* * *
Они были столь поглощены беседой, что не услышали, как доктор Мак-Майкл постучал во входную дверь. Он постоял немного у порога, слыша их голоса и не решаясь войти. Кит Баррат оставил дверь приоткрытой. Доктор открыл ее и неуверенно вступил в холл.
На лестнице стояла маленькая, почти скрытая во тьме, фигурка в пижаме.
- Привет, лягушонок, что ты здесь делаешь? - спросил доктор. Когда он подошел к Олджи, мальчик отступил на шаг и предостерегающе поднял палец.
- Ш-ш, тише, доктор! Там у них очень серьезный разговор. Я не знаю про что, но наверно про меня. Я сегодня сделал такую ужасную вещь.
- Тебе лучше лечь в постель, Олджернон. Давай-ка, пойдем! Я тебя провожу. - Доктор взял ребенка за руку и они стали подниматься по ступенькам. - А где Мишка Джек? Тоже гуляет по дому в пижаме?
- Он уже в постели - за все хорошее. А я думал, вы - папа, поэтому и спустился. Я хотел попросить прощения за то, что плохо поступил.
Мак-Майкл посмотрел на носки своих ботинок.
- Я уверен, он простил бы тебя, лягушонок, что бы ты ни сделал, и мне кажется, твой поступок не так уж ужасен.
- Мы с папой думаем, что это очень ужасно. Поэтому мне очень важно поговорить с ним. Вы знаете, где он?
Доктор ответил не сразу. Он стоял у кровати и наблюдал, как мальчик забирается под одеяло, где лежал мишка в клетчатой пижаме. Потом доктор сказал:
- Олджернон, ты уже большой мальчик и не будешь очень сильно расстраиваться, если не увидишь отца… некоторое время. Рядом с тобой будут другие люди, и мы все постараемся тебе помочь.
- Ладно, только пусть появляется поскорее, потому что он обещал научить меня показывать фокус с четырьмя тузами. Я вас тоже потом научу, если хотите.
Олджи закутался в одеяло так, что снаружи остались лишь хохолок волос, нос и два глаза. Он пристально посмотрел на доктора. Знакомое озабоченное лицо, старый плащ.
- Ты знаешь, я твой друг, Олджернон, не так ли?
- Да, конечно, потому что я слышал, мама говорила тете Венни, что вы спасли мне жизнь. У меня почти уже истощились ресурсы, правда? Но вы не могли бы для меня сделать кое-что очень важное?
- Скажи, в чем дело, и я постараюсь.
- А вы не подумаете, что я сумасшедший? Доктор Мак-Майкл приблизился к кровати и склонился над подушкой.
- Давай, приятель, выкладывай.
- Вы знаете ту лысую девочку, Марту Броутон? Мы должны были поселиться рядом с ней, но я все испортил. Вы могли бы попросить папу - пусть он сделает так, чтобы она была здесь и мы могли бы с ней играть. Она умеет бегать быстрее всех!
- Я обещаю тебе это, Олджи. Обещаю.
- Она ужасно лысая - я хочу сказать, по-настоящему лысая, но она мне нравится. Может быть, девочки лучше, когда они без волос.
- Я позабочусь, чтобы она была здесь до конца недели, - мягко сказал доктор. - Потому что мне она тоже очень нравится.
- Черт, вы отличный доктор. Я в долгу не останусь, вот увидите - я больше не буду жульничать с термометром.
Доктор Мак-Майкл пригладил мальчику волосы и вышел из комнаты. Он немного постоял на лестничной площадке, успокаивая свои чувства, поправил галстук и стал спускаться, чтобы сообщить в гостиной об автомобильной катастрофе.
Глава седьмая
Река: конец
На Земле, как и в прежние времена, процветала жизнь. И хотя она лишилась кое-каких своих ветвей, благодаря остальным видам былое обилие восстановилось.
Земля не раз проявляла удивительную способность к возрождению, и так будет всегда, пока Солнце наделяет ее энергией. В различные эпохи она давала пристанище бесчисленным разнообразным видам существ. Что касается тех осколков Европейского континента, которые получили название Британских островов, там флора и фауна обеднели еще в начале плиоцена. В этот период из полярных областей двинулись ледники, оттесняя жизнь к югу. Но льды отступили, и жизнь снова заняла оставленные позиции. В конце плейстоцена она полноводной рекой хлынула на некогда бесплодные земли. Появление человека лишь на короткое время сдержало могучий поток.
Теперь этот поток пестрел всевозможными лепестками, листьями, мехами, чешуями и перьями. Ничто не могло его остановить, хотя он заключал в себе собственные уравновешивающие силы. С каждым летом он становился обильнее, следуя нередко теми путями, которые были проложены в отдаленные эпохи, до кратковременного появления Homo sapiens.
Короткие летние ночи отчасти сохраняли тепло дня, утрачивая его, лишь когда небо опять светлело; холодное дыхание предрассветного ветра ерошило мех зверей и перья птиц, для которых начинался новый день.
Пробуждение этих тварей приносило первые утренние звуки в палатку, которая стояла у самого берега и отражалась на поверхности воды.
Когда Седая Борода, его жена Марта и Чарли Сэмюелс проснулись, они в очередной раз увидели окутанный дымкой разлив Темзы. Перед рассветом с берегов спустился туман, и в нем рассеялись мириады водоплавающих птиц. Когда солнце поднялось выше, туман окрасился оранжевым и начал редеть, тогда показались утки, которые летали или плавали чередой по сияющей глади вод.
Прежде чем туман растаял, в небе послышался шелест крыльев: собирались невидимые стаи. Гуси направлялись к местам кормежки, издавая глухие звуки, которые чередовались с совсем иными криками лебедей. Более мелкие птицы пролетали выше. Тут были и хищники, орлы и соколы; прежде они почти не встречались в здешних краях.
Некоторые из этих птиц, от маленьких чирков до уток-поганок, прилетели издалека, чтобы найти здесь корм, и важно расхаживали по грязи в своих пестрых нарядах. Для многих миграция была острой необходимостью. Их птенцам для поддержания высокого уровня обмена веществ, свойственного теплокровным, постоянно требовалась пища: без нее они бы не прожили и восьми часов. Поэтому будущие родители устремились в северные широты, где в это время года дни длинные и можно долго собирать корм.
Из всех живых существ в этом краю вод и туманов люди в наименьшей степени зависели от таких требований природы. Однако, в отличие от птиц, они не умели с помощью инстинкта ориентироваться в пространстве и, покинув Оксфорд, в течение трех дней блуждали по лабиринту водных потоков.
Отыскать путь к устью реки было нелегко, но, кроме того, путники не испытывали особого желания покидать места, столь богатые всевозможной дичью. Марта изощрялась в приготовлении различных блюд из цапель, гусей и уток. Рыба, казалось, сама просила, чтобы ее вытянули из реки.
В этой деятельности у них было совсем мало соперников. Люди лишь изредка появлялись с северного берега, где еще сохранились поселения бывших обитателей Оксфорда. Иногда встречались горностаи - правда, охотились они не стаями - и еще какие-то зверьки, похожие на хорьков; один из них пробирался в тростниках с уткой в зубах. Путники видели выдр, койпу, а также - на месте третьей ночевки - следы оленя, который приходил к реке на водопой.
Здесь же на следующее утро Седая Борода и Марта приправляли варившуюся на костре рыбу мятой и кресс-салатом, когда сзади послышался голос:
- Похоже, я поспел к завтраку! На маленькой видавшей виды лодочке, подняв весла, к берегу приближался Джеф Пит.
- Хороши друзья, нечего сказать, - говорил он. - Только надумал поохотиться немного подальше, возвращаюсь в Оксфорд - старика Чарли уже нет, хозяйка его убивается. Я - в Христову Церковь, а вас двоих и след простыл. Хорошо же вы со мной обошлись.
Обида, звучавшая в его словах, тронула Марту и Седую Бороду; они подошли к берегу встретить старика. Узнав, что они действительно покинули Оке-форд, Пит догадался, в каком направлении их нужно искать. Об этом он теперь с гордостью поведал им, когда они помогали ему вытащить лодку на берег. Затем Пит пожал обоим руки, как обычно отводя взгляд в сторону.
- Вы не можете меня бросить, мы все одна компания. Ты ведь мог убить меня, Седая Борода, когда мне поручили тебя пристрелить, - я не забыл, хоть и давно это было.
Седая Борода усмехнулся.
- Мне и в голову не приходило тебя убивать.
- Вот! Потому-то я сейчас и жму тебе руку. А что это вы тут варите? Теперь я с вами, значит, с голоду не помрете.
- Сегодня утром, Джеф, мы спасаемся от голода лососиной. - Марта присела на корточки перед жаровней. - Это, может быть, первый лосось, которого поймали в Темзе за последние двести лет.
Пит сложил руки и недоверчиво посмотрел на рыбу.
- Я вам покрупнее поймаю, Марта. Без меня вам тут не обойтись - чем мы старше, тем больше нам нужны друзья. А где же Святой Джо Сэмюелс?
- Пошел немного прогуляться. Он наверняка ужасно удивится, когда тебя увидит.
Чарли вскоре вернулся, и, когда обмен приветствиями закончился, все сели завтракать. Дымка понемногу рассеивалась, и вокруг вырисовывались все новые очертания. Мир расширился, появилось огромное небо, отраженное поверхностью вод.
- Вы тут могли запросто заблудиться, - заявил Пит. Теперь, когда первая радость встречи прошла, к нему вернулся прежний ворчливый тон. - Я знаю в Оксфорде парней, они раньше в этих краях промышляли. На корабли нападали и так далее, а теперь, как состарились, тихо - мирно охотой занимаются. Но про прежние времена еще вспоминают; говорят, несколько лет назад тут страшные битвы шли. И это место, между прочим, они называют морем Баркс.
- Я тоже слышал про это в Оксфорде, - кивнул Чарли. - Говорят, оно продолжает разливаться, и теперь почти никто не знает его форму.
Пит носил на себе две старые куртки и двое брюк. Пошарив в кармане внутренней куртки, он извлек оттуда листок бумаги, развернул его и протянул Седой Бороде. Тимберлейн узнал в этом листке один из тех плакатов, которые раздавали во время последнего показа детей Баллиола. На обратной стороне была нарисованная чернилами карта.
- Здесь показан весь этот район, как он выглядит теперь, - пояснил Пит. - Те мои приятели рисовали, они здесь все обследовали. Ты в этом смыслишь?
- Хорошая карта, Джеф. Правда, названий нет, но старые очертания можно узнать. "Баркс" - это, наверно, искаженное "Беркшир".
Марта и Чарли рассматривали карту вместе с ним. На южной оконечности моря Барке был отмечен Го-ринг. Здесь встречались две гряды холмов - Чилтернс и Беркшир Даунс, - которые высились по берегам старой реки. В этой точке река оказалась запружена, вышла из берегов и затопила всю землю к северу; в результате между двумя гребнями холмов и Котсуолдсом образовалось нечто вроде озера треугольной формы.
- Конечно, это далеко не море, - заметил Чарли. - Но тут миль двадцать с запада на восток, и с севера на юг, наверное, пятнадцать. Есть где заблудиться.
Марта провела пальцем вдоль границ "моря".
- Похоже, тут затонули целые города. Например, Эдингдон и Уиллингфорд. Луговое озеро по сравнению с этим просто лужа! Если уровень воды еще поднимется, оба водоема могут соединиться, и тогда они затопят даже Оксфорд.
- Под Божьим присмотром вещи меняются быстрее, чем под людским, - сказал Чарли. - Я вот теперь вспоминаю: наверно, четырнадцать лет назад я приехал в Спаркот, и до этого вся страна была какая-то захудалая, дряхлая. А теперь совсем другое дело.
- Теперь мы сами захудалые и дряхлые, - добавил Пит. - Лучше никогда тут не было. Кабы опять молодым стать! Представляешь, Чарли, мы с тобой - два шалопая, лет по восемнадцать, да по цыпочке нам молоденькой для компании! Уж я б тогда прожил жизнь получше.
Как и предполагал Пит, Чарли отверг молоденьких цыпочек.
- Я бы хотел, чтобы мои сестры были с нами, Джеф. Бедняжки, тут бы им жилось радостней. Отчаянное время выпало на нашу долю! Теперь эту землю уже нельзя назвать Англией - она возвратилась к Господу. Отныне здесь Его страна, и слава Богу.
- Спасибо Ему большое, что терпит нас, - ухмыльнулся Пит. - Но теперь-то уж недолго осталось, а?
- Это, наверно, ужасно наивно, но мне все кажется, что Ему будет без нас скучно и тоскливо, - сказала Марта.
После еды они продолжали путь. Как и два года назад, плыли на двух лодках, утлая посудина Пита шла на буксире. Ветер был совсем слабый, и они едва двигались по тихой воде. Вскоре в туманной дали показались шпили и крыши наполовину затопленного города. Колокольня сохраняла первозданный вид, но большинство крыш скрывала буйная растительность, пустившая корни во всех щелях. Растения, несомненно, способствовали погружению зданий под воду. Колокольня могла продержаться еще некоторое время, но фундамент уже разрушался под водой, и последние следы человеческой деятельности были обречены на исчезновение. Пит, склонившись над бортом шлюпки, вглядывался в "море".
- И куда отсюда все люди подевались, не пойму, - с тревогой пробормотал он. - Может, они теперь под водой живут? Но вроде не похоже, чтобы они на нас смотрели.
- Кстати, Джеф, - сказал Чарли. - Я хотел рассказать одну вещь, да вот встретил тебя, и из головы выскочило. Помнишь, ты все говорил, что гоблины в лесу живут?
- Ну, гоблины и гномы. - Пит уставился на него немигающим взглядом. - И что? Ты тоже их видел? Даже такой религиозный человек, как ты, Чарли?
- Кое-что видел. - Чарли повернулся к Седой Бороде. - Это сегодня утром было, я пошел проверить наши ловушки. Только присел около одной, вижу: кто-то смотрит на меня из кустов - три маленьких лица.
- А, я же говорил - гномы, ясное дело! Я их видел. И что они делали? - спросил Пит.
- К счастью, они были на другой стороне ручья, до меня не могли добраться. Я осенил себя крестным знамением, и они исчезли.
- Надо было в них стрелу пустить - исчезли бы еще быстрее. А может, они подумали, что ты хочешь за них помолиться.
- Чарли, неужели ты веришь, что это действительно гномы? - удивился Седая Борода. - Про гномов ведь говорится только в детских сказках, на самом деле они не существуют.
- Может, они возвращаются, как хорьки и прочая живность, - предположил Пит. - В тех книгах просто говорилось, что было в старину, до того как вся эта цивилизация появилась.
- А это не были дети, ты уверен? - спросил Седая Борода.
- Нет, не дети, точно, но маленькие, как дети. И у них были… вообще-то я не мог хорошо разглядеть, но, кажется, у них были звериные носы, как у Айзека, и еще кошачьи уши и шерсть на головах. Но руки, по-моему, вроде наших.
На минуту в лодке воцарилась тишина.
Марта нарушила молчание.
- В Христовой Церкви я помогала старику Торну. Он ученый человек, хотя уже немного не в себе. Так он утверждал, что теперь люди вымирают и им на смену придут новые существа.
- Уж не шотландцы ли? - усмехнулся Седая Борода, вспомнив, как Беки и Томас верили в нашествие шотландцев с севера.
- Торн смутно представлял себе этих существ; он говорил, что они, наверно, похожи на акул с ногами тигров. Они появятся сотнями - на радость своему создателю - и будут рыскать повсюду и пожирать маленьких людей, потому что это их основная пища.
- Мало нам бед с нашим создателем, не хватало еще связаться с его конкурентом, - заметил Пит.
- Не богохульствуй, Джеф Пит, ты ведь уже глубокий старик, - устыдил его Чарли. - Во всяком случае, если такое чудовище и существует, оно, скорее, предпочтет нам уток. Посмотрите на себя!
В тот вечер они с особой тщательностью выбирали место для ночевки, чтобы свести до минимума вероятность внезапного нападения.
* * *
На следующий день они шли под парусом на юг, гребли, когда ветер стихал. Лесистые холмы, которые были видны весь предыдущий день, постепенно скрылись, и среди однообразного пейзажа теперь выделялся лишь двугорбый остров. Путники достигли его к вечеру, когда у лодки выросла длинная тень, которая пришвартовалась вместе с ней в небольшой, кое-как укрепленный бухточке. Земля здесь явно обрабатывалась, а выше по склонам бродили стада гусей, уток и другой домашней птицы. Несколько старушек, которые следили за птицами, подошли к берегу и рассматривали пришельцев. Старушки сказали, что это место называется остров Виттенхэм, и неохотно разрешили путникам остаться здесь на ночь. У большинства обитательниц острова были ручные выдры, ловившие для своих хозяек рыбу и дичь.
Старушки стали немного приветливее, когда убедились в миролюбии Седой Бороды и его спутников. Как выяснилось из разговора, на острове обосновалась некая религиозная община; ее члены верили в Учителя, который изредка являлся им и проповедовал о Втором Времени. Они попытались было обратить в свою веру и гостей, но Марта тактично сменила тему, спросив, как долго поселенцы живут на острове.
Одна женщина рассказала Марте, что они пришли на эти холмы из города Дорчестера лет семь назад, когда разлившаяся река начала затоплять их земли и дома. Теперь их прежние жилища полностью скрылись в глубинах моря Варке.
Речь этой старушки звучала довольно странно и временами становилась почти непонятной. Как будто туман, который простирался над водами, окутывал и человеческое разумение. Конечно же, следовало ожидать, что у небольшой изолированной группы людей появится своеобразное наречие, но необычной была быстрота, с которой это произошло.
Марта и Седая Борода говорили об этом явлении поздним вечером, когда легли спать.
- Помнишь, мы встретили странного старика по пути в Оксфорд? - спросила Марта. - Ты еще говорил, что у него вместо жены барсук.
- Смутно. Это уже давненько было.
- Я помню, мы спали в его сарае с северным оленем. Он еще лечился у этого жуткого доктора на ярмарке, как же его звали? Ох, моя память!..
- Кролик Джингаданджелоу?
- Точно - твой приятель! Старик что-то плел про то, как быстро летят годы; он воображал, будто ему лет двести или около того. Недавно я про него вспомнила и наконец поняла, почему он так говорил. Вокруг слишком много перемен, Олджи, и я начинаю всерьез думать, что мы живем уже много столетий.
- Изменился темп. Мы выросли в лихорадочном мире, а теперь цивилизации больше нет.
- Долголетие - это иллюзия?
- Прекращается существование человечества, а не смерть. Все остальное, кроме нас, продолжает жить прежней жизнью. А теперь давай спать, дорогая. Я устал от весел.
Через минуту она сказала:
- Наверно, это все потому, что нет детей. То есть, даже не у меня, а вообще вокруг. Жизнь делается такой пустой… и ужасно долгой.
Седая Борода раздраженно сел на постели.
- Ради Бога, перестань говорить про детей. Я знаю, что у нас их нет, и в любом случае мы слишком стары, чтобы иметь детей. Это уже свершившийся факт моей жизни, так же как и твоей. А ты все твердишь одно и то же!
- Я не твержу, Олджи! По-моему, я упомянула об этом единственный раз за целый год.
- Да, ты упоминаешь об этом один раз в год. И примерно в одно время, в конце лета, когда созревает пшеница. Я уже заранее жду чего-то в этом роде.
Он устыдился своего раздражения и обнял Марту.
- Я совсем не хотел тебя обидеть. Иногда меня пугают собственные мысли. Может быть, из-за отсутствия детей возникает какое-то психическое расстройство, а мы о нем не догадываемся, потому что раньше такого не было.
Еще под впечатлением его предыдущей реплики, Марта заметила: