Салверы требовались маленьким (и не очень) детям, пациентам в больницах, хронически больным и инвалидам, а в идеале, в светлом будущем салверологию предполагалось распространить и на всех людей, так, чтобы каждый имел личного консультанта-массажиста-тренера-помощника, позволяющего выдерживать сложные ритмы жизни и сохранять здоровье. Но сейчас салверы пользовались огромным почетом - они работали с самыми тяжелыми и неприятными областями жизни, среди самых несчастных и страдающих людей, выдерживали колоссальные физические, психические, эмоциональные нагрузки, фактически отдавали себя людям… Не каждый пойдет на такое. Ли как-то по-новому стала смотреть на подругу с тех пор, как та увлеклась идеей салверства. Гуля - она может. Она - настоящий человек.
- Уже место в Челябинской профшколе присматриваю, - поделилась Гуля, - сначала трехлетнее образование, а там посмотрим. Мне бы хотелось в области хирургии работать, где многое руками надо уметь.
- Твоя мама врач, ты, наверное, поэтому? - уточнил Ринат. Гуля покачала головой.
- Мама вообще эпидемиолог, с больными дела не имеет. И потом, врач - это не мое. Врач - это почти ученый, он видит в человеке только болезнь, а салвер рассматривает человека как единое целое, с психикой, с социальными условиями. Это интереснее.
- А служить куда пойдешь? - спросила Таня, - все равно или по заявлению?
- По заявлению, конечно! Куда - без разницы, но в медслужбу. Все будущие врачи и салверы стараются в медслужбу, это же понятно.
- Ну не все, некоторые еще не точно уверены. Или хотят попробовать себя в разных ситуациях, - возразил Леша.
- Гулька у нас уверена точно, - с любовью произнес Сергей и погладил девушку по голове, по смоляным завитым кольцам сложной прически.
- А ты что, Сережа? - спросила Таня.
- Ну так я же, конечно, инженером-электронщиком.
- Да, Серега у нас передовик труда, - заметила Гуля. И в самом деле, в школьном цеху "Электрона" Сергей уже фактически и выполнял инженерные функции. Здорово разбирался в технике. Ребята зашумели, делясь планами. Не все еще так точно знали, куда пойдут и что хотят делать дальше.
- А ты? - вдруг спросил Валера. Ли вздрогнула - она, оказывается, совсем отключилась от факта, что этот дивный красавец сидит рядом.
- Ты куда пойдешь? Астрофизиком, конечно - ты же, помнится, блистала в астросекции.
- Нет, - Ли покачала головой, - я когда-то и вправду этим увлекалась. Но в последнее время интерес угас. Я в астросекцию уже так хожу… изредка. С младшими больше там занимаюсь.
- А что тогда, если не секрет?
Ли растерянно покачала головой.
- Даже не знаю, Валер. Я сама как-то… Даже не знаю, что люблю. На производстве нравится, но не уверена, что именно так я хочу провести жизнь. С младшими вот люблю возиться… Но воспитателем или учителем же так не возьмут, надо сначала жизненный опыт, а в салверы я не хочу. Не знаю, может, в армию.
- В армию? - Валера покачал головой, - разве это твое - иерархия, агрессивность? Ты не производишь такого впечатления, честно скажу.
- Ну почему сразу агрессивность! - удивилась Ли, - дело же не в этом. Дело в том, что сейчас нужнее всего. А самое сейчас страшное в мире - это ФТА, разве не так? Вот мы тут рассуждаем о салверологии, о лунных и марсианских программах, об экологии. А у нас на планете - открытая язва, да что там - рак. Они же нас уничтожить могут. Да, они сейчас не так сильны - но все еще кусаются. И какой вред они наносят той же экологии! Мало того, они и в СТК проникают, ведут борьбу. Классовую борьбу. А мы тут такие все спокойные, не думаем об этом, живем такой красивой, интересной жизнью - наука, искусство. А они… - Ли умолкла. Валера выбросил пустую тарелку в пластиковое широкое ведро. Придвинулся чуть ближе к Ли. И вдруг положил ладонь ей на запястье.
У него были очень теплые пальцы. Теплые, сильные, и Ли казалось, что она ощущает мощное биение пульса. Девушка застыла, боясь малейшим движением спугнуть эту руку - словно бабочку, севшую на ладонь.
- А ты чем будешь заниматься? - спросила она.
- Атомарной биофизикой, - не колеблясь, ответил Валера, - я уже пять лет ею занимаюсь, собственно. Только разбрасывался сильно, многое интересовало, поэтому результатов больших не достиг. Сейчас занимаюсь никотиновыми рецепторами ацетилхолина. Многие вещи можно понять только если идти глубоко на атомный или лучше даже на квантовый уровень. Сказать никотиновый рецептор - значит, ничего не сказать, на другом уровне их типы совершенно различны, между теми же альфовыми и бета - целая пропасть. А вообще со временем я надеюсь заняться проблемой старения, продления жизни. Когда-то ведь, лет семьдесят назад уже оптимисты вещали, что дескать, все, смерти не будет… Ага. Война все отбросила назад, по крайней мере, в этой области. Лийя, тебе принести лимонада, может?
- Пойдем вместе, - она легко вскочила. Сердце колотилось. Ей почему-то было все равно, что говорит Валера. Наука? Ну и прекрасно. Так же она обрадовалась бы, если бы он хотел пойти в армию, на производство, да куда угодно.
- Наукой сейчас многие хотят заниматься. И профшкол научных много, - сказала она. Валера оглянулся на нее.
- Но ведь это правильно, Лийя! Смысл существования человечества - он и есть в науке. В развитии. Все остальное - так, вспомогательное. А у тебя имя красивое такое. Лийя!
-Ты какой лимонад будешь? Тут есть клубничный, вишневый…
- Давай киви.
Валера нажал на кнопку, золотисто-салатовая жидкость хлынула в стаканчик. Парень протянул стакан Лийе. Вроде бы и мелочь, работы никакой - а приятно.
- Разве смысл в науке? - спросила Лийя. Лимонад оказался вкусный - свежий, с приятной кислинкой. Валера взял себе клубничный.
- Наука не предотвратила войну. Только социальные изменения могут покончить с войной навсегда. Правда, марксизм - это тоже наука, но гуманитарная.
- Тем не менее, смысл все равно в науке. Для чего иначе жить, как не для исследования мира, космоса, вселенной? И потом, если уж ты такой практик, - улыбнулся Валера, - наука дает революционные решения. Ты хочешь идти в армию, чтобы защищать граница от ФТА. А наука позволила создать лазерную завесу, а со временем даст такие решения, что ФТА будет вынуждена попросту сдаться. Если мы, биологи, сможем сделать людей в СТК идеально здоровыми, сильными, бессмертными… да желательно вообще сверхлюдьми, со сверхспособностями. Тогда не нужна будет салверология. И ФТА перестанет быть для нас проблемой. Подумай - если нам удастся хоть немного биологически увеличить быстродействие мозговых клеток! Я одно время очень этим интересовался…
- Ты, наверное, прав, - произнесла Ли, осторожно потягивая лимонад. Ей не очень-то хотелось спорить. Было слишком шумно, музыка доносилась с разных сторон. Над поляной развевались красные знамена, ветер трепал гроздья воздушных шаров.
- Пойдем, кажется, там митинг начинается.
Свет Васек и его товарищи выставили неплохо - эстрада плавала в бархатной тьме словно облако серебряного тумана. Над полем, заполненным сидящими на траве коммунарами, разносился глубокий, чистый голос Валеры Кузьмина. Звенела и плакала гитара.
Я ухожу,
И оставляю за собой
Рассвет и берег голубой,
Часы, глаза, ступени лестниц, звуки, тени.
Стихли звоны. Валера переждал овацию. Ли тихо сидела на траве, нисколько не беспокоясь о платье, не хлопала, молча смотрела на сцену. Что-то случилось в этот вечер.
Или она ошибается?
- Эту песню, - глубокий сильный голос, усиленный акустической клипсой, проникал прямо в сердце, - эту песню еще никто из вас не слышал. Я посвящаю ее, я дарю ее… самой милой девушке нашей коммуны. Девушке с самыми голубыми глазами! Слушай, милая, это тебе!
Только многолетние тренировки с Ресковым позволили Ли сохранить абсолютно каменное выражение лица. Да с чего это она взяла, что Валера - о ней?
У него уже было несколько романов. О которых сплетничало полшколы…
Имя твое звенит, как хрусталь,
В глазах - голубое небо.
Ты моя тайна, моя печаль,
Таинственный мир, где я не был.
Музыка плыла волнами, накрывая сидящих, как ветер, пробегая ознобом по открытым плечам. Волны оркестровки пронзала гитарная медовая мелодия.
Разум твердит - не смей, позабудь!
Но поздно - уже навсегда
В холодной ночи озаряет мне путь
Моя голубая звезда!
Голос Валеры вдруг оборвался, не закончив музыкальной фразы. Юноша опустил гитару, держа ее за гриф. Волна аплодисментов и воплей затопила пространство. Но Валера лишь неловко кивнул, вскинул гитару над головой и двинулся к выходу с эстрады. Под недовольное гудение множества голосов ведущая Леночка объявила.
- Хорошенького понемножку! И нечего обижать следующих исполнителей! Наша балетная труппа "Искры" исполнит танец из "Эволюции"!
На сцене закружились невероятно пластичные девушки в огненных, черных и белых коротеньких платьях, гремела музыка из знаменитой симфонии "Эволюция" Нико Айдексе. Ли больше не могла ни на что смотреть - она поднялась и ушла в тихую, свежую ночь, в успокаивающую темноту. Ей хотелось побыть одной.
- Лийя, - негромко окликнули ее из тьмы. Девушка обернулась. Застыла.
- Пойдем? - тихо спросил Валера. Они пошли рядом, почти касаясь друг друга. Потом Валера вдруг взял Ли за руку.
- Осторожно. Темнота такая, еще напорешься на что-нибудь.
- Не. Не напорюсь, - ответила Ли.
- Песня, - сказал Валера, - это тебе. Ты слышала?
- Да, конечно.
- Ты поняла?
Ли долго молчала. Они остановились. В свете Луны твердое, красивое лицо Валеры показалось ей совершенно фантастическим. Как в интерактивке про каких-нибудь инопланетян. Или про древнегреческих героев. Он же совершенно бессовестно красив! - подумала Ли. Ну при чем тут я?
- Но ведь мы совсем не знаем друг друга, - наконец произнесла она.
- Но мы будем в школе еще два месяца, - тихо ответил Валера, - у нас еще есть время друг друга узнать.
- А почему… я? - глупо спросила она.
- А ты и сама не понимаешь, какая ты? - Валера наклонился к ней. Отвел прядь волос со лба, - ты спящая красавица, девочка. Умница, активистка, труженица… и не понимаешь, какая жемчужина в тебе скрыта.
- А ты - принц? - усмехнулась Ли. Он на мгновение приложил ладонь к ее щеке, и девушке захотелось, чтобы так осталось навсегда. Но Валера убрал ладонь.
- Да, - ответил он, - разве ты еще не поняла?
- Ты… всем так говоришь? - спросила она. Валера стал серьезным.
- Нет, Лийя. Лийя, Лийка! Не думай так, прошу тебя. Да, у меня было разное. Это правда, я не могу этого скрыть. Но ты знаешь… я вот пою, у меня голос неплохой. Девчонкам нравится. А я… ну что я, дурак, всегда говорить "нет"? А ты - ты меня не искала. Ты даже не моя поклонница.
- Мне нравятся твои песни, - возразила Ли, - просто я…
- Неважно. Лийя, пойми, я не могу с этим ничего сделать! Мне девчонки записочки шлют. Подарки какие-то. Чуть ли не драка, кто со мной рядом сядет… ну глупые же, да? - беспомощно улыбнулся он, - но я-то не виноват! Лийка…
Он снова взял ее за руку. Ли крепче сжала его сильную, большую ладонь. Не выпускать бы ее никогда! Кто бы мог подумать, что держать за руку парня может быть так приятно?
- Лийка, это серьезно, пойми.
Она молчала, сжимая его руку.
- Пойдем, там, кажется, танцы начинаются. Пойдешь со мной?
Далеко за полночь они сидели на балконе в Гулькиной комнате и разговаривали с подругой. У Ли кружилась голова - спиртное в школе было запрещено, голова кружилась от танцев, от умопомрачительного запаха и тепла Валеры. Они танцевали только вдвоем. Ли так себе танцевала, но Валера вел умело, ненавязчиво, но твердо. Они разговаривали бог весть о чем, стоя у края площадки, и потом снова начинали кружиться. Мир перестал существовать вокруг. Потом Валера проводил Ли до корпуса. И теперь ей просто необходимо было выговориться - к счастью, Гуля уже рассталась с Сергеем, и тот ушел к себе. Третий час ночи как-никак.
- Ну милая, тебе уже пора наконец подумать и о личной жизни, - улыбнулась подруга с видом опытной куртизанки. Ли вздохнула.
- Да я просто не понимаю, что происходит!
- Ты просто влюблена. Это нормально! Я удивлялась, что у тебя не было влюбленностей до сих пор. Это как-то даже непривычно. Все девчонки у нас хоть в кого-нибудь да влюблялись, а ты…
- Ну почему же… - медленно произнесла Ли.
- А в кого? Или ты от меня что-то скрывала? Ну-ка признавайся - в кого влюблялась? Не-не, подруга, так не пойдет! Что это за дела - помнишь, я тебе плакалась по поводу Игоря? А ты, значит, этак гордо и холодно сохраняешь молчание! Что это за дружба такая?
Ли вздохнула.
- Нет… серьезно не было ничего, - определенно закончила она. И сама удивилась внезапно всплывшей мысли о Бинхе.
При чем тут вообще Бинх?
Естественно, она была в него влюблена. Как во всех старших и опытных - в Катю, например. Вся школа была тогда влюблена в Ладу Орехову. Ли была маленькая сопливка, а дружбой с Бинхом гордился бы любой коммунар. Бинх был крут. Он воевал. Он знал и умел столько, что порой ему поручали вести военку вместо преподавателя. Он был в ВК школы. Как же малышке Ли было не гордиться тем, что сам такой вот человек уделяет ей внимание? Потом она гордилась его комм-сообщениями. Они становились все реже и реже, и наконец прекратились. Ли тоже не поддерживала контакта - ей было неудобно тревожить занятого и взрослого уже человека.
Почему сейчас она о нем вспомнила?
- Я вообще не собиралась влюбляться, - сказала она сердито, - на такую ерунду время тратить!
- Ты неправа! - горячо возразила Гуля, - в жизни надо все испытать! И уж это точно надо! И потом - ну согласись же, что ты влюбилась, разве нет? Разве Кузьмин не классный парень? Если бы не Серега, я бы тебе точно позавидовала. Да тебе уже полшколы завидует!
Ли вздохнула. Завернулась плотнее в теплый плед.
- Гуль, - сказала она, - я все понимаю. Вот все. Он невероятно красивый. Сильный. Голос… ну просто божественный, талант. Музыка. Умный - поговорить очень есть о чем. И вообще - наш советский человек, весь на виду, хороший, активист, юнком. Чувства… конечно, вызывает сильное чувство. Когда он меня так держит, и мы танцуем… мне кажется, я готова тут же умереть!
- Но? - спросила Гуля.
- Что - но? Нет никаких но.
Она мрачно замолчала.
- Но, видимо, только одно, - сказала она, - я представляла себе это все как-то иначе.
- А как? Как ты это себе представляла? - с интересом спросила Гуля.
- Да честно говоря, вообще никак, - беспомощно произнесла Ли, - я не думала об этом, понимаешь?
А если и думала, мысленно добавила она, то не всерьез. И не оформленно. Не так, чтобы об этом можно было с кем-то говорить.
Гуля, закинув голову наверх, смотрела на ковш Медведицы, на привычные ориентиры созвездий, разметившие черные небеса.
- Не понимаю я тебя, - сказала она с досадой, - в общем, Валерка очень хороший парень. Мечта! Ты просто еще жизни не знаешь совсем, вот и дергаешься! А я за вас очень рада! И пусть у вас все получится.
Экзамены навалились как марафон. Не то, чтобы они были уж слишком трудными - материал Ли хорошо знала. Никто не выпустил бы на экзамен школьника, совсем не знающего материал. Но работать приходилось много.
Выпускники уже не трудились на производстве, их освободили от обязательного спорта и военки. Даже Ресков не требовал больше ходить на занятия. Правда, рекомендовали все же заниматься любимым видом спорта для отдыха - но Ли было не до того.
Началось все как раз со сдачи спортивных нормативов, а через неделю военки. По военке уже надо было подготовиться - но это элементарно: всякие там поражающие факторы, правила поведения в зараженных зонах, защита от всех видов ОМП, виды отравляющих веществ, словом, полезные вещи, которые нужно знать каждому. Кроме того, сдали матчасть оружия, стрельбу. После этого выпускник получал зачет и имел право пойти служить в армию, получив элементарную подготовку.
В армии, конечно, в большинстве мест еще придется проходить четырех-, а то и шестимесячную учебку.
Затем сдавали цикл "Жизнь", в который входили салверология, основы медицины, основы безопасности и здоровый образ жизни. И здесь тоже результатом был зачет, а не оценка. Ли вошла в третью группу по экзаменам, и сдавала каждую среду, а Валера был во второй - его экзамены проходили по вторникам. Работа длилась весь день. На "Жизни" Ли ответила на вопросы по анатомии мозга и физиологии мышечной деятельности, на первой помощи остановила у манекена "кровотечение" с помощью жгута и рассказала о порядке оказания помощи; показала, как умеет пересаживать больных с кровати на кресло. Напоследок она рассказала о потребностях человека в белках, жирах и углеводах и показала элементарный комплекс упражнений утренней зарядки.
После этого началась подготовка к самым сложным, теоретическим экзаменам по школьному курсу. Их было всего три - но каждый по целому ряду предметов. Правда, от первого экзамена Ли была освобождена, так как математику, физику и астрономию сдала еще в прошлом году. Еще она собиралась сделать сертификат за первый курс математической профшколы - но так и не собралась. А теперь ей было не до того.
Надо было готовиться к сдаче гуманитарного цикла, а потом - естественного. Ли поднималась с восходом солнца, усаживалась за монитор и зубрила. Да, разумеется, с использованием суперметодик и интуитивных методов - но учить-то надо было все равно. Повторять. Восстанавливать в памяти. Тренироваться в воспроизведении. Так она занималась по десять часов в день, а потом за ней заходил Валера.
Они целовались на берегу озера, забравшись подальше от купающихся малышей. Заплывали в вечернюю зорьку, по алой дорожке на воде, и соединялись над глубиной, вплетаясь друг в друга, ныряя и снова выплывая наверх. Они забирались на ближайшие холмы, сидели на камнях, глядя на умопомрачительные закаты - и тут Ли почему-то вспоминался Бинх, и казалось, что Бинх по-доброму улыбается ей. Валера таскал каждый день нарванные где-то букеты, и вся комната была этими букетами заставлена, ей улыбались ромашки, васильки, тысячелистник. Валера часто брал гитару, и она слушала его песни - только она и лес. Слушала и подпевала тонким голосом. Валера говорил, что надо бы им порепетировать вместе. Ли только смеялась - ну какая из нее певица?
- Нормальный у тебя голос. Красивый, - сердился он, - ну что ты за спящая красавица такая?
Он считал, что Ли не ценит и не любит себя. Возможно, думала Ли, он не так уж далек от истины.
- Тогда почему же ты любишь меня? - спрашивала она, прыгая по замшелым камням.
- Потому что ты классная. Ты красивая. Ты вообще такая единственная.
Ли было необыкновенно приятно.
Иногда она замечала на себе чьи-то не очень приветливые взгляды. А однажды, обалдев от повторения корейской грамматики, полезла в субмир и наткнулась на чей-то анонимный чат.
"Уж что такого в этой Морозовой? Красавица прямо!"
"Я тоже не понимаю, что он в ней нашел".
"Не родись красивой, как говорится".