Опустившись на пол и уперев задние лапы в стену, будто изготовившись к прыжку, волк направил взгляд на противоположную сторону пещеры. Так прошло около пяти минут, в течении которых он не шелохнулся и не издал ни единого звука. Лишь вой горного ветра, врывающегося во все щели и треплющего шерсть на его спине, оживлял этот фантастический стоп-кадр. Внезапно, глаза его потускнели и могучее тело, разом обмякнув, тяжело повалилось на бок. Из рта вывалился язык, а ярко-красные глаза потухли, остановив свой немигающий взор на стене пещеры…
…В эту же самую секунду Генрих Холлисток был уже далеко. Мгновенно преодолев расстояние, которое не измеряется никакими человеческими мерками, он очутился на безбрежной равнине, поросшей мягкой голубой травой, которая образовывала ровный однородный ковер. Неподалеку виднелось большое круглое озеро, наполненное настолько прозрачной водой, что она больше напоминала воздух. Нежно-зеленое небо, не имевшее ни следа облаков, ровно подсвечивалось невидимым светилом и уходило далеко вдаль, так и не переходя в линию горизонта, столь естественную на земле. Отовсюду шли дивные ароматы, испускаемые разнообразными цветами, которые росли вдоль дорожек, аккуратно проложенных во всех направлениях. С трех сторон равнина действительно не имела конца, но прямо перед Холлистоком, который принял сейчас свой обычный вид, вдалеке, на расстоянии не менее сотни километров, простиралась длинная стена. Она была совершенно ровной, но за ней можно было увидеть и башни правильной формы, и огромные дворцы, и множество других колоссальных сооружений.
Это и был потусторонний мир, в котором обитали только бестелесные сущности, вечно живущие под его зеленым небом. Здесь родился и сам Холлисток, получивший имя Армор. Здесь он провел свои молодые годы, долго обучаясь перед тем, как выйти на землю, чтобы впоследствии претворять в жизнь главный смысл существования самой жизни - равновесие. Однажды, прожив отпущенное время в физическом мире, он сможет в свой мир навсегда. На земле Армор получил физическое тело, а также тело волка, в которое оборачивался в самых экстренных случаях, когда возможностей человеческого тела уже не хватало. Волк обеспечивал ему силу, стойкость и абсолютную выживаемость, а вдобавок, тело оборотня могло с легкостью выдерживать кратковременную смерть на время отсутствия в нем хозяина. Выход в потусторонний мир требовал смерти физического тела, и волк, с его запредельными возможностями, как нельзя лучше подходил для подобных случаев. Однако, никто на земле, даже вампиры и прочие им подобные существа, не имели права видеть его таким, и даже если это произошло случайно - наблюдателя ждала неминуемая смерть. Именно это и было главной причиной того, что Холлисток, не собираясь подвергать Анну опасности, о которой она не могла, да и не имела права знать, пожелал остаться один.
Сейчас он сидел на скамеечке около озера, и откинувшись назад, заложив руки за голову, смотрел в сторону стены, ожидая того, кто принесет ему известие, ради которого его вызвали в потусторонний мир. Эта одинокая скамейка была обычным местом для встреч, когда требовалось сохранение секретности, и теперь он с интересом ждал, кто появится на этот раз. Чаще всего этим посланником был его старый друг - Эверт, а иногда им был Боллт, имеющий возможность перехода даже в мир теней, где сосредоточено Всеобщее Правительство и откуда идут сигналы во все остальные миры. Несколько раз так он встречался со свой мамой - Габриэла жила в том городе, который виднелся вдали, и если получалось, не упускала возможности лишний увидеть сына. Холлисток, конечно, неоднократно гостил у нее, но это бывало не так и часто в последнее время. Жизнь на земле становилась все стремительнее, людей все больше, и таким как он всегда находилось какое-нибудь дело, не терпящее отлагательств. Что случилось на этот раз он конечно не знал, но было понятно, что если выбран подобный способ для передачи ему информации, значит случай далеко не ординарный, и в деле замешаны не люди, а некто, подобный ему самому.
Из состояния легкой задумчивости Генриха вывел низкий грубый голос, внезапно раздавшийся у него за спиной:
- Ну, здравствуй!
Генрих оглянулся:
- Отец!
Действительно, сзади него стоял Вельтон, четвертый демон из тех сотен тысяч, которые посещали Землю со времени ее сотворения. Однажды, время одного из таких визитов, он влюбился в обычную женщину, Габриэлу, и когда у нее вспыхнули ответные чувства, Вельтон забрал ее с собой в потусторонний мир, где у них и появился мальчик, названный при рождении Армором. Сейчас Вельтон выглядел как огромный широкоплечий мужчина, довольно красивое лицо которого пересекало два глубоких шрама, идущих ото лба к подбородку параллельно друг другу. Одет он был в длинную темно-синюю тогу, подбитую серебром, полностью скрывавшую остальное тело.
- Не ожидал? - Вельтон приблизился к сыну и сел рядом.
- Конечно, нет! Подобным образом мы с тобой еще не встречались, это что-то новое!
- Дело очень важное, Армор! - Вельтон окинул сына взглядом. - Важное и совершенно секретное. Степень секрета такова, что о нем знают только единицы, и чтобы не посвящать в него еще кого-то, я пошел сам.
- Ого! - Генрих поднял брови. - Кто-то слишком много захотел?
Теперь пришла очередь Вельтона удивится:
- С чего ты так решил?! Но вообще-то, так оно и есть!
- Так я уже не мальчик! - Холлисток засмеялся. - Накопленный опыт позволяет выстраивать такие логические цепочки, что сам иногда удивляюсь!.
Вельтон с усмешкой потрепал его по голове:
- Конечно не мальчик, малыш! Потому и решено доверить тебе столь деликатное дело. Как, кстати, твои отношения с этой женщиной?
- С Анной? Всё великолепно. К чему этот вопрос?
- Просто так, - Вельтон сделал неопределенный жест. - Однажды тебе надо будет перевести ее сюда - ты об этом не думал?
Здесь пришел черед Холлистока пожать плечами:
- Я с ней только год, не рано ли? А вы с мамой, что, задумались о продолжении рода? Она вам понравилась?
- Почему бы и нет. Она вампир, и теперь только здесь сможет родить. Я уверен, что из Высших никто против не будет.
- Дай мне еще с ней на Земле пожить, а потом посмотрим, - Холлисток положил руку на плечо отцу, - предлагаю к этому вопросу вернуться позже. Так что за дело для меня, господин четвертый демон?
- Дело касается самых нерушимых принципов существования, господин восьмой лорд, - усмехнувшийся Вельтон, желая потрафить сыну, тоже назвал его по чину. - Ты давно видел Мойлу?
- Мойлу? - Холлисток задумался. - Одиннадцать лет назад, примерно. Он куратор Швеции и Финляндии, а я был там по своим делам и зашел его проведать. Он самый старый из всех вампиров - Мойла помнит едва ли не зарождение современной цивилизации на земле. Мне было интересно поговорить с ним.
- Всё верно. И вот теперь пришла его пора покидать тот мир, но случилось непредвиденное - Мойла пошел против непреложных правил, соблюдать которые обязаны все без исключения. Вероятно, он так прижился на земле, что к уходу оттуда оказался не готов. Наверняка считал, что каждый новый год не будет последним, но когда к нему пришел наш посланник и передал, чтобы он начинал готовиться к переходу, произошло невероятное. Конечно, он заверил посланника, что всё понимает и скоро будет к этому готов, но неожиданно мы узнаем, что Мойла решил обмануть неминуемую смерть своего тела, а, следовательно, и нас. Никто не ожидал от него подобного - Мойла был для остальных олицетворением порядка и незыблемости наших законов. Он четко следил за людьми на вверенных ему территориях, мы доверяли ему обучать молодых, а когда он постарел и ослаб, то в признание заслуг ему доверили спокойную Скандинавию. Что еще надо?! Он ведь не человек, а старый мудрый вампир, которому исполнилось восемь тысяч земных лет, и который должен теперь вернуться в свой истинный мир. А получается, что он сам стал немного человеком, и теперь, как и все они, цепляется зубами за свою жизнь, хотя отлично знает, что здесь его ждал истинный покой!
Холлисток, внимательно слушавший Вельтона, в очередной раз пожал плечами:
- Ты сам там был, и знаешь, что при наличии определенных условий находиться в физическом мире совсем неплохо. За эти тысячелетия Мойла несомненно привык там ко многому. Ты говоришь о покое, а он точно знает, что кровь, женщины и власть, есть для него только на земле, где существует обычное тело. Люди насмерть бьются за власть, они готовы убивать миллионы себе подобных из-за собственной похоти, а Мойла так давно не был здесь, что во многом он стал человеком. Я видел в нем нечто подобное, но не мое дело следить за сильными. Так, а что случилось-то? Ты сказал - обмануть смерть? - Холлисток с хитрым прищуром посмотрел на отца.
- Он нашел свитки Тора, - Вельтон стал очень серьезен. - В них описан божественный ритуал возвращения жизни. Если у него это получится, значит, поколеблются сами основы нашего существования. Мойла не бог, чтобы заниматься подобными вещами, но он может создать опасный прецедент, о котором узнают другие. Его надо остановить, Армор, но сделать это так, чтобы не было огласки. Ритуал дает лишнюю сотню лет жизни, но в отношении какого-либо индивидуума, может быть использован только один раз.
Глава 5. Задача Вельтона
Холлисток удивленно поднял брови:
- Как он нашел эти свитки? Я слышал про них, но, правда, никогда не интересовался.
- Ты историю Тора помнишь?
Генрих улыбнулся:
- Конечно! Он утонул!
- Утонул в ядовитом болоте. Свитки находились в его дворце, который был разрушен последующим взрывом, а потом развалины поглотило море. Конечно же, Мойла имел время, чтобы разобраться с этим, однако никто не знает, как ему удалось их найти. Однако, факт остается фактом - сейчас они у него, и он на полпути к тому, чтобы ритуал состоялся. Это будет невероятное попрание законов, малыш, а потому Мойлу надо остановить. Он лишен всех прав, в том числе и права на жизнь, но остановить его мы не можем… ммм…просто потому, что не можем найти. Он продумал все до мелочей и сейчас затаился в каком-то убежище в районе Стокгольма. Зато, после завершения ритуала, с ним еще сотню лет никто ничего не сможет сделать - божественные ритуалы не имеют обратной силы и полученный с их помощью результат, непреложен.
Холлисток закусил губу:
- О том, что он выступил против высших, могут узнать все, и обязательно найдутся горячие головы, которые решат, что и им можно получить больше. Это будет такой плевок в мировой порядок, что след останется навсегда.
Вельтон кивнул:
- Мойлу надо уничтожить, Армор. Но уничтожить тихо - так, словно бы ничего и не случилось. Однако, великий ритуал уже начат, и Мойла защищен от нас, став невидимым сверху. Но только не от тебя, сынок. Никто не знает повадки людей лучше тебя, так что на тебя сейчас вся надежда. Привлекать к делу кого-то еще, не только нежелательно, но и нецелесообразно.
- Дело необычное, - сказал Холлисток, поморщившись и потерев лоб. - У меня нет к Мойле никаких особых чувств, мы не так и близко знакомы, но убить вампира, не передавая его в руки последнего суда - это нечто новое.
- Суд состоялся заочно и вынесенный приговор обжалованию не подлежит. Принимая во внимание заслуги Мойлы, а также особенность самого дела, решено не предавать его огласке, сохранив для остальных его доброе имя. Я дам тебе всю имеющуюся информацию, Армор. Точный текст свитков, принадлежащих одному из богов, был известен только самому Тору и тем, кого он допустил до великой тайны, но принцип подобных ритуалов одинаков, потому нам известно немало. Действовать попрошу начать как можно скорее, потому что времени, на самом деле, не так и много.
- Ритуал имеет четкое ограничение по времени?
- Вот смотри, - Вельтон вывел перед собой воображаемый круг и точками указал на нем определенные места. - Смысл ритуала таков: необходимо совершить девять человеческих жертвоприношений Тору, принося жертвы так, чтобы восемь из них образовали воображаемый круг. Девятая жертва приносится в середине воображаемого круга и является связующим звеном со всеми остальными. В жертву приносятся люди, родившиеся в день Тора, то есть в четверг. Их пол и возраст, при этом, значения не имеют. Жертвы приносятся первого и десятого числа, далее перерыв, а потом приношения происходят в течении недели… Четыре последующих убийства замыкают круг, а последнее, девятое, соответственно, стоит особняком. Пока все понятно?
Холлисток неопределенно махнул рукой:
- Ритуал сложный, но он и должен быть таким, учитывая конечный результат. Но ты говоришь "перерыв". Какой его срок?
- Точно неизвестно, но проходящий через ритуал должен отдохнуть от крови. Примерный срок - от трех недель до месяца..
- Девять жертв… кровь последней жертвы наполнит воображаемую чашу и ритуал свершиться. Хм…всё просто и, одновременно, ничего не понятно!
Вельтон согласно кивнул:
- Это так, но дальше загадок становится все больше. Вернее, последнее, что нам известно точно, так это то, что Мойла не имеет права сам приносить жертвы. За него обязательно должен кто-то это делать.
- А вот это уже гораздо лучше, - Холлисток усмехнулся. - Найти одного Мойлу, который специально прячется, гораздо сложнее, чем компанию тех, кто ему помогает. Люди это или еще кто-то, неважно. Эта ниточка и приведет меня к нему!
- Браво, малыш! - Вельтон несколько раз хлопнул в ладоши. - В любом деле где-то обязательно есть свое слабое место, из которого потом распутывается весь клубок. Но, слушай дальше. Мойла обязательно должен пить кровь своих жертв, но, не прикасаясь к их телам. Вдобавок, внутри большого круга, воображаемого, обязательно создается вполне материальный малый круг составленный из голов убитых людей. Проводящий ритуал читает заклинания из свитков Тора последовательно для каждой из голов. В последний момент их мертвые глаза откроются и тот, кто окажется перед ними, получит желаемое.
Холлисток покачал головой:
- Что будет с этими головами за столь продолжительное время?! Останется просто облезлый череп, а, следовательно, Мойла должен где-то сохранять их, значит… значит, нужен холод.
- Это тебе и предстоит выяснить - в аспектах земной жизни ты разбираешься лучше многих. Кстати, как ты считаешь, за последнее время, люди сильно изменились?
- Никаких изменений! - Генрих только махнул рукой. - Все та же вечная борьба за место под солнцем и полное непонимание простого факта, насколько скоротечна их жизнь и для чего она нужна. Их стало намного больше, но, увы, количество не переросло в качество. Я отношусь одинаково к ним ко всем, потому что мне важен только управляемый процесс их жизни, а не конкретные индивидуумы, но я все равно вижу, что постоянно развиваясь, люди регрессируют внутри, всё больше становясь серой массой. Я прожил на земле 1834 года, что не так уж и много, но все равно это бросается в глаза.
- На земле время идет иначе, - улыбнулся Вельтон. - Твой возраст для человека невероятен - для них это просто безумие.
- Что с того? Я не человек, а потом, им только так кажется, что два тысячелетия это очень много. Люди вообще мало представляют, что такое время. В других мирах все находятся целую вечность, и никто не скучает, а там каждый день несет нечто новое, и тысяча лет или двадцать - разница только в сознании. Я могу прожить в сотни раз больше них и для меня две тысячи - сущая ерунда. Люди не понимают, что вокруг них самих есть простая жизнь, которая идет по иному времени, чем для них. Скажем, бабочка живет три недели, собака пятнадцать лет, черепаха двести, а иное дерево может протянуть и тысячу. Но разве пятнадцатилетняя собака менее стара, чем двухсотлетняя черепаха?! Нет, у них одинаковый возраст и разница только во времени, которое для этих животных неоднородно. Вот и для меня все эти века пролетели.
- Люди не должны много думать о таких вещах, малыш. Если они все будут только думать, то им нечего будет есть. Среди них есть такие, кто это понимает, но их единицы - находящиеся в общей массе, зато не растворившиеся в ней. Им дано высшее понимание жизни и через них мы проводим изменения в жизнь людей. Они…, - тут Вельтон внезапно замолчал, а затем, вновь улыбнувшись, положил Холлистоку руку на плечо. - Впрочем, о чем это мы?! Ты знаешь об этом не хуже меня, да и не время нам сейчас разводить философию. Давай по существу, Армор. Я тебе дал информацию по Мойле, объяснил суть дела и сейчас готов ответить на твои вопросы, если они у тебя есть.
- Как же им не быть?! - Холлисток с задумчивым видом скрестил руки на груди. - Прежде всего - где должно произойти завершающее действо? Если сейчас Мойла сидит в каком-то убежище, то должен ли он выйти оттуда для этого?
- Высшие считают, что все должно произойти в середине образовавшегося круга, незамедлительно посоле завершающего жертвоприношения. Однако, доподлинно это неизвестно. Об этом знает только сам Тор, но он в так далеко, что узнать что-то у него, как сам понимаешь, не представляется возможным.
- Хель никогда не пойдет на это, - вполголоса проговорил Холлисток, озвучивая какую-то внезапную мысль. - Для неё это слишком незначительный повод.
Вельтон согласно кивнул:
- Вот именно. Для нее имеет значение только смерть, а не проблемы жизни. Да и не должна она делать ничего подобного - для Хель тоже есть закон, и она, олицетворяя собой один из столпов всеобщего равновесия, никогда не пойдет на его прямое нарушение.
- Что-нибудь известно о времени жертвоприношений - оно имеет значение?
- Ты имеешь ввиду расположение стрелок на циферблате?
- Да.
- Ничего, малыш. Также, к сожалению, я ничего не могу добавить относительно мест, где происходят убийства. Территория огромна, а выход силы непостоянен, и рассчитать его можно только на месте. Тебе все придется делать самому. Справишься, или подключить к делу Боллта? Ему можно доверять, но окажись вы рядом в одном месте, это сразу привлечет ненужное внимание. Мы думали о создании группы, но потом от этой идеи решено было отказаться.
- Я попробую, - улыбнулся в ответ Холлисток. - Много неясного, но зацепки хорошие… Ладно, что-нибудь придумаем. Кстати, - он оглянулся назад, посмотрев на бесконечную стену за своей спиной, - как там Ильмон? Надеюсь, он получил по заслугам?
- Ильмон? А ты разве не слышал? Он в Хельхейме. Мы сочли его столь опасным после дела "Уходящей Звезды", что Совет навсегда лишил его, какой-бы то ни было, оболочки, и Ильмон был отправлен туда единогласным решением.
Холлисток внимательно посмотрел на отца, и внезапно его лицо приобрело жесткое выражение:
- Я целый год занимался становлением личности Анны и ни разу не встречался ни с кем, кроме самых обычных людей. Так что мне попросту неоткуда было получать подобные новости. Но Ильмон получил по заслугам, и я могу только поаплодировать решению Совета.