– Иель? – Ей даже не пришлось снова открывать файлы персонала. – Он из команды ксенобиологов?
– Ага. Только вот они не могут его найти.
Её пальцы сомкнулись на синей с жёлтым иконке, повернули и тронули за выступ сбоку. Маршрут Иеля за четверг развернулся в зонном поле.
– Он должен помогать с итоговой проверкой системы электропитания двигателя биолаборатории-два. Сегодня они собирались на ней поездить тридцать минут, но не уходить в джунгли. Должны уже вернуться.
– Марвин ещё даже не вывел биолабораторию со стоянки. Они ждали Иеля.
– И его код доступа неактивен?
– Мы не можем установить микросоединение с его телотралом.
– Выходит, он за пределами досягаемости лагерной сети. О, а не отметился ли он возле "Лендроверов"?
– Я уже связался с ними через н-лучевик. Он не уехал вместе с "Лендроверами".
– Вот дерьмо! Ладно, если он попал в неприятности, поранился или ещё чего, телотрал позовет на помощь.
Эльстон сердито посмотрел на нее.
– Только если он в пределах досягаемости.
– Да как он мог их покинуть? Сеть Вуканга простирается на пять кэмэ, не так ли?
Они недолго сверлили друг друга взглядами. Анджела сдалась, в смятении опустила плечи.
– Ох, быть того не может, – пробормотала она. – Просто не может.
– Я собираюсь официально объявить, что он пропал без вести.
– Послушай, может быть, он не отвечает, потому что занят.
– Не мели ерунды.
– Я не мелю. Может, он выбрался из лагеря, чтобы уединиться с подружкой или дружком.
– Я задействовал код экстренного маяка. Он не может его отключить, половина его клеток произведена АЗЧ, маяк встроен в них. Его там нет.
– Это неправильно, – сказала Анджела. – Даже если он мёртв, смартклетки должны ответить. Выходит, он удалился больше чем на пять километров.
– Это секретная информация, но у мёртвого Норта, которого нашли в Ньюкасле, смартклетки были физически устранены.
Анджела потрясенно уставилась на него.
– Да ты шутишь.
– Хотел бы.
– Вот дерьмо! Значит, их больше одного. И они умеют отключать смарт-клеточную технологию.
– Да уж, – сказал Эльстон. – Послушай, я знаю, что это не ты. Я просмотрел твой лог по меткам за это утро; ты была где положено.
– Большое, мать твою, спасибо.
– Но мне известно о тебе и Пареше, о том, чем вы занимаетесь вместе. Так что я должен узнать: тебе или кому-то ещё удалось найти милый удобный выход за периметр? Какой-то способ выбраться наружу и предаться плотским утехам.
– Нет. Он надежен.
– Черт возьми!
– Эльстон, взвод сейчас там, на патрулировании. Ты их предупредил, что… оно рядом?
– Нет, ещё нет.
– Ты должен их предупредить.
– Я предупрежу. Мне сначала надо убедиться.
– Когда Иеля видели в последний раз?
– Ранним утром. Вышел из палатки, чтобы пойти в уборную.
– Черт, это долго. А ведь тогда уже лило как из ведра. Может, где-то по периметру сенсоры испортились?
– Может.
Она попыталась развить эту мысль, но ей не понравилось направление:
– Но если Иеля что-то схватило и унесло, оно должно было сначала попасть в лагерь.
– Знаю, – прошептал он.
– Эльстон, послушай. Оно это уже делало. Какого хрена, да оно пробралось в особняк Бартрама, а никто не озабочен личной безопасностью больше, чем миллиардер. Оно прошло через охранные сенсоры особняка прямо на седьмой этаж, как призрак. Никто его не засёк, сигнала тревоги не было. Радар, инфракрасные датчики, нажимные сети, сонары, Магнитка, визуал. Ничего не сработало!
– Кроме тебя. Ты его увидела.
– Да уж, – хриплым голосом ответила она. – Увидела.
– Точно. Будешь об этом помалкивать, хорошо? Никому ни слова, даже Парешу. Я собираюсь объявить Иеля в розыск, людей это само по себе взвинтит. Мне не нужно, чтобы к упавшему боевому духу прибавились слухи. Мы друг друга поняли?
Анджела кивнула:
– Поняли.
Воскресенье, 10 марта 2143 года
Мы можем это достать.
– Все целиком?
– Думаю, да.
– "Думаю" не годится. Мне нужна определенность.
– Ладно. Хорошо. Я все устрою.
У всех в ГЕ имелись вторички. Это стало частью культуры, социальной нормой. Брюссельский парламент много раз пытался законодательно их запретить, и налоговое бюро уж точно старалось изо всех сил. Но, разумеется, если бы нашелся метод очистить средства и сделать их на сто процентов законными, прозрачными, он работал бы для всех, включая политиков и налоговых чиновников. Борьба в целом прекратилась лет пятьдесят назад. Но технологии и софт, с помощью которых люди регистрировали вторичные счета и управляли ими, давали полиции обширный инструментарий, позволявший в каждом отдельном случае выявлять такие налоговые злодеяния. Как говорится, кого угодно можно приговорить, вопрос лишь в том, какое преступление выбрать для обвинения.
Разоблачение вторичных счетов гражданина было одним из самых простых методов, доступных современному полицейскому, особенно эксперту по наблюдению вроде детектива Йена Лэнагина.
В первый раз, когда Джеде использовал код вторичной элки, чтобы кому-то позвонить, он шел по Перси-стрит. Через авторизацию Эльстона Йен мог изымать все логи из трех транснетовых ячеек, покрывавших Перси-стрит. Такой запрос был совершенно рядовым для полиции – собственный статус Йена позволял ему поступать подобным образом, – но, как во всем, что касалось этого расследования, он не хотел оставлять следов.
– Получили.
– Рад слышать. Ракби позвонит, чтобы организовать доставку.
– Вышло дорого.
– Знаю.
– Пришлось заплатить больше, чем мы ожидали.
– И?
– И я выставлю тебе дополнительный счет. Надо покрыть расходы.
– Очень надеюсь, что это не попытка выжать из меня деньги. Ты ведь знаешь, на кого я работаю?
– Я же тебе сказал, нам это стоило уйму денег.
– Отлично. Найдем другого поставщика.
– Не найдете. Это особая хрень, дружите.
– Найду. А вот вы останетесь с продуктом, который не продать, и с нами на хвосте. Мы так просто не спускаем попытки нас поиметь.
– Десять процентов. Десять процентов сверху. Это все. И я по-прежнему не получаю никакой выгоды.
– Платим оговоренную цену, или ты начинаешь тонуть в дерьме.
– Ты меня убиваешь.
– Да ну, я бы никогда тебя не убил.
– Это хорошо, значит, мы можем говорить. Это разумно. Мы разберемся. Я тут подумал – восемь процентов.
– Я бы тебя никогда не убил, потому что мёртвым ты не будешь страдать.
– Да пошел ты!
– Оговоренная цена – цена, которую мы платим. С вами свяжутся, чтобы организовать поставку. Я бы посоветовал соблюдать инструкции.
В следующий раз Джеде воспользовался вторичной элкой в пабе на Гренджер-стрит. Йен получил лог местной ячейки и сравнил с записями Перси-стрит. Один код доступа фигурировал и там, и там. Они получили вторичку Джеде – по крайней мере, одну из них. Ордер на перехват был загружён в транснетовый ИИ при помощи авторизации Эльстона, и все последующие звонки Джеде направлялись через сеть на Маркет-стрит, которая перебрасывала их в подсекцию засекреченных расследований – прямиком на консоль "Эппл" в квартире Йена. Как и вторичку Джеде, ИИ перехватывал входящие и исходящие звонки по транснетовым адресным кодам, с которыми связывался Джеде.
– Вечер воскресенья. Обычное место.
– Ничего не будет, пока мне на вторичку не придут деньги.
– Помни, с кем имеешь дело. Ты ни хрена не получишь, пока мы не проверим товар. И, парниша, у нас есть эксперт.
– Товар хороший. Настоящий товар, не тревожься.
– Я не тревожусь, мне не о чем тревожиться. Завтра в одиннадцать. Не заставляй нас себя искать.
Воскресная ночь, десять пятьдесят пять: как и последние два дня, с Северного моря надвигался прохладный дождь. Ливни постепенно растапливали лёд и снег, которые собрались на домах и улицах Ньюкасла за целую зиму. Переполненные водосточные желобы по всему городу выливали ледяные водопады прямо на тротуары. Вода свободно бежала по гололёду, превращая вождение и ходьбу в неимоверно опасное занятие. В травматологических и экстренных отделениях городских больниц жертвы переломов ждали по пять часов – так много людей упало из-за того, что знакомые городские дороги преобразились из заледеневших в плывущие. И посреди всей этой влажной субарктической мерзости Сид сидел в машине из полицейского автопарка, зарегистрированной частным образом, чтобы никто из проходивших мимо не смог тайком проверить код и узнать, что в ней кого-то ждут правоохранители. Он припарковался на углу парка Бичвуд, на границе Последней Мили, и ждал обмена. В чем бы тот ни заключался. В перехваченных разговорах товар не называли, Джеде и его неизвестный поставщик обменивались фразами, которые точно заимствовали из дешёвых криминальных драм. Йен и Ева тоже дежурили в служебной машине, но на Херфорд-роуд, в южном конце Последней Мили.
– Босс, по-моему, начинается, – сказала Ева. – Машина Ракби только что завернула на Кингсвей.
Дисплей на ветровом стекле Сида показывал хаотичную сетку дорог Последней Мили со множеством темных пятен, где отказал макротрал. Пурпурный символ появился в южном конце Кингсвей-роуд, которая шла прямо через центр Последней Мили.
– Вижу его, – подтвердил Сид. – С ним кто-то есть?
Ракби ехал в большом седане "Форд-Турусса", зарегистрированном на деловой адрес в Северной Корее, матово-черном, достаточно заметном.
– Не могу сказать, но он не будет один. Мы следуем за ним.
Сид отъехал от бордюра. Он направился на Последнюю Милю, поравнялся с порталом и медленно двинулся сквозь резкое неоновое сияние и сверкающую голографическую дымку, которые заполняли пространство вдоль всей Кингсвей-роуд. Из-за реклам, отражающихся от мокрой дороги, казалось, что он едет через извивающийся световой туннель. Даже в столь поздний час машин было много. Большие грузовики АЗЧ с грохотом мчались к порталу, по-прежнему исправно перевозя оборудование и припасы для экспедиции, хотя теперь их стало меньше. Корпоративные грузовики с культовыми логотипами теснились у складских погрузочных рамп. Десятилетней давности фургончики с поцарапанными и помятыми кузовами по ночам, как всегда, привозили товар в маленькие магазины и лавки. Попадались мотороллеры с достаточно большими коробами, чтобы спрятать там труп. Даже велосипеды тянули тележки. Новенькая и блестящая шестиколесная "Тойота-Джи-круиз" направилась в портал, под завязку нагруженная барахлом для выживания на Сент-Либре. Сид слегка удивился, что мигранты не отказались от своей мечты из-за экспедиции, – это было напоминание о том, что за пределами Ньюкасла и его расследования большая часть транскосмических миров и государств продолжали жить как всегда. Он проследил взглядом за группой бедолаг, которые прошли мимо, толкая перед собой древние тележки из супермаркетов, нагруженные пожитками, горбясь под ледяным дождём, промокнув насквозь, но приближаясь к порталу и обещанным Независимым государствам, что простирались за ним. Быстрая проверка показала, что пурпурный символ на дисплее ветрового стекла приближается. Подняв глаза, Сид увидел большую и темную "Туруссу" Ракби, которая свернула с дороги чуть впереди.
– Теперь вижу, – сообщил Сид. – Он поехал по Шестой авеню.
– Понял, Сид, – ответил Йен. – Макротрал его тоже видит. Мы поворачиваем на Восьмую авеню; если припаркуемся на перекрестке с Дьюксвей, увидим его, когда он выйдет из машины.
– Я развернусь в конце Куинсвей и буду ждать.
Сид увидел, как мимо проехала темно-красная "Ковошу-Вальта"; голографические призматические полоски вдоль боков блестели и извивались на ходу. Большой машиной, достойной рок-звезды, управлял Боз, его массивный профиль подсвечивался блистающим фасадом сельскохозяйственного магазина, чьи огни были направлены на загон для верблюдов. И глядел он прямо на автомобиль Сида.
– Дерьмо, дерьмо!
– Что случилось? – спросила Ева.
– Кажется, меня засёк Боз.
– О, ну что за хрень! – сказал Йен. – Макротрал только что потерял Ракби.
Сид увидел, что пурпурный символ исчез с дисплея на ветровом стекле.
– Дерьмо! Боз его предупредил.
– Не уверен, макротрал тут ни к черту не годится. Мы срежем по Дьюксвей и попытаемся его отыскать.
– Точно. Я подстрахую, – сказал Сид. Он велел элке мониторить работающие сегменты макротрала по Шестой авеню, чтобы заметить, не переключит ли Ракби код "Туруссы", чтобы скрыться от наблюдения. Она не зарегистрировала ни одной машины. – Ракби, видимо, свернул.
– Да, мы тоже так думаем, – ответила Ева.
– Ладно, Боз будет следить за мной; вы, ребята, поезжайте по Шестой авеню.
– Сворачиваем, – сказал Йен.
Сид изучил сетку дорог Последней Мили, пытаясь понять, что делать дальше. В любой нормальной, законной слежке участвовали бы запасные машины, команда из пятнадцати детективов, полное смартпылевое покрытие, даже несколько летающих микродронов, чтобы не упускать подозреваемого из вида. Это жалкое подобие операции, которое они устроили, граничило с фарсом. Он резко повернул на Восьмую авеню – амбициозное название для длинной щели между двумя стенами модифицированных коммерческих кварталов, похожих на отвесные углеродные утесы. Фотонный потоп реклам тут был приглушен, сведен до нескольких знаков, мерцающих за решетчатыми окнами. Вверху фотопанели излучали тусклый зеленоватый свет, который озарял монотонный дождь. Обе сточные канавы наполнились, ливневки забились, и вода вот-вот должна была хлынуть на потрескавшийся асфальт. Шины автомобиля, который Сид вёл с осторожностью, порождали небольшие грязные волны, заставлявшие кусочки льда плясать. От такого климатического безобразия смартпыль давно должна была испортиться и отключиться.
– Неудивительно, что макротрал не может тут ничего найти, – пробормотал Сид. Он снова повернул и поехал по Принсвей-Саут, а потом резко затормозил. – Что за хрень?!
Сетка на ветровом стекле, с данными прямо из отдела по гражданским автодорогам Ньюкасла, показывала Принсвей-Саут как прямой путь, связывающий Восьмую и Шестую авеню. В реальном мире все оказалось иначе. В семидесяти метрах от Сида стояла серая композитная стена, соединявшая здания по обе стороны. На ней виднелся узор из выдавленных в смоле выемок, как у структуры, созданной автоматами и состоявшей из простого кожуха поверх арматурной сетки с шестиугольными ячейками. Прямо перед ним старая дорога исчезала под поднимающейся дверью.
Сид повернул рычаг управления и задом выехал по Принсвей обратно на Восьмую авеню.
– Не могу проехать.
– Мы сейчас на Шестой, – сказал Йен. – Его не видать.
– Он мог срезать по Западной, – предположила Ева. – Или заехать в какой-нибудь склад. Тут почти у каждого склада есть погрузочная площадка.
Сид повернул на Дьюксвей. Мимо проехали два грузовика, их толстые колеса породили темные волны на подтопленной дороге. По обе стороны от него среди бесчисленных дверей и узких переулков скрывались тени. Работало всего несколько фотопанелей. Это была мрачная, зловещая дорога, и Сид вдруг понял, что ему не нравится находиться здесь в одиночестве.
– Как глупо, – сказал он. – Если мы будем тут ездить и искать их, они точно нас заметят. Возвращайтесь в участок, тут нам нечего делать.
– Да уж, верно подмечено, – проворчал Йен.
Сид прибавил скорости, насколько посмел, окатив тротуар водой из-под колёс. Теперь он просто хотел выбраться из Последней Мили. Район, с дерзким наслаждением погрязший в хаосе, распаде и жадности, одержал над детективом верх.
Иеля они так и не нашли. Вэнс Эльстон вёл поиски два дня. Взводы легионеров прочесали прилегающие территории до самого края джунглей. Остальной персонал лагеря осмотрел каждую палатку, каждый поддон и весь транспорт. Все три "Лендровера" и оба ДПП ездили по близлежащим джунглям, круша заросли кустов поменьше и обрывая паутину лоз, натянутую между стволами. Три имевшихся в Вуканге лёгких разведывательных вертолёта "Сикорски CV-47 Воробей" по спирали облетали лагерь, отходя все дальше над роскошным непроницаемым покровом из древесных крон, постоянно рассылая высокомощные запросы в попытках запустить код-респондер в телотрале Иеля. Они задействовали инфракрасные сканеры, выслеживая горячие точки размером с человеческое тело. Эльстон ни словом не обмолвился пилотам о том, что ему намного сильней хотелось обнаружить движущихся инопланетных монстров, чем неподвижный остывающий человеческий труп. Это не имело значения; "Воробьи" не нашли ни того ни другого. Команда АВА запустила пару дронов "Рэйтеон 6Е-В Сова" полетать над ближайшими реками – на крайний случай, если вдруг тело унесло течением.
После второго полного обыска в лагере персонал, не занятый разведкой с воздуха или патрулированием за пределами периметра, вернулся к обычным обязанностям. Полеты "Дедалов" возобновились, и инвентарь лагеря продолжил пополняться. Официальный статус Иеля сменился на "пропал на задании". Поскольку не было ни трупа, ни доказательств насилия, он не мог считаться мёртвым.
В лагере в это не верили и сочиняли блестящие теории, замысловатые и невероятные, о том, как его устранили.
Был вечер, когда Вэнс наконец-то признал поражение и поменял статус в досье Иеля. Кондиционер в квик-кабине изнывал от нагрузки после очередного знойного дня, а персонал собирался на воскресное вечернее барбекю, которое быстро превращалось в традицию для экспедиционных лагерей. Он велел элке установить соединение с Вермекией. Безопасная линия связи через цепь н-лучевиков длиной шесть тысяч километров над джунглями, кабель на морском дне и ещё четыре тысячи километров по земле, с гражданскими ретрансляторами и ячейками, была чем-то вроде насмешки, но звонок шел в аудиорежиме, и шифрование АВР по-прежнему оставалось лучшим.
– Две смерти? – спросил Вермекия.
– Одна смерть, одно исчезновение, – уточнил Вэнс, жалея, что это сильно смахивает на попытку оправдаться.
– Что же случилось?
– Муллена я почти готов списать как жертву какой-то незаконной деятельности, на которую он напоролся. Иель выглядит куда более подозрительно.
– Его похитили пришельцы?
– Не знаю, – вынужден был ответить Вэнс. – В любом случае доказательств нет.
– Что говорит чутье?
– Я могу сказать лишь то, что весьма уверен – это не Анджела Трамело. Хотя должен признать, что в других лагерях таких инцидентов нет. По крайней мере, пока.
– Больше ничего не должно случиться, – заявил Вермекия. – Я не приму такого количества совпадений.
– Хочу подчеркнуть, что Вуканг отвечает за базовую оборонную миссию, – сказал Вэнс. – Если пришельцы об этом узнали, они могли начать вторжение. А Иель был в команде ксенобиологов.
– Но не отвечал за оборонную миссию.
– Знаю.
– И откуда пришельцы могли об этом узнать?
– У нас нет ни малейшего понятия об их истинных способностях. Но мы знаем, что один из них мог побывать в Ньюкасле.
– Так ты веришь, что они существуют? – спросил Вермекия.
– Начинаю думать, что это возможно. Но конечно, доказательств нет, только косвенные улики. Как обычно, нам требуется что-то весомое. Как там дела у детектива Хёрста?
– Все ещё отслеживает дурацкие такси.
– Серьезно?