13
Утром противно заморосило. Лазить в мокрени по окрестностям - увольте! Поэтому все, кроме Лены и Арнольда, отправились на расчистку внутреннего двора. Валентин штыковой лопатой подрубил кочки, сделав широкий проход. Следом Дик - низко, у самой земли, опилил косые пеньки. Гибрид просеки с дренажной канавой продлили за пределы скита. Веселый ручеек ощутимо журчал, уводя болотную и дождевую воду. Американки таскали кустарник, ветки, стволы в большую кучу, расчищая вырубку.
После обеда добрались ко входу в высокое здание. Деревца и кочки не дошли сюда, оставив свободное место. Одна широкая ступенька, крыльцо длиной с метр и порог. Всё это, как и почерневшие от времени бревна нижних венцов, бог знает сколько лет не видевшие солнца - скрыты толстым рыхлым слоем сопревших листьев и травы. Вместо окон на высоте в два человеческих роста пропилены редкие и узкие вертикальные щели, шириной в ладонь. Тяжелая дверь в косяке из тесаных плах должна была открываться внутрь. Но не открылась. Глухо отозвалась на удар. Темная лиственная плаха дверного полотна топору поддавалась плохо. Оставив много отметин, но отколов всего пару щепок, Валентин предложил:
- Японкой пропилим?
Егор засомневался:
- Сломаем. Смотри, как плотно подогнано. Щелки нет, куда пилу запустить. А вдруг железная оковка изнутри?
- Я лом принесу!
Вбив острие в угол, между косяком и дверью, они с Диком налегли. Дверные плахи со скрипом перекосило.
- Держите так, - скомандовал Егор и с разбегу ударил плечом. Плахи страдальчески крякнули. Еще удар! Что-то тяжелое грохнулось внутри, следом ввалилась дверь, рассыпаясь на части. Дик рухнул у порога на колени, удержав лом, но столкнув Валентина назад на крыльцо, спиной в натоптанную грязь. Любопытство моментально вернуло того в вертикальное положение. Вся орава сунулась внутрь, в долгожданное и таинственное пространство. Густая пыль клубилась над дверными плахами, брусом засова и сгнившей железной скобой.
- Опа, Васильич, а закрылись-то они изнутри? Как тебе?
- А вон там второй выход. Нет? - Подметил Егор темный проем в дальнем конце помещения.
Изнутри высота и длина здания казалась больше. На взгляд до балок перекрытия метров пять, да двускатная крыша добавляла еще три, не меньше. Широкий зал тянулся метров на двадцать, и заканчивался стеной с двумя дверями. Вдоль стен по всему периметру тянулись сиденья или нары. Странно, что не дощатые, а из ровных жердей. Под ними стояли какие-то сундуки, в центре помещения валялась плохо различимая куча чего-то. Пол, внешне прочный, разлинован сдвоенными хребтиками залежей помета, под каждой балкой. Гнезда усеивали балки сплошной полосой. Бархатным ковром затянула все обильная многолетняя пыль с листьями, перышками, парашютиками семян и прочей неизбежной дрянью - красноречивое свидетельство безлюдия. Но не было следов воды, как и прорех в крыше. Что-то темное виднелось на уровне второго этажа, около вертикальных просветов, где тоже тянулись широкие нары.
- Бойницы, - догадался Валентин - Это острог, по сути…
- Форт, - согласился Дик.
- Так, - опомнился руководитель экспедиции, - начинаем работу. Быстро за инструментарием. Ричард, Валентин - съемка, план. Сэнди, Венди - идёте от этого угла. Арни и Лену отзываю.
Лена на вызов рации откликнулась немедленно:
- Да, Егор Васильевич, идем поверху. Одну прошли до конца, пустая, вторая с писанкой. Явно люди жили, но не первобытные. Сейчас заглянем в третью…
- Возвращайтесь. Пещеры от нас не уйдут. Начнем со скита, мы молельный дом или, как его звать - открыли.
- Хорошо, идем, - согласилась Лена, - через часок будем.
Скоро помещение осветилось галогеновыми лампами от генератора, и работа закипела. Для начала расчистили тропинку по периметру, быстро отхлопали крест-накрест шнурком с синькой метровую координатную сетку, а дальше разбрелись по углам, методично разгребая пыль столетий.
14
Работали жадно, торопясь подобраться к вещам. Прометая пол, собранный из лиственных тесаных плах, нашли деревянную и костяные пуговицы, с мясом вырванные из одежды. И несколько стрел, чьи перья и жилки давно сопрели вместе с клеем, но наконечники еще торчали из пола.
- А здесь битва была, Васильич, - заметил Валентин.
- Знать бы, кто победил…
- Ну, не староверы же? Дверь закрыта изнутри. Да и после победы они прибрались бы, а тут полный бардак, - аспирант развел рукой.
- В скитах бардака не было, это не город, - шутливо заметил начальник, оборачиваясь на шум.
Американки добрались до первого ларя, или сундука, и сейчас осторожно вытаскивали его на оперативный простор, чтобы открыть. Дик бросил свой угол, Егор с Валентином тоже поспешили на помощь. Ларь был простой, скромно окованный по углам полоской железа, почти не проржавевшей. Замка не было, крышка пошла вверх. Многократно сфотографированный снаружи, ларь стал доступен изнутри.
Мягкая рухлядь - полусгнившие шкурки. Ниже - одежды, расшитые канителью. Все они ложились на расстеленную бумагу, получали наклейку с номером, вносились в список. Ничего интересного! Так обработали три ларя с одинаковым содержимым. Мужчины вернулись на свои места, удовлетворив любопытство. Рутина - вот обычное определение для работы археологов. Кропотливая методичная обработка площадей, лишь изредка озаряемая интересными находками.
Пискнула рация:
- Егор Васильевич! Мы тут аборигенов встретили, идем к лагерю вместе. Каких, каких… местных! Кто они, буряты или телеуты, я не знаю…
- А спросить?
- Так неловко, на их земле, и не знаем, чьих они, - оправдывалась Лена.
- Ладно, сколько гостей?
- Пятеро. Старик и четыре парня. Или не парня, я возраст не умею определять… Так нам в лагере ждать или к вам идти? Мы уже подходим, Егор Васильевич, так куда?
- Жди в лагере, чаек поставь, минут через десять буду…
Контакты с населением Егор старался поддерживать. От водки еще никто не отказался, зато потом охотники мясцо подбрасывали, а при случае и шкурку по дешевке удавалось купить. Во всяком случае, угощенные аборигены не пакостили во время работы, хотя потом, бывало, нещадно грабили и губили раскопки.
- Заканчиваем, завтра поутру продолжим. Дик, Валя - закройте вход, девочки, пошли!
15
Заканчивался третий день. Дождь не шел, он заполнил воздух. Брезент, сложенный кульком, надежно защищал от сырости голову с туловищем и горб, где скрывалось все имущество. Матвеич не стал мудрить, сплел сетчатый мешок из веревки, пожертвовал полосу брезента на лямки, зато тащить сумку, мясо, бачок и котелок стало намного удобнее. Теперь в одной руке была надежная дубинка-посох с острым концом, а в другой ружье. Но дичь не попадалась.
Тайга вымерла. Ни единого звериного или птичьего следа не попалось на глаза, хотя несколько раз открывались песчаные карманчики в заводях вдоль ручья, и чистенькие языки глинистых потеков, нанесенных временными ручейками со склонов. Склоны выполаживались, расходились в стороны. И деревья набирали силу, поднимаясь выше, толстея с каждым километром спуска. Пробираться по ручью стало легко. Если бы не болезненная пульсация в черепе и подташнивание, врач считал бы себя совсем здоровым. Но идти приходилось, чуть наклонив и повернув в сторону голову, держа ее не по ходу - тогда тошнота ослабевала.
К вечеру нашлось приличное место для ночлега. Поодаль от веселого ручья могучая ель вытеснила березняк, раскинув лапы. Быстро обрубив до ствола ветки с одной стороны и натянув полог из половины брезентового полотнища, Александр получил уютный шалаш. В нем развел маленький огонек, бросил в котелок часть грудки. Вытащил тупой столовый нож, начал точить о плоский камень. Для проверки остроты приготовил глухаря, чтобы дело шло с пользой. Надо срезать мясо с костей, так объем и вес меньше станет. Начал с пупка, который забыл отбить. Камнем основательно расплющил мускулистый комок, разрезал. Среди желтовато - коричневой трухи оказался белый окатыш с пятнышком, как глазик, и обычные камушки. Окатыш ополоснул, положил рядом с костром, ободрал пупок изнутри, спустил в кипяток. Голый скелет глухаря забросил на другой берег ручья, зверью на радость. Мясо увязал в узел и занялся изготовлением ложки.
Топором вытесал грубую заготовку, вытащил из костра уголек. Приложив к месту будущего углубления, начал дуть. Затлевшее дерево заготовки выскоблил. Снова раздул. Десяток раз - и углубление сделано. Теперь отрезать лишнее снаружи. Мучиться с тупым ножом не захотелось, достал из сумки узенький японский, со сменными лезвиями. Вот ведь хитрый народ! Казалось, что особенного - пластиковая полая ручка, и ползун внутри, выдвигающий тонюсенькую, бритвенной остроты пластинку с насечками через каждый сантиметр! А ведь никто, кроме них, не додумался!
Два сегмента лезвия все же отломились в процессе. Конечно, такой слабой стальной полоской только карандаши затачивать. Но тупой нож и скальпели с одноразовыми сменными лезвиями - еще хуже. Ложка почти готова. Сунув ее в огонь, проследил, чтобы зарумянилась равномерно. Потом оскоблил обушком столового ножа и протер брезентом.
Тут и варево подоспело. Перекидывая горячее мясо с руки на руку, Матвеич снова пожалел, что нет соли. Лучком перетрем! Мясо улеглось на угол брезента, а лук с забавным названием "слезун" заблагоухал, измельченный донельзя. Располовинив остывшую грудку в этом крошеве, он быстро сжевал безвкусное мягкое мясо. С удовольствием выхлебал бульон, хоть ложка пованивала горелым деревом.
Досушив одежду и носки, он внимательно осмотрел ноги. Намокшие ли ботинки обмялись, ноги ли привыкли, но мозоли не проступили. Вот и славно! Сметя зашипевшие остатки костра в реку, Матвеич набросал на их место толстый слой лапника, накрыл брезентом, улегся. Поворочался минуты три, умащиваясь и убирая надоедливые выступы веточек, затем начал расслабляться в густом потоке тепла с прогретой земли. Странно, тошноты во время еды он не ощутил. Да и сейчас в голове было только ощущение несвободы, ничуть не похожее на то, противное до желчи чувство. "Выздоравливаю!" - проползла мысль. Дождь шуршал, бессильно стекая по нижней веревке. Противно жужжали комары, отыскивая пути к коже лица, рук и ног, спрятанных под брезентом. Разноголосо взбулькивала струя. До настоящей воды оставалось совсем немного.
16
- …посмотрите, у них это место отмечено, как геомагнитная аномалия. По наблюдениям, в том районе травы вызревают раньше, и деревья выше, чем соседние. Причем, вот случайный снимок этого места, видите? Сосны выступают, как шапка, среди соседей. А по зверью нет никаких наблюдений. Зверя там почти нет. Поэтому никто из охотников район не посещает. Вот и все, что я нарыл в отчетах уфологов!
Москвич раздраженно шваркнул пачкой бумаг по столу. Терехин молча ждал. Встречу с несколькими сенсетивами он сумел организовать изящно. Обратившись к знаменитой целительнице на прием, вовлек Ивлева в разговор, в котором старушка открыла в подполковнике экстрасенсорные задатки. Дальше началась череда знакомств, в которых настоящие и фальшивые - кто их разберет? - сенсетивы хвастались успехами, поучали новичка, не интересуясь, откуда тот появился и кто его привел. Но встречи ничего не дали. Зацепок не было, хотя, честно говоря, майор не понимал, что искал москвич.
- Скажите мне, Алеша, - эксперт к молодежи обращался по имени, но строго на "Вы", - скажите мне, к шаманам народ обращается?
- Да черт их знает, наверное. Раньше это было запрещено, а сейчас во всех газетах объявления, мы и не отслеживаем…
- Я имею в виду настоящих шаманов, которые живут в тайге, - уточнил Кирилл Игоревич, пожевывая нижнюю губу.
- Не знаю, тут были афиши, шаман Какой-то Оол, из Тувы, кажется.
- Узнайте. Откуда, куда, с кем, чем знаменит, короче - все.
Пожав плечами, майор отправился выполнять приказ.
17
- Здравствуй, начальник! - Протянул руку пожилой абориген. - Меня Анатолий Иженерович зовут.
- Инженерович? Какое интересное отчество, - удивился Егор Васильевич, приглашая гостей в палатку.
- ИЖЕ-нерович, - поправил его собеседник.
- Очень приятно! Егор Васильевич, начальник археолого-этнографической экспедиции. Вот, скит будем изучать, уже начали работать…
- Ага, видели сверху. - Узкие щелочки глаз совсем сомкнулись, сладкая улыбка обнажила желтые крепкие зубы. Абориген невозмутимо смотрел, как Егор выставляет водку, командует Елене разогреть банку тушенки, открывает консервированные огурчики.
- Что у вас за род, Анатолий?
- Ойроты.
- Ойроты намного южнее осели, рядом с Монголией, разве нет? - Удивился Егор, неплохо знакомый с результатом Чингизовых начинаний. Кроме Руси, этот деятельный монгол и Сибирь активно проверил на прочность.
- Давно живем. Охота, пушнина, панты - маралов разводим. Раньше совхоз был, теперь сами себе хозяева.
Выпили по первой, зажевали горячей говяжьей тушенкой, похрустели огурчиками, повторили.
- Куда направляетесь, Анатолий?
- А есть у нас тут родовое капище, - ошеломил термином Егора пожилой ойрот, - так мы его посетим, подправим, покараулим, чтоб никто не напакостил и не разграбил.
В голосе гостя нет угрозы, но признание - пять вооруженных стрелков рядом с лагерем, это серьезный вызов. Тайга по-прежнему оставалась тайгой, где бесследно исчезнуть могли, да что могли - исчезали, и не такие экспедиции. Сердце Егора Васильевича дрогнуло.
- А где капище-то? Скажи, чтобы я своим запретил туда лазить, молодежь ведь, попрутся сдуру, осквернят…
- Не осквернят. Ты просто за пределы лагеря не ходи, на гору не лазь…
- Шутишь, Анатолий? Скит к горе примыкает, как нам не ходить, это же работа наша. Тем более, что у меня трое американцев, не только русские.
- Ну, начальник, вам в ските работы до морозов хватит, - Анатолий Иженерович снова улыбнулся.
Такой доброй, широкой была его улыбка, что все россказни о лукавых и жестоких азиатах - китайцах, японцах и прочих представителях желтой расы, всплыли в памяти Егора. Да такой узкоглазый улыбаючись соврет, недорого возьмет, и горло перережет с той же милой улыбкой!
Допили водку. Ойрот соскоблил остатки тушенки, подтер жир со сковородки кусочком хлеба, встал:
- Так мы договорились, Егор Васильевич?
Водка ли, эйфория ли от находок сегодняшнего дня тому виной, но сорвался Егор, пригрозил этому чингизиду недоделаному:
- Зря пугаешь, Анатолий. Тут интерес государственный, за нас тебя вместе с родом в порошок сотрут. Шел бы ты со своими сторожами назад. Обещаю, что капище ваше не тронем, даже не войдем, ты только покажи, где оно. А вот сидеть, как в тюрьме, мы не будем. Я сегодня дам знать о твоих угрозах, и завтра вертушка с милицией здесь будет. Ну, что ты против автоматов сделаешь?
Сказал, хотя и не хотелось. Ничего археологи охотникам не сделают. И вертолёт не прилетит. И они оба, Егор и ойрот, это знают. И даже знают о том, что каждый из них это знает - не прилетит! - но куда денешься? Надо играть роль, предписанную должностью.
- Вот ведь ты, какой упрямый, начальник, - с акцентом, явно придуриваясь, изумился ойрот, прикрыв глаза. - Я разве слово грозное сказал, пугал разве? А капище родовое я тебе показывать не могу, оно тайное, испокон веку. Не зря ведь земля эта наша, за совхозом записана, а ты, к тому же, и разрешения на археологические работы у нас не спрашивал…
- Мне край разрешение дал! Я еще только по стойбищам вашим за разрешениями бегать буду, дождетесь, ага, - начал дожимать гостя Егор, приняв последние слова за отступление.
- А мы бы и не разрешили, - обрезал ойрот. Дойдя до кисейного полога, обернулся:
- Так не ходите на гору-то. Дважды предупредил я, однако!
- Э, нет, Анатолий, разговор не окончен, - тормознул его Егор Васильевич, доставая еще одну бутылку. - Давай думать, как миром разойтись. Что это мы, на одной земле, да договориться не сумеем?
Переговоры завершились согласием со стороны экспедиции - не лазить на гору. Ойроты обещали уйти с глаз долой, не маячить с оружием и в скит не заходить. Хватило и половины "Столичной", хотя Анатолий оказался на диво устойчивым. Ушел на своих ногах, даже не пошатываясь.
18
Тайга молчала, слышалось только чавканье под ногами, да постукивание капель по капюшону. Дождь серой кисеей завесил перспективу, и глаза смотрели вперед метров на пять, не дальше. Монотонная ходьба превратила тело в автомат, тупо переставляющий ноги с учетом данных зрительного анализатора. Матвеич внутренне усмехнулся наукообразной формулировке. Освобожденное от рутинной работы сознание работало сразу на нескольких уровнях: сверху и часто шли воспоминания о катастрофе, ниже прорисовывались варианты будущего плота, подзабытые навыки водного туризма. Еще глубже перетирались воспоминания о застольях (как не помечтать о жизни сытой и беспечной!), в них подмешивалась грусть о семейной неудаче (скучно жить в одиночку). Множество мыслей и мыслишек крутились в общем комке, как белье в стиральной машине, вдруг выворачивась наружу какой-то одной.
Ручей выскочил на открытое место. В мутной от мороси перспективе, плотным комком ваты стоял туман, как привязанный. Странный туман. Да мало ли в тайге странностей? Матвеич уважал ее секреты и остерегался совать нос не в свое дело. Охотником не был, но ружьишком баловался. Однако предпочитал "тихую охоту", благо грибов, рыбы, ягоды и орехов тайга плодила в изобилии. Себя считал частью природы, поэтому зверья особо не боялся и руководствовался инстинктами. У зверя своих забот предостаточно, чтобы тратить время на стычки с человеком. Не мешай, и тебя не тронут. Медведям дорогу уступал всегда, волков шугал криком или выстрелами. Единожды врезал палкой по морде наглой росомахе, поволокшей рыбу вместе с мешком. Отнял зайца у рыси. Но это были обычные обитатели тайги, а вот лешие, водяные да кикиморы не встречались.
Хотя их появлению он тоже не удивился бы. В непознанное и даже в принципиально непознаваемое ему верилось. Но, в отличие от многих, Александр не боялся ни барабашек, ни привидений. Однако талисман-оберег всегда хотелось иметь. Была даже задумка сделать себе "самопальный". Жаль, вчера в темноте смахнул в ручей тот симпатичный камешек-глазок. Отполировать, просверлить и носить на шее. На всякий случай. Разные они бывают, случаи-то…
Вспомнилось, как месяца три назад пришел к бывшей жене забрать почту, что накопилась. Анастасия потащила в комнату, где порыкивал и светился зелеными глазами игрушечный тигр. Совершенно без батареек, чем и напугал ее до полусмерти. В руках Матвеича игрушка замолкла. Положил на место - начала светиться. Заинтересовался. В ходе эксперимента со всей батареечной бытовой электроникой, выяснилось, что в том именно месте был некий энергетический узел, диаметром с полметра. Там пел Ванечкин музыкальный горшок и китайский игрушечный телефон, засветилась спиралька электрического пробника. Но это была чистейшей воды физика, без чертовщины и пришельцев… Скрестилось несколько электромагнитных потоков, велика загадка! Он, в бытность ординатором нефрологического онкоотделения, подобные штуки проделывал для облучения опухолей. С рентгеновскими лучами.