули образы - фальшивые, вызывающие раздражение, но в то же время привлекательные - все, что родная планета хранила для своих последних принцев… Он увидел голубой шифер на крышах крепостных башен, благородный ордер фасада замка, который сохранился в первозданном виде благодаря консервантам, зеленые парки, по которым в колясках с разукрашенными по старинной моде, пританцовывающими лошадями проезжали призраки, озера, где плавали голографические лебеди. Он вспомнил и наивного веселого ребенка, девочку с длинными локонами и острыми коленками, которая бегала вместе с ним среди этих призраков. Да, прошлое возвращалось. Первые балы, первые волнения, милые и глуповатые "стандартные ситуации" детства: "Кузен и кузина - опасная картина… Уроки любви в глухом уголке парка", и шепот усыпанных бриллиантами старых фрейлин, сбившихся в кружок.
- Конечно, Астрид только шестая на ступеньках трона. Боже храни императора!
- Но ведь Аэрс такой хрупкий, бедняжка…
- А Анна так набожна!
- Вы говорите "набожна" с таким выражением, словно хотите сказать, что она безобразна или что у нее сенная лихорадка…
- Нет, нет! А вот Астрид будет очень хорошенькая!
Места по рангу, разговоры о наследстве, этикет, чем-то похожий на этикет Кастильского двора в 1500 году. И все это бессмысленно, привлекательно и безнадежно архаично… И все это покатилось в бездонную шахту, которая выплюнула сегодня эту кровавую плоть…
- Астрид… - повторил Валеран. - Она умирает, да?
- Она не так уж далека от смерти, - сурово ответил арктурианец. - Ее сожгли огнеметом, и она выжила только потому, что упала под вагон метро. - Все это казалось Валерану невозможным, абсолютно невероятным… - Что касается других…
Он махнул рукой, что на всех языках означало только одно: конец…
- Один из наших разведывательных кораблей смог собрать то, что вы сейчас видите. С большим трудом ему удалось сесть на Уране, и под предлогом смены двигателя переправить останки принцессы на корабль-госпиталь.
- Она умирает. Уйдите. Оставьте меня с ней.
- Это бесполезно. Она не сможет узнать вас, - сказал чей-то суровый голос с земным акцентом, показавшийся ему странно знакомым. Он был похож на голос Леса Керрола, но в нем слышалась только сталь. - Вы должны принять решение, принц Валеран. Вы ведь были с нею помолвлены?
- Да… то есть, нет… Это была своего рода игра. Она была слишком молода, и мы принадлежали к одной семье.
- Вот именно. Сейчас вы должны решить ее судьбу.
- Что?! Но вы же не можете спасти ее!
- Верно, мы ничем не можем помочь ее телу. Его жизнь поддерживалась до сих пор искусственно, благодаря питательной среде… Объясните ему, Арцес.
- Да, кожа сгорела, - сказал высокий арктурианец с какой-то странной нежностью в голосе. - Сохранилось только несколько жизненно важных органов, и среди них - мозг. А 120-я статья межгалактического кодекса запрещает нам бесконечно хранить "человеческие останки в законсервированном виде". Итак, вы должны решить…
- Это ведь такая драгоценная кровь… - сказал стальной голос. - Не думайте, что мы так наивны: речь идет о символе. Для землян на Арктуре эта девушка - все, что осталось от Земли. От их Земли.
И Валеран тотчас вспомнил Христиана VII, который отвечал своим тусклым и грустным голосом верным придворным, умолявшим его эмигрировать: "Мы не можем оставить Землю. Мы сами и есть Земля…"
- Но вы говорите, - крикнул принц (или ему показалось, что он крикнул?), - что не можете спасти ее тело! Если остается только эта куча законсервированных остатков, то что же вы собираетесь из нее сделать?!
- Биоробота.
Мог ли он - должен ли он был лишить ее этого последнего шанса? В час выбора он снова понял, кем он был на самом деле - земной принц, довольно незамысловатое существо, которое в общем-то, верит в свою исключительность. Предки Валерана поклонялись культу расы. В их экспериментальных лабораториях посредством скрещивания и инъекций создавались гибриды, и в том, что прекрасно сохранившийся и отделенный от несовершенного, безжизненного тела мозг будет помещен в черепную коробку андроида, не было ничего сверхъестественного. Конечно, хирурги и невропатологи Сигмы творили чудеса. Так можно было бы сохранить всех последних землян "старого двора" - древнего маршала, старого камергера, фрейлин - всех, кто знал прежнюю Астрид. А потом терпеливо, мало-помалу, подбирая то аметистовый оттенок радужной оболочки глаза, то магнолиевую бледность лица, можно будет создать настоящий шедевр, живую статую, и она будет еще совершеннее, чем настоящая Астрид… если бы она была жива. К тому же, биологические андроиды всегда получались красивее, чем люди.
Он еще долго думал, но потом дал согласие и поставил подпись.
Выйдя с территории Центра и не встретив, к счастью, никого из знакомых, он зашел в первое подвернувшееся злачное место на космодроме, отказался от опиума и схрауи, а также местных сегхиров, и основательно напился.
На рассвете, вернувшись в адмиральский дворец, он увидел Леса, как всегда аккуратного и бледного, в летной форме. Он пришел попрощаться. Валеран был еще достаточно пьян, чтобы толком передать Лесу все свои мысли. Коротко пересказав ход событий, он процедил сквозь зубы:
- Я же не мог отказать ей в этом, да?
И Лес ответил, как и следовало ожидать:
- Да, не мог.
Позже Валеран вспомнил, что в изголовье Леса, влюбленного в Землю, висел портрет пятой принцессы…
А потом?
Потом прошли месяцы. Годы. Шел курс адаптации, ужасно долгий и трудный. Еще несколько веков назад один ученый писал: "…самым трудным этапом является соединение коллоидального механизма с электрической системой".
Между экспедициями Валеран находил время посетить Центр. Он узнавал, что там происходили странные чудеса, что величайшие умы Арктура создавали из живой плоти оружие, предвидя будущие беспощадные битвы с врагом. Но все это мало интересовало его, он спешил к Астрид. Стадия адаптации мозга, искусственно питаемого, помещенного в капсулу, успешно миновала, наступила стадия формирования андроида, движимого электрическими импульсами, с гибкими суставами и крепкими мускулами.
При первом свидании Ральф оказался лицом к лицу с бессмысленным коконом, по которому время от времени пробегали судорожные пульсации. В следующий свой визит Ральф увидел застывшую безликую маску и неподвижное тело…
Лес исчез. Он улетел на встречу с незнакомой, опасной и страстно любимой Землей. Конечно, Валеран должен был предупредить его, что нельзя посетить ее безнаказанно. Но они больше не встречались. Принц Еврафриканский, словно зачарованный, продолжал ходить в Центр Мутаций; после каждого полета - к этому ложу… До него начал доходить смысл старинного земного выражения, несколько сатанинского: нелюбовь. "Я ненавижу тебя и не могу обойтись без свиданий с тобой…" - говорилось в старой песне одного из народов Земли, которому когда-то пришлось много выстрадать.
Наступил день, когда она смогла управлять своими рефлексами.
Однажды она подняла руку. Левую. Правая оставалась неподвижной из-за обрыва цепи.
Однажды красиво очерченные губы разомкнулись, и она произнесла: "Р-р… Ральф…"
Он тотчас вышел. Его вырвало.
8
Талестра думает:
В то время, как на Сигме происходили все эти события,
когда в созвездии Рака вспыхнула Новая,
когда какая-то комета задела своим хвостом несколько незначительных звездочек в Гиадах,
когда, спрятавшись от подступившего врага в погребе, какая-то женщина-мать на Земле душила своего ребенка, чтобы он не кричал,
когда собака нашла своего убитого хозяина и лизала ему лицо, когда десятки собак - и тысячи собак…
когда потоки и пучки частиц встречались в космосе, когда одни миры рождались, а другие - нет,
(и все это я знала),
когда в одно и то же время на деревьях наливались плоды, а люди умирали с голода,
когда узник выпрыгнул в окно, чтобы избежать пыток,
когда один ученый нашел способ победить рак, а
другой ученый - как опрокинуть вселенную
(оказалось, что оба они ошибались. Я проникала в их мысли. И не могла же я знать…)
В то время, как происходили все эти события, и много других, я, Талестра, кончила тем, что обнаружила две опасности, две угрозы. Да, две. Именно в этом заключалась трудность.
Заряд взрывчатки поместили в систему снабжения горючим, а прибор, создающий помехи, - на пульте управления.
У меня не было времени, чтобы обдумать и определить, кто подложил эти штуки. На первый взгляд, это мог быть электроник. Прибор, создающий помехи, был страшно опасен, но взрывное устройство вызывало большее беспокойство. Тогда я сотворила одну штуку, которая требует определенного умения: я переместилась в пространстве. Казалось бы, это такая безделица, но попытайтесь сами как-нибудь! Я обнаружила заряд в глубине трюма (если можно так выразиться). Люди сбились там, как сельди в бочке. Во всяком случае, мне так показалось. Пожалуй, они одурели, когда я материализовалась.
В центре толпы.
Тут я обнаружила, что дело идет к катастрофе: заряд был в капсуле, прикрепленной к трубе. Циферблат на ней показывал, что через несколько минут он сотрет нас всех в порошок… а дурачье вокруг думало, что это обычный корабельный прибор. Но самым неприятным было то, что я забыла, какой была слабой, с моими тонкими, как спички, ручками. Слабой, когда не надо было изменять облик или переноситься в пространстве. И теперь я держала эту капсулу обеими руками и никак не могла остановить ее адское тик-так! Все, что мне удастся, это взлететь при взрыве на воздух раньше всех… Когда он грянет, естественно.
И я мысленно закричала изо всех сил:
"Лес! Лес Кэррол!"
И откуда-то сверху, оттуда, где должен находиться верх, меня резанул хрустальный голос:
"Ну, что ты от меня хочешь, противная девчонка?!"
Он следовал за мной! Он понял, что полупрозрачная фигура, в углу - это я!
Я так возликовала, что заговорила во весь голос:
- Лес Кэррол, вот она! Я не могу сказать, что это… даже подумать… здесь есть телепаты! Ну, эта штука, вы знаете… она взрывается. Я держу ее в руках.
- А… а… А-а-а-х-х-х…
В одно мгновение меня сплюснули, как ту селедку.
- О… ох… она ее держит!!!
- А дальше что? - спросил невозмутимый голос.
- Я ничего не могу с нею сделать… она запаяна.
- Она запаяна, - подтвердил чей-то низкий, но дрожащий от ужаса голос над моей головой. - Она так говорит.
- А если посмотреть?..
- Подождите, я сейчас вытащу зажигалку…
Только этого не хватало! Я хотела заорать, но кто-то набросил мне на голову толстое покрывало - оно показалось мне тяжелым, как свинец. Зажигалка, которая при максимальном пламени может заменить паяльник! А я даже не знала, из чего состоит заряд мины… Я думаю, что Лес тотчас все понял. Когда сверкнуло пламя, я услышала, как кто-то ворвался в помещение, и услышала удары во что-то мягкое.
Позднее, когда Леса просили рассказать об этом гомерическом бое, он говорил следующее:
- В помещении было полно женщин и отставных военных. Некоторые из них, уроженцы Нептуна, были трех метров в диаметре. Я ткнул головой в живот того, кто игрался с зажигалкой. Потом схватил за лодыжки другого умника и начал молотить им направо и налево. Естественно, Морозов перед этим отключил искусственную гравитацию, и все эти деятели ничего не весили. Я нашел девчушку полузадавленной под кучей спасательных скафандров и надувных матрацев, но она не бросила машинку, она прямо-таки вцепилась в нее… Понадобилось немало усилий, чтобы обезвредить мину.
- А злоумышленник? - спрашивали обычно.
- О!.. Его втянуло в трубу вентилятора, когда отключили искусственную гравитацию, представляете?
- И тогда?
- И тогда, - говорил Морозов с грустной улыбкой, - я воткнул ему в сонную артерию спицу. Видите ли, у меня не было другого оружия…
- Это был электроник?
- Нет, кибернетик.
Между тем, пока мы там, в трюме, входили в межзвездную Историю, ад проник в рубку…
Оказалось, я недооценила прибор, создающий помехи. Когда мы, помятые, усталые и ободранные, пробились через клубки парящих людских тел и показались в рубке, мы были просто счастливы… Временами, как мне казалось, Лес тащил меня за волосы, а я, похоже, случайно куснула Морозова за ногу.
К счастью, электроник (я мысленно извинялась перед ним) в нужный момент открыл входной люк, и мы тотчас рухнули на то, что было в этот момент полом. За секунду до этого Морозов добрался до пульта и включил гравитацию.
- Ну? - спросил он, усевшись среди обломков.
Лес рассматривал экраны.
- Что ж, мы сбились с расчетной траектории и летим сейчас с энной космической скоростью. Я не понимаю…
Я вытерла кровь (пробираясь сюда, я упала лицом в кучу обломков и поранила губу).
- Это все вторая капсула, красная. Но ее больше нет. Вот все, что от нее осталось, - я показала на обломки и оборванные провода.
- Она права! - воскликнул электроник, он глядел на меня с ужасом и уважением. - Тут была красная капсула. Дьявол!
- Не ругайтесь! - Морозов поднялся с пола, облаченный, как всегда, в свое достоинство и набедренную повязку, усеянную осколками. - Здесь ведь девушка!
- Я думаю, - задумчиво сказал Лес, - после того, что она слышала в трюме, ей можно слушать все. Так что вы сделали с этой капсулой, Гейнц?
- Я разбил ее вот этим! - и он поднял окровавленные кулаки. - Когда мы начали беспорядочно смещаться, я решил поискать как следует. Она была встроена вон там, в цепи коррекции, я никогда раньше ее не видел! Я понял, что ее надо тотчас уничтожить, иначе она унесет нас к дьяволу. Я так и сделал, но было поздно.
- Не понимаю, - сказал Морозов. - Что же, она действует до сих пор?
- Мы уже набрали скорость, - ответил Лес. Он казался утомленным. Повернувшись ко мне, он протянул платок:
- Вытри… губу, она у тебя кровоточит. Ты знала, что этот прибор здесь?
- Да, я почувствовала его одновременно с миной.
- Почему же ты ничего не сказала?
- А когда? Тот, кто их установил, был телепатом, а мина должна была вот-вот взорваться, и мне нужно было как можно быстрее предотвратить взрыв. А потом меня погребли под надувными матрасами…
- Ты права. Мы обязаны тебе… обязаны жизнью! Спасибо.
Я сразу заважничала и поднялась с пола, который раньше был потолком.
- Так что же, - сказал электроник сурово, - Даджи был чумным?
- По всей видимости.
- И он хотел взорвать нас всех и себя заодно?
Морозов вздохнул:
- Безответственность - один из симптомов…
- Но не совсем ясно вот что: зачем ему нужны были помехи на пульте?
- О!.. - ответил наш интеллектуал, - это было нужно для страховки. Он хотел уничтожить нас наверняка.
- Но для чего это ему, - электроник сформулировал мысль с ослепляющей логикой, - если бы он умер в ту же секунду?
- Психология этих чудовищ, - продолжил свою лекцию Морозов, - почти так же непредсказуема, как психология умалишенных. Это напоминает мне историю одного типа, который, проглотив две склянки снотворного, перерезал себе вены на руках и привязал груз к ногам. Потом он затянул веревку на своем горле и бросился в реку…
- И погиб?
- Конечно, нет.
- Ну, ладно, так мы ни до чего не договоримся, - прервал разговор Лес из-за пульта управления. - Мы летим неведомо куда. Держитесь как следует и пристегните ремни. Я запускаю двигатели обратного хода, хотя, скорее всего, они нам не помогут.
Такие же распоряжения он отдал через интерком пассажирам.
И на "Летающей Игле" снова начался ад. Я не знаю, о чем могли думать эти несчастные люди в нижних помещениях корабля, когда на них навалилась сила двойного торможения. После всех этих ускорений, торможений, вращении все мы, кроме Леса, привязанного к пульту, очнулись среди разбитых приборов и оборудования и услышали голос командира, который невозмутимо сообщил нам:
- Ничего не поделаешь. Я надеялся, что притяжение Нептуна поможет нам затормозить. Ничего не получилось. Эх, Нептун! Мы выскочили из Солнечной системы и продолжаем лететь неизвестно куда…
- О! - протянула я жалобно. - К созвездию Лебедя, несомненно.
Морозов посмотрел на меня с интересом.
- Ты в этом уверена?
- Почти что. Я прочитала это в голове у типа в вентиляционной трубе. Только это название: созвездие Лебедя. Я хотела узнать еще что-нибудь, но вы несколько поторопились с вашей спицей…
Он прямо-таки позеленел:
- Не смей напоминать мне об этой спице!
- Откровенно говоря, - сказала я высокомерно, - у вас не так уж много в головке!
- Дрянная девчонка! Маленькое чудовище! Испражнение муравья!