Джоди стало чудовищно неловко. Он ждал ее, вероятно, даже ходил искать ее, когда Белла загнала ее сюда.
Она допила кровь, и ноги зажили и окрепли настолько, что получилось встать. Джоди подошла к его рабочему столу и включила свет. Там лежала последняя ксилография. Не оконченная, но завершены были два клише - черное и красное. Джоди увидела себя в душе - рыжие волосы текут за спиной в потоках воды, у ног в луже собираются черные угольки.
Оката стоял рядом и критически рассматривал ксилографию, словно в любую секунду мог что-то исправить на оттиске. Джоди нагнулась ниже и заглянула ему в лицо - так она смотрела бы на него с бумаги.
- Эй, - сказала она. - Спасибо.
- Ладно, - ответил он.
- Извините, - сказала она.
Пес Фу
Эбби лежала на футоне в большой комнате студии. В угол были составлены пустые крысиные клетки, и Фу отвинчивал фанерный щит с одного окна, чтобы стало светлее. Он пристально наблюдал признаки жизни в Эбби с шести утра. По крайней мере, теперь жизнь в ней подавала признаки. Поначалу не было и их. А в полдень она открыла глаза.
- Фу, мудак, я смертна.
- Жива! - И он обхватил ее руками.
Эбби оттолкнула его.
- Где Томми? Где Графиня?
- Томми в спальне. А где Джоди, я не знаю.
- Не звонила?
- Нет.
- Ебать мои носки! Томми ты тоже вернул?
- Нет. Я начал готовить ему сыворотку, но он не хотел ничего с собой делать, пока не разберутся с другим вампиром. Но это нужно, Эбби. Он долго не проживет, если мы его не вернем.
- Я знаю. Пиратский раста на черном корабле нам рассказал. Другой вампир? Остался только один?
- Пока ты была без сознания, звонил Ривера. Животные завалили одного в "Безопасном способе".
- А ты ему сказал, чтоб не лез на черный корабль?
- Ему Томми сказал.
- А с Четом что?
- Не знаю.
- Он может… Эй, а где мой хвостик?
- Как бы сам отпал, когда к тебе вернулся человеческий облик.
- Ты его сохранил?
- Э-э, нет. Я его на журнальном столике оставил, а когда взошло солнце, он типа сгорел.
- Ты сжег мой хвостик? Это была часть меня.
- То была противная часть тебя.
- Ты такой расист, Фу. Я рада, что мы с тобой расстались.
- А мы расстались?
- Мы же собирались, нет? Ты про это хотел со мной поговорить? О том, что я - слишком неоднозначная, слишком для тебя таинственная, а тебе нужно вернуться к своим традиционным научно-ботанским ценностям и жить на Сансете с предками, а вовсе не в офигительной берлоге нашей любви со своей богинеподобной вампирской подружкой, которая тебе никогда больше не даст, даже если умолять будешь, даже из жалости, какими бы улетным у тебя ни был мангашный причесон. Ты же все это собирался мне сказать?
- Не так подробно. Я собираюсь переехать в Беркли. Это трудно, Эбби…
- Не утруждайся, s'il vous plait, у меня с тобой все. Больше не потерплю от тебя поношений низкопоклонной банальности и чего не.
- Еще твоя мама звонила. Хочет, чтоб ты домой вернулась.
- Ага, уже два раза побежала. Ой, что это - из моей бесхвостой попы мартышки разлетаются, как бабочки?
- Она сказала, твой табель успеваемости прислали. Ты сдала биологию мистеру Грабли.
- Правда?
- Она тоже говорила, что чуть в обморок не упала. А Джеред - что все из-за твоей факультативной работы. Почему ты не сказала, что брала с собой крысу в школу?
- Ну, я же не думала, что получится. В смысле, крысу уже завампили, поэтому, когда я вытащила ее из обувной коробки, она лежала как бы просто дохлая. И мистер Грабли такой весь: "Как это мило, Эллисон, дохлая крыса". Но в лабе светло было, поэтому крыса моя ни с того ни с сего вдруг как вспыхнет, сама по себе. И я тут вся такая: "Врубайтесь, сцуко, спонтанное самовозгорание крыс - это волна будущего".
- Ну, он тебе поставил, вероятно, потому, что не смог вычислить, как ты это сделала.
- Я темная владычица "Биологии 102". Бойся меня. Ррыык! - ответила она. И поцеловала его - крепко и жестко, но не так жестко, как целовала вампиршей. Фу облегченно вздохнул, но тут она его оттолкнула и стукнула.
- Ай. Я вовсе не думал, что ты распутная.
- Я знаю, то был наш прощальный сладкий поцелуй с горчинкой. Пойду теперь скорбеть, пока не проснется Владыка Хлад и мы не возобновим наши поиски Графини. Помираю от голода. Хочешь бутер и "старбакс"? У меня в сумке, типа, десять тыщ лежит.
Любовная берлога
Проснулся он на закате. Пред его мысленным взором стояло ее лицо, а по всему позвоночнику бегала паника. Томми пулей выскочил из спальни в большую комнату, где Эбби как раз вешала трубку.
- Это была Графиня, - сказала она. - У нее все хорошо. Придет через несколько минут.
- А ты как? Ты живая. От тебя тепло. - Томми видел вокруг нее здоровый ореол жизни.
- Ага, спасибо. Фу уничтожил мой хвостик. - Эбби повернулась и посмотрела в сторону кухни. - Предательское расистское жестоковыйное УО!
- Грубовато ты как-то, - заметил Томми. - Он жизнь тебе спас.
- А сердце разбито. Скорблю. Безутешна. Хвоста нет. И надо тотально репрокалываться и ретатуироваться.
- Но ты сходила в душ, и глазной грим у тебя больше не енотовый.
- Спасибо. Мне тоже нравится кровавый орнамент у тебя на брюках.
- Привет, - сказал из кухни Пес Фу - он там набирал в шприц, судя по виду, кровь. - У меня готова твоя сыворотка, так что как сам будешь готов…
- Я не готов.
- А надо бы, знаешь.
Зажужжали в дверь. Томми нажал кнопку домофона.
- Это я, - сказала Джоди.
Томми впустил, и через секунду она уже взлетела по лестнице и целовала его. Он отстранил ее и осмотрел, как она одета: локти и колени изодраны, все в крови.
- Что с тобой случилось? Где ты была?
- Одна старая вампирица. Напала на меня на крыше через дорогу от черного корабля. А так стреляет какое-то их оружие. Ужас. Нельзя их к себе с этой штукой подпускать.
- Как же тебе удалось?
- Спряталась на дне бассейна - пыталась придумать, что мне делать, и тут на нее напрыгнул Чет. А из бассейна выбралась, пока Чет ее сношал всухую.
- Ого. Во дает Чет! - воскликнула Эбби.
- Эбби! - Джоди подскочила к ней и обняла, поцеловала в лоб. - Я за тебя так переживала. Ты живая. Настоящая живая!
- Ну. Фу меня вернул. Я опять хочу быть носферату.
Все повернулись к Фу - тот еще не вышел из кухни.
- Не могу, Эбз. Второго раза ты не переживешь. Я пробовал на крысах. Ты - просто человек.
- Обречена, - вздохнула Эбби.
- Джоди, - сказал Томми. - А что с той вампиршей, которая на тебя напала?
- Ее нет. Уничтожили. Кое-кто меня спас, не успела она меня убить. Стало быть, осталась одна?
- Никого не осталось, - ответил Томми. - Звонил Ривера. Животные разобрались с последней. На черном судне только Илия.
Джоди погладила его по лицу.
- Томми, нам надо поговорить.
- Я знаю, - ответил он.
Пес Фу произнес:
- Джоди, я никак не могу вычислить, когда у Томми, э-э, закончится срок хранения. С ним все может произойти быстрее, чем с Эбби.
- Пойдем со мной. - Джоди взяла Томми за руку и повела в спальню. - Мне нужно тебе кое-что показать. А вы двое сюда не заходите, слышите меня?
Томми и Джоди
- Мы сейчас не сможем заняться жаркой мартышечьей любовью, Джоди. Нас услышат, к тому же мы обычно ломаем всю мебель.
- Ты научился превращаться в туман, пока был с Четом. Сам же говорил, что научился, нет?
- Ну да. Я так и одежду эту себе раздобыл. Дурацкая?
- Томми, вампирица - ну эта, старая, ее Беллой звали, - она мне кое-что сказала. Поцелуй меня. Поцелуй и стань туманом. Не думай, не останавливайся, просто растворись в поцелуе.
Она поцеловала его, и в ее объятиях он растаял, а она не отставала, покуда они не стали единым, не разделили друг с другом все до одного свои секреты, все страхи, все победы - всё, саму суть того, кем они были, пока не завернулись друг в друга, друг друга не оплели, не прошили, не прожили истории друг друга, друг друга не пережили уютно и с радостью, самозабвенно и страстно, без слов и границ, как это часто бывает, если двое влюблены, и время утратило все свое значение, и так они могли бы остаться друг с другом навсегда.
А когда, наконец, отпали друг от друга, оба были голые и на кровати. И хихикали, как сбрендившие детишки.
- Ух, - первым произнес Томми.
- Ну, - подтвердила Джоди.
- Значит, тебя спас Оката?
- Ага, ему надо было кого-то спасти. Ему всегда было нужно кого-нибудь спасать.
- Я знаю. Я ведь не против, знаешь?
- Знаю, - ответила она.
- Я не могу, Джоди. Это потрясающе, я тебя обожаю, но - не могу.
- И это знаю, - сказала Джоди, потому что и впрямь знала. - Сейчас я такая, Томми. Это я и есть, и мне нравится - и ночь нравится, и сила. Мне нравится не бояться. Я никогда никем не была, пока не стала вот этим. И я люблю этим быть.
- Знаю, - сказал он. Она всегда была симпатичной - но отнюдь не прекрасной. Всегда чуть недовольна тем, какая она, всегда волнуется: что скажут мужчины, что скажет мама, что о ней подумают другие. Но теперь Джоди была прекрасна. Сильна. Она была именно тем, кем ей всегда хотелось быть.
Томми сказал:
- А мне нужны слова, Джоди. Я вот таков.
- Знаю.
- Я не вампир. Я писатель. И сюда приехал быть писателем. Я хочу употребить во фразе слово "студенистый". И не один раз, а много, снова и снова. На крыше, под луной, в лифте, на стиральной машинке, и когда у меня совсем нет сил - я хочу лежать в собственном студенистом поту и употреблять во фразах слово "студенистый", пока не околею.
Джоди сказала:
- Знаешь, мне кажется, "студенистый" значит не совсем то, что ты думаешь.
- Да без разницы. Мне нужно это делать. Что-то писать. Я должен написать свою историю маленькой девочки в холокост.
- Мне казалось, ты хотел написать историю маленькой девочки на расистском Юге.
- Что угодно. Это важно.
- Ты же знаешь, что я уже это знаю, правда?
- Знаю, но теперь я это говорю. Мне нужны слова. Я люблю тебя, но мне нужны слова.
- Я знаю, - сказала она. - Пойдем, Фу тебя превратит опять в вербозного парня.
- А ты уедешь?
- Придется.
- Знаю, - вздохнул он. - Понимаешь, мне кажется, это слияние меня поглотило.
- Почему?
- Потому что ты тут лежишь совсем голая, а я не хочу тебя раскочегаривать.
- Правда?
- Погоди, дай подумать. Нет, ложная тревога, я в норме.
- Иди сюда, пис-сатель. Мебели поломаем.
"Ворон"
- Благ-будь Джа, что спослал нам такую огневласку и снежную печеньку, - приветствовал их Кона. - Добро пожалить, моя сладенькыя мертвенькыя сестренка. Добро пожалить на борт.
- Госпожа, - поправила его Джоди. - Сладенькая мертвенькая госпожа.
- Так-точ, гжа. Сёрано добро пожалить.
Судно было чудом техники и роскоши. Кона одолжил Псу Фу браслет безопасности, и тот зашел на борт и обезвредил охранную систему, чтобы судно не убивало всех, кто ступит ему на палубу. А потом они с Коной провели Джоди по всем закоулкам и показали тысячу разных способов, какими оно могло это сделать. Вся яхта была элегантной и избыточной смертельной ловушкой.
- Потом лучше опять включи все системы, - предупредил Фу. - У них такая система безопасности недаром.
Джоди с ним попрощалась и проводила с борта. У нее в одной руке остался ультрафиолетовый лазер, а в другой - герметичные пробирки для крови. Она спустилась вслед за эрзац-растаманом в глубочайший трюм судна, куда не ступала нога Пса Фу. Они подошли к широкой белой клинкетной двери с крохотным иллюминатором и тяжелым колесом из нержавейки, которое ее запирало.
Кона зажег свет.
- Он лишь чутка ультрафиолетьт, гжа. Чтоб этот пес-выблядок уплотняясь и не сбегал.
Джоди заглянула в иллюминатор. С другой стороны в него с рыком ударилась зверская морда - и отскочила, оставив на толстом стекле кровавый мазок.
- Ну, здравствуй, тыковка. Как ты тут?
Старый вампир зарычал. Илия когда-то обратил ее - их всех обратил, если верить легенде. Только теперь он больше походил на дикого зверя - весь голый, клыки оскалены. Он ревел на крохотный иллюминатор с той стороны.
- Он меня слышит? - спросила Джоди.
- Щщё как слышьт. Надо ему сказать, чтоб к задней стенке отышел, гжа. Мы со мной его там запирайм второй дверью. Как в шлюзе. Так старого паразита и кормим.
- Отойди к задней стенке, Илия. Мне нужно, чтоб ты кое-что для меня сделал.
Вампир на нее только рыкнул.
- Тада лана, - сказала она и надела солнечные очки, после чего незамедлительно пальнула прямо через стекло из лазера Фу - и одно ухо Илии обуглилось и отпало.
Илия заревел.
- Ой, я знаю - больно, должно быть. Ты слышишь, что-то ноет, Илия? Это у меня лазер перезаряжается. Где-то с минуту. Когда закончит, я тебе крантик отстрелю, если ты не затащишь свою антикварную задницу в шлюз. - И Джоди улыбнулась.
- Дрить, братушка, она сучка бессердечныя, точно те грю. Ее надо лучше слушыцца, да?
По-прежнему рыча, старый вампир попятился сквозь заднюю дверь, и Кона привел в действие запоры, запечатывая ее. А потом открыл тяжелую внешнюю клинкетную дверь.
Джоди поставила на пол пробирки и сказала:
- Значит, так, Илия. Мне нужно, чтобы ты наполнил их все своей сладкой кровушкой вампира в первом поколении.
Они опять запечатали внешнюю дверь, а Илия рычал и противился, пока ему не отстрелили второе ухо. После чего уступил. Через двадцать минут Джоди держала в руках четыре пробирки с кровью Илии, а старый вампир лакал две кварты тунцовой крови из стальной миски.
- Намано он буйт, - сказал Кона. - Ухи через пять-мин заживут, а потом надолго в туманность вылетит.
- А через сколько можно будет все художественные припасы погрузить? - спросила Джоди.
- Все уже на борту, гжа.
- Тогда - отдать концы, кэп.
- Слушаюсь, гжа.
Джоди повернулась к Окате - тот стоял, ни слова не говоря, и, вытаращившись, недоверчиво смотрел на происходящее.
- Это вам. - Джоди протянула ему четыре пробирки. - Я помогу. Надеюсь, вам нравится ночное освещение. Вам придется сделать множество оттисков. Но времени у вас будет предостаточно.
- Ладно, - сказал художник с мечом и улыбнулся.
25
Где представлены хроники Эбби Нормал - несостоявшейся носферату, дневного насельника с разбитым сердцем и свергнутого аварийного резерва Владычицы Тьмы в Большом Районе Залива
Умодробительных сил ночи у меня больше нет, мангавласой мартышки любви с улетнейшей тачкой тоже, даже хвостика у меня больше нет - а хуже всего, что нет и Графини. Мы проводили ее в море перед самым рассветом - имбецил-растафара навигировал "Ворона" мимо Алкатраса, пока мы стояли на причале и махали им вслед.
Тут подъехали на своем говенно-буром лягай-мобиле Ривера с Кавуто, выскочили такие из машины и типа: "Мы тотально насмотрелись сериалов про полицию и теперь знаем, как надо выглядеть упорными".
А Кавуто еще такой: "Не вздумайте шевелиться, мисс". И опять на меня водяной пистолет наставляет. Только теперь желтенький.
А Ривера такой подползает с другого края причала, как будто мы его не видим, хотя пирс пятнадцать шагов в ширину типа и укрыться там не за чем, а рассвет уже вот-вот.
Тут Томми такой: "Эй, ребята, наверно, я должен кое-что объяснить".
Но не успел он ничего больше сказать, я такая подскакиваю и типа вся: "Ррыык", - на них, и тотально руки-крюки, как у когтистого чудища, и жуткая рожа.
А они такие раз - и солнечные куртки свои зажгли, и как давай палить по нам с Томми из водяных пистиков, пока мы все насквозь не вымокли, и ржем как подорванные, пока чуть друг на друга не попадали. А Марвин такой из окна машины выскакивает и к нам несется, и на морде у него эдакое собачачье "чёоо?", птушто в трупнопсовых делах обычно ничего смешного нету.
А Ривера смотрит такой на Кавуто, потом куртку свою выключил, и Кавуто свою погасил, а водяной пистолет держит так, словно он вдруг превратился у него в руке в большущую желтую какашку. И весь такой: "Ну еб же ж твою мать".
А я вся ему такая: "Ох, попный медведик, я от тебя вся аж промокла", - и нас от этого еще по хи-хи пробило, а Марвин такой подбегает и давай меня в лицо лизать, от чего я еще сильней ржу, пока Ривера наручники не достал, и тут уж мы ржать прекратили.
Кароч, объяснили мы им про старых вампиров - что они теперь по правде дохлые, и как от кисок-вампиров избавились, и от Чета, и как всех остальных, типа нас, обратно поменяли, и все аще хорошо стало, а им париться нахуй больше не надо.
И Ривера такой: "А что с черным кораблем?"
А мы ему такие: "Он раньше был одного дофигаллионера-эксцентрика, но его захватили вампы, а раз теперь они померли, он поплыл домой".
А Ривера нам: "Но Император же говорил…"
А ему типа: "Сцуко, я тя умоляю. Император Сан-Франциско, защитник Алкатраса, Сосалито и острова Сокровищ, в смысле?" И сама фыркаю по-тяжелой.
Ривера мне такой: "Ладно, верно замечено".
И тут такие Животные на двух тачках подваливают, вываливают из них все втаренные водяными пистолетами и садовыми поливалками, Император с его собаками выпрыгивают - и все к нам давай, типа готовые драть всем жопы. Но их Ривера остановил и все разъяснил, и они увалили укуриваться, а Император по набке пошел - и смотрит, как "Ворон" такой вдаль отплывает к Золотым Воротам.
Тут и солнце тащемта взошло, и Ривера с Кавуто дорубили, что мы теперь тотально не вампушки, поэтому они Марвина забрали, влезли в свой говномобиль и сдристнули.
И вот мы с Томми стоим такие на краю пирса, а "Ворон" уже еле видно у Золотых Ворот - там паруса подняли, и они на солнце все серебряные.
И я такая: "Наверно, те деньги достать надо, что Графиня на крыше спрятала. Там типа триста тыщ долларов". А Графиня сказала нам, где искать, когда еще не уехала. Не нужны ей, говорит.
А он мне такой: "Ну да. Сейчас, наверно, туда трудней будет забраться, раз у нас нет суперсил".
А я ему: "Она говорила, там почти до верху пожарная лестница идет".
А он мне только: "Хор", - и сам вслед кораблю смотрит.
Поэтому я такая: "Кароч, я знаю, что ты больше не носферату, но я все равно могу быть тебе клевретом. Если нужен, конечно".
А он типа: "У меня тут, понимаешь, сердце вдребезги".
А я ему: "У меня тоже".
И он такой: "А кроме того, мне кажется, ты кагбэ переросла уже уровень клеврета".
Поэтому я ему такая: "Я и подружкой твоей могла бы".
А он мне: "Я думал, ты Фу любишь".
А ему: "Ну кагбэ да".
Поэтому он такой мне: "Я думал, ты и Джоди любишь".
А я ему: "Ну да. Вот такая я полиаморная".
А он мне: "Значит, сейчас ты хочешь ебаться с попугаями, что ли?"