***
Сомов с трудом очухался после полета на Эмму. Ему казалось, что экспедиция заняла не десять дней, а года три. Он настоял, чтобы ему дали проводить исследования с добычей. Так что часть вампиров отправилась на научную планету Новая Венера, а часть осталась в госпитале, хотя в Московии были и не в восторге оттого, что чудовища будут жить в лечебном учреждении.
Сомов принял госпиталь у своего коллеги, честно замещавшего его во время отсутствия, помахал ему ручкой, когда тот садился на звездолет, и прогрузился в работу.
Жизнь в космогоспитале текла своим чередом. Прибывали санитарные транспорты, привозя все новых и новых пациентов. Так что скучать не приходилось.
Особенно много работы появилось после того, как в зону ответственности госпиталя включили семь миров, семь планет, с живущими на них псевдогуманоидами. Собственно, госпиталь начинал работать в том направлении, для которого и был создан – средство контакта с иными типами цивилизаций, с иными существами.
Работать с псевдогуманоидами было жутко интересно и необычно. Скажем, анатомия и физиология дельфиноидов с планеты, носившей поэтичное название Лаэра – наиболее близкое слово, вычлененное из свиста и трескотни хозяев планеты, были приспособлены к жаберному типу дыхания и к более эффективному передвижению в воде с помощью перепонок между пальцами рук и ног, отчего их конечности напоминали лапы огромных жаб.
Представители планеты Ватрана почти не отличались от людей, за исключением размеров. При антропометрическом обследовании их средний рост был зафиксирован на уровне сорока сантиметров, а средний вес равнялся двенадцати килограммам.
Другие же псевдогуманоиды достигали трех метров и весили, соответственно, до трехсот килограммов. Подобными размерами отличались жители планет Мараона, Студия и Фрикасана.
Слава тебе Господи, пока ни думающих спрутов, ни говорящих растений, любимцев фантастов прошлых, да и нынешних лет, в Галактике пока не нашли. Но это не значило, что их не существует вовсе.
Большинство псевдогуманоидов только выходили в космос. С людьми они общались постольку поскольку. У человечества было полно проблем со своими братьями, поэтому к псевдогуманоидам не лезли. Но рано или поздно придется выстраивать с ними стройную систему отношений – и никуда от этого не деться. Космический госпиталь был одним из проектов, призванных наладить взаимоотношения и попытаться понять друг друга.
Все свободное время госпитальер развлекался исследованиями вампиров, помещенных в отдельном модуле, кружащем вокруг станции. Сомов не замечал, что это увлечение не слишком хорошо действует на него. Вампиры притягивали его. Госпитальер снова и снова смотрел на них, задавал очередную исследовательскую серию. Он стремился понять их. И попадал от них в какую-то зависимость. Незаметно они занимали все новые и новые ниши в сфере его интересов, в его жизни.
Так текли дни за днями.
Однажды в госпиталь пришел кошмар.
Госпитальер слышал о нем. И вдруг доселе далекие, казалось, неважные слова "мраморная болезнь" материализовались и предстали во всем своем ужасе.
Он совершал обычный обход. Привык, что каждый день обязан обойти каждого из ста пятидесяти пациентов. Он как раз находился в палате псевдогуманоидов с Ракаса, когда зазвучала струна срочного вызова.
– Слушаю, – произнес Сомов.
– Экипаж звездолета дальней разведки "Енисей", состоящий из десяти космонавтов, поражен неизвестным вирусом, – выдал комп.
– Почему он не идет на карантинную базу?
– Нет времени. Положение угрожающее.
– Ясно. Где корабль?
– Вышел из надпространства. Просит захода на стыковку.
– Добро. Автономный блок-одиннадцать, – приказал Сомов. Блок-одиннадцать – это секция, оснащенная наиболее серьезными системами изоляции, отдельно болтающаяся в пяти километрах от основного корпуса госпиталя. Он не соединялся ни коридорами, ни какими-либо конструкциями. Отдай Сомов приказ, и блок уйдет прочь, а потом, при получении подтверждения, просто вспухнет облаком плазмы и прекратит существование. Это блок для не идентифицированных болезней, представляющих особую опасность.
– Расчетное время стыковки – сорок минут.
Сомов вернулся в кабинет и смотрел, как похожий на стеклянную бутылку разведчик подходит к зеленой "елочной игрушке" – блоку одиннадцать.
– Стыковка завершена, – сообщил комп. К этому моменту Сомов уже сидел в капсуле местного сообщения.
Когда он в защитном костюме прошел в блок, больные были уже в боксе, сопровождаемые роботами. Как ни странно, передвигались они сами. Остановившись перед титанитовым стеклом, немножко мутным от защитного поля, Сомов собственными глазами смог увидеть пострадавших Они напомнили Сомову ходячие скульптуры
– Непонятны источник и пути заражения, – сообщил высокий человек в космокомбинезоне, к удивлению Сомова, не заразившийся. Он встал перед стеклом, глядя на госпитальера, с которым его теперь разделяла непреодолимая преграда. Эта преграда не просто бронестекло и поле. Все гораздо хуже. Это невидимая черта, которая разделила экипаж звездолета-разведчика и остальное человечество. – Я – штурман третьего класса Калганов.
– Вы с самого начала в контакте с больными? – спросил госпитальер.
– Да. Я не заразился. Остальные все сдали.
– Где вы подхватили эту дрянь?
– Шаровые скопления. Звезда ЕН 45X8987. Терраподобная планета. Биосфера – ноль девяносто. Мы провели стандартные исследования.
– Как вы допустили вирусы в корабль-разведчик? – удивился Сомов, зная, насколько щепетильны службы дальней разведки к вопросам обеспечения вирусной безопасности.
– Я не знаю. Мы соблюдали все правила. Я просматривал все записи раз за разом. И не нашел ни одной лазейки, где мог пролезть вирус, если, конечно, он не просочился сквозь титанокерамическую защиту и пластонаполнители, – усмехнулся горько штурман
– Та-ак, – протянул Сомов, ощущая, как кровь отливает от его лица. – Через сколько времени после приземления появились первые признаки болезни?
– Через четыре часа.
– Теория Росса, – прошептал Сомов – Какой же я дурак… Мне нужна последовательность вашего пребывания у планеты.
– Я выведу ее на ваш комп.
Сомов прошел в кабинет одиннадцатого блока. Минут пятнадцать изучал данные. "Енисей" вышел на трехсоткилометровую орбиту. Катер с четырьмя специалистами приземлился на планету. Четыре часа ничего не происходило. Потом – головокружение у всех членов экипажа. Приказ капитана – возвращаться. Заболевшие помещены в автономный блок. И ровно еще через четыре часа заболели остальные члены экипажа. Кроме штурмана.
– Теория Росса. Точно! – воскликнул госпитальер. – Комп. Удаление одиннадцатого блока на семьсот километров от базового комплекса
– Принято, – произнес компьютер.
– Автономную капсулу для меня.
Сомов устроился в капсуле, и она отчалила от начавшего движения блока. Три объекта – капсула, блок, госпиталь – разошлись на расстояние семьсот километров друг от друга.
Прошли четыре часа. Сомов не терял времени, руководя оказанием помощи больным. И все время ждал.
– Время вышло, – прошептал он и добавил еще четыре контрольных часа.
Наконец он с облегчением вздохнул-
– Не заразился… Комп, стыковка с госпиталем.
Капсула направилась к похожему на гигантскую розу базовому корпусу госпиталя.
Госпитальер не знал, что его спасло – везение, иммунитет или приорская "раковина", с которой он не расставался.
***
Динозавр играл с компом, выстраивая объемные схемы Занят он был этим делом уже два дня. И оно ему нравилось.
Впрочем, он не играл в игрушки. Позавчера поступил ииформпакет с подборкой материалов по штурму Харлея-два, устроенного несколько недель назад московитянами. Министерство обороны разослало всем признанным специалистам, а Динозавр относился именно к таковым, подборку имеющихся весьма, надо сказать, скудных данных по этой акции, чтобы эксперты прикинули, что нового появилось в тактике московитян, какие технические новинки могли сработать Нет ничего лучше для изучения противника, чем изучение конкретных боевых действий.
Харлейцы. Смешно иногда получается в жизни. Пятнадцать лет назад Динозавр участвовал в рейдах против этих врагов человечества. Как и остальные планеты, Аризона вела с харлейцами беспощадную войну. Вот только мало кто знал, что одновременно Аризона подторговывала с харлейцами. Ничего особенного по понятиям аризонцев здесь не было, Война войной, а бизнес есть бизнес.
У Аризоны были давние связи с Харлеем-два в основном из-за успехов харлейских "черных ученых", позволявших себе такое, чего не могло себе позволить высокоразвитое, высокогуманное, образцовое аризонское сообщество Кроме того, харлейцы оказывали различные услуги по мелочам. Так, они пригнали несколько десятков невольников, прошедших через лапы "черных ученых", а потому полностью утративших связь с действительностью и неспособных ни на что – они пошли на "пишу" Черному шаману, без чего невозможна была бы акция на Ботсване. Теперь Черный шаман сядет на голодный паек, поскольку подкармливать его согражданами никто не решится. Но у Черного шамана есть сейчас и другие увлечения, чем пить кровушку. Черный шаман, харлейцы, московитяне – как все запуталось. Динозавр был закаленным бойцом, лишенным сантиментов. Но и он боялся того, что затевают они с полубезумным профессором и опухшим от человеческой крови дикарем, а также с группой власть имущих с Нью-Тауна.
– Так, молодцы, – качал головой Динозавр, снова погружаясь в исследования московитянской акции.
Получалось, что как-то слишком просто московитяне преодолели оборонительный комплекс Харлея-два. Не могли они так просто войти. Значит, кто-то отключил оборонные системы. Как можно отключить, если у ОК несколько нейроцентров, готовых взять управление на себя при выходе из строя предшественника? Значит, московитяне уничтожили главную энергоустановку. Динозавр не думал, что харлейцы смогли бы построить несколько эфирных генераторов, которые нужны для поддержания в боевом режиме оборонительного пояса. Генератор у них был один.
По всему выходит, московитяне проникли на спускаемых модулях, решил Динозавр, и в сердце ревниво кольнуло. Он помнил, как первый использовал этот прием. Тогда все было внове, и он совершенно не рассчитывал на успех. И вот пожалуйста – противник пользуется его наработками.
Итак, диверсанты вывели из строя энергоцентраль. Это не так просто десантники должны обладать некоторыми новыми штучками. Но московитяне на выдумку хитры. Гонка изобретений.
– Так, – кивнул Динозавр, выстраивая схему.
Теперь все встало на свои места. Он готов был поклясться, что харлейцы "сделали" это именно таким образом.
Динозавр в восхищении покачал головой. Хорошо московитяне работают. Умеют, дьяволы.
В кабинет выплыла Пенелопа. Динозавр встряхнул головой, думая, что в последнее время вообще не может спокойно смотреть на нее – в нем тут же пробуждается желание. В сравнении с этой женщиной любые сенсорнаведения – просто чушь.
– Доклад по операции "Паутина", – потребовал Динозавр.
– Он выведен в информсеть, – сообщила Пенелопа. – Можете запросить.
Динозавр запросил. И пробежал глазами данные за последние сутки.
Это закон любой бюрократической системы – новый начальник старается показать, что до него все было плохо, и занимается нововведениями, которые чаще носят судорожный и вовсе необязательный характер. Вот и Динозавр развлекался "латанием прорех в охране", как он говорил. Несколько дней назад на совещании он заявил, что вся система не годится ни к черту, прилетают транспортники, незнамо кто шатается по планете совершенно бесконтрольно и неизвестно чего вынюхивает. "У нас появляются только люди, имеющие минимум допуск "лима", – последовало вполне резонное возражение. – И они шатаются только в разрешенных пределах, не допускаясь до объектов". – "Все это ерунда, – отрезал Динозавр. – Не надо недооценивать противника". Тогда и возникла идея выборочного контроля за экипажами транспортников…
– Я бы вообще не выпускал их на берег, – сказал Динозавр, просматривая отчет первого этапа операции "Паутина".
– И нарвались бы на скандал с Министерством обороны и комиссией по гражданским правам, кивнула Пенелопа. – Наших доблестных звездопроходцев нельзя морить на кораблях после посадки. Это нарушение контракта.
– Что им интересного в этой дыре? – покачал головой Динозавр. И тут же напрягся. – Что за история с офицером с "Нэнси"?
– Бронштейном?
– С ним.
– Исчез. У него законная увольнительная, и он может быть где ему угодно, в пределах свободных зон.
– Исчез, – нахмурился Динозавр. – Вот именно – исчез. Куда?
– В Андресвилле – поселке обслуживающего персонала был. Потом вместе с несколькими членами команды посетил бар "На небесах". Там разгорелась драка между нашими техниками и астронавтами. Несколько сломанных ребер и треснувшие челюсти – дело привычное. Потом он куда-то исчез.
– Куда можно исчезнуть?
– Нашел какую-нибудь девочку. Или мальчика – на знаю, как ему по душе.
– Может быть, – кивнул Динозавр. – А может, и нет. Вопрос нужно снять.
– Есть, – кивнула Пенелопа.
Оба знали, что занятие отыскали себе дурацкое. Но таковы бюрократические правила.
– Где профессор Честертон? – перешел к следующему пункту Динозавр.
– Обещал быть в четырнадцать часов.
– Как у него настроение?
– Мрачнее, чем обычно. Он мизантроп, майор.
– Я в "Редуте". Пусть подождет меня в комнате для приемов.
– Я поняла.
***
"Мраморная болезнь", которой заразился экипаж разведывательного звездолета "Енисей", стала проблемой номер один для Сомова. Но он не оставлял свои эксперименты с невидимыми вампирами, отловленными на третьей планете спутнике Ботсваны.
Изучая результаты анализов заболевших космонавтов, госпитальер находил все новые и новые доводы в пользу первоначальной идеи – подтверждена теория Росса. Ужас, которого так долго ждали, наконец материализовался. И надо же – именно в его, Сомова, вотчине. Неизвестно, радоваться или плакать. С одной стороны, ученый ликовал – такая находка. Но когда он глядел на людей-статуй, у которых было не так много шансов на выживание, ему становилось очень плохо, и он клял себя за свои неуемные научные амбиции.
Теория Росса появилась еще двести лет назад. Тогда как раз возникла модель эфирного клише. По всем подсчетам, ДНК могла передать лишь одну в минус пятнадцатой степени часть информации, которая необходима для создания такого сверхсложного объекта, как человек или любое другое существо. Откуда берется другая информация? А что, если существует какая-то энергетическая структура, в которой хранится необходимая информация. Каркас, по которому выстраивается белковая структура. Что за каркас? Замкнутое на себе, неуничтожимое эфирное поле. Кладезь информации. Тогда жизнь-это просто строительство кирпичиков вокруг этого информблока. То есть первична информация.
Наличие эфирного клише то подтверждалось, то опровергалось в многочисленных опытах. У доктора Росса возникла идея – если существуют эфирные клише, по которым выстраиваются организмы, то почему бы вирусам не выстраиваться сразу из имеющихся в организме веществ, будто конструктор из кубиков, по получении вирусной информэфирпосылки. Волновое заражение!
Сомов предположил, что вирус, вызывающий "мраморную болезнь", является не чем иным, как "пакетом информации", передаваемым от больного к здоровому "волновым методом", то есть заражение происходит на уровне эфировибраций. В результате здоровый человек в считанные дни перерождается в самую настоящую "статую", лишаясь не только двигательных функций, а и самой жизни.
Состояние у больных ухудшалось. Медленно, но верно. Кровь едва циркулировала. Двигательные функции были утрачены. Никакие стимуляции терапевтические методы больше не помогали.
Должен же быть какой-то способ перебороть болезнь! В ее основе – информация и энергия. Клин выбивают клином.
– Прогноз – смерть в течение трех часов капитана Калинина. В течение четырех часов – бортинженера Молотова. В течение суток – всех остальных.
На глазах Сомова умирали люди, и вся суперсовременная медицина не могла помочь им. А помочь надо было, иначе грош цена Сомову, всем его коллегам и госпиталю – миллионам тонн этого металла и электроники. Спасти человеческую жизнь – во все века это было жертвенным занятием.
– Жертвенным, – произнес Сомов вслух. – Комп. Подготовить капсулу. Я выдвигаюсь в блок-одиннаддатъ.
– Опасность заражения восемьдесят процентов.
– Тоже мне – новость.
Сомов сжал "раковину" приоров. Она становилась теплее. Потом встал, натянул защиткомплект не поможет, конечно, но так, на всякий случай, для нервного успокоения. И вышел из кабинета…