Она отвернулась.., и обнаружила, что перед ней стоит еще один камень. Однако только что его здесь не было…
Катур несколько раз поморгала, хотя с ее глазами было все в порядке. Правда, она давно уже ничего не ела, но и не ощущала явного голода, и до обморочного состояния было еще далеко.
"Это мираж", - подумала она и, округлив глаза, посмотрела на камень Хелефа, а затем увидела тот же булыжник совершенно в противоположной стороне. Во всяком случае, оба этих камня ничем не отличались друг от друга и выглядели абсолютно одинаковыми. Спустился Таг.
- Это точно табех, - сказал он. - Там наверху несколько этих существ-деревьев, но мы от них легко избавимся. Пошли!
- Хелеф, Кезарио! - позвала Катур и повела людей к склону. Таг еле поспевал за ними, тяжело дыша. Он, пожалуй, тоже был в плохой форме.
К удивлению Катур, склоны в действительности оказались значительно круче, чем виделись снизу. Но она не обращала на это внимания, хотя камни под ногами порядком уже надоели, и чем дальше, тем больше их громоздилось. Наверняка здесь была древняя цивилизация или что-то вроде этого. Возможно, - подумала она, - эти кисельные мешки и деревья на самом деле - одичавшие домашние животные исчезнувших видов. И пожалуй, для самих же животных будет лучше, если мы поможем им расстаться с их жалким существованием".
- Вон там, - показал Таг рукой, стоя на вершине лесистого холмика. - Там я нашел табех.
Внизу была лощина, в середине которой, среди кустов и прочей сине-зеленой растительности, виднелись столь приятные их глазам листья. Хотя им нужны были только корни.
Катур отцепила от пояса лопату.
- Вперед, - обратилась она к своей команде, - заберем все это. И не пропустите главный корень, он должен быть где-то в центре. Если мы не повредим его, то наш отдел гидропоники сможет вырастить на корабле достаточно молодых растений, чтобы никто из нас уже не "болел" до самого конца экспедиции. Поторопимся. Не тратить же на это целый день.
Но тут они услышали какой-то странный шелест и вслед за ним непонятный треск. Что это могло быть? Катур сразу ничего не поняла. Но когда она резко обернулась, то увидела, что существа-деревья, стоявшие сзади них, оторвались от почвы и пошли. Все их отвратительные глаза, выглядывавшие из-под листьев, блестели, а ветки раскачивались словно от сильного ветра. Шагающие деревья издавали свистящие звуки, и корни их разрывали почву. Вот-вот они доберутся до участка с табехом, разроют и перемешают всю почву, и тогда… Отдел гидропоники останется без работы. Катур достала оружие и прокричала:
- Остановитесь! - и выстрелила в почву перед деревьями. Но они не обращали на это никакого внимания и продолжали двигаться. - Ну что ж, - пробормотала она и начала стрельбу по веткам.
Или ей это показалось? Какая-то сила вырвала из рук Катур оружие и отбросила его в сторону. Девушка споткнулась и упала с размаху на один из камней, больно ударившись всем телом и даже головой. Оглушенная, она отпрянула и стала тереть глаза, не веря тому, что видела.
- Брось оружие! - раздался голос. Так обычно разговаривают члены Федерации.
Катур снова и снова терла глаза и наконец смогла что-то разглядеть сквозь слезы, набежавшие на ее глаза от боли. Перед ней стоял гоминид, скорее всего человек с Земли, в униформе Звездного флота. Он тоже был вооружен. За ним находился очень большой камень, хотя секунду назад то место было совершенно пустым.
- Три шага назад, - скомандовал человек.
Катур с отвращением наблюдала, как Кезарио, Хелеф и Таг бросили свое оружие на землю. У Хелефа, к тому же, дрожали руки. Человек внимательно рассматривал их. На его лице было смешанное выражение, сочетавшее в себе любопытство и досаду. Катур охватил гнев. Но что она могла поделать? Ее оружие секунду назад упало туда, где сейчас очутился этот камень.
- Вы нагло вмешиваетесь в миссию посланцев Империи Клингонов, землянин! - зло произнесла она. - Наказанием за это будет смерть.
- С кем имею честь разговаривать? - спросил человек, дружелюбно улыбаясь.
- Я главный специалист Катур с имперского корабля "Эккава", - заявила она. Насмешливый взгляд землянина привел се в бешенство.
- Вот и хорошо. А я - капитан Джеймс Кирк с корабля Звездного Флота "Энтерпрайз". Вы пытались атаковать безоружные местные виды, к тому же обладающие интеллектом, без всякой провокации с их стороны, что противоречит Органийскому Договору. - Он пренебрежительно фыркнул. - Вам, должно быть, стыдно?
У Катур все перемешалось в голове. "Джеймс Кирк" Она воскликнула:
- Вы лжете! Все знают, что Кирк был убит на дуэли и место командира занял другой.
Человек на секунду побледнел, но затем улыбнулся немного странной улыбкой.
- А случайно.., нового капитана зовут не Маккой?
Все мысли Катур, против ее желания, сразу же отразились на ее лице.
Человек неторопливо обернулся и обратился к камню, словно, желая поделиться с ним шуткой:
- Ну что ж, - произнес он. - Как всегда, слухи о моей смерти несколько преувеличены.
В вихре мыслей, промелькнувших в голове Катур, внезапно выкристаллизовалась одна: "Если это действительно Кирк, то надо немедленно связаться с нашим командиром. На "Энтерпрайзе" не все так гладко, как им это вначале показалось. Внезапно взгляд землянина стал жестким.
- Да, действительно, - произнес он. - Поэтому, моя дорогая, вам придется пока сесть там, где вы сейчас стоите. Вам и всем вашим друзьям. Я должен немного подумать. Катур села и задумалась.
Глава 8
Вахтенный журнал капитана. Приложение.
Записи, сделанные командиром Леонардом Маккоем, в отсутствие капитана Джеймса Кирка.
Прошло двадцать часов с момента объявления нам ультиматума командиром Каевым. Остается лишь четыре часа. У нас мало надежды отыскать капитана Кирка за это время. Мистер Спок продолжает свои исследования, но не нашел пока ничего, что могло бы помочь в поисках нашего капитана. И том более, в возвращении его на корабль.
Однако нет и признаков приближения к нам других кораблей Клингона, чего мы с опаской ожидали. По оценкам мистера Зулу их нужно было ожидать в течение восемнадцати часов с момента объявления ультиматума, ибо такие ультиматумы очень редко остаются без прибытия подкрепления для дополнительного давления на противника, как правило, не готового к битве и поэтому вынужденного принять условия ультиматума. Такая развязка конфликта нас совершенно не устраивает, и мною объявлена всеобщая готовность к бою еще до наступления восемнадцатичасового рубежа. Это, конечно, ведет к более напряженной работе персонала, увеличению числа рабочих смен, к сокращению количества людей, занимающихся сбором данных на планете. Но я не прекращаю внимательно следить за работой групп высадки и аккуратным оформлением получаемых сведений.
Мы приготовили к отправке с помощью космического буя всю информацию, имеющуюся на данный момент. Рано или поздно буй должен добраться до космического пространства федерации и доставить все данные, даже если с нами что-нибудь случится. Помимо научной информации будут переданы и все записи вахтенного журнала с момента прекращения радиосвязи по вине клингонов. Через некоторое время будет выслан дополнительный буй, дублирующий всю информацию. Мы полагаем, что дополнительная страховка в таком деле не помешает.
* * *
Было уже поздно. Маккой сидел в центральном кресле и смотрел на экран, по которому проплывало изображение планеты, расположившейся внизу в сине-зеленой дымке. Там заканчивался день и начиналась ночь. Серебряный с голубым отливом диск местной лупы ронял свет на поверхность самого большого океана планеты.
"А ведь я ни разу не был там, у поверхности воды, - подумал доктор. - Когда-то Джоанна очень любила водные путешествия, и мы частенько прежде отправлялись в плавание с континента в Англию. -Он улыбнулся, глядя на ночную смену на мостике. - Давно это было", - подумал он.
- Младший лейтенант Девлин, - обратился Маккой, - вы когда-то жили на восточном побережье. Вам приходилось бывать в Монтауне?
- О да, сэр, - ответила она, отрываясь от консолей инженерного департамента. - Мы с сестрой обожали охотиться там на акул. Это было нашим любимым занятием.
- И что, попадались?
- Да, конечно! Одна оказалась такой большой, что мне прежде не доводилось видеть подобных. Настоящая белая акула, как сказал потом биолог. Не менее восьмидесяти футов длиной, а может даже и вес сто.
Маккой представил себе это чудовище. "Такая смогла бы проглотить и космический челнок. Или покусать его как следует". Девлин уселась поудобнее, вытянув ноги, и через некоторое время спросила:
- Нервничаете, сэр?
Доктор почувствовал на себе взгляды персонала, обслуживающего мостик. Все смотрели на него с интересом, но неназойливо. Лаусон и Титов сидели в рубке на связи с отделами вооружения и навигации. Казалось, они полностью поглощены своим делом, но доктор понял по их напряженным спинам, что они внимательно прислушиваются к разговору. Паркер и Норт в отделе науки и коммуникаций переглянулись.
Маккой хохотнул, точнее, всего лишь резко выдохнул:
- Итак, я наполовину готов уже откусить себе локти, но вряд ли в этом есть какой-то смысл. Наоборот, они могут мне еще понадобиться.
- Никаких намеков, - произнес Титов, повернувшись в сторону доктора. - Нет и намеков на их приближение.
- Пока никаких намеков, - уточнил Маккой. - Но ведь они не обязаны действовать по расписанию. Это не имеет для нас значения. Мы подготовились.
Он откинулся в кресле и постарался придать своему лицу уверенное и решительное выражение. Обычно с этим делом у него не было никаких проблем.., пока он был в лазарете. Его самообладание у постели больного всегда было предметом зависти его сокурсников. Но все было довольно просто - нужно только руководствоваться принципом: никогда не следует лгать своим пациентам, нужно говорить им только правду, однако, при этом напоминать, что еще не все законы Вселенной открыты и что здоровые силы организма в состоянии победить самые серьезные болезни, если им дать шанс и немного веры.
И всегда основной проблемой становилась именно вера. Люди так привыкли в своей жизни к определенным, однозначным вещам: смерти, налогам, боли, - что возникающая порой необходимость поверить во что-то без доказательств оказывается для них за пределами возможностей. Больные, обладающие способностью верить и не заботящиеся о том, что окружающие могут посчитать их глупцами, всегда поправлялись быстрее и выживали, бывало, даже при отсутствии каких-либо шансов. Тела, в конце концов, - это ведь только натренированные мышцы. Перед определенностью, основанной не на знания а на вере, тело и заключенные в нем болезни безнадежно проигрывали.
Вопрос стоял таким образом: достаточно ли сильна его вера в то, что "Энтерпрайз" выживет в такой обстановке? Или эта вера обессилела и остановилась на той стадии, когда только начинаешь убеждать самого себя; "Я верю, я верю!" А на самом деле веры нет и в помине? Вселенную не одурачишь.
В итоге доктор остался недоволен сам собой. В конце концов, в эту проблему оказались втянутыми и другие персоны с их волей и верой. И вполне вероятен такой разворот, что их вера подчинит себе его веру и вытащит весь воз… Что команда "Энтерпрайза", столько раз бывавшая в аналогичных неприятных ситуациях, будет вести себя так же, как и всегда, и он выживет вместе с ней.
Каждое такое испытание всегда воспринимается, как впервые…
- Доктор, - заволновалась Девлин. - С вами все в порядке? Он слабо улыбнулся.
- Все в порядке. Мне просто захотелось, чтобы в эту комнату вошел капитан. Если бы вы знали, как неудобно сидеть в командирском кресле!
- Мне бы хотелось узнать это, - ответила Девлин с нескрываемой завистью.
- Все вы тут тертые калачи, - сказал Маккой, - хотя каждый глуп по-своему. Эта штука ничем не подбита сзади, со стороны спинки и внизу. - Он поднялся и показал пальцем на слишком тонкий слой подложенного поролона. - Теперь послушайте меня. У вас у каждого свое кресло получше этого. Если бы вы посидели в моем более часа, вам обязательно захотелось бы пройтись. Теперь мне понятно, почему Джим все время прогуливался по мостику туда-сюда. Это чертово кресло довело его до безумия. На мостике все засмеялись.
- Если кто-то из вас действительно хочет мне угодить, то пусть принесет подушку помягче, - добавил Маккой.
- Она должна быть обязательно с вышивкой? - спросила Паркер со своим невозмутимым восточно-британским акцентом. Доктор вздохнул.
- Необязательно. Подойдет подушка для предупреждения пролежней. - Он дотянулся до своего пульта управления и нажал кнопку. - Командир вызывает лазарет.
- Лазарет слушает. Это Аэлло. - Ответил бодрый голос.
Пэт Аэлло, ночная сестра, крупная темноволосая женщина, всегда отвечала бодро. И се округлое лицо всегда выглядело довольным.
"Чем вы занимаетесь в ночное время? Почему не спите?" - подумал Маккой.
- Пэт, - обратился он к ней. - У вас есть свободная подушка под ягодицы?
- Даже несколько.
- Пусть срочно доставят мне одну. Это центральное кресло было спроектировано Торквемадой. Надеюсь, вы поняли меня?
- Естественно. Очень удобная вещь для некоторых людей, которые только и делают, что протирают собственную задницу целый день, а честным труженикам в это время приходится вкалывать… - обиженным тоном ответила Пэт. Доктор не мог не засмеяться.
- Возможность пофилософствовать предоставьте мне, а от вас требуется только подушка.
Через пару минут со свистом открылись двери турболифта. В кабине стоял Спок. У него был вид человека, ужасно спешившего, но которого вдруг остановили и которому вручили нечто совершенно ему непонятное. Он держал в руках небольшую плоскую подушку.
- Доктор, - произнес он, - мне думается, что это предназначается вам.
- Спасибо. - Маккой поднялся и принял у него ценный груз.
- Ваша ночная сиделка, - сказал Спок, подойдя к своему пульту, - женщина немногословная, но хорошо освоившаяся с крепкими выражениями.
- Есть какие-нибудь новости? - спросил доктор.
- Сейчас посмотрим. Хочу кое-что вам показать, - сказал Спок и сел в свое кресло. Паркер в спешке отошла в сторону.
- Доктор, - обратился Спок, запустив просмотр данных с персонального компьютера, находившегося в его каюте. - Как вы помните, мы уже говорили об особенностях радиоактивного распада, больше похожих на типичные артефакты от прохождения быстрых ионов, чем на что-либо другое.
- Прекрасно помню, - ответил Маккой, глядя на экран за спиной Спока.
- Просматривая новые данные, я обнаружил большое количество подобных артефактов. И снова эти явления нельзя связать с какими-то определенными событиями, происходящими на планете. Но если пытаться сопоставить сразу все случаи этих распадов во времени и пространстве…
Спок сделал паузу, ожидая, пока компьютер закончит расчеты. И вот на экране появилось схематичное изображение малой поляны на планете - вид сверху. Здесь Маккой встречался с эт.
- Теперь смотрите, доктор, - произнес он. -Случайно у нас сохранилась самая первая сканограмма этой местности, снятая с борта корабля еще до того, как вы и капитан попали на эту поляну. К нашему счастью, она оказалась довольно подробной. Вот здесь. На поляне появились более освещенные участки, иногда даже пятна, переходящие затем в толстые, нечеткие линии.
- Это похоже на следы оленей, - сказал Маккой.
- Светом помечены зоны наибольшей вероятности таких распадов частиц, - прокомментировал Спок. - Теперь давайте посмотрим на те же зоны после исчезновения капитана.
На экране появилось большее число тропиноклиний, но меньшого размера, пересекавшихся с более толстыми линиями. Маккой улыбнулся.
- Джим, - произнес он.
- Эти данные, конечно, не содержат абсолютных доказательств, - сказал Спок. - Но смотрите. Теперь сравним эти же диаграммы, но через разные временные интервалы. Группа высадки клингонов…
Их следы получились добавленными к уже изображенным на экране частотным линиям артефактов, связанных с быстрыми ионами. Новые следы появлялись там, где исчезали артефакты, и вели на север, в сторону холмов. Через небольшой временной интервал следы выходили за пределы сканированной территории.
- Понятно, - Маккой продолжал улыбаться. - Так значит, вот где они. И что теперь? Спок выпрямился, вид у него был удрученный.
- Доктор, не все так просто. Их следы находятся там только в реальном масштабе времени, а на самом деле их нет. Эти частицы в момент распада указывают на то, что в данный момент происходит явное смещение временных рамок, но в какую сторону - к прошлому или к будущему - это я не могу вам сказать. Но даже если бы я и смог это определить, то все равно не имел бы ни малейшего представления, как действительно найти капитана. Конечно, уже легче, что мы теперь знаем - он жив или совсем недавно был жив.
- В чем тут облегчение? Эх ты, сукин сын…
- Доктор, пожалуйста, подумайте о своем артериальном давлении.