* * *
Корабль совершил посадку в центральном порту Эстона, и пара скромно одетых беженцев с Пьюрити, потеряв полчаса у таможенного барьера - они ожидали серьезных затруднений, но были подготовлены к ним, - направилась во второразрядный ресторанчик, любимое место сборищ рядовых звездолетчиков и младших офицеров космических кораблей, стоявших в порту на приколе. Все, что знали лже-пьюритане, - название этого кабака и тайный опознавательный сигнал - было извлечено с помощью нитробаба на Алгонии и стоило десятка человеческих жизней.
Так как последний корабль, совершивший посадку, был приписан к Де-Плэйну, в ресторане, во избежание недоразумений, дежурили шестеро вышибал именно с этой планеты. Вполне понятная предосторожность - с подвыпившими деплэйнианами могли справиться только их соотечественники. Как и следовало ожидать, вскоре в заведение ввалилось с полдюжины затянутых в кожу деплэйнианских космолетчиков, громогласно требуя спиртного и ласковых девушек.
Этот визит не вызвал никаких подозрений у стражей. Даже люди с более изощренным умом - те, что возглавляли "мозговой центр" заговора, предположительно находящийся на Земле, - не смогли бы сориентироваться в подобной ситуации. Молодые д'Аламберы искусно замели за собой все следы; было бы нелегко докопаться, что блистательных Веласкесов что-то связывает с событиями на Алгонии. Но даже если б и возникли подозрения на сей счет - где, в каких краях, в какой точке Вселенной их искать? Парочка пьюритан у стойки эстонского бара походила на этих щеголей не больше, чем воробьиная семейка на сверкающих великолепным оперением фазанов. Мужчина, неуклюжий, с мощными плечами и мускулистой шеей, своими ухватками напоминал лесоруба; его подруга, казалось, только что отошла от кухонной плиты.
Несомненно, они были изгнанниками или беженцами, поскольку ни один правоверный пьюританин в здравом уме никогда в жизни не переступил бы порог гнезда разврата и греха. Эти же с любопытством провинциальных неофитов, жаждущих приобщиться к запретным удовольствиям, оглядывались вокруг. Поскольку время было дневное, в зале скучали три официантки и пяток довольно потасканных шлюшек, а за стойкой находился всего один бармен. За его спиной, через полуоткрытую дверь, зоркий взгляд мог разглядеть закуток, где сверкал полированным металлом субпространственный передатчик; в кресле перед ним расположился рыжий парень в наушниках.
Пьюритане переглянулись, и мужчина медленно произнес, склонившись к бармену:
- Мне велели сказать, что в Десятом секторе через месяц вспыхнет сверхновая. - Он запустил пятерню в густые волосы, почесался и, словно для верности, повторил: - Да, именно в Десятом и через месяц.
И тут в зале словно взорвалась бомба. Шестеро стражей схватились за станнеры, но было поздно - здоровенные космолетчики, вдруг потеряв интерес к шлюхам и напиткам, сшибли их с ног. В то же самое время Жюль, зажав левым локтем шею бармена, проделал бластером полудюймовую дыру в голове оператора связи. Затем он резко свистнул и угрожающе ткнул стволом в дальний угол, куда юркнули перепуганные девицы и несколько случайных посетителей. Вся эта публика покорно шлепнулась на пол.
Перепрыгнув через стойку, Иветта подскочила к передатчику. Она сорвала с головы мертвого радиста наушники, надела их и стала колдовать над верньерами и переключателями.
Зал ресторана превратился в поле боя. Когда дюжина деплэйниан трехсотфунтового веса пускает в ход мебель, это фатальным образом отражается не на их головах, а на предметах обстановки. Однако пара столов и с десяток стульев все же уцелели, чего нельзя было сказать о стойке бара из лакированного дерева: её прошибла насквозь одна сцепившаяся пара.
Жюль, держа бластер наготове, спокойно следил за разворачивающейся битвой. О её исходе он не беспокоился - результат мог быть только один. Охранники выглядели крутыми парнями; но, хотя их завербовали на Де-Плэйне, они не относились к клану д'Аламберов - а шестеро "космолетчиков" были цветом труппы и лучшими борцами вольного стиля, каких когда-либо знало человечество.
Через три с половиной минуты заведение оказалось полностью разгромленным, и битва подошла к концу. У шестерых победителей насчитывалось несколько царапин, ссадин и укусов - серьезно никто не пострадал. Побежденные валялись на полу; их запястья украшали массивные стальные наручники.
- Отличная работа, парни! - сказал Жюль, когда атлеты, широко улыбаясь, окружили его. - Теперь мы спокойно можем выпить. Поглядите, уцелело ли хоть несколько бутылок с имбирным элем? И откупорьте шампанского для девочек. Не знаю, в настроении ли они сейчас повеселиться, но будем джентльменами! А тем временем наш новый приятель, - с этими словами он перекинул несчастного бармена через стойку и сомкнул огромные ручищи на его горле, - поведает нам, как добраться до босса, который прячется наверху. Ведь там кто-то есть, верно? - Жюль кивнул в сторону узкой лестницы рядом с закутком покойного связиста. - Ну, будешь говорить, дружок? Или предпочитаешь, чтобы тебе свернули шею как цыпленку?
- Я скажу, все скажу… - залепетал бедняга, - только умоляю, пощадите меня! Все здесь, на этой панели!
- Он не лжет, Жюль, - подтвердила Иветта, изучавшая пульт передатчика. - Это не стандартная модель. Тут какие-то красные индикаторы и добавочные кнопки… Похоже на систему дистанционного управления оружием.
- Да, так, - сдавленным голосом сообщил бармен. - За стенной обшивкой проложены провода, а под потолком - батарея тяжелых бластеров… Если надо, босс звонит вниз, и оператор у пульта включает огонь. Зал простреливается насквозь…
- Ну, хорошо. Нам, значит, повезло. Главарь вашей шайки сидит там? - Жюль чуть ослабил хватку и снова кивнул в сторону лестницы. - На втором этаже? А какая там дверь - деревянная, стальная? Замки? И что насчет охраны?
- Деревянная, - прохрипел бармен. - Она не… не заперта… и никакой охраны - все парни были здесь… Шефа не успели предупредить, - он скосил глаза на валявшегося около передатчика мертвого человека. - Вы прикончили Джайда слишком быстро…
- О'кей. Показывай дорогу. Если возникнут неприятности, дружок, дырку в черепе гарантирую.
До дверей босса они добрались без приключений. Бармен постучал - как заметил Жюль, он не использовал какого-нибудь кода. Голос изнутри ответил: "Войдите!", и молодой д'Аламбер, протолкнув бармена в комнату, последовал за ним. Кроме пожилого тощего мужчины, сидевшего за столом, здесь никого не было. Тощий судорожно глотнул воздух, побледнел и потянулся к ряду кнопок на пульте, но замер на полпути, заметив направленный на него бластер.
- Ну-ка, спокойно! - прикрикнул Жюль, но босс, словно загипнотизированный черным зрачком бластера, смотревшим ему прямо в лоб, и так не шевелился; лишь мускул на щеке спазматически дрогнул раз-другой. Повернувшись, Жюль вырубил бармена коротким ударом в челюсть, затем достал из кармана шприц. Глаза тощего полыхнули паническим ужасом.
- Нет, не надо… только не нитробарб!.. - застонал он в отчаянии. - У меня аллергия… это мгновенно убьет меня… - и он зарыдал.
- Кто говорит, что здесь нитробарб? - Жюль поиграл шприцем перед лицом жертвы. - Может быть, дистиллированная вода!
- Прошу вас, не убивайте меня! Кажется, я догадываюсь, что вам нужно… какие сведения интересуют… Я скажу все, что знаю… клянусь честью!
И он действительно все рассказал - д'Аламберам ещё раз пришлось выслушать историю о подкупе и предательстве. Было и ещё кое-что - прямой выход на более высокий уровень организации. Однако следующая явка располагалась на Дэрворде, не на Земле; добраться до "мозгового центра" оказалось не так просто. Впрочем, иного Жюль не ожидал.
- О'кей, - сказал он, когда главарь закончил свой сбивчивый монолог, - на этот раз ты избежишь смерти. Думаю, тебе придется поработать на рудниках - вместе со всей твоей командой… Недолго - лет двадцать-тридцать.
Погрузив угрюмых пленников в поджидавшие на улице глайдеры, восемь д'Аламберов вернулись на корабль. Жюль с Иветтой провели остаток дня и большую часть ночи в отсеке связи - самом уединенном месте, которое им удалось отыскать, - составляя и кодируя подробное донесение Верховному.
Когда работа была завершена, Жюль поднялся, со вздохом распрямив спину, и подошел к электронной карте Галактики. Перед его утомленными глазами плыли разноцветные круги, поэтому он сделал развертку максимальной, выделив интересующий сектор пространства. Когда изогнутые щупальца галактической спирали обрели четкость, и каждая звезда заняла свое, строго определенное положение, он настроил индексный указатель на Дэрворд, потом перевел его на старушку-Землю. В нижней части экрана мигнула зеленоватая строка цифр - расстояние в парсеках между двумя планетами было ошеломляющим. Жюль удовлетворенно хмыкнул и повернулся к сестре.
- Транспортировка людей и оборудования из конца в конец Вселенной стоит недешево, - произнес он, - очень недешево… И такие вещи не скрыть…
- Ну, разумеется, братец, - сказала Иветта, с трудом подавляя зевок. - Итак, мы летим на Землю… - она гибко потянулась. - Может, по такому случаю нам стоит выспаться?
Глава 8
МАССАЖНЫЙ КАБИНЕТ
В настоящее время весь изученный космос разделен на тридцать шесть конусообразных секторов, сферически расходящихся из центра Солнечной системы - метрополии Империи Земли. Каждый сектор является собственностью Короны и управляется Великим Герцогом. Земля, как наиболее важная среди планет, не относится ни к одному из секторов, а отдана в личное владение Императору. Все Великие Герцоги имеют дворцы и несколько резиденций на Земле. Исходя из этого, аристократия обладает значительно большей властью в центральном мире, чем можно было бы предполагать. Так, например. Императорский Дворец и Великий Императорский Двор находятся в Чикаго; и виконт Чикагский имеет возможность в большей степени влиять на политику Империи, чем многие герцоги, правители планет.
Мэнли, "Современный феодализм", том I
В своем личном офисе Верховный вел беседу с седовласым мужчиной, глаза которого, несмотря на возраст, горели ясным живым умом. Великая Леди Эллен, скрестив безукоризненные ножки, трудилась тут же над большой розеткой вишневого мороженого.
- Но что все это значит, Цан? - произнес пожилой мужчин. - Это турне д'Аламберов на Дэрворде, приказ не заниматься ничем, кроме обычной цирковой программы… Конечно, Веласкесы не должны отчитываться в каждом своем шаге, хотя от того, что они делают, зависит моя жизнь… каким бы диким это не казалось! А теперь ещё этот салон красоты… да ещё прямо здесь, на Земле… Какой во всем этом смысл?
- Нет, Билл, они открыли не салон красоты. Массажный кабинет высшего класса! Или, скорей, дворец силы - и тела, и духа.
- Но вы представляете себе, чем они занимаются?
- Надо признать, очень приблизительно; да я и не стремлюсь к большему. Я дал им задание - и они выполнят его теми способами, какие сочтут необходимыми. Рискую высказать догадку, что наши агенты, видимо, предполагают, что интересующая их особа имеет склонность к гимнастике или тщательно следит за фигурой. Значит, их расследование уже достигло той фазы, когда данные указывают на конкретную личность. Кто это, я не знаю; и, ей-богу, нисколько об этом не жалею - как показали последние события, чем меньше я информирован о подобных деталях, тем лучше.
- Ну что ж, возможно… Но пока - никаких следов того, что мы ищем?
- Никаких. Скорее всего, предстоит сделать ещё довольно много работы, пока в наши руки попадут веские доказательства. Сейчас д'Аламберы трудятся именно над этим, и они получают все, что им необходимо, - без ограничений и лишних вопросов.
- Ну, разумеется, - особенно учитывая то, что требуют они так мало. Кстати, я слышал, что труппе д'Аламберов снижен налог… Может быть, недостаточно? Насколько прибылен их бизнес?
- Полагаю, они далеко не нищие. Цирк - весьма доходное предприятие, но насколько - не скажет даже сам старик д'Аламбер. Вернее, он не хочет говорить. Я как-то поинтересовался, не остались ли мы должны ему какую-то сумму, и знаете, что он ответил? Дескать, если мне охота пересчитывать мелочь, то лучше устроиться в бакалейной лавке, а не в центральном офисе ИСБ.
Пожилой человек рассмеялся.
- Очень похоже на него! Да, Де-Плэйн - богатая планета, а Этьен д'Аламбер - весьма предприимчивый человек; это столь же верно, как и то, что он - один из моих лучших друзей. - Седовласый мужчина помолчал, с улыбкой поглядывая на прелестную Эллен, уминавшую вторую порцию, затем вновь перевел глаза на шефа Службы. - Ну что ж, Цан, не буду отвлекать тебя от работы. Мне очень приятно беседовать с тобой, особенно когда я чувствую себя не в своей тарелке; ты возвращаешь мне присутствие духа. - Он поднял бокал. - Счастливо, дружище! За силу, ловкость, мужество…
- …и никакой эротики! - закончил Цандер фон Вильменхорст с усмешкой.
Они выпили под этот девиз Галактического Цирка, и Император Стэнли X, прямой и энергичный, покинул офис Верховного.
Эллен взглянула на отца.
- Ты ухитрился ни разу не солгать ему, но если бы он знал все, что известно нам, то вряд ли сохранил столь бодрое расположение духа.
- У него хватает своих проблем, Элли, чтобы разбираться ещё и в наших. К тому же, нам неизвестен следующий шаг противника. Есть шестеро подозреваемых - и только.
Девушка задумчиво кивнула, слизнув розовым язычком мороженое с губ.
- Если б у нас были серьезные доказательства, кто-то из них получил бы хорошую дозу нитробарба… Но пока - ничего, кроме предположений, - она покрутила ложечкой в розетке. - Но скажи, отец, - во имя Солнца, Луны и всех Полярных звезд! - каким образом этот гимнастический зал может послужить решению нашей проблемы?
- Понятия не имею, моя дорогая… Говоря между нами, любопытство мучит меня так же сильно, как и тебя.
* * *
Десятиэтажное здание с контролируемой гравитацией в районе Эванстон в Чикаго было переоборудовано сверху донизу. Все работы выполнялись персоналом, привычным к высокой гравитации; в подвале дворца мерно гудели установки искусственного тяготения. На его роскошном фасаде красным неоном полыхала вывеска:
"ОПАСНОСТЬ! ТРОЙНАЯ ГРАВИТАЦИЯ! ОПАСНОСТЬ!", а по обе стороны портала на серебристых табличках обсидиановыми буквами было выложено:
"ДЮКЛО".
За неделю до открытия распространился слух, что этот Дворец Силы будет обслуживать только высшие слои аристократии; и слух оказался верным. Множество претендентов, даже самых знатных, получили отказ; первыми - и на некоторое время единственными - посетителями Дворца стали могущественный виконт Чикагский, его жена и их долговязые дочери-подростки. Не было сомнений, что ловкий и предприимчивый Дюкло, имея дело со снобами высочайшей категории, выказал ультра-снобизм. Это как раз и привлекало высокопоставленных клиентов.
- Ну, как дела, сестренка? - спросил как-то вечером Жюль. - У меня появилось несколько зацепок, однако ничего существенного. И все-таки не нравится мне этот Двадцатый сектор… - Он задумчиво погладил усы. - У меня такое ощущение, что мы на верном пути.
- Ну, что касается моих дел… у меня есть идея, Жюль. Пока - только идея… но все же послушай. Ты ведь знаешь молодую герцогиню Синглтон? Эту мерзкую высокомерную особу, которая, как болтают, внебрачная дочь одного из Великих Герцогов?
- Как болтают? - переспросил Жюль, приподняв брови.
- Ну да. Может, мне не стоило бы объясняться таким образом, но я уже привыкла к жаргону высшего света… и научилась улыбаться - изысканно и холодно, как истинная леди.
- Довольно раздражающая привычка, смею заметить.
- Вот-вот… Ее реакция была такой же. Я вела себя с ней словно королева, и она постоянно вспыхивала как спичка. У её матери, герцогини Ольги, никогда не наблюдалось подобных комплексов. Так почему бы не заняться этой девицей? Если предположить, что она скрывает какую-то обиду… или её мучит неудовлетворенное тщеславие…
- Иви, ты что, серьезно считаешь, что она - дочь Бастарда?
- Ну, утверждать подобное ещё рановато, но вероятность существует. Не думаю, однако, что она его дочь - все-таки Бастарду шестьдесят семь, а ей только двадцать. Неразумный возраст - отсюда и обидчивость, и все остальное. Она красива, хорошо сложена, богата, одарена множеством талантов - и совершенно аморальна. Основной предмет её интереса - мужчины; и на этом поприще она успела стяжать определенную известность, - губы Иветты сложились в неодобрительную усмешку. - Я полагаю так: если ей станет известно, что Дюкло - великий и непревзойденный мастер своего дела, бьюсь об заклад, она приложит массу усилий, чтобы заполучить тебя в качестве персонального инструктора… и не только инструктора. Ты согласишься; но вместо ожидаемого поклонения и восхищения, она получит презрительную холодность. И, если я не ошибаюсь, рано или поздно эта девица взорвется как бомба - и брякнет что-нибудь из того, о чем ей стоило бы помалкивать.
- Потрясающий план! - только и смог выговорить Жюль.