Из поколения в поколение ра передавали заветы тех, увезённых с родного острова: отступать без боя перед другими племенами, сохранять свой род, сохранять потомство, беречь детей, чтобы когда-нибудь отомстить пришельцам с неба за все страдания племени.
Земля, на которую попали ра, была очень велика. Никто не может сосчитать, сколько поколений сменилось, пока ра скитались по этой земле. Их оттесняли постепенно в места всё более холодные. Спасаясь от холода, ра давно научились делать одежду из звериных шкур.
В конце концов племя ра отогнали к самому краю большой земли, к холодному морю. Здесь, на берегу, жили рыбаки. Впервые ра встретили племя, которое было малочисленнее и слабее, и поэтому вначале хотели убить рыбаков.
Но маленькое племя и не думало защищаться. Мужчины его принесли охотникам вкусную варёную рыбу и ещё какую-то еду из морских животных.
И тогда старики-pa сказали:
– Зачем убивать этих людей? Они не хотят нам зла. Они угощают нас и не боятся. Они не охотятся и поэтому не будут нам мешать. А мы не умеем ловить рыбу и не будем мешать им.
И оба племени стали жить рядом, помогая друг другу и обмениваясь добычей. Ра приносили рыбакам мясо и шкуры зверей. Рыбаки-гезы давали целебный жир морских животных и вкусную рыбу.
В это время ра даже построили несколько селений вдоль морского берега и жили в каждом из них, пока из округи не уходила дичь. Потом перебирались в другое селение, затем – в третье. Никто не трогал хижины, не нападал на них.
Так было долго, очень долго. Потом поблизости появилось свирепое жестокое племя длинноголовых, заросших густой коричневой шерстью, почти как у обезьян, рулов.
Ра были лучше вооружены и быстрее бегали. Длинноголовые рулы оказались выше и сильнее, и, главное, многочисленнее.
Очень многие охотники-pa не возвращались теперь к своим хижинам. Мохнатые коричневые рулы разрушали пустые селения.
И теперь племени ра некуда было отступать.
Гибли и рыбаки-гезы. Рулы нападали на хижины, утаскивали в лес женщин и детей.
Ужас охватил оба племени. Они не видели спасения от свирепых и, кажется, бесчисленных косматых людоедов. Не понимали, как с ними бороться, потому что у рулов не было постоянного жилья, которое можно разрушить, в котором можно захватить беззащитных детей и женщин. Рулы жили везде – во всём лесу.
И тогда рыбаки решили уплыть далеко за море. К той земле, совершенно безлюдной и уходящей куда-то к холоду, куда прежде заносило гезов во время штормов. В спокойную погоду гезы возвращались оттуда и рассказывали о прибрежных отмелях, богатых рыбой, о лесах, богатых зверем и птицей, о просторной земле, на которой ещё нет хозяина.
Ра решили плыть вместе с гезами. Бесчисленное множество дней племя готовилось к путешествию: строили плоты, долбили и связывали шестами лодки, чтобы их не перевернуло волной, строгали вёсла, плели длинные и прочные верёвки из древесной коры. А когда всё было готово – стали сушить в дорогу плоды, грибы и мясо, шить из шкур мешки для пресной воды.
Ра была тогда девочкой. С тех пор, как она помнит себя, племя готовилось плыть через море. Она помнит и постоянный страх перед рулами, которые всё время шныряли вблизи последнего селения ра и утаскивали зазевавшихся.
А потом оба племени плыли через море так долго, что, казалось, не было у плавания начала и не будет конца. Многие ра падали в воду и тонули, потому что ра не умеют плавать. Болели и умирали дети. Мучились от жажды взрослые. Переворачивались лодки. Большие волны разбивали непрочные, неумело связанные плоты.
Когда племя совсем потеряло надежду на спасение, оно увидело берег.
Ра и гезы высадились на самом тёплом конце громадной холодной и лесистой земли. Этот конец был узким – по нему легко можно было выйти к морю с другой стороны.
В горах водилось немало дичи, но ра быстро перебили её и стали уходить за добычей всё дальше и дальше к холоду. И открыли там необозримые равнинные, без гор, леса, и несметное количество зверей и птиц, и полноводную реку.
К этой реке племена и перенесли свои стоянки. Тут было холоднее, но больше пищи.
И вот когда ра стали уходить на охоту всё дальше и дальше к холоду – они вдруг увидели странные движущиеся по земле и летающие в небе хижины, громадные неподвижные постройки из камня, высоких и тонких людей, очень похожих, по преданию, на тех, кто когда-то, страшно давно, пришёл с неба.
Правда, на этих людях была другая одежда. Но ра понимали, что за такое большое время одежду можно изменить. У самих ра тоже была теперь другая одежда.
И, выполняя заветы предков, ра стали охотиться за пришельцами с неба так же, как совсем недавно рулы охотились за ра.
Племя считает, что у него нет теперь другого выхода. Ему уже совсем некуда отступать. Либо оно постепенно перебьёт пришельцев с неба, либо погибнет само.
Когда Ра кончила рассказывать мне легенду, я медленно – мне тогда было очень больно говорить – спросил эту невысокую коренастую женщину:
– Послушай, Ра! А если объяснить твоему племени, что мы совсем, не те пришельцы?
– Я верю, – ответила она. – Племя не поверит.
– А если это скажешь ты?
– Мне не дадут сказать. Меня убьют, как только я вернусь в племя. Ра, который живым и невредимым вернулся из рук врага, это уже не ра. Он хуже врага.
– Даже женщина?
– Конечно! Ведь женщина может принести в себе чужака.
– А почему племя не верит голосу радио?
– Не знаю. Когда я была в племени, с ним ещё не говорили по радио. Может, племя считает этот голос злым духом?
– Что же делать, Ра?
– Я уже говорила: ждать. Ра поймут, что им теперь не хотят зла.
– Но ведь пока они убивают нас, Ра! Они убивают женщин!
– Это закон всех воюющих племён. Убивают женщин. Не будет детей, племя начнёт вымирать.
– Но мы не хотим, чтобы убивали наших женщин, Ра! Это надо как-то остановить!
Ра улыбнулась.
– Если бы я могла это остановить, я бы остановила.
Никто не знает, что надо делать. Никто!
А делать что-то надо! И немедленно!
И ещё надо быть готовым к возвращению тех хищников-астронавтов, которые из-за двух человек способны стереть с лица земли целый народ. Вряд ли можно ждать что-то хорошее от людей, которые отправляются на поиски новых планет, вооружённые атомной бомбой.
А у нас ещё нет бомбы…
Конечно, её можно сделать. Нашим энергетикам-атомщикам это под силу.
Но зачем? Как-то неловко готовиться к встрече с братьями по разуму, держа за пазухой атомную бомбу. Прилететь сюда могут уже совсем другие люди – с другой психологией, с другими принципами. А мы, как варвары, встретим их атомной бомбой?..
Впрочем, есть и другой выход – нейтринные лучи.
Каждый из наших кораблей снабжён генераторами, которые в поле пучка нейтрино прекращают и предотвращают любой ядерный распад и производство любой энергии. Достаточно направить такой пучок на космический корабль, кружащийся по орбите, как у него навсегда заглохнут двигатели, а его атомные бомбы станут пустыми, никому не опасными побрякушками.
Так что астронавтов, которые начнут ставить нам ультиматумы, мы за несколько минут можем сделать беспомощными пленниками их собственного корабля.
Правда, такими же генераторами они могут навсегда остановить наши электростанции, а следовательно, и заводы.
Но лучше потерять электростанции, чем жизнь. Электростанции можно построить новые. Хотя и невероятно трудно строить их без действующих заводов.
Ещё бы лучше, конечно, если бы люди с той планеты прилетели сюда совсем другими.
Так вот неожиданно, безо всяких научных исследований, открылась нам тайна сожжённого острова этой планеты. Тайна, которая мучила многих на Земле и породила множество разных гипотез.
К сожалению, земные учёные были очень далеки от страшной истины.
Ещё до появления на материке племени ра один дирижабль летал к острову. Зонды вновь взяли образцы пепла, и пепел вновь оказался радиоактивным.
На прибрежной полосе пепла уже почти нет – смыт дождями, морскими штормами, снесён ветрами. А в центре острова его ещё много. И у него невероятно стойкая радиоактивность. Шестьсот лет!
Далеко, видно, живут эти космические разбойники! Дальше нас.
Не их ли радиомаяк окликал нас по дороге? И не слишком ли много информации мы простодушно послали ему?
11. Нефть
Снова мы летим в вертолёте над лесами, речушками, серебристыми озёрами. Снова везём оборудование и киберы, вынутые из трюмов "Риты-3". Я возвращаюсь к работе, которую вроде совсем недавно начал. Но ощущение такое, словно полёт на железорудный карьер и всё, что произошло потом, на ферме, было невероятно давно.
Вертолёт идёт почти всё время над нефтепроводом, и иногда мы видим его. Узкая серая полоска мелькает между лесами, пересекает луга, речушки, огибает болота и озёра. Это очень простой, очень несложный нефтепровод – несколько рукавов плёночных труб, укрытых пластобетонными арками. За минуту можно отвинтить крепления и откинуть любую из арок, как в древности откидывали замочные петли. Арки очень легки. Даже женщина может откидывать их без напряжения. Но отвинтить крепления может не всякий. Для этого нужны специальные ключи. А они есть только у операторов и киберов, обслуживающих нефтепровод. И ещё у геологов, которым случится работать поблизости. Ни один ра, даже самый хитроумный, не сможет сквозь плотные арки добраться до труб нефтепровода. Ни одно животное, даже самое сильное, не сможет повредить его. И говорят, поэтому нефтепровод очень редко приходится ремонтировать. Разве что в иных стыках труб порой пробивается течь, и её закрывают клейкими заплатами, запас которых прикреплён изнутри на каждой арке.
Мне не приходилось пока откидывать арки, но я слышал, что под ними много свободного места. Немало рядов новых плёночных труб можно уложить там.
У нефтепровода – богатые резервы. Была бы нефть!
Мы летим в посёлок, который так и называется – Нефть. Грицько рассказывал мне, что в том районе больше нефтяных вышек, чем домов. Вышки раскиданы по всей округе, а дома скучились у подножия гор, где когда-то была первая база геологов и геофизиков.
Здесь, на Рите, нефть не искали вслепую. Геофизики за несколько дней сделали аэростереосъёмку и глубинную радиолокацию материка и сказали: нефть надо искать прежде всего возле Северных гор. И здесь её нашли. И теперь ищут всё дальше и дальше от первых скважин. Идут по заросшей лесами впадине возле гор, которые тянутся по северному берегу материка. Эти горы – великое наше счастье, потому что они закрывают материк от холодных ветров с севера. Оттого на материке такие густые леса и такой ровный климат. А северо-восток материка, не защищённый горами, открытый холодным ветрам – гол и пустынен. Там, в низинах, редкие низкорослые искорёженные ветром деревья, а вокруг – голые камни.
За пустынным продутым со всех сторон северо-востоком тянется на многие километры полоса болот, и лишь южнее начинают подниматься леса. Громадный кусок нашего материка из-за открытости холодным ветрам неуютен и совершенно не приспособлен для жизни. Пока это не тяготит землян. Но когда-нибудь придётся и Плато Ветров, как назвали его здесь, переделывать, приспосабливать, отвоёвывать у северной природы.
Геологи ищут там уголь. Найдут – и подожгут его под землёй, и с Плато Ветров потечёт в Заводской район река газа.
Для геологов на Плато мы везём специальные киберы, которые не боятся ни оледенения, ни ветров с песком. Они будут работать в любую погоду – даже в такую, когда человек нос не высунет из стеклопластовой геологической палатки.
На двух первых кораблях таких киберов не было. Там были только универсальные. Да и у нас этих специальных киберов очень немного.
…Ровная линия горизонта становится зазубренной, рваной, и я догадываюсь, что зазубрины, ещё неясные, расплывшиеся в синей дымке, и есть те самые Северные горы, которые пока не имеют другого названия. Как не назван пока и сам материк. Просто Материк – и только. Вообще с географией здесь, судя по всему, не торопятся. Видно, не до неё. Но это не может быть долго. Подрастают дети, и их надо учить географии Риты, а не Земли. Железная необходимость заставит людей сделать то, что недосуг было делать раньше.
Горы приближаются очень медленно и все кажутся какими-то бесконечно далёкими, почти недостижимыми. А потом из синего марева над лесами выплывает изящный круглый силуэт первой нефтяной вышки с дирижабликом ветродвигателя наверху.
Я ищу вокруг силуэты других вышек и забываю на какое-то время о горах.
Вторая вышка совсем не там, где я её высматриваю. Она неожиданно появляется слева – близкая, отчётливо различимая – и быстро уходит из поля зрения куда-то назад, под брюхо вертолёта. А впереди вырисовываются из синего марева другие ажурные вышки, увенчанные дирижабликами, и разбегаются в стороны.
– Прошли насосную, – говорит Джим Смит. – Через десять минут будем над Нефтью.
А я и не заметил насосную. Эх, раззява!
Снова гляжу на горы – высокие, остроконечные, убелённые снегами на западе; и постепенно снижающиеся, без снежных шапок, к востоку. В просветах между ближними вершинами видны другие вершины, а между ними, в туманной дымке, всё новые и новые пики.
– На западе – до шести тысяч метров, – говорит Вано. – Солидная ширмочка!
Вертолёт делает плавный полукруг и садится на зелёную площадку, где стоят другие, такие же полосатые, как наш, вертолёты и небольшие розовые грузовички. Сейчас Вано подгонит один из них, и мы повезём в цех упакованных киберов. А из цеха они выйдут уже на своих дюралевых ногах.
Нам не так уж и много надо сделать в цехе – только распаковать киберы и проверить все контакты, чтобы машины работали безотказно. И ещё надо вложить в них блоки местной памяти. Эти блоки готовят здесь, на месте. Их заполняют постепенно, изо дня в день, во всех геологических и геофизических партиях. Когда вложишь такой блок в кибер, он будет знать всё, что делала эта партия с первых дней существования. Будет помнить луга, леса и реки, где она прошла, и отлично ориентироваться на местности, где геологи работают сейчас. Даже различать их по голосам.
Блоки готовятся на совесть. Чем больше информации вложат в них геологи и геофизики, тем больше и получат от новых киберов. Никому не хочется долго учить кибера-новичка. Все ждут готового работника, способного заняться делом в первые же минуты.
Этих работников мы и "доводим" в электронном отделении одного из цехов.
Наши киберы невелики и не тяжелы. Их вес не больше веса женщины. Но они несколько ниже, как подростки. Столетиями отрабатывалось устройство этих универсальных роботов, пока не превратились они из громоздких и неуклюжих чудовищ конца двадцатого века в современные машины – лёгкие, обтекаемые, почти не уступающие в подвижности людям. Эти машины взяли на себя всю нудную однообразную физическую работу человечества. В геологических партиях киберы бьют шурфы и бурят скважины, таскают оборудование и образцы пород, ставят палатки, запасают воду, готовят еду. Каждый универсальный кибер немного сильнее рослого крепкого мужчины. Конечно, нынешние машины уступают в силе первым стальным чудовищам эры роботов. Но универсальному роботу вовсе и не нужна невероятная сила. От универсального робота редко требуются усилия, превышающие возможности среднего человека. Наш старинный домашний робот Топик, который остался на Земле и наверняка давным-давно пошёл на слом, Топик, которого ещё мама помнит с детства, чуть ли не втрое мощнее нынешних универсальных киберов. А на что использовалась мощность Топика? Мыл посуду да подавал еду, да включал в комнатах пылесосную систему. За все годы, что я жил дома, Топику ни разу не пришлось работать даже в четверть силы.
…Мы возимся в цехе с киберами неторопливо, но напряжённо. И почти молча. У каждого своя машина. И каждый знает, что с ней делать. Лишь в начале работы Джим показал мне шкафчики с блоками местной памяти и коротко объяснил шифры партий. Моя забота только в том, чтобы не перепутать их, не присвоить киберу шифр "чужой" партии.
Часа два работаем без перерыва. А потом Грицько замечает:
– Есть охота. Обойдёмся таблетками?
– Надоели! – откликается Вано. – Мы слишком часто обходимся в поездках таблетками. Пошли в столовую!
В столовой почти пусто, как и во всех столовых на Рите. Здесь нет чётко установленного времени для еды. Каждый ест, когда ему удобно. А столовые построены с размахом.
В дальнем конце зала две женщины едят молча и сосредоточенно, словно делают серьёзную важную работу. Они одеты и причёсаны обычно, как и все земные женщины на Рите. Но что-то в них мне кажется необычным. Только никак не могу быстро сообразить, что именно.
Мы проходим к щиту заказов, нажимаем соответствующие кнопки и уходим мыть руки. А когда возвращаемся, возле выбранного нами столика уже стоит тележка с горячими кастрюльками и сковородками.
Пока Вано торжественно разливает суп, я украдкой разглядываю женщин и пытаюсь понять, что же мне показалось в них необычным.
Обе очень смуглы. У них по-мужски большие сильные руки и развитые плечи. Обе черноволосы, довольно миловидны, большеглазы и удивительно похожи друг на друга. То есть у них просто совершенно одинаковые лица! Наверно, это-то и показалось мне необычным. Да ещё, пожалуй, сосредоточенность… Я никогда не видал, чтобы люди ели так сосредоточенно.
Вано замечает мой взгляд, еле заметно усмехается – уголками губ, краешками усиков – и тихо спрашивает:
– Понравились местные красавицы?
– А ты их знаешь? – интересуюсь я. – Они близнецы?
Он молча кивает. Уже вполне серьёзно, без улыбки.
– Можно подумать, будто они когда-то голодали.
Вано кивает опять. И опять – вполне серьёзно.
– Неужели здесь?
– Потерпи, – тихо произносит Вано. – После обеда расскажу.
Пока я доедаю суп, женщины поднимаются и уходят. Я невольно гляжу им вслед. Они одинаково невысоки и как-то грубовато-изящны.
– Что-то в них есть, правда? – произносит Джим.
– Это – ритянки, – объясняет Вано.
– Ра? – удивляюсь я и мысленно ставлю рядом с этими изящными женщинами милую и заботливую, но совсем не изящную Ра. Слишком они различны! Во всём. Даже цвет кожи иной.
– Нет! – Вано качает головой. – Они из племени леров. С Восточного материка. Это ужасно романтичная история!
– Расскажешь?
– Не раньше, чем наемся. Удивительные шашлыки! Почти карские! Не иначе здешнего киберповара собирали на Кавказе! Когда передо мной шашлык, не могу рассказывать длинные истории.
Услышать в этот день "ужасно романтичную историю" мне так и не удаётся. А Вано не удаётся доесть все заказанные шашлыки. Потому что в столовую влетают двое встрёпанных парней и, оглядевшись, направляются прямо к нашему столику.
– Вано! Джим! – кричит один из них ещё издали. – Как здорово, что мы вас нашли!
Вано и Джим встают, здороваются.
– Ребята, у нас ЧП, – говорит один из парней. – Мы прилетели за вами. Кибермозг на буровой… Вдребезги… Сорвалась обсадная труба и всё разнесла… Работы остановлены.
– И вообще – всё может полететь к чёрту! – добавляет другой парень. – С буровой творится что-то непонятное. Кибермозг выдал только одно слово – "Приготовиться…" И потом его разнесло. К чему приготовиться?.. У вас есть запасное устройство?