Форенс решительно покачал головой: "Я убежден в обратном. Мир - в моих руках. Мне надлежит лишь научиться правильному применению уравнения. Сегодня ты обыграл меня в шахматы, что было бы невозможно, если бы я правильно использовал свою формулу!"
Рассуждения Дакра позабавили Майро, и он снова рассмеялся: "Единственный способ выиграть в шахматы заключается в том, чтобы играть лучше противника. Если мы сыграем матч из ста партий, я выиграю у тебя в девяносто пяти случаях, пока ты не изменишь свою стратегию. И знаешь, почему? Потому что ты делаешь слишком смелые ходы, надеясь преодолеть противника необдуманно дерзким натиском".
"Неправда, - холодно отозвался Дакр. - Я играю лучше тебя, и то, что ты смог нанести мне поражение - чистая случайность".
Майро пожал плечами: "Как хочешь. Я плевать хотел на "мировое превосходство". Мой противник - не ты, а я сам".
"Прекрасно! - заключил Форенс. - Значит, ты признаёшь мое превосходство".
"Конечно, нет. Такие выводы, даже если бы в них была необходимость, могут делать только другие, независимо оценивая вещи со стороны. Но спорить по этому поводу бесполезно и абсурдно; давай поговорим о чем-нибудь другом".
"Нет. Ничего абсурдного в этом нет. Я могу тебя обыграть и докажу это, - Форенс вынул карманные шахматы и положил их на траву. - Сыграем еще раз. Выбирай!" Дакр вытянул обе руки со сжатыми кулаками.
Майро взглянул на миниатюрную доску. На ней отсутствовали две черные пешки. Значит, Форенс держал в каждой руке по черной пешке? Майро взял белую пешку и сказал: "На этот раз выбирать будешь ты". Он тоже вытянул обе руки.
Поколебавшись несколько секунд, Форенс прикоснулся к правой руке Майро, в которой оказалась белая пешка, и они стали играть. Так же, как прежде, Дакр играл с пламенной сосредоточенностью, сверкая глазами-топазами. Вероятно, он учел замечания Майро, относившиеся к его стилю игры, так как теперь ходил осторожнее, хотя ограничения, навязанные предусмотрительностью, явно его возмущали. Едва сдерживая веселье, Майро приготовил противнику западню, прекрасно зная, что Форенс, в своем нетерпении, примет ее за чистую монету. И действительно, Дакр стремительно передвинул ладью поперек доски, чтобы загнать в угол черного слона. Майро тихонько поставил пешку на следующую клетку и тем самым лишил белую ладью возможности выбраться из того же угла. Форенс оценил взаимное расположение фигур, зевнул и потянулся. Посмотрев по сторонам, он протянул руку: "Смотри-ка! Старина Сцанто торопится совершить еженедельный обряд омовения в озере! Почему он всегда надевает такой смехотворный купальный костюм?"
Майро мельком взглянул на бегущего трусцой студента и сразу вернулся к изучению шахматной позиции; в этот момент ладонь и кисть Форенса закрывали угол доски. Форенс передвинул слона: "Шах!" Ладья была спасена. "Ага! - подумал Майро. - Уравнение власти контролирует не только космос, но и правила шахматной игры". Он решил больше не отрывать глаз от фигур.
Сделав еще пару ходов, Майро заметил возможность неожиданно выигрышной комбинации в том самом углу доски, который охранял его слон прежде, чем Форенс отвлек его внимание и незаметно удалил черную пешку. Сохраняя полностью бесстрастное выражение лица, Майро передвинул фигуру. Форенс защитился от угрозы. Майро сделал следующий ход: "Шах!" А затем, после вынужденного ответа противника: "Мат!"
Форенс осторожно положил миниатюрную доску в карман. "Давай бороться!" - неожиданно предложил он.
Майро покачал головой: "Сегодня слишком жарко для таких упражнений. И к чему нам бороться? Если я уложу тебя на обе лопатки, я нанесу ущерб твоему самомнению. Если победишь ты, это только усугубит твою убежденность в мистическом превосходстве, что не пойдет тебе на пользу".
"Все равно тебе придется бороться. Готовься!" - Дакр напал, и Майро, с отвращением вздохнув, был вынужден защищаться. Будучи примерно одного роста и веса, молодые люди не уступали друг другу быстротой реакции и навыками борьбы. Форенс дрался с яростью фанатика, затрачивая в два раза больше усилий, чем Майро, всего лишь уклонявшийся от захватов противника, пока Форенс на мгновение не потерял равновесие. Майро тут же схватил его, повалил на землю и уселся на Дакре, прижимая его плечи к траве. "Видишь? Никаких проблем! - весело сказал Майро. - Тебе придется ввести в свою формулу корректирующий коэффициент: она больше не работает". Поднявшись на ноги, он прибавил: "Забудем обо всей этой скучной ерунде".
Форенс встал на колени и медленно поднялся во весь рост. Внезапно он разбежался и толкнул Майро изо всех сил - так, что Хетцель ударился головой об кряжистый ствол дерева-перевертыша. Испуганный болью и оглушенный, Майро, пошатываясь, сделал несколько шагов в сторону. Форенс Дакр набросился ему на спину и повалил на землю. Перед глазами Майро расплывались красные круги. Словно сквозь толстый слой ваты, он услышал голос Форенса: "Теперь ты понял, как глубоко заблуждаешься? Теперь ты понял?" С этими словами Дакр пнул Майро в шею.
Глава 2
Двери капсулы раскрылись; Хетцель выступил на площадку подземной приемной, выложенную арабесками из белой и голубой плитки. С одной стороны из пасти грифона в широкую чашу журчащей струйкой текла вода; панно в алькове за чашей изображало английский парк. С другой стороны дверь вела во внутренние помещения виллы. Прозвучал голос: "Кто меня беспокоит?"
"Майро Хетцель".
Прошло несколько секунд - хозяин виллы изучал изображение Хетцеля на экране - после чего тот же голос пригласил: "Пожалуйста, проходите!"
Дверь отодвинулась в сторону; Хетцель сделал шаг вперед и встал на пластине, поднявшей его на первый этаж. Здесь его ожидал Конвит Клент: человек на вершок выше Хетцеля и килограммов на десять тяжелее, в мягком зеленом костюме и темно-зеленых сандалиях. Он сутулился и явно нервничал, а его кожа, как уже заметил раньше Хетцель, приобрела нездоровый сероватый оттенок. В нем трудно было узнать бодрого блондина-яхтсмена с фотографий, сделанных пару лет тому назад.
Клент искренне стремился выразить благодарность: "Чрезвычайно обязан за то, что вы согласились прибыть безотлагательно, кстулль Хетцель. Мне доставляет огромное облегчение вас видеть".
"Надеюсь, что смогу вам помочь, - отозвался Хетцель. - Хотя должен напомнить, что я еще даже не знаю, чего вы от меня хотите".
Клент разразился странным истерическим смехом: "Я мог бы все объяснить одним словом - или в двух словах - но вы подумаете, что я сошел с ума. Заходите ко мне в кабинет. Моя жена навещает друзей, нам никто не помешает". Он провел Хетцеля через светлый просторный вестибюль, украшенный висячими папоротниками и порхающими цветами-мотыльками, в помещение с очаровательным интерьером в так называемом "архаическом лузитанском" стиле. Усадив Хетцеля в деревянное кресло с кожаной обивкой, Клент наполнил бокалы крепкой настойкой, после чего сам присел на диван. Сделав несколько жадных глотков, он с мрачной решительностью откинулся на спинку: "Сначала я обратился в детективное агентство Добора и попросил их установить местонахождение Форенса Дакра. Они сделали все, что смогли, но этого оказалось недостаточно. Изучая прошлое Дакра, они обнаружили, что вы учились с ним в одном классе, и кстулль Добор тут же порекомендовал мне связаться с вами. Надо полагать, его несколько раздражало отсутствие полной откровенности с моей стороны".
"Скорее всего у него просто не было никаких наводящих улик - или все его агенты были заняты. В чем заключается сущность вашей проблемы?"
Клент монотонно продолжал, больше не выражая никаких эмоций: "Я богат и занимаю видное положение в обществе. В молодости, естественно, я развлекался путешествиями и спортом; в гавани все еще стоит на якоре мой семнадцатиметровый кеч - время от времени я выхожу в море под парусами и лавирую между Тенистыми островами или даже отваживаюсь пересекать Флориент по пути к Гесперидам. Довольно долго - много лет - я оставался холостяком, хотя не прочь проводить время с женщинами. У меня были мимолетные связи, но мне и в голову не приходило жениться, пока я не встретил Пердру Ольруфф в доме одного приятеля, - Конвит Клент горько рассмеялся. - Я с первого взгляда понял, что хочу провести с ней всю оставшуюся жизнь, хотя немедленно осуществить это намерение я не мог, так как она пришла в сопровождении блестящего и выдающегося хирурга, Форенса Дакра, явно испытывавшего к ней нежные чувства.
На следующий день мы вместе отобедали. Я спросил Пердру, значит ли что-либо для нее Форенс Дакр; ее ответ показался мне не то чтобы уклончивым - скорее исключительно сдержанным. Короче говоря, я узнал, что намерения Дакра мало отличались от моих, и что он ухаживал за ней настойчиво и пылко. Она не могла не принимать его всерьез: в конце концов, Дакр - человек выдающегося интеллекта и даже нечто вроде знаменитости. Тем не менее, по причинам, известным только ей, Пердра предпочла меня. Наверное, со мной легче иметь дело. Мы договорились сыграть свадьбу. Пердра сообщила о нашем намерении доктору Дакру настолько обходительно, насколько это было возможно. Он сделал несколько подобающих случаю замечаний, и на этом, судя по всему, дело кончилось. На следующий день, однако, Дакр позвонил мне по телефону и предъявил самый невероятный ультиматум: по его словам, я должен был немедленно прекратить оказывать Пердре какое-либо внимание и никогда больше с ней не встречаться, так как он, Дакр, избрал ее спутницей жизни, каковое обстоятельство делало беспочвенными любые другие соображения. Когда я снова обрел дар речи, я послал его ко всем чертям. На это он спокойно повторил, что его предупреждение было единственным, первым и последним, и что, если я не выполню его указания, мне придется иметь дело с последствиями".
Клент помолчал, выпил еще настойки и снова откинулся на спинку дивана: "Не могу не признаться, он меня испугал. Пердре я ничего об этом не говорил и, разумеется, не имел ни малейшего намерения ее потерять. Вместо этого я предложил ей сыграть свадьбу поскорее, у меня на вилле Дандиль, вместо того, чтобы совершать торжественный обряд в храме Баргерака, как предполагалось первоначально. Пердра не возражала; мы пригласили несколько ближайших друзей и родственников, и нас поженили. Сразу после этого мы вылетели в Порт-Сант, где у меня пришвартована яхта. Мы собирались провести пару месяцев на борту кеча в плавании к Тингалю мимо островов Миражей и, если бы позволили попутные ветры, до Гераниоля.
Мы прибыли в Порт-Сант. Оказалось, что кто-то взломал замок рубки моего кеча и похитил навигационный датчик. Пустячное хулиганство, по сути дела - все остальное, на первый взгляд, было в полном порядке. Я оставил Пердру на борту, чтобы сходить в мелочную лавку неподалеку, не больше, чем в сотне метров по набережной.
Я не дошел до этой лавки. Не знаю, что со мной случилось. Я очнулся в районной больнице, куда меня поместили под вымышленным именем. Вы спросите, что случилось с Пердрой? Ничего особенного. Никто ее не похитил, никто ей не угрожал, не было никаких лихорадочных романтических воззваний. Она просто получила известие о том, что я попал в аварию, что плавание на яхте придется отложить, и что я свяжусь с ней снова в ближайшее время.
Не стану рассуждать о ее реакции. Естественно, она была ошеломлена. Она вернулась в Кассандер и пыталась узнать, что со мной произошло, но безуспешно.
Когда я обнаружил, что нахожусь в больнице, мне сказали, что я пролежал без сознания четыре дня. Я чувствовал себя... странно. Не могу в точности определить это ощущение. Но я понимал, конечно, что со мной сыграли какую-то подлую медицинскую шутку". Рот Клента перекосился судорожной нервной усмешкой: "Что ж, придется выражаться без околичностей. Вернувшись на виллу Дандиль, я произвел самопроверку - в меру своих возможностей - и обнаружил шрам в паховой области. Я немедленно вызвал врача. Тот осмотрел меня и подтвердил мои подозрения. Кто-то что-то сделал с моими семенными железами. Врач проанализировал генетические характеристики пробы. Операция была выполнена мастерски: трансплантат прижился полностью, без каких-либо признаков отторжения. Я оставался Конвитом Клентом, само собой, но мои наследственные признаки были теперь генами другого мужчины. Сперма была жизнеспособной, но это была не моя сперма - я не мог иметь собственных детей. Конечно, я знал, кто задумал и осуществил такое надругательство, но это понимание не решало мою проблему. Чьи семенники мне пересадили? И где мои собственные железы?
Либо Форенс Дакр пересадил мне свои собственные органы, регенерированные из небольшого фрагмента ткани, либо он вживил мне семенники какого-нибудь другого, отвратительного донора - что более чем вероятно. Вот таким образом", - лицо Клента снова подернулось болезненно смущенной усмешкой.
Хетцель поднял бокал, наблюдая за переливающимися на поверхности жидкости блестящими волнообразными отражениями: "И чего вы ожидаете от меня?"
"Прежде всего - само собой - я хочу, чтобы мне вернули похищенные железы. Мы с Пердрой собираемся завести семью. Но в сложившейся ситуации это невозможно. Кроме того, должен заметить, что мысль о постоянном проникновении чужих гормонов в мой организм неописуемо тошнотворна.
Во-вторых, я хочу, чтобы Форенс Дакр был наказан. По закону или каким-либо иным образом - так или иначе, я хочу, чтобы он горько пожалел о содеянном".
"Вполне понятное желание, - сказал Хетцель. - Знает ли ваша супруга о том, что с вами сделали?"
Клент покачал головой: "Не могу собраться с духом и признаться ей в этом. Врач объяснил ей, что у меня редкое заболевание сердца, в связи с которым мне нельзя перенапрягаться, и что я принимаю лекарство, предотвращающее возможность такого чрезмерного приложения усилий. Она беспокоится, но все еще меня любит и поддерживает: мне поистине повезло в браке".
"Связывался ли Дакр с вами или с вашей женой?"
"Со мной - нет; не думаю также, чтобы он сообщался с Пердрой".
"А что по этому поводу сказали в агентстве Добора?"
"Почти ничего. Они не могут найти Дакра. Из его приемной отвечают, что он покинул планету на неопределенное время - в чем, насколько я понимаю, для него нет ничего необычного". Клент встал, напряженно заложив руки за спину, у выходившего во внутренний сад высокого окна и произнес через плечо: "Теперь вы понимаете, почему вопрос о расходах меня не волнует". Он повернулся лицом к Хетцелю: "Вы займетесь этим делом?"
"Почему бы я отказался? - удивился Хетцель. - Конечно, я займусь этим делом".
Клент что-то пробормотал себе под нос, размашистыми шагами вернулся к дивану и снова наполнил настойкой оба бокала.
"Как вы понимаете, я не могу ничего гарантировать, - предупредил Хетцель. - Пока что у вас мало оснований для надежд".
"Я все это понимаю. Мне больше ничего не остается".
"Вам придется согласиться с одним условием. Вы привыкли приказывать другим и делать все, что вам хочется. Но в таком деле, как это, я не могу сотрудничать с клиентом, действующим вопреки моим указаниям".
"Разумеется".
"Я должен полностью контролировать расследование. Ничего не делайте без моего разрешения. В противном случае нас обоих не ожидает ничего, кроме разочарования".
Согласие Клента носило, пожалуй, несколько унылый характер: "Полагаю, что вы предъявляете разумные требования. Как насчет вашего гонорара?"
"В данный момент мне потребуется тысяча СЕРСов на текущие расходы - я представлю вам отчет о расходах. Мой гонорар будет зависеть от успешности расследования, от того, насколько мне придется рисковать, и от того, сколько времени займет это расследование. Сейчас я не могу точно назвать сумму своего вознаграждения".
Клент без лишних слов открыл ящик секретера, вынул пачку банкнот и бросил ее Хетцелю: "Тысяча СЕРСов. Нет, расписка не нужна".
Глава 3
Из "Отеля всех миров" Хетцель вызвал Эвана Добора, старшего партнера фирмы "Частные расследования Добора". "А, Хетцель! - благодушная круглая физиономия на экране расплылась в улыбке. - Я так и думал, что вы позвоните".
"Только что вернулся из виллы Дандиль. Спасибо за рекомендацию".
"Не за что. В связи с историей Клента о вас я вспомнил в первую очередь. Кроме того, мне что-то подсказывает, что характер этого дела, скажем так, не совсем согласуется с основным направлением деятельности нашей организации".
"Благодарю вас в любом случае. Как вы узнали, что я учился вместе с Дакром в Трепетных Водах?"
"Мы говорили со знакомыми Дакра - под предлогом сбора биографических материалов для хирургического журнала. Он прибыл в Кассандер примерно два года тому назад и, судя по имеющейся - или отсутствующей - у меня информации, у него не было прошлого, с тем исключением, что в разговоре с одной своей спутницей он упомянул об Академии Трепетных Вод. Он выражается в исключительно обобщенных терминах и на конкретные вопросы отвечает уклончивыми восклицаниями типа "А! Это было давно - что было, то прошло!" или "О, какая все это была скучища, безобразно обыденная и бессмысленная, с начала до конца! Давайте поговорим о чем-нибудь другом". Он заплатил все, что положено, всем, кто у него работает, за исключением секретарши в приемной - но та почти наверняка ничего не знает".
"У него есть профессиональная лицензия?"
"В этом направлении ничего полезного узнать не удалось. Городское управление Кассандера не занимается проверкой дипломов или аккредитацией, а стандарты, принятые на различных планетах Ойкумены, несовместимы. Медицинский совет Кассандера проводит десятидневный экзамен и выдает лицензии только на этой основе. Оценки, полученные на экзамене, публикуются. Форенс Дакр получил оценку 98,2% из возможных 100%, что практически неслыханно. Когда я обсуждал эту оценку с клерком Медицинского совета, тот криво усмехнулся и покачал головой. "На ваших экзаменах кто-нибудь мухлюет?" - спросил я. "Вы не поверите, каким беспардонным шарлатанам мы доверяем здоровье и жизнь!" - выпалил он.
"Значит, 98,2% ничего не значат?"
"Кто я такой, чтобы об этом судить? Если кандидат сумел убедить Медицинский совет, что с этим может сделать простой конторский служащий? Могу вам сказать только одно: он ловкач, каких мало, этот доктор Дакр!"