И тут что-то вокруг изменилось. Вместо восторженного рева с поляны донеслись вопли ужаса. Иван опустил лайтинг и увидел, как отец Мюррей, оттопырив тощий зад, на карачках убегает в сторону. Толпу разметало, словно выскочил на поляну дикий зверь, жаждущий человеческой крови.
Наташка, подумал Иван с благодарностью.
Какой-то лохматый детина с по-детски испуганным лицом, ломая ветви, влетел в кусты, натолкнулся на Ивана и на мгновение застыл. Лицо его перекосилось, он крепко зажмурился и, взвыв, бросился направо. Впрочем, вой тут же оборвался, потому что детина с разбегу врезался в ближайшую сосну, упал и больше не шевелился.
Нет, не Наташка, подумал Иван с беспокойством.
Через полминуты на поляне никого не было, только под веревочной петлей стоял Мозли, удивленно хлопая глазами, да у его ног лежала невесть откуда взявшаяся перепуганная Мэдж. Тогда Иван выбрался из кустов и подошел к ним.
- Видал, что делается? - сказал Мозли. - Второй раз за сегодняшний день от смерти ухожу.
Иван кивнул головой, глядя на Мэдж.
- Чудеса да и только! - бормотал Мозли. - Это ты их, что ли?
- С чего ты взял? - сказал Иван.
Вот оно как, подумал он. Легко и просто… И никаких лайтингов не нужно! Только немного ненависти… Совсем немного, самую малость, чуть-чуть!
Мэдж подняла голову, взглянула на Ивана и тут же потупилась, отвернулась к отцу.
А она и вправду славная девочка, подумал Иван. Мозли перехватил его взгляд и, кивнув в сторону дочери, прищелкнул языком и по-заговорщически подмигнул.
- Успел-таки! - сказал он удовлетворенно и засмеялся, легко и радостно.
Потом он поднял Мэдж с травы и любовно погладил ее по голове. Словно маленького ребенка.
- Ну что ты? - еще больше засмущалась Мэдж. И вдруг содрогнулась, проговорила, ни к кому не обращаясь: - Как страшно!
- Пошли домой! - сказал ей Мозли. - А то мать там с ума от горя сойдет!..
Он обнял дочь за плечи, и они двинулись в глубь леса. Иван шел следом за ними и думал о том, что Рыжий прав и девчонка действительно красива. Гораздо красивее Наташки и, самое главное, не родственница. И если бы он увидел ее вчера, вечером, все было бы ночью совершенно иначе и не было бы потом никакого стыда. А Рыжий-то, судя по всему, не прочь ее отдать. Вон опять оглянулся и подмигнул. Насколько же лесовики здоровее нас, подумал он. Кровь с молоком! Вот она - еще одна печать Приюта. Надо выходить из подземелья, а не то совсем в червей превратимся. И никакая медицина не поможет!..
Едва они вошли в хижину, обрадованная мать с плачем утащила Мэдж за занавеску, сплетенную из каких-то прутьев.
- Пусть поворкуют, - добродушно проворчал Рыжий. - Ну а как тут наша спасительница?
Иван подошел к Наташке. Лицо ее по-прежнему походило на маску. На лбу лежал пучок мокрой травы, а рядом стояла деревянная миска с водой.
- Я поставила ей компресс, - сказала из-за занавески Мэри. Что же мне делать, подумал Иван. И идти надо, и оставлять ее здесь не хочется…
- А я проголодался, - сказал вдруг Мозли, ходивший из угла в угол. - Уже вечереет… Мать! - заорал он. - Есть хочется! Ты кормить нас думаешь?
- Сейчас, - отозвалась жена.
Женщины вышли из-за занавески, взялись за посуду.
- Да готовить-то на улицу идите, - сказал Рыжий. - Нечего тут дымить!
Лицо его смягчилось, он широко улыбнулся, подошел к Мэри и с размаху хлопнул ее ниже спины. - Не трусь, старушка! - сказал он. - Все самое страшное уже позади.
Женщины ушли, вскоре с улицы потянуло дымком. Мозли сел за стол.
- Эх, грехи наши тяжкие! - проговорил он. - Что делать будем? Как ты думаешь?
Иван сел напротив.
- Когда она придет в сознание, - он кивнул на Наташку, - вам ничего не будет грозить.
- Это я уже понял, - сказал Мозли.
- А потом вам надо будет уходить отсюда, - сказал Иван. - Теперь это не опасно. Все дороги открыты…
- Нет, - оборвал его Рыжий. - Уходить отсюда ни к чему. У меня дела и здесь найдутся.
Бедный драный мундир, подумал Иван. Придется тебе менять хозяина.
- Я вот о чем думаю, - сказал Мозли. - Почему бы тебе у нас не остаться? Ты бы здорово помог.
И в самом деле, почему бы, подумал Иван. Вошла Мэдж, поставила на стол котелок с горячей похлебкой и вышла, стрельнув в сторону Ивана черными глазками.
- Чем не жена тебе? - спросил Мозли.
И в самом деле, чем не жена, подумал Иван. И краса, и стать, и за генофонд беспокоиться не надо.
- А мне еще рано жениться! - сказал он.
- Жениться никогда не рано, - сказал Рыжий. - Особенно на такой девушке. Было бы можно, сам бы на ней женился. - Он рассмеялся. - Или ты уже женат? - Он кивнул в сторону Наташки. - Так это не страшно. Почему бы не быть двум женам?
- Ревностью друг друга замучают, - сказал Иван. - Впрочем, она мне не жена.
- Ну что же, - сказал Мозли, облегченно вздохнув, - найдем и ей парня. У нас есть отличные ребята, женятся за милую душу… Она, правда, худенькая, но ничего: мы ее подкормим.
И до чего же упорный, подумал Иван. Ишь, сладко поет… Только не хочется мне, Рыжий, у тебя оставаться. Ведь то, чего ты хотел от меня вчера, вчера ты и получил… И потому есть у меня, Рыжий, подозрение, что сегодня я нужен тебе далеко уже не как отец твоих внуков… А оружием я ни в чьих руках быть не собираюсь! И в твоих тоже. Я не лайтинг!
Снова вошла Мэдж с какой-то посудиной в руках, наклонилась над столом. Звериная шкура, в которую она была одета, оттопырилась, и Иван увидел под ней тяжелые круглые груди. Мэдж, перехватив его взгляд, резко выпрямилась и, густо покраснев, исчезла за дверью. Ивана бросило в жар.
Вот так штука, подумал он. Кажется, совсем не дочку Рыжего целовал я сегодня ночью… Или то был сон?.. Ничего себе шуточки: говорят об одной, приводят другую!
- Что ты говоришь? - спросил он, сообразив вдруг, что Мозли уже несколько раз произнес одну и ту же фразу.
- Я спрашиваю: что это с тобой? - сказал Рыжий. - Словно ты Мэдж в первый раз увидел!
- В первый раз? - пробормотал Иван. - В первый раз… Он встал, подошел к Наташке, снял с ее лба теплый компресс, намочил в миске и снова накрыл им пылающий Наташкин лоб. Взгляд его упал на мерно вздымающуюся грудь девушки, и он закрыл глаза.
Она, понял. Сумасшедшая… Как она решилась?.. И что теперь будет?
- Почему ты еще здесь? - спросила вдруг Наташка по-русски.
Иван вздрогнул. Лицо Наташки было абсолютно неподвижно, глаза закрытыми только губы шевелились - чуть-чуть, едва заметно.
- А где же мне еще быть? - спросил Иван.
- Тебя ведь ждут в Приюте!
- Откуда ты знаешь?
- Знаю!.. А за меня не беспокойся: все будет в порядке. И ребенок будет здоровый…
Ивана тронули за плечо. Он обернулся. Сзади стоял Мозли и изумленно смотрел на него.
- Ты чего это, парень, сам с собой разговариваешь? - спросил он. - Да еще на тарабарском языке…
Иван мотнул головой.
- Идти мне надо, - прошептал он. - Ждут меня.
- Куда ты пойдешь на ночь глядя? - сказал Мозли.
- Идти мне надо, - повторил Иван.
Мозли выразительно постучал пальцем по лбу.
- Ненормальный! - сказал он.
Наваждение прошло. Иван снова взглянул на Наташку. Она лежала спокойно. Жена и дочь Мозли оживленно говорили о чем-то на улице. Наверное, обсуждали достоинства Ивана как мужа и зятя. Сам Рыжий смотрел на него, и в глазах его плескался страх. Как днем, у Огненного Столба.
- Ну уж нет! - сказал Иван, улыбнулся Мозли и сел обратно за стол.
- Черт вас знает, что вы за люди, - пробормотал Рыжий.
- Хорошо, - сказал Иван, глядя на Наташку. - Я остаюсь до утра. Идти на ночь глядя действительно глупо… Только я тебя попрошу: Положи нас с Мэдж где-нибудь… э-э… отдельно от всех остальных. У тебя есть еще какое-нибудь помещение?
- Найдется, - сказал Мозли.
- Да, - сказал Иван. - Вот так!.. А утром я уйду. Так вот. - А как же все остальное? - спросил Рыжий.
- А с остальным, - сказал Иван, продолжая смотреть на Наташку, - мы разберемся потом. Когда я вернусь…
- А ты вернешься? - недоверчиво спросил Мозли.
Иван коротко взглянул на него, и Рыжий опустил глаза.
14. День сегодняшний
Конечно же, Приют ничуть не изменился. Все так же колобродили в узких коридорах малыши, заглушая своим писком вечный гул вентиляции. Все так же спешили к местам аварий ремонтные бригады. Все так же пялились с зеленых стен слепые глаза телекамер. Как позавчера. Как в прошлый понедельник. Как сто лет назад. Словно по-прежнему проносится над Землей всевидящий Черный Крест, грозя неосторожным мгновенной смертью в лазерном костре… Креста не было, но ведь Слепые этого пока еще не знали, и потому их можно было простить. И Иван их простил. Как нашаливших детей.
Он шел по коридорам, перешагивая через копошащихся на полу детей, неспешно опускался по лестницам, придерживаясь правой рукой за перила, а левой успокаивая мотающийся на груди лайтинг. Словно возвращался домой после долгой и тяжелой смены, прошедшей в борьбе с медленно умирающим вентилятором. И поражался, в какой тесноте живут Слепые в Приюте, который еще неделю назад казался ему таким огромным и светлым.
Ивана узнавали, кидали любопытные взгляды на лайтинг.
- Привет, - говорили Слепые.
- Хэлло, Айвэн! Ты где пропадал?
- Здорово, Иван! Что это тебя уже два дня не видно?.. Ты случаем, не заболел?
А когда Иван спустился с третьего этажа на четвертый, из-за угла вывернулась Жанетта. Девчонка вскрикнула от неожиданности и повисла у Ивана на шее.
- Здравствуй! - защебетала она. - А мы-то думали: куда ты исчез?.. Был-был - и нету!.. А ты - вот он - тут как тут… Ой, а что это у тебя? - Она схватилась за ствол лайтинга.
Иван быстро перебросил оружие за спину.
- Подумаешь! - не обиделась Жанетта и снова защебетала: - А твоя мама вчера была у нас, плакала, говорила, что ты, наверное, попался Черному Кресту. И тетя Рита плакала… Да, ты же не знаешь: Наталья пропала. - Она вдруг замолкла и пристально посмотрела Ивану прямо в глаза. - Она тебе случайно не говорила, чего собирается делать?
- Нет, - буркнул Иван. - "Чего?" - не говорила.
- Странно, правда? - сказала Жанетта. - Может, она забралась в камеру Доктора?.. Так ведь Зрячий Мэт поставил там охрану - всех гоняют… Как ты думаешь?
- Отстань! - сказал Иван и щелкнул соплячку по носу.
Девчонка передернула плечами и гордо удалилась, потряхивая жидкими рыжими косичками. Ивану вдруг совершенно расхотелось идти домой. Уж лучше было бы сходить в камеру Доктора (и надо сказать, что туда тянуло!), но ведь там стояла какая-то охрана, с которой добром вряд ли поговоришь. А по-другому говорить еще рано!.. И вообще не пройдет и получаса, как об его возвращении станет известно Мэту. Да и не к лицу ему теперь пробираться в родном доме по-воровски, остерегаясь и оглядываясь. Иван развернулся и отправился прямо к Зрячему Мэту.
Он шел по коридору, по-прежнему кивая встречным и отвечая на рукопожатия, и думал о том, что не так он представлял себе возвращение в Приют. Ему казалось, что встречать его будут толпы плачущих от счастья сограждан, что героя понесут на руках, а девушки будут бросать ему охапки полевых цветов, добытых на безопасных отныне лугах…
Иван сплюнул. Пожалуй!.. Сначала в лепешку расшибешься, пока докажешь им, что снаружи теперь нет никакой угрозы, что с проклятым Крестом покончено навсегда. Вот тогда, может быть, и понесут. Может быть… Ну, ничего: докажем! И начинать надо с самого Мэта. С остальными будет проще…
А что, думал Иван. Люди мы великодушные. Назначим ему пенсию, пусть доживает в тишине и спокойствии, пусть даже по привычке сидит на холме, слепо обозревая безмятежное небо. Как крот на куче… Что еще надо старику?..
Мэт был у себя дома. Камера его была ярко освещена. В дальней стене зияла открытым ртом распахнутая настежь дверь в Сердце Приюта.
- А-а? - прошипел Мэт вместо приветствия. - Явился?
Он вскочил из кресла и, потрясая сухими кулаками, подскочил к Ивану.
- Ну и где тебя носило, паршивец? - взвизгнул он. - Уже сто раз можно было вернуться. Мать, понимаете ли, слезы проливает, а он…
- Задержался слегка, - сказал Иван. Надо же, какая отеческая забота, подумал он.
- А где мои часы?
- Дал поносить… Проверьте-ка лучше связь с Базой! Старика словно ударили. Он замер, глаза его округлились, и он стал похож на белую сову. Потом он резко повернулся и бросился в Сердце Приюта. Некоторое время оттуда доносилось щелканье, покашливание и бормотание. Потом Зрячий Мэт вернулся обратно и упал в кресло.
- Что? - спросил ехидно Иван. - Нет связи, да?.. И не будет!
- Какой же я осел! - сказал старик не глядя на Ивана. - Проклятый Эллиот!.. "Амнезия, амнезия"… Вот тебе и амнезия! Надо было просто убить щенка. Тогда же!.. Одним больше, подумаешь!.. - Он закрыл лицо руками. - Но не мог ведь я знать что проклятый Дайер нарушит соглашение! Столько лет все шло нормально… Целый век!
Вот оно как, подумал Иван. Вот тебе и ключик к твоей странной забывчивости! Заставили забыть…
Старик бормотал что-то уже совсем неразборчиво, словно молился. Иван смотрел на него с улыбкой. Как мог этот полубеспомощный старец больше века внушать ужас стольким людям, думал он. Давно его надо было тряхнуть как следует. Чтобы все выложил… Только в голову это никому не приходило. Да и тебе бы не пришло. Еще полгода назад…
- Что улыбаешься? - сказал Мэт, подняв голову.
- Интересно, - сказал Иван. - Оказывается, вид ослепшего Зрячего может доставить удовольствие.
- Радуйся! - сказал старик с ненавистью. - Я вот посмотрю, как обрадуются жители Приюта, когда узнают, что ты (Мэт выстрелил в Ивана указательным пальцем) ослепил меня.
Он встал и снова пошел в Сердце Приюта. Иван отправился следом. Войдя, он остановился возле дверей. Все верно. Конечно, он был здесь. Вот и пульт, вот и столик с креслами. И лишил его памяти Мэт именно за то, что он вошел сюда, в святая святых, без разрешения. Да еще и документы изучать начал!
Мэт пощелкал на пульте тумблерами, взял в руки микрофон, откашлялся.
- Жители Приюта! - сказал он властным голосом. - Я хочу сообщить вам плохую весть, друзья мои!
Он сделал эффектную паузу. Иван знал, что все замерли сейчас в своих камерах.
- Друзья мои! Зрячий Мэт больше не зряч… Один из Слепых совершил величайшую за всю Эру Одиночества подлость. Он лишил меня Зрения. Теперь я слеп как дерево! С завтрашнего дня мы бессильны перед Черным Крестом!.. Друзья мои! Я плачу! И вы плачьте вместе со мной, ибо Приюту теперь конец!.. Потому что все мы либо сгорим, либо задохнемся в собственных выделениях!..
Что он мелет, подумал Иван. Что он такое мелет? Он бросился к Мэту и, оттолкнув его от пульта, отобрал у старика микрофон.
- Не верьте Мэту! - заорал он. - Это я обращаюсь к вам, Иван Долгих, сын Петра из бригады вентиляторщиков… Не верьте Мэту, люди! Он действительно перестал быть Зрячим, но это потому, что Креста больше нет. Крест уничтожен!
Ну, вот и все, подумал он. Главное сказано, и теперь слово за ними.
Серая пелена встала вдруг у него перед глазами, как будто осеннее небо опустилось на землю, спрятав и пульт, и микрофон, и все остальное. И увидел Иван, как ползет к нему сзади полураздавленный черный паук, готовя острое ядовитое жало, - злобный, ненавидящий, мстительный…
Иван стремительно обернулся. Серая пелена исчезла. На полу, всхлипывая, копошился Зрячий Мэт сжав в правой руке большой нож. Иван подскочил к старику и резко ударил ногой по его руке. Нож, кувыркнувшись в воздухе, отлетел в угол. Мэт с трудом поднялся.
- Ты лжешь, щенок! - прошипел он. - Черный Крест нельзя уничтожить. Он неуязвим! Во всех Штатах только три человека могли уничтожить его. Это были большие люди, но и им для этого надо было как минимум собраться вместе. - И он хрипло рассмеялся.
Пожалуй, не стоит его больше подпускать к пульту, подумал Иван. Мало ли что…
- Сядьте, мистер Коллинз! - сказал он. - И не двигайтесь! А то я не погляжу, что у вас преклонный возраст!
Старик кряхтя уселся.
- Когда, по-вашему, Крест должен быть над Приютом на ближайшем витке? - спросил Иван.
Мэт посмотрел на часы. И молча отвернулся.
- Я убью вас, мистер Коллинз! - устало сказал Иван.
- Через двадцать минут, - прошипел Мэт. Иван снова взял в руки микрофон.
- Жители Приюта! - сказал он. - Через десять минут прошу собраться всех в выходном тамбуре. Вы убедитесь, что Зрячий Мэт вам больше не нужен.
Он выключил пульт.
- Пойдемте, мистер Коллинз. Я докажу вам, что ваша "Цитадель" уничтожена.
Услышав слово "цитадель", старик вздрогнул, провел трясущейся рукой по лицу. Но тут же высокомерно рассмеялся: - Ты с ума сошел, мальчишка! Я же тебе сказал, что нет в мире силы, которая могла бы совершить это.
- Значит, есть, - сказал Иван. - Пойдемте.
- Гореть тебе в геенне огненной, - сказал Мэт. - А я с удовольствием посмотрю на эту картину.
- Да-да, - сказал Иван. - Конечно… Пошли!
Однако старик, с трудом закинув ногу на ногу, поудобнее уселся в кресле.
- Иди, - сказал он. - Я приду попозже… Не волнуйся, я успею к нужному моменту.
Он просто хочет вывести меня из себя, подумал Иван.
- Ну, нет, - спокойно сказал он. - Мы пойдем вместе. Старик злобно плюнул в его сторону.
- Ну и черт с тобой! - Он поднялся с кресла и медленно двинулся к стене. - Не ожидал я от тебя такой прыти. - Он сокрушенно покачал головой.
- Куда вы, мистер Коллинз? - крикнул Иван, сдергивая с плеча лайтинг. - Выход в противоположной стороне.
- Успокойся! - прошипел Мэт. - Я не собираюсь сбегать. А то ты тут развалишь все с испугу!.. Просто у меня здесь лифт.
Он подошел к стене, что-то там сделал, и стена вдруг треснула. В ней открылась большая ниша, в которой тут же вспыхнул свет. Старик шагнул внутрь и обернулся.
- Заходи же! Чего зря ноги топтать!
Все у него работает, подумал Иван. А ведь ремонтников он сюда не пускает. Сам, что ли, ремонтирует?
Он вошел в лифт и встал в уголке, направив ствол в живот старику. Тот вздохнул, глядя на лайтинг, и сказал:
- Не вздумай стрелять! Сам сгоришь!.. Замкнутый объем.
- Ничего! - сказал Иван. - Уж лучше сгорю в замкнутом объеме, чем вас упущу!
Старик зябко передернул плечами и нажал кнопку на стене. Чуть дрогнул пол, послышалось легкое гудение. И стена, снова разошлась.
- Приехали, - сказал Мэт, по-прежнему не сводя завороженного взгляда с лайтинга. - Дальше поезд не идет!
Боишься, владыка, подумал Иван. Трясешься! Умирать-то страшно! Столько лет никого не боялся. Некого было бояться! Сам себе голова. Хотел - ел, что хочется. Хотел - спал, с кем хочется. Хотел - отправлял на смерть…
Он усмехнулся и сказал:
- Выходите, мистер Коллинз! Поезд дальше не идет!
В выходном тамбуре пока еще никого не было, только сидел у ворот Толстяк Жерар и, по обыкновению, дремал, зажав автомат между колен. Иван подошел к нему и, аккуратно вытащив оружие, повесил его на свое левое плечо.
Целый арсенал, подумал он. Только воевать не с кем. Разве что с Мозли…