* * *
– Все? – спросил Залман.
– Все, – подтвердила Сандра. – Последняя запись. Это был наш мир, который в одночасье исчез. Они даже из Танхалы всех поголовно выселили и распихали по другим городам и поселкам, хотя народа там жило полтора-два миллиона, судя по косвенным данным – так считает большинство исследователей. От Темной Весны уцелела в нетронутом виде только лживая легенда Мерсмона и Эфры. Ты помнишь прочитанное?
– Да.
До чего это странно – помнить длинную-предлинную историю со всеми именами, рассуждениями, подробностями. Он ведь привык к тому, что в памяти у него почти пусто, что никакой памяти словно бы и не существует.
На душе было тягостно. Читая, он как наяву увидел поляну, усыпанную черными обломанными ветками и мокрыми лепестками, и посреди поляны – мертвую Эфру. Жутковатый продукт воображения или давным-давно потерянное воспоминание?
– Хорошо, что ты не бросил дневник в камин. У меня после тех трех лет в твоем доме осталась куча загадок, и я думала, что никогда не узнаю ответов. Например, однажды вечером к нам домой приходил важный пожилой господин, одетый, как правительственный чиновник высокого ранга. Его облаяла одна их тех бездомных собак, которых я прикармливала, а за углом его ждал лимузин, блестевший в желтом свете фонаря. Он спросил Дэниса Кенао. Я подкралась, спряталась за одеждой в прихожей и стала подслушивать. Гость валялся у Дэниса в ногах, рассказывал о какой-то крупной растрате и оправдывался, что взять эти деньги его вынудили обстоятельства. Он просил Дэниса его спасти, потому что за такую кражу Властитель его казнит, отдаст на съедение кесу. Я не понимала, каким образом Дэнис может кого-то спасти от Темного Властителя? Чиновник плакал и говорил о своей семье, как им без него будет плохо, и не соглашался встать с колен, но потом пришел ты и, недолго думая, поднял его за ворот шубы – знаешь, такая длинная шуба с большими золотыми пуговицами, на которых была, по-моему, эмблема какого-то министерства. Ты крикнул маме, чтобы она принесла валерьянки, а после заметил меня и выгнал, но вы еще долго о чем-то тихо разговаривали втроем. Не знаю, чем закончилась история с этим несчастным казнокрадом. Видимо, в верхах знали об истинном раскладе личных отношений в Весеннем дворце, и он приходил просить Дэниса о заступничестве. А дом наш в Танхале недавно снесли. Жалко, хотя он все равно бы рано или поздно развалился.
Залман этот дом не помнил. Только описание из дневника: большой, деревянный, со скрипучей лестницей, на первом этаже – темный коридор и двери по обе стороны, на втором – путаница смежных комнат. Хороший, наверное, был дом.
– Жалко, – согласился он с Сандрой.
– Нельзя сказать, что в этих заметках ты был на сто процентов беспристрастен. Определенные субъективные моменты заставляли тебя на некоторые вещи смотреть сквозь пальцы. Когда о кесу говорят, что они жестокие и кровожадные – это чистая правда, они такие. И людей они сожрали больше, чем пирожных в танхалийских кофейнях, но для тебя они были прежде всего женщинами, причем более желанными, чем женщины нашей расы. Последствие твоего первого опыта с Хэтэсси, – Сандра понимающе усмехнулась. – Ты не хотел убивать их и вел себя с ними, как джентльмен. Похоже, на многих кесу это действовало неотразимо, так что тебя они в разряд "просто еда" не зачисляли. И знаешь, я еще поняла, откуда взялась народная сказка про Темного Властителя, Залмана-героя и Эфру Прекрасную.
– Откуда?
– Из фольклора контрабандистов. Большинство из них по натуре романтики, у них много всяких баек и песен. Наверное, ты бы тоже подался в контрабандисты, если бы тебя не прибрала к рукам Трансматериковая. Ты ведь им кое-что рассказал, остальное они додумали, приукрасили, разыгранная Мерсмоном и Эфрой фальшивка тоже пошла в дело – и сказка готова. Герой, красавица и злодей, все как полагается. В условиях того информационного хаоса, который воцарился после Темной Весны, она привлекала своей однозначностью, словно единственная твердая кочка посреди болота. Ну, и завоевала популярность. Потом ее литературно обработали, состряпали социальный продукт… Вот так и делается история для учебников.
Глава 18
Смеркалось, но они все еще дежурили на улице по ту сторону узорчатых ворот – несколько пламенных легионеров в новеньких пятнистых формах, подростки лет четырнадцати-шестнадцати. Они приходили сюда каждый день с плакатами: "Все как один!", "Кто не в строю, тому не верь!", "Ненадежных – перевоспитать!" Сандра называла это "психологическим прессингом".
Они хотели, чтобы им отдали Лидию Никес, но прорваться за ворота больше не пытались. Стояли снаружи, на выложенном красноватой брусчаткой тротуаре – до обеда одна группа, потом их сменяли другие. Стычек не было. Королева Всех Кошек и Собак ходила в кимоно и с дуэльным мечом, легионеры ее боялись.
Им не терпелось домой, они переминались с ноги на ногу, кое-кто украдкой поглядывал на часы. Посмотрев на них, Залман пошел к увитому ползучими розами дому.
В темном коридоре он услышал негромкий повторяющийся звук – словно вжиканье ножниц в парикмахерской. А раздвинув занавес из лакированных деревянных бусинок, из-за которого пробивался электрический свет, увидел, что происходит: Сандра стригла Лидию, сидевшую на табурете перед трюмо.
– Сандра, зачем?
Если с длинными волосами Лидия была похожа на больную русалку, то мальчишеская стрижка превратила ее в заморыша из городских трущоб.
– Так удобней, – пояснила Сандра, отступив на шаг и разглядывая свою работу. – Во время путешествия мы не будем вылезать из защитных костюмов, голову не помоешь, даже спать придется в костюмах, это же полевые испытания. Видишь, я тоже постриглась покороче.
Ей, в отличие от Лидии, такая стрижка шла. Темные с красноватым отливом волосы лежали красиво, как на рекламном снимке в журнале, крепкая загорелая шея открыта, движения текуче-плавные, быстрые, ловкие. Залман попытался сравнить ее с описанием из дневника: упрямо насупленная круглолицая девочка с торчащими косичками и тремя большими бантами в горошек – но это мысленное усилие сразу иссякло. Его способность сравнивать одно с другим была почти полностью уничтожена, как и все остальное.
Когда Лидия смела в совок срезанные волосы и вышла, его охватило беспричинное беспокойство.
– Сандра, куда мы поедем?
– У нас большая программа. Будем повсюду показывать экспериментальные костюмы и читать лекции о защите населения от порождений Гиблой зоны. И еще на дельтаплане втроем прокатимся.
– Надо держаться подальше от электростанций, – он понизил голос до шепота. – Иначе – катастрофа, понимаешь? Лидию нельзя пускать на электростанцию!
– Да мы туда и не собираемся. Мы будем заниматься общественно-просветительской работой, я согласовала наш маршрут в министерстве просвещения и воспитания. Завтра покажу тебе план, там все по пунктам расписано, и никаких электростанций. Разве что завернем по дороге к этому целителю, который у меня на примете, – она сжала загорелый кулак с золотыми перстнями. – Душу из негодяя вытрясу, но заставлю его тебя вылечить!
– Так он негодяй? Может, тогда не стоит с ним связываться? – засомневался Залман.
– Еще как стоит, – отрезала Сандра.
3. Камень Власти
Глава 1
Третья или четвертая по счету остановка. Еще один городишко, опоясанный бастионами складских построек из потемневшего кирпича, таборами гаражей, рельсовыми путями с мучнисто-белесыми от пыли грузовыми трамваями. И городской парк такой же, как повсюду: ухоженные клумбы и аллеи, облупленная раковина эстрады, деревянный амфитеатр на полторы тысячи зрителей.
– Будьте осторожны, – предупредила Сандра. – Вир приехала.
– Какая Вир? – не сразу понял Залман. – Из дневника?
– А по-твоему, есть какая-то еще? Вторая Вир – это был бы полный звездец! – бывшая Властительница фыркнула. – По мне, так даже одной многовато.
Статная женщина в пятнистой форме Пламенного Легиона, с факелом на рукаве, официально поздоровалась с гранд-советником Янари, а Залмана и Лидию проигнорировала. Залман рассматривал ее с удивленным любопытством: аккуратно вылепленный бритый череп, презрительно сжатые губы, глаза цвета скорлупы грецкого ореха – а на правой лопатке у нее должна быть татуировка "СМ!" Живая иллюстрация к дневнику.
Местный чиновник объявил собравшейся публике, что сейчас выступит с речью госпожа Вир Одис, ветеран легендарной Народной Повстанческой армии, и загрохотали аплодисменты.
– Набежало много легионеров, поэтому ее так шумно приветствуют, – вполголоса бросила Сандра, выглядевшая недовольной.
Вир говорила жестко, в ее тоне сквозила угроза. Обитатели Центральной Кордеи расслабились и забыли о Мерсмоне – еще бы, здесь, в глубине громадного острова, даже медузники редкие гости! Но безопасность – это иллюзия, и мирная жизнь – иллюзия, на самом деле война со Злом не закончилась, она всего лишь затихла до поры. Если повнимательней присмотреться к окружающим, обнаружишь среди них и зомби, готовых в любой момент стать марионетками темных сил, и затаившихся пособников зла (кстати, о таких субъектах обязательно нужно сообщать в ближайшее отделение Пламенного Легиона), а в сумерках вокруг нас шныряют Соглядатаи из Гиблой зоны, выискивают потенциальных предателей…
Выступившая вслед за ней Сандра коротенько и жизнерадостно рассказала о защитных костюмах, необходимых всем и каждому, раз вокруг кипят такие страсти, а потом позвала на сцену Залмана, и они вдвоем разыграли поединок на тренировочных мечах, продемонстрировав, что в костюме можно делать все что угодно. Вышла Лидия. Сандра пояснила, что гражданское население тоже предполагается снабдить средствами индивидуальной защиты и спецодеждой, которую при необходимости можно носить, не снимая, в течение нескольких суток.
После этого, как и в прошлые разы, на сцену потянулись желающие поглядеть на костюмы вблизи. Сандра всем улыбалась и охотно отвечала на вопросы. На бледном личике Лидии застыла искусственно-оживленная улыбка промоутера, презентующего новый товар. Залман стоял, как манекен в витрине магазина, терпеливо дожидаясь, когда суматоха закончится.
Наконец толпа любопытствующих схлынула, и к ним опять подошла Вир Одис.
– Могу вас поздравить, госпожа Янари, – ее голос звучал все так же сухо и жестко. – Осенний Властитель одобряет проделанную вами работу. Приказ о массовом производстве костюмов, безусловно, будет подписан, и дотацию вы получите. Но мне нравится не все… – последнюю фразу она произнесла многозначительно, с нажимом.
– Мне тоже, госпожа Одис, – Сандра ответила ей лучезарной официальной улыбкой. – Пока еще рано говорить об успехе. Перед тем как приступать к массовому производству, надо хоть раз опробовать костюмы в условиях прорыва из Гиблой зоны. Наш следующий пункт – Макарена, потом еще несколько городов, и, наконец, Танарский полуостров. Если очередной прорыв произойдет, когда мы там будем – посмотрим, чего на деле стоит мой проект.
– Вы готовы рисковать ради успеха, это хорошо. Но другой вопрос, хотят ли риска ваши ассистенты и можно ли на них положиться? – Вир сделала паузу. – Насчет испытаний в полевых условиях не беспокойтесь, как только будет готова опытная партия – мы оденем бойцов береговой охраны на границе с Гиблой зоной. В армии с этим просто: приказано – сделано, не худо бы всем так научиться. Не нравится мне кое-что другое, госпожа Янари… – еще одна пауза. – Ваши ассистенты.
– Они прекрасно справляются.
– Они могут вас подвести, – Вир повернулась и теперь смотрела на Залмана в упор. – Этот человек психически болен! В последний год лета он совершил убийство на Тянге, но в лечебницу его почему-то не поместили, в нарушение закона.
– Я ничего об этом не помню, – беспомощно признался Залман.
– Вот-вот! Он же невменяем! Что вы на меня так смотрите? Вы хотя бы знаете, кто перед вами?
– Да, знаю. Я читал о вас.
Сандра за спиной у Вир сделала страшные глаза и погрозила ему кулаком. Залман озадаченно уставился на нее, не понимая, что означает эта пантомима.
– О вас много пишут в газетах, госпожа Одис, – вступила в разговор Лидия. – Мы читали публикации.
– А тебя никто не спрашивает! – прикрикнула Вир. – Есть люди и есть отбросы общества, ты всегда была отбросом. Госпожа гранд-советник, такие помощники могут вас подвести. Откажитесь от них, и взамен я пришлю вам пламенных легионеров, которые с удовольствием будут участвовать в вашем проекте с костюмами.
– Залман, Лидия, вы лучше идите, – ровным голосом распорядилась Сандра.
Девушка быстро пересекла сцену, сбежала по боковой лесенке и уселась на траву около куста жасмина. Залман, спустившийся следом, видел ее со спины – скованная, напряженная поза. Он прислонился к подножию деревянной раковины, выкрашенной белой масляной краской, и бездумно наблюдал, как расходятся остатки зрителей и переливается на ветру блестящая листва деревьев под аквамариновым небом. Со сцены доносились приглушенные голоса:
– Прошу вас объяснить, в чем дело, госпожа Одис. Допустим, Залману вы до сих пор не можете простить того, что он тогда спустил вас с крыльца, но что вы имеете против дочери Никеса?
– Ее место – в лагерях перевоспитания. Есть те, кто знает и понимает больше, чем мы с вами, и они тоже так считают. Лидия Никес получила отсрочку на время вашего турне, потом мы все равно ее туда заберем. А что касается того, о чем вы вспомнили – вы тогда были ребенком и вряд ли могли правильно оценивать происходившее вокруг. Никто меня с крыльца не спускал, я сама ушла.
– Что сделала вам Лидия? Что-то настолько ужасное, что вас перекашивает каждый раз, когда вы ее видите…
– Да, ужасное, – помолчав, подтвердила Вир – тихо, с застарелой горечью. – Представьте себе, что есть награда, на которую могут рассчитывать только самые достойные, в том числе вы. И вдруг кто-то отнимает у вас саму возможность ее получить, из-за последнего ничтожества достойные никогда не будут вознаграждены по заслугам!
– Что именно сделала Лидия? – настойчиво повторила Сандра.
– Она взяла то, к чему даже прикасаться не смела. Не в этой жизни, но ей этого никогда не простят.
– Взяла – и что дальше?
– Выбросила! – похоже было, что Вир произнесла это слово сквозь сжатые зубы, со свистом. – Представьте себе неграмотного вора, который украл ценную книгу в единственном экземпляре и вышвырнул в попавшийся по дороге мусорный бак!
– Но ведь потом, наверное, эту самую награду нашли?
– Нет.
– С ума сойти…
– Вы не спасете Лидию от лагерей перевоспитания. И пусть она хоть покончит с собой – когда она родится снова, мы ее снова вычислим и снова туда отправим. Ее преступление принесло слишком большой вред, так что возьмите себе другого секретаря-референта, госпожа Янари.
Ступеньки боковой лесенки заскрипели, и Залман увидел Сандру. А Вир Одис спустилась по другой лестнице, прошла, по-военному печатая шаг, мимо опустевшего амфитеатра и свернула в дубовую аллею.
Сандра остановилась перед Лидией, сорвала веточку с жасминового куста. Мрачно сообщила:
– Вир совсем чокнулась. Знаешь, какие у нее к тебе претензии? В прошлой жизни ты украла у нее заслуженную награду и выбросила в мусорный бак. Мар-р-разм…
– Такого я точно не делала.
– За это она хочет упрятать тебя в лагеря перевоспитания. Беспокоиться рано, что-нибудь придумаем. И еще Залмана невменяемым обозвала! Сама она невменяемая и всегда была такая.
– Она действительно невменяемая, – подойдя к ним, поддержал Сандру Залман. – То, что Лидия взяла и выбросила что-то важное – это из моего сна, а она говорила так, как будто это случилось в настоящей жизни!
Лидия испуганно смотрела на него снизу вверх, ее невзрачное застывшее личико в обрамлении защитного шлема напоминало маску, которая того и гляди не выдержит внутреннего напряжения, расползется на куски… открыв совсем другое лицо. Залман хотел сказать об этом вслух, но в то же время чувствовал, что это запретная тема, хотя никто вроде бы не запрещал ему говорить.
– Пошли! – позвала Садра. – Нам пора ехать.
Пока машина мчалась по шоссе, мимо пышных виноградников и полосатых огородов, он почти забыл о встрече с Вир Одис: то ли было, то ли не было – не поймешь.
Вечером показывали костюмы в Макарене, около белого фонтана на городской площади. Среди публики стояли юноши и девушки в форме Пламенного Легиона, с плакатами: "Александра Янари, избавьтесь от предателей!", "Долой ненадежных!", "Гранд-советник, послушайте совета: расходный материал – в расход!"
Сандра была злая-презлая – это Залман в буквальном смысле почувствовал на собственной шкуре, когда дело дошло до показательного фехтовального поединка. Вначале он растерялся и пропускал удары, но потом у него само собой получилось подхватить ее темп. Когда они закончили, зрители разразились шквальными аплодисментами.
В гостинице Сандра решила сэкономить и сняла один номер на троих. Как обычно, спали не раздеваясь. Сандра и Лидия устроились на широченной двуспальной кровати с резными спинками, и Сандра положила на тумбочку возле своего изголовья пару револьверов и нож, а Залману велела развернуть кушетку поперек двери.
– Боюсь, что ночью к нам вломятся, – пояснила она, когда он спросил, зачем.
– Кто?
– Грабители. Чтобы экспериментальные костюмы украсть. Государственная дотация – жирный кусок, каждому охота захапать.
– Как же их украдешь, если мы их не снимаем?
– Вместе с нами, понял? Поэтому если что – просыпайся и бей всех подряд, отвечать буду я.
Разбудили его посреди ночи тихие голоса, и он рывком сел на кушетке с мыслью: "Вот и пришли злоумышленники!" – но тревога оказалась ложной. Разговаривали Сандра и Лидия, озаренные светом расписного ночника.
– …Что за куст?
– Это мой детский кошмар. Когда я была маленькая, он мне часто снился. Мама рассказывала, я плакала и бормотала, что, когда у куста оборвется последний корешок, я умру. Потом психолог-адаптер, которая со мной работала, объяснила, что куст для меня – символ жизни. Она заставляла меня рисовать кусты, у которых много-много корней, и мы с ней смастерили картонный кустик с ниточками-корешками, которых тоже было очень много. Эти занятия помогли, но не до конца. Иногда он все равно мне снится, причем самого сна, что там было, я не помню, знаю только, что все корни обрываются, и после этого я умираю, – Лидия всхлипнула. – Извините, сейчас пройдет…
Они сидели в обнимку на кровати, в уютном круге света от ночника, защитные костюмы делали их похожими на полицейских-спецназовцев. Только спецназовцы не плачут. В коридоре было тихо, за деревянными панелями стрекотали и шуршали какие-то насекомые, на стене тикали ходики. Решив, что злодеев, замышляющих отнять у Сандры дотацию, поблизости, очевидно, нет, Залман опять растянулся на кушетке и закрыл глаза.