Низко спустившийся медузник почти касался кончиками щупалец его цветастого зонтика, словно танцуя в воздухе.
– И зонт у тебя дамский! – с торжеством бросила вслед неприятелю Лерка.
– Не высовывайся, – предупредил Демчо, сам нырнул в палатку следом за ней и сноровисто приладил клапан на место.
Она запоздало забеспокоилась:
– Этот обалдуй нас не заколдует?
– Да что он может… Ученик из отстающих, работает на каком-нибудь складе, на консервации продовольствия. Всю жизнь будет там торчать, настоящего колдуна из него не получится.
– Ты уверен?
Он хмыкнул и сдул с лица челку.
– Ты же видела, какого он слепил Соглядатая, хоть за деньги такое чудо показывай. И фонарь он с собой таскает не для красоты, а потому что слабó волшебные шарики зажигать. Одно название, что маг.
Щелчок, и свет погас. Лерка снова завернулась в спальник. Вызванное стычкой возбуждение покидало ее постепенно, капля за каплей.
– Демчо, слушай… – позвала она шепотом. – А давай завтра утром шины им проколем, чтоб за нами не погнались, а то мало ли что… Давай?
– Там посмотрим, – в голосе такая смертная тоска, словно он сомневается, доживет ли до утра.
Хорош ротозей: не обратил внимания на сигнал амулета, предупреждающего о присутствии Соглядатаев. Обычно Демчо не позволял себе таких оплошностей, но с охватившим его чувством вины сплелось извращенное ощущение безопасности: он без пяти минут на территории своей повелительницы, можно пока забить на все угрозы и хоть немного расслабиться. Вот и прозевал.
Кажется, он только что нажил врага, который, впрочем, вряд ли уцелеет этой ночью. Хотя… Пусть колдун из толстого парня никудышный, в остроте магического зрения ему не откажешь: сумел-таки заметить, что Лерка зачарована. Возможно, почует приближение беды и вовремя снимется отсюда вместе со своими остолопами-экскурсантами, если только не зальется с горя пивом по самые гляделки.
На тот случай, если соседи окажутся благородными и решат взять с собой Лерку и Демчо, в запасе есть еще один амулет – отвращающий: достаточно его активировать, и ни одно живое существо (по крайней мере, ни одно из тех, кто сейчас ошивается поблизости) не подойдет по собственной воле к этой палатке.
Амулеты у Демчо – высший класс: их изготовила Серая Дама, если даже не сам Темный Властитель. У Тима такие же. Хозяевам Гиблой страны не нужно, чтобы их агенты среди людей сгинули из-за какой-нибудь случайности.
А Лерка, во время стычки проявившая солидарность, потом опять оделила его враждебным взглядом. Демчо уже замучился ломать голову над тем, что ей не так. Очевидно, он вызывает у нее неприязнь настолько сильную, что та даже сквозь чары пробивается. Почему, за что? Нет, правда, чего такого он ей сделал?!
Снова свернувшись под спальником, думал то о Лерке, дремлющей в темноте на расстоянии вытянутой руки, то о наводнивших запретную территорию обреченных недоумках. За пластиковыми оконцами время от времени шевелились мохнатые черно-белые жгуты: щупальца медузников, слетевшихся к человеческой стоянке. Мысль об обещанной Серой Дамой ране изредка мелькала, не вызывая особых эмоций: сказано ведь, что это будет не смертельно, без последствий, а боль он как-нибудь вытерпит. По-настоящему скверно только то, что тянет за собой плохие последствия, но об этом Демчо знал уже давно.
Любители подглядывать, принявшие их за влюбленную парочку, решили страшно отомстить: посреди ночи Лерку разбудил грохот. Словно кто-то колотит со всей дури железякой о железяку.
Сперва она разозлилась. Потом поняла, что это громыхание наплывает издалека – значит, соседи по стоянке ни при чем. И это не единственный звук, есть и другие: шум машин, далекая стрельба, ужасающий визг – нечеловеческий, похожий на взблески ледяных лезвий – да еще людские крики.
Прорыв. А говорили, что этой ночью его не будет.
– Демчо, просыпайся! Ты что, не слышишь?!
Лерка нашарила впотьмах и включила фонарь. Не спит. Хуже: у него начался приступ. Колотит так, что зубы стучат, лоб в испарине, белеют закатившиеся глаза. Он предупреждал об этих приступах: ничего страшного, кому-то не угодил – и навели порчу, которую никто из знакомых колдунов не в состоянии снять. Может прихватить в любой момент, и тогда нужно просто подождать, когда само пройдет. Длятся эти приступы по-разному, от пяти до сорока минут.
Если сейчас у него эта напасть минут на сорок – полный звездец. Или абзац, как выразился однажды культурный Проводник.
Выключив фонарь, Лерка осторожно приоткрыла клапан палатки. В ночи плясали мертвенно-голубые огоньки, а в той стороне, где Гиблая зона – не ошибешься, там светит, словно крупный изумруд, звезда Странников, она здесь вроде Полярной, только не на севере, а на юге, – разлилось холодное опаловое зарево, оттенив собачий силуэт Рыдающей горы. Медузников в небе кишит столько, словно их тут разводят, как на ферме, – то один, то другой заслоняет месяц. Ни легковушек, ни микроавтобуса на прежнем месте уже нет, но, судя по звукам из темноты, далеко они не уехали – такое впечатление, что буксуют… Или их что-то поймало? Несмолкающий набат не позволял разобрать, что там творится.
Надо сидеть по-мышиному тихо, ничем себя не выдавая. Палатка у них маленькая и неприметная, рядом никаких источников света. Вполне могут не заметить.
Испугаться по-настоящему Лерка пока не успела: ее охватило отчаянное напряжение и возбуждение, но не паника. Хотя при этом и мышцы одеревенели, и по коже забегали мурашки. Возможно, она все-таки испытывала дикий страх на уровне тела, понимающего, что его могут растерзать и сожрать, который на уровень сознания не пробивался? Все это слишком напоминало кино с эффектом присутствия. Лерка помнила о том, что находится на Долгой Земле, на Танаре, в полосе риска, но в то же время не могла отделаться от глупого ощущения, что это не всерьез.
Клапан палатки она прикрыла, оставив небольшую щель, чтобы смотреть. Раздавшийся в той стороне, где надсадно шумели машины, человеческий крик, перешедший в визг, заставил ее содрогнуться. Это был визг пойманной жертвы, а не тех существ, чьи боевые вопли на высоких нотах полосовали ночь серебристыми зарницами.
Страх наконец-то заполз в Леркино сознание. До развалин, чтобы спрятаться, не добежать, медузники нападут раньше. Жаль, что она забыла имя верховной колдуньи Гиблой страны, но, если сюда придут кесу, она скажет им, что была в Отхори и знает Дийнэ – может быть, это их с Демчо выручит? Только пусть бы никто сюда не пришел, пока все не закончится и не появятся люди из береговой охраны. Кому сдалась одинокая палатка, почти неразличимая в темноте за мусорными кучами… Пусть не заметят. Лерка начала дрожать, обхватила плечи ладонями. Оглянулась на Демчо: с ним все по-прежнему, да если даже очнется, толку-то от него! Армейский набат продолжал греметь, вселяя иллюзорную уверенность, будто военные контролируют обстановку и вот-вот сумеют что-нибудь сделать.
Из темноты вынырнул всадник, а она из-за общей какофонии даже топота не расслышала. Медузники, слетевшиеся к палатке, словно мухи к лужице сиропа, отпрянули ввысь и в стороны. Лерка тоже отшатнулась, выпустив брезентовую ткань. Доигралась… Кесу, примчавшаяся на странном, как будто сплетенном из веток создании – оно было безголовое, зато лапы мощные и шипастые, сквозь ажурное туловище просвечивают далекие огоньки, – вполне могла заметить блеснувшие в щелке испуганные глаза.
Надо затаиться и не дышать. Только бы она не поняла, что здесь прячется кто-то живой. Девушка чувствовала, что не в состоянии будет убежать, так ее скрутило. Ноги ослабли, кишки собрались в болезненный комок. И еще подумалось о маме с папой: каково им будет услышать о том, что Лерка сгинула на Танаре во время прорыва? Она вспоминала о них от случая к случаю, иногда забегала в консульство получить очередной "Привет, все в порядке" и оставить взамен такое же коротенькое послание. Родители на орбиталке, им там нравится, а у нее своя самостоятельная жизнь, но до чего это важно – знать, что "все в порядке"! В этот момент Лерке стало их жалко намного сильнее, чем себя.
Вжикнула располосованная ткань. Слегка изогнутый клинок, отразив слабый свет месяца, подцепил и отшвырнул в сторону опавшую распоротую палатку.
– Кьяне Лерка, здравствуй.
Голос был низкий и мелодичный, как звуки скрипки.
Помертвевшая девушка смотрела, не смея шевельнуться, на высокую, статную, пугающую тигриным изяществом туземку, а та возвышалась над ней, как башня. Выражения темного лица не разобрать, в ушах, по-эльфийски заостренных, покачиваются, играя искрами, длинные серьги. Коротко сверкнул вброшенный в ножны меч.
– Сказала в Отхори, я тебя не убью. Свое слово не нарушаю.
– А… – Лерка моргнула. – Извините, нар… наргиянси, я вас не узнала. И я забыла ваше имя…
– Тебе хорошо, что забыла. Мое имя – как острый нож, можно порезаться. Мне надо говорить с тобой, кьяне Лерка.
– Тогда не убивайте, пожалуйста, Демчо, – в горле пересохло, язык еле ворочался. – Он сюда из-за меня поехал, это я его уговорила.
– Если не будет делать глупость и сам нападать, я его не трогаю.
– Нет-нет, он не будет! Он вообще болеет.
Их окружило кольцо тумана, который поднялся и сомкнулся сводами. Словно шатер из мерцающего стекла: все, что осталось снаружи, размыто ползущей по стенкам водяной рябью, шум тоже еле слышен, как будто повернули регулятор громкости. В центре купола зажегся, словно крохотная луна, волшебный фонарик. Верховой зверь наргиянси не шевелился и напоминал сейчас причудливо подстриженный голый куст, от него пахло древесным соком. Ветви на "спине" сплетались в седло, кора на изгибах местами потрескалась, там белела нежная молочная древесина.
Демчо то ли до сих пор не пришел в себя, то ли притворялся (и правильно делал). Лерка устроилась на свернутом спальнике, напряженная до мелкой дрожи, словно внутри вдоль и поперек натянуты струны.
Кесу вытащила из сумки, пристегнутой к боку плетеного зверя, блестящий термос с лазерной наклейкой "Космококтейль" и две изящные металлические чашечки из того же набора с одетыми в термоизолирующий пластик ручками. Земная посуда, продается на втором этаже "Изобилия-Никес". В придачу коробка дорогих шоколадных конфет, попробовать которые у Лерки вечно не хватало денег.
Сновавшие по коже мурашки постепенно угомонились, и туго стянутый узел в животе начал развязываться. Страх – жуткое дело, особенно если он настолько силен, что превращает тебя в подобие заевшего механизма. Глубоко вздохнув, она устроилась на ворохе брезента поудобней, обхватив колени, слегка сутулясь, а гостья между тем разлила по чашкам божественно ароматный напиток, открыла конфеты.
– Угощайся. Сначала пей это.
Лерка подчинилась. Вот теперь почти хорошо: после глотка крепкого черного кофе с коньяком и незнакомыми пряностями происходящее стало похоже не на смертный ужас, а на достаточно привлекательное приключение.
Кесу была в двухслойной безрукавке – поверх стеганки кольчужная сетка, и штанах из грубой кожи, с истрепанной бахромой по бокам, заправленных в шнурованные мокасины. На руках от запястья до локтя наручи – вроде бы стальные, а выше под шерстью, напоминающей бархат, бугрятся мускулы, каким иной мужчина позавидует. Серое лицо с тяжеловато-правильными чертами изрезано тонкими шрамами. Раскосые глаза подведены угольным контуром, клыков не видно – по крайней мере, сейчас. Губы цвета индиго… или помада цвета индиго, и лак на когтях в тон, еще и с блестками. Серьги длиной с мизинец, одна усыпана мелкими алмазами, другая сапфирами – вряд ли верховная кесейская госпожа носит поддельные драгоценности. Существо без возраста, хотя, если она застала Темную Весну, ей должно быть немало лет.
Видно, что перепуганную до холодного пота Лерку она даже не презирает: не ждала от нее другого поведения. Презирать за трусость она могла бы кого-то из своих. Немного обидно, но лучше так, чем если этот обретший плоть лесной ужас запишет тебя в противники. А конфеты и впрямь оказались вкусные.
– Мне надо говорить с тобой про человек, который ты знаешь в Отхори. Он рэуману свирве нго’аху – вернувшийся во сне мертвый. Я хочу найти, кто он среди живых.
Наяву ее речь была не так правильна, как в Отхори, и с довольно сильным акцентом. Но голос тот же – контральто сирены, который может заворожить и затянуть, будто в омут темного меда… Впрочем, сейчас она никуда Лерку не затягивала. Наоборот, отпаивала первоклассным кофе, и все ее жесты были плавны и неспешны, как будто опасалась спугнуть девушку резким движением.
– Кого вы имеете в виду, наргиянси? – пролепетала Лерка, выгадывая время для размышлений.
– Тот, кого ты назвала Проводник. Но какой он Проводник, если сам во всем заблудился?
– Ну, во-первых… – она судорожно сглотнула. – Я тоже не знаю, кто он днем, он так и не сознался, а знакомых у меня тут целый вагон и маленькая тележка. А во-вторых, он, по-моему, не хочет, чтобы вы его нашли.
– Какое значение, что хочет или не хочет он? – наргиянси сдержанно усмехнулась, так и не показав клыки.
– Это имеет значение в первую очередь. Может, он из-за того и захотел умереть, что с ним не считались?
– Сильный принадлежит себе, слабый принадлежит тому, кто взял. Так есть, кьяне Лерка.
– Да я все равно не знаю, в кого он превратился, честное слово, хоть убейте, – тут же подумалось, что предложение, мягко говоря, рискованное – учитывая, кто сидит напротив.
Кесу невозмутимо возразила:
– Думаешь, ты не знаешь. И думаешь, если мы не знаем, это ему хорошо. Двойная ошибка.
– А зачем он вам теперь? Это же в новой жизни совсем не тот человек!
– Не делать вред. Только защита. Любовь и память – такое ты понимаешь?
Лерка кивнула.
– Хорошо. Если нужна защита, для это мы много можем. Наргиатаг даже в цепях сильнее, чем всякий другой колдун у людей.
– Его же все равно победили.
Напоминать об этом определенно не стоило. Она не умела разговаривать с опасными противниками. Практики не хватало. В больнице все прошло на "ура", но тогда она, заранее подготовившись, играла роль бестолочи-туристки – собирательный образ, слепленный из здешних массовых представлений и ожиданий, – а сейчас была всего-навсего собой, без маски.
– Против Наргиатаг вышло пять дюжин врагов – все ваши человеческие боги. Все вместе, никто не пожелал один на один.
Первым делом Лерка подумала, совершенно не к месту, о Злате Новашек, но потом припомнила: Нира называла "злыми человеческими богами" Высших. Вот их, значит, сколько, около шестидесяти человек. Много это или мало – шестьдесят подлецов на такой мир, как Долгая Земля?
– Нам хватает, – кесу опять усмехнулась, в этот раз позволив ей увидеть клыки, небольшие, но, должно быть, кинжально острые.
Что?.. Она же вслух ни слова не произнесла!
– Кьяне Лерка, большая разница, если ты сама создаешь защиту для свой разум или это сделает за тебя другой. Если сама – больше надежно. Броня, которую делает и держит твоя личная воля, тебе понятно? Я видела маленький человеческий ребенок с такая воля и такая ментальная защита, что никому нельзя преодолеть, замечательно сильное впечатление. Она ваша летняя наргиянси. Мне было бы интересно знать, что у нее в душе и в мыслях. Даже ваши бесчестные боги это не знают. Никому не позволено.
Удивление – вот как, хозяйка Гиблой страны едва ли не знакома с Летней Властительницей! – сменилось пришедшим на ум объяснением: если нынешняя правительница Долгой Земли в детстве жила в одном доме с Проводником, бывшая охранница последнего наверняка должна ее помнить.
– Когда тебе создает защиту мысли другой, ты не питаешь это внутри своей силой. Просто чары, чужая работа. От тебя не зависит – понятно, да? Зависит все от твоя сила или нет – это важно, кьяне Лерка. Чары можно снять, или ослабить, или раздвинуть, чтобы вроде лазейка – если кто умелый, как я.
– Ох, ничего себе… То есть они тоже могли вот так въехать, когда я в больнице лапшу им на уши вешала?
– Я предполагаю, у них не получилось. Не тот результат, верно? Ты их обманула, разумно сделала. Но я умею больше, чем они, Наргиатаг мой учитель.
– И что теперь будет? – насторожилась Лерка.
– Что ты понимаешь под "будет"? Я смогу рассказать Наргиатаг, кто это. Он хочет просто знать. Будет грустное знание, больше ничего. Нет угрозы. Я доходчиво сказала?
Она расстроенно кивнула. Допила остывший глоток кофе. Кесу молча разлила остатки.
– А кто это?
– Ты не хотела говорить – я тебе скажи? И у него в мечтах не была магическая сила, он это выдумал. Если бы магия, мы бы знали.
– То есть я, выходит, зря старалась?
– Никто не знает, зря или нет. Иногда мелкое подсказанное станет важно потом. Уходи к себе в мир, кьяне Лерка. Тебе тут опасно. Не от нас, от тех, кто другие, ты сама понимаешь или нет?
Лерка снова кивнула, закусив губу. Она должна, черт побери, хоть что-нибудь со всем этим сделать!
– Ты не сдвинешь с места гору, – заметила наргиянси.
Девушка посмотрела на подернутую рябью прозрачную стенку, за которой в ночи что-то происходило – не видно, что именно, но явно ничего хорошего.
– Зачем нужны прорывы?
– Война. Обмен любезностями. Ты видела Ниранса-кьян-Шелиди, зачем так сделали? Наргиатаг хотел остановить война между наши народы. Если бы Темная Весна кончилась нашей победой, для многие кесу и многие люди было бы хорошо. И мы с тобой сидели бы сейчас не на земле с один термос, а в кафе в Танхала. Или не состоялась бы такая наша встреча, я бы занимала высокое общественное положение. Будем прощаться, кьяне Лерка. Выбери подарок, что ты хочешь?
Это предложение застало ее врасплох.
– Какой подарок?
– Благодарность. Ты была рядом с этот несчастный маленький мерзавец, кого ты звала Проводник, а мои сестры зовут Дийнэ, и он тебе радовался, хотя раньше не радовался в Отхори уже давно. Любое колдовство в подарок, подумай. Наргиатаг не может лично, поэтому получишь дар от меня.
Лерка покосилась на Демчо: тот как будто уснул крепким сном, натянув на голову кусок брезента.
– Твой спутник спит, – подтвердила кесу. – Не слышит наш разговор, ему знать не надо. Перед уходом разбужу. Тебе наведу ложные чары – маскировка, это легко заметят и подумают, я решила тебя использовать для мести. Помнишь, как ты попала в Отхори? Будет видимость, что я опять сделала такой ход. К тебе будут подозрения, раз ты осталась жива, и это будет лежать на поверхности, как ответ.
– Ага, поняла.
– Я усилила твоя ментальная защита. Лучше, чем было, но не забудь, что я говорила про волю. Что ты захочешь от нас принять?
– Мне бы заклинание нужно… Такое, чтоб оно сработало в нашем мире, это получится?
– Да. Наргиатаг бывал там, рассказывал мне много про ваш поразительный мир. Впечатляет сильно весьма. И там он тоже мог колдовать – та часть магии, которая от себя, а не от Леса. Это частности. То, что ты захотела, наверное, можно. Расскажи подробно.
– Постараюсь… Только вы тогда, пожалуйста, посмотрите сами у меня в голове, что я знаю об этой истории, а то, если надо объяснять что-то сложное, я барахтаюсь, как не знаю кто.
Демчо очнулся словно от легкого прикосновения. Лерка сидела неподвижно, как изваяние, и смотрела в одну точку, ее лицо в свете лунно-белого магического шарика было по-девчоночьи беззащитным. Серая Дама выглядела удовлетворенной.