Оружие метнулось в сторону Мартина.
- Не мешать!
Мэр поднял глаза вверх, придерживая раненую руку.
- Уберите оружие. Вы раните самого себя. Вы никогда не верили, а теперь считаете, что можете поверить, и лишь приносите людям вред.
- Вы мне не нужны, - молвил Харт, возвышаясь над мэром. - Я упустил его здесь, разминулся на день. Что ж, полечу дальше. И дальше. И дальше. На следующей планете я разминусь на полдня, потом - на четверть, на два часа, на час, на полчаса, на минуту. Но я догоню его! Слышите? - Он уже орал, склоняясь к лежавшему на полу. Он едва держался на ногах от усталости. - Идемте, Мартин. - Он опустил руку, оружие повисло.
- Нет, я остаюсь здесь.
- Болван! Оставайтесь, если хотите. А я полечу дальше, так далеко, как смогу, со всеми остальными.
Мэр поднял глаза на Мартина:
- Не волнуйтесь за меня, улетайте. Мои раны залечат.
- Я вернусь, - пообещал Мартин. - Я только дойду с ним до ракеты.
Они промчались через весь город. Любому было видно, каких трудов капитану стоило казаться несгибаемым, как в молодые годы. Добравшись до ракеты, он хлопнул по ее обшивке трясущейся рукой. Он убрал оружие. Потом он посмотрел на Мартина:
- Ну, Мартин?
- Да, капитан?
Капитан поднял глаза к небу.
- Вы уверены, что не полетите со мной?
- Нет, сэр. Не полечу.
- Нас ждет великое приключение, ей-Богу. Я найду его!
- Вы решили лететь за ним, сэр? - спросил Мартин. Лицо капитана сморщилось, он закрыл глаза.
- Да.
- Хотелось бы мне знать…
- Что?
- Сэр, когда вы его найдете - если найдете, - что вы попросите?
- Я… - Капитан заколебался, открыл глаза. Кулаки его сжимались, разжимались. Он минуту размышлял в недоумении, а потом заулыбался странной улыбкой. - Я… я попрошу у него немного мира и покоя. - Он прикоснулся к ракете. - Давно, давно уже я не… не мог расслабиться.
- А вы когда-нибудь пытались, капитан?
- Не понимаю, - сказал капитан Харт.
- Неважно. Прощайте, капитан.
- Прощайте, Мартин.
Команда стояла у входа. Лишь трое решили лететь вместе с Хартом. Семеро оставались здесь, с Мартином. Капитан Харт оглядел их и выдал свое заключение:
- Глупцы!
Он влез в люк последним, быстро отдал честь, резко рассмеялся. Крышка люка захлопнулась.
Ракета поднялась в небо, подобно огненной колонне.
Мартин смотрел на нее, пока она не скрылась из виду.
На другом конце луга стоял мэр в окружении нескольких сограждан. Он поманил Мартина рукой.
- Улетел, - сказал Мартин, подойдя к мэру.
- Да, улетел, бедняга, - отозвался мэр. - Так и будет летать, с планеты на планету, неустанно ища, и вечно, вечно будет опаздывать - на час, на полчаса, на десять минут, на минуту. Наконец он опоздает всего на несколько секунд. А когда он облетит три сотни миров и ему будет семьдесят или восемьдесят лет, он упустит его на долю секунды, а потом еще на долю секунды. И так и будет летать, думая, что вот-вот поймает то, что он оставил здесь, на нашей планете, в нашем городе, сейчас…
Мартин смотрел мэру прямо в глаза, и мэр протянул ему руку.
- Да разве можно в нем сомневаться? - Он поманил за собой остальных и повернулся к городу лицом. - Идемте. Нас ждут. Он там.
И они вошли в город.
Нескончаемый дождь
Дождь продолжался - жестокий, нескончаемый дождь, нудный, изнурительный дождь; ситничек, косохлест, ливень, слепящий глаза, хлопающий в сапогах; дождь, в котором тонули все другие дожди и воспоминания о дождях. Тонны, лавины дождя кромсали заросли и секли деревья, долбили почву и смывали кусты. Дождь морщинил руки людей наподобие обезьяньих лап; он сыпался твердыми стеклянными каплями: и он лил, лил, лил…
- Сколько еще, лейтенант?
- Не знаю. Миля. Десять миль, тысяча.
- Вы не знаете точно?
- Как я могу знать точно?
- Не нравится мне этот дождь. Если бы только знать, сколько еще до Солнечного Купола, было бы легче.
- Еще час, самое большее - два.
- Вы в самом деле так думаете, лейтенант?
- Конечно.
- Или лжете, чтобы нас подбодрить?
- Лгу, чтобы вас подбодрить. Хватит, поговорили! Двое сидели рядом. Позади них - еще двое, мокрые, усталые, обмякшие, как размытая глина под ногами.
Лейтенант поднял голову. Когда-то его лицо было смуглым, теперь кожа выцвела от дождя; выцвели и глаза, стали белыми, как его зубы и волосы. Он весь был белый, даже мундир побелел, если не считать зеленоватого налета плесени.
Лейтенант чувствовал, как по щекам бегут струи воды.
- Сколько миллионов лет прошло, как здесь, на Венере, прекратились дожди?
- Не острите, - сказал один из второй двойки. - На Венере всегда идет дождь. Всегда. Я жил здесь десять лет, и ни на минуту, ни на секунду не прекращался ливень.
- Все равно что под водой жить. - Лейтенант встал и поправил свое оружие. - Что ж, пошли. Мы найдем Солнечный Купол.
- Или не найдем, - заметил циник.
- Еще час или около этого.
- Вы меня обманываете, лейтенант.
- Нет, я обманываю самого себя. Бывают случаи, когда надо лгать. Моим силам тоже есть предел.
Они двинулись по тропе сквозь заросли, то и дело поглядывая на свои компасы. Кругом - никаких ориентиров, только компас знал направление. Серое небо и дождь, заросли и тропа и где-то далеко позади - ракета, на которой они летели и вместе с которой упали. Ракета, в которой лежали два их товарища - мертвые, омываемые дождем.
Они шли гуськом, не говоря ни слова. Показалась река - широкая, плоская, бурая. Она текла в Великое море. Дождевые капли выбивали на ее поверхности миллиарды кратеров.
- Давайте, Симмонс.
Лейтенант кивнул, и Симмонс снял со спины небольшой сверток. Химическая реакция превратила сверток в лодку. Следуя указаниям лейтенанта, они срубили толстые сучья и быстро смастерили весла, после чего поплыли через поток, торопливо гребя под дождем.
Лейтенант ощущал холодные струйки на лице, на шее, на работающих руках. Холод просачивался в легкие. Дождь бил по ушам и глазам, по икрам.
- Я не спал эту ночь, - сказал он.
- А кто спал? Кто? Когда? Сколько мы ночей спали? Тридцать ночей - что тридцать дней! Кто может спать, когда по голове хлещет, барабанит дождь… Все бы отдал за шляпу. Любую, лишь бы перестало стучать по голове. У меня головная боль. Вся кожа на голове воспалена, так и саднит.
- Черт меня занес в этот Китай, - сказал другой.
- Впервые слышу, чтобы Венеру называли Китаем.
- Конечно. Вспомните древнюю пытку. Тебя приковывают к стене. Каждые полчаса на темя падает капля воды. И ты теряешь рассудок от одного ожидания. То же самое здесь, только масштабом побольше. Мы не созданы для воды. Мы не можем спать, не можем как следует дышать, мы на границе помешательства от того, что без конца ходим мокрые. Будь мы готовы к аварии, запаслись бы непромокаемой одеждой и шлемами. Главное, по голове все барабанит и барабанит. Тяжелый такой… Словно картечь. Я не выдержу долго.
- Эх, где Солнечный Купол! Кто их придумал, тот знал свое дело.
Плывя через реку, они думали о Солнечном Куполе, который ждал где-то в зарослях, ослепительно сияя под дождем. Желтое строение, круглое, светящееся, яркое, как солнце. Пятнадцать футов в высоту, сто футов в поперечнике; тепло, тихо, горячая пища, никакого дождя. А в центре Солнечного Купола, само собой, - солнце. Небольшой свободно парящий шар желтого пламени под самым сводом, и ты можешь его видеть отовсюду, сидя с книгой или сигаретой, или с чашкой горячего шоколада, в котором плавают сливки. Оно ждет их, золотистое солнце, на вид такое же, как земное - ласковое, немеркнущее; и на то время, что ты праздно проводишь в Солнечном Куполе, можно забыть о дождливом мире Венеры.
Лейтенант обернулся и посмотрел на своих товарищей, что скрипя зубами налегали на весла. Они были белые, как грибы, - как он сам. Венера все обесцвечивает за несколько месяцев. Даже лес казался огромной декорацией из кошмара. Откуда ему быть зеленым без солнца, в вечном сумраке, под нескончаемым дождем? Белые-белые заросли; бледные, как плавленый сыр, листья; стволы, будто ножки гигантских поганок; почва, словно из влажного камамбера… Впрочем, не так-то просто увидеть почву, когда под ногами потоки, ручьи, лужи, а впереди пруды, озера, реки и, наконец, море.
- Есть!
Они выскочили на раскисший берег, шлепая по воде. Выпустили газ из лодки и сложили ее в коробку. Потом, стоя под дождем, попытались закурить. Минут пять, если не больше, бились они, дрожа, над зажигалкой, затем, пряча сигареты в ладони, сделали несколько затяжек. В следующий миг табак уже раскис, и тяжелые капли выбили сигареты из сжатых губ.
Они пошли дальше.
- Стой, минутку, - сказал лейтенант. - Мне показалось, что я что-то увидел.
- Солнечный Купол?
- Я не уверен. Дождь не дал разглядеть. Симмонс побежал вперед:
- Солнечный Купол!
- Назад, Симмонс!
- Солнечный Купол!
Он исчез за дождевыми струями. Остальные ринулись вдогонку.
Они догнали его на прогалине и стали как вкопанные, глядя на него и его находку.
- Ракета…
Она лежала там, где они ее покинули. Выходит, они кружили и очутились в том самом месте, откуда начали свой долгий путь… Среди обломков лежали двое погибших, изо рта у них росла зеленоватая плесень. На глазах космонавтов плесень расцвела, но дождь сбил лепестки, и плесень увяла.
- Как же это случилось?
- Видно, поблизости прошла электрическая буря. Она испортила наши компасы. В этом все дело.
- Верно.
- Что же делать теперь?
- Идти снова.
- Черт возьми, мы топтались на месте!
- Ладно, Симмонс, постарайся взять себя в руки.
- В руки, в руки! Этот дождь сведет меня с ума!
- У нас хватит еще продуктов дня на два, если быть экономными.
Дождь плясал по их коже, по мокрой одежде; струи дождя бежали с кончика носа, с ушей, с пальцев, колен. Они были словно заброшенные в дебрях каменные бассейны; из каждой поры сочилась вода.
Вдруг издали донесся грозный рев.
Из пелены дождя вынырнуло чудовище.
Чудовище опиралось на тысячу голубых электрических ног. Оно приближалось быстро и неотвратимо. Каждый его шаг был как удар с плеча. Там, где ступали голубые ноги, деревья падали и сгорали. Могучие вихри озона заполнили влажный воздух, дым метался во все стороны, разбиваемый дождем. Чудовище было длиной с полмили, вышиной - с милю, оно ощупывало землю, словно слепой исполин. Иногда, на короткое мгновение, оно оказывалось совсем без ног. В следующий миг из его брюха вырывались тысячи хлыстов, которые беспощадно жалили заросли.
- Электрическая буря, - сказал один из четверки. - Она вывела из строя компасы. Теперь идет на нас.
- Ложись! - приказал лейтенант.
- Бегите! - заорал Симмонс.
- Не дурите. Ложитесь. Она бьет в самые высокие точки. Мы еще можем спастись. Ложитесь не ближе пятидесяти футов от ракеты. Глядишь, потратит на нее весь свой заряд, а нас минует. Живей!
Они шлепнулись наземь.
- Идет? - почти сразу послышался вопрос.
- Идет.
- Приблизилась?
- Осталось двести ярдов.
- А сейчас?
- Вот она!
Чудовище повисло над ними. Оно обронило десять голубых стрел-молний, и они вонзились в ракету. Ракета вздрогнула, точно гонг от удара, и издала глухой металлический звук. Чудовище обронило еще пятнадцать стрел. Они плясали в причудливой пантомиме, поглаживая деревья и мокрую землю.
- А-а! - Один из космонавтов вскочил на ноги.
- Ложись, идиот! - крикнул лейтенант.
- А-а!
Еще десяток молний поразили ракету. Лейтенант повернул лежащую на руке голову и увидел ослепительно голубые вспышки. Он видел, как раскалываются вдребезги деревья. Он видел, как чудовищное темное облако, словно черный диск, повернуло над ними и метнуло вниз сотню электрических стрел.
Тот, что вскочил на ноги, теперь бежал, будто в огромном зале с колоннами. Он метался, петлял среди колонн, но они вдруг рухнули и послышался такой звук, словно муха села на раскаленную проволоку-ловушку. Такие ловушки были дома на ферме лейтенанта в годы его детства. Три товарища услышали запах человека, обращенного в золу.
Лейтенант спрятал лицо.
- Не поднимать головы! - распорядился он. Он боялся, что вот-вот сам вскочит и побежит.
Озарив лес еще десятком молний, буря двинулась дальше. Снова кругом был один сплошной дождь. Он быстро унес запах горелого, и три товарища сели, ожидая, когда угомонится отчаянно колотящееся сердце.
Потом они пошли к телу, надеясь, что еще можно вернуть его к жизни. Они не могли смириться с мыслью, что уже ничего нельзя сделать. Это была естественная реакция людей, которые не хотят признать смерть, пока не убедятся, пока не коснутся ее и не решат - хоронить или предоставить это быстро поднимающейся поросли.
Тело было словно скрученная сталь, обернутая сожженной кожей. Будто восковая кукла, которую бросили в печь и извлекли из огня, когда лишь тонкая пленка воска осталась на обугленном скелете. Только зубы не почернели, и они сверкали, как причудливый белый браслет, зажатый в черном кулаке.
- Зачем он вскочил…
Они сказали это почти одновременно. На глазах у них тело стало исчезать под покровом растений. Вьюнки, плющ, даже цветы для покойного…
Буря, шагая на голубых ходулях, исчезла вдали.
Они пересекли реку, ручей, поток и еще дюжину рек, ручьев, потоков. Реки, новые реки рождались у них на глазах, а старые меняли русла: реки цвета ртути, реки цвета серебра и молока.
Они вышли к морю.
Великое море… На Венере был всего один материк. Он простирался на три тысячи миль в длину и на тысячу в ширину, окруженный со всех сторон Великим морем, покрывающим всю остальную часть дождливой планеты. Великое море лениво лизало бледный берег.
- Нам туда. - Лейтенант кивнул на юг. - Я уверен, что в той стороне находятся два Солнечных Купола.
- Раз уж начали, почему сразу не построили еще сотню?
- Всего их на острове сто двадцать штук, верно?
- К концу прошлого месяца было сто двадцать шесть. Год назад на конгрессе на Земле предложили построить еще два-три десятка, да только сами знаете, как сложно с ассигнованиями. Пусть лучше несколько человек свихнутся от дождя.
Они зашагали на юг.
Лейтенант, Симмонс и третий космонавт, Пикар, шагали под дождем, который шел то реже, то гуще, то реже, то гуще; под ливнем, который хлестал и лил, и не переставая барабанил по суше, по морю и по идущим людям.
Симмонс первый заметил его.
- Вот он!
- Что там?
- Солнечный Купол!
Лейтенант моргнул, стряхивая с век влагу, и заслонил глаза сверху рукой, защищая их от хлестких капель.
Поодаль, у моря, на краю леса, что-то желтело. Да, это он - Солнечный Купол!
Люди улыбались друг другу.
- Похоже, вы были правы, лейтенант.
- Удача!
- От одного вида сил прибавляется. Вперед! Кто первый? Последний будет сукин сын! - Симмонс затрусил по лужам. Остальные механически последовали его примеру. Они устали, запыхались, но скорость не сбавляли.
- Вот когда я кофе напьюсь, - пропыхтел, улыбаясь, Симмонс. - А булочки с изюмом - это же объедение! А потом лягу, и пусть солнышко печет… Тому, кто изобрел Солнечные Купола, орден надо дать!
Они побежали быстрее, желтый отсвет стал ярче.
- Наверно, сколько людей тут помешалось, пока не появились убежища. А что! Очень просто. - Симмонс отрывисто выдыхал слоги. - Дождь, дождь! Несколько лет назад. Встретил приятеля. Моего друга. В лесу. Бродит вокруг. Под дождем. И все твердит: "Сам не знаю, как войти, из-за дождя. Сам не знаю, как войти, из-за дождя. Сам не знаю…" И так далее. Без конца. Рехнулся, бедняга.
- Береги дыхание!
Они продолжали бежать.
Они смеялись на бегу и смеясь достигли двери Солнечного Купола.
Симмонс рывком распахнул дверь.
- Эгей! - крикнул он. - Где булочки и кофе, подавайте их сюда!
Никто не отозвался. Они шагнули внутрь.
В Солнечном Куполе было пусто и темно. Ни желтого искусственного солнца, парящего в прозрачной мгле в центре голубого свода, ни накрытого стола. Холодно, словно в склепе, а сквозь тысячи отверстий в своде пробивался дождь. Струи падали на ковры и мягкие кресла, разбивались о стеклянные крышки столов. Густые заросли, словно исполинский мох, покрывали стены, верх книжного шкафа, диваны. Крупные капли, срываясь сверху, хлестали по лицам людей.
Пикар тихонько рассмеялся.
- Пикар, прекратить!
- Господи, вы только посмотрите: ни солнца, ни пищи - ничего. Венески - это их рук дело! Конечно!
Симмонс кивнул, роняя капли со лба. Вода бежала по его серебристым волосам и белесым бровям.
- Время от времени венески выходят из моря и нападают на Солнечный Купол. Они знают, что если уничтожат Купола, то могут нас погубить.
- Но разве наша охрана не вооружена?
- Конечно. - Симмонс шагнул на относительно сухой клочок пола. - Но с последнего нападения прошло пять лет. Бдительность ослабла, и они захватили здешнюю охрану врасплох.
- Где же тела?
- Венески унесли их с собой, в море. У них, говорят, есть свой способ топить пленников. Медленный способ, вся процедура длится около восьми часов. Просто очаровательно.
- Держу пари, что не осталось ни крошки еды, - усмехнулся Пикар.
Лейтенант неодобрительно взглянул на него, потом сделал многозначительный жест Симмонсу. Симмонс покачал головой и зашел в помещение, расположенное у стены. Там была кухня. Раскисшие буханки хлеба беспорядочно валялись на полу, мясо обросло нежно-зеленой плесенью. Из множества дыр в потолке струился дождь.
- Восхитительно. - Лейтенант смотрел на дыры. - Боюсь, нам вряд ли удастся законопатить это сито и навести порядок.
- Без продуктов? - Симмонс фыркнул. - К тому же солнечные генераторы разбиты вдребезги. Лучшее, что можно придумать, - идти до следующего Солнечного Купола. Сколько до него отсюда?
- Недалеко. Помнится, как раз тут поставили два Купола очень близко один от другого. Если обождать здесь, может подойти спасательный отряд…
- Наверно, они уже приходили и ушли. Месяцев через шесть пришлют ремонтную бригаду - когда поступят средства от конгресса. Нет, уже лучше не ждать.
- Ладно. Съедим остатки нашего рациона и пойдем.
- Если бы только дождь перестал колотить меня по голове, - заговорил Пикар. - Хоть на несколько минут. Просто чтобы я вспомнил, что такое покой.
Он сжал голову обеими руками.