– Фотонный двигатель! – лихорадочно бормотал он. – Бесплатное топливо! Мы дадим людям колоссальную энергию, которую можно будет использовать везде! Это рывок в науке и производстве. Они перестанут воевать, будут строить, будут жить и получать удовольствие от жизни, черт возьми. Нельзя затыкать дыры, когда планета как решето. Нужно исцелить тело цивилизации, тогда она с благодарностью сохранит души, живущие в ней. Нужно просто сместить акцент, принести что-то новое, отвлечь их от привычной рутины, тогда появится надежда… А, значит, жизнь…
Тем временем физик, взяв в руки весла, уже отбуксировал свою лодку к берегу. Эти двое, как после аттракциона в парке развлечений, с трудом выползли на берег и, шатаясь, едва добрались до столика в кафе. Вернее, уселись под столиком на полу рядом с Генри.
– Русские горки, Леонид? – весело спросил Генри. – В следующий раз полет в небеса?
– Вроде того, – подмигнул Леонид.
– Тебе понравилось? – обратился он к Валери.
– Да уж! – восторженно ответила она, тряся растрепанной головой. Он засмеялся, люди вокруг тоже начали смеяться, поздравлять физика с новым изобретением. Женщины смотрели на него с удовольствием, а на Валери с завистью, и если бы здесь находился всем знакомый тенор, наверное, растрогавшись, он спел бы пару арий из своего репертуара, простив им все… Потому что гению нужно прощать все…
Часть 3
26
Генри понимал, какую брал сейчас на себя ответственность. Раньше все было по-другому. Они воздействовали на события, которые происходили в будущем, но не трогали прошлого. Это было естественным и не шло в разрез с существованием их в этих временных рамках. Другое дело – изменить настоящее. Иногда они делали это раньше. Достаточно вспомнить тех людей, которые попали сюда, и то удивительное спасение Громова от руки киллера. Так или иначе, жизни всех этих людей уже были изменены островом, и он теперь стал неотъемлемой частью их будущего и судьбы. Но природа для того и создала человека, чтобы тот мог что-либо изменить в настоящем ради будущего, но никак не в прошлом.
На острове существовала лаборатория времени. Там работали математики, философы, физики, историки… Словом, целая группа специалистов, которая исследовала и контролировала этот процесс. У них не было оборудования, установок или приборов. Они сидели за столом и проигрывали разные ситуации во времени. Просто играли и в итоге пришли к серьезному выводу – со временем играть нельзя! Тогда эти люди предупредили Генри об этом, теперь каждая операция ими просчитывалась, и ошибиться было невозможно. Их вывод был такой: перемещаясь в далекое или близкое прошлое, нельзя касаться событий, видоизменяя их. Все дело в том, что время имеет некоторую "многослойность". Это не линия, даже не плоскость. Это большой слоеный пирог. Это объем, который мы пока не можем постигнуть разумом и понять. Конечно, часто бывает так, что человек, не зная и не понимая, стремится воздействовать на объект своего невежества, даже пытается уничтожить его. Так было в истории не один раз. Разрушение – один из путей познания. Но его предостерегли – со временем играть не стоит. Достаточно изменить что-либо в прошлом, наступает некий временной коллапс. Мы – люди, не умеющие обращаться с этим временем, попадаем в один и тот же момент в разные, параллельные плоскости, и не понятно, где тот мир, в котором мы живем. А, пытаясь понять многомерность этого временного пространства, теряемся и пропадаем, потому что постичь этого нам не дано. Возникает некий хаос, абсурдность ситуации. Мы находимся в прошлом, видим там себя, находимся с ним рядом. Каждый выполняет свои действия, которые противоречат друг другу, а результатом может стать многоплоскостной временной хаос, который контролировать и предвидеть будет нельзя. Вот тогда и возникает конфликт между некоторыми временными пересечениями и нашей жизнью. Конечно, природа справится с этим парадоксом, но человек нет, и последствия могут стать непредсказуемыми.
Можно возразить, что сама идея жизни на острове в далеком прошлом уже нарушает этот закон, здесь уже происходит воздействие на будущее. Но в лаборатории времени объяснили, поскольку остров все равно погибнет, а произойдет это задолго до появления на планете человеческой расы, такое воздействие на будущее цивилизации минимально, хотя, безусловно, есть. Именно поэтому Вудли не должен был снова попасть к Бобби во второй раз и отменить свои действия. Встретив там самого себя и отменив то, что ты сделал вчера, ты меняешь завтрашний день и себя тоже. Ты попадаешь в параллельные плоскости времени, и где потом искать себя – не знает никто…
И теперь Генри мучительно принимал решение. Стоило принести людям туда, "наверх", изобретение Леонида (его фотонный двигатель), повернуть все назад будет невозможно. Это закон! То, что случится сегодня, останется в этом дне навсегда. А дальше наступает завтра уже вместе с этим событием. Так устроен мир…
А время идет параллельно и там и здесь, куда бы тебя не забросила временная нора, его становится все меньше. И теперь нужно было тысячу раз просчитать последствия такого решения. Но не делать ничего было нельзя – время "конца" приближалось…
Генри последний раз встретился с учеными из временной лаборатории. Что они могли ему посоветовать? Ничего. Ничто не возможно предвидеть в масштабах такого события. Это совсем новое, радикальное решение. Готовы ли к нему люди? Наверное – да. Это, безусловно, облегчит им жизнь. Все станет доступнее и дешевле. Все, что производилось ранее, потом перевозилось, перелетало, охлаждалось или согревалось, освещалось и так далее… все имело невероятные затраты на ту или иную энергию, а теперь она становилась для бесплатной и в буквальном смысле бралась из воздуха.
Готовы ли к этому политики? Генри сейчас это интересовало меньше всего. Те будут ждать указаний своих хозяев, из чьих рук привыкли кормиться, и поэтому к общему народному ликованию они не имеют никакого отношения, да и вряд ли способны на что-то сами по себе. А вот будут ли довольны их покровители – сильные мира сего, в чьих руках сосредоточены все блага человеческие, – это большой вопрос! И теперь эту проблему предстояло решать.
Он стоял на берегу, размышляя об этом, и всматривался вдаль, где должна была открыться воронка и через какие-то секунды появиться вереница судов с хозяевами и членами правления "организации". Такие встречи происходили редко – раз в несколько лет. Обычно проводились телефонные переговоры или видеоконференции. Для этого Генри поднимался "наверх", и со своего корабля проводил переговоры и видео-встречи, а потом возвращался на свой остров. Но теперь, когда ситуация обострилась, нужно было встретиться, пожать друг другу руки и подтвердить намерения. Все эти люди были не простыми гражданами, обремененные огромными состояниями, реальной властью а, некоторые из них, даже совестью. Но, сколько людей – столько мнений, поэтому нужно было встретиться, посмотреть друг другу в глаза и договориться. А от каждого из них сейчас зависело многое. Почти все…
Воронка гостеприимно распахнула свои врата, и из них, едва помещаясь в этом водовороте времени, начали появляться корабли. Это были яхты и лайнеры, совсем не похожие на те, которые остались на острове, даже принцы и президенты приплывали сюда на судах, казавшихся песчинками рядом с этими кораблями-гигантами. Это были плавучие острова, корабли-города, корабли-дворцы, куда могли поместиться сотни людей, но на каждом из них находилась небольшая команда и члены тех самых семейств, которые и отправились на эти переговоры. Генри с почтением принимал каждого у своего пирса, пожимая руки. Организация начинала съезд…
Встреча проходила в просторном зале большой виллы, которая была построена для подобных раутов. Пожалуй, впервые здесь появились люди в костюмах, которых сопровождала охрана. Нет, бояться здесь было некого, все прекрасно знали об этом. Система "билетов" на остров была столь совершенна, что здесь собирались только лучшие – элита. Но, так полагалось. Единственно, чего на них не было – это галстуков. Наконец, люди заняли места за большим столом, и наступила долгая пауза… И тишина…
Здесь сейчас сосредоточились все деньги мира, сила и мощь, вся полнота власти. Эти люди могли одним небрежным движением купить страну, устранить кризис на планете, обвалить самую сильную мировую валюту, повернуть реки вспять. Одного не могли они сделать порознь: отменить тот проклятый день и остановить неизбежное, а поэтому сейчас сидели, смотрели друг на друга и молчали…. Там, "наверху" они могли потерять все. Их бизнес, работа, жизни оказались под угрозой. Бывают ситуации, когда мы все равны. Поэтому они приехали говорить и договариваться.
Разговор был тяжелым. Все знали причину встречи, всем был разослан план Генри и протокол встречи. Почти все эти люди черпали свои неистощимые богатства из глубин той самой земли, добывая нефть и газ, природный уголь. И поэтому нужно было найти решение, которое устроило бы всех.
– Я рад приветствовать уважаемое собрание…, – начал Генри свою тщательно подготовленную речь. Он немного волновался, как всегда выглядел достойно, убедительно, и все со вниманием уважительно слушали его.
– Всем вам были разосланы приглашения и наш новый план действий…, – продолжал он, – поэтому вы в курсе последних событий. Сейчас мы должны вместе принять решение. В таком непростом деле там "наверху" понадобится помощь каждого из вас…
Он долго говорил, приводя известные факты, а люди слушали, продолжая молчать. Их окружала обстановка привычного благополучия. Повсюду виднелась изящная мебель, шикарные диваны и кресла, дорогие ковры украшали полы, на стенах висели канделябры и картины, в углах стояли какие-то статуэтки. Не какие-то, а уникальные подлинные произведения искусства. Этот дом был построен в традициях старой Англии, и его дед когда-то придал этому зданию пафос великолепия и роскоши. Так они жили там, у себя дома, так же ему хотелось все повторить и здесь. Словом, великолепный уголок Старого Света. В больших клетках расхаживали птицы, похожие на фазанов. Они чинно кивали головами, чопорно друг другу кланяясь, иногда снисходительно поглядывая на людей. Они прекрасно соответствовали этой роскоши и вели себя достойно – насколько могут быть птицы достойными.
– …мы не введем производство или науку в коллапс. Не устроим новый виток мирового кризиса – скорее наоборот…, – все говорил Генри. И тут его внимание привлек шум из клетки. Продолжая речь, краем глаза покосившись на нее, он вдруг заметил, что одна из птиц схватила из кормушки кусок кровавого мяса, уже собираясь его проглотить, но другая зачем-то кинулась к ней и начала клювом вырывать еду. В кормушке было много мяса, свежего и сочного, но почему-то именно этот кусок стал причиной раздора, и шум продолжался. Это был немыслимый конфуз! Но Генри продолжал. А обе птицы, еще минуту назад такие важные и чопорные, теперь безжалостно с криками рвали на части свою добычу, выхватывая ее друг у друга. Генри попытался продолжить, но птичий гвалт нарастал. Уже был отброшен и забыт злосчастный кусок мяса, а эти двое, словно сняв с себя фраки и галстуки, били друг друга крыльями, клевали, толкались, запрыгивали друг на друга, издавая при этом немыслимые звуки. Гости уже начали коситься в их сторону, забыв о важных переговорах, а птицы продолжали свой бой. И куда исчезли все их манеры – было непонятно. Генри, не выдержав, подошел к клетке, стукнул по ней рукой, потом взял плед и накрыл ее. Птицы мгновенно присмирели, и только их возмущенные головы теперь торчали сквозь прутья, наблюдая за своим обидчиком. А Генри вернулся к столу, закончив речь:
– И проблему эту предстоит решать нам всем, – произнес он.
Теперь все сидели, позабыв о недоразумении, смотрели друг на друга, на остров, небо сквозь огромные окна и снова молчали… Кромешная тишина повисла в просторном зале, только легкий ветерок шелестел за окном, раскачивая портьеру. Это была очень важная пауза, и люди, сидевшие за длинным столом, тоже были очень важными, особенными, они снисходительно свысока посматривали по сторонам, поскольку по-другому смотреть давно разучились, а, может быть, и не умели никогда. Каждый их взгляд был на миллиарды, слово на триллионы, и то, что будет сказано сейчас – решит все.
– Генри, к чему такая спешка и почему мы не используем привычные методы, – наконец, нарушил тишину один из них. – У нас большая организация, которая способна решить любую проблему, где бы она не возникла.
Он говорил медленно, весомо, и слова тяжело, убедительно срывались с его уст, отражаясь эхом от стен и потолка, картин и статуэток. Речь его была вязкой, как поток мазута, выходящего из трубы, как река нефти, которая только что забила фонтаном, но ее тут же замкнули, тяжелыми насосами надавили на эту густую массу и баррелями погнали по всему миру.
– Слишком много желающих создать нам проблему и слишком мало осталось времени, – ответил Генри. – Там, наверху у нас остался всего лишь год… Один год! А мы до сих пор стоим на месте… Как вам это объяснить?…
Он задумался, подбирая слова, и снова заговорил:
– Что-то мы делаем не так, господа! Невозможно старыми методами добиться желаемого. Насилие по своей сути порождает насилие, и никакой мир на крови не построишь. Видимо, в этом все дело…
– Ты уверен, что мы использовали все наши возможности? – спросил другой. Слова этого человека прозвучали, словно тяжелые бревна сплавлялись по широкой реке. Они пахли торфом, угольной пылью, потом шахтеров, битвами с профсоюзами, вагонами, которые стучали железными колесами, развозя черный груз по бесконечной колее дорог.
– Нет, не уверен, поэтому предлагаю именно такой гуманный план… Только создавая, а не разрушая и затыкая бреши, можно решить этот вопрос… Думайте, господа,… решайте!
При слове "гуманный" многие из людей усмехнулись, но ничего не сказав, продолжали молчать.
– А мне этот проект понравился! – внезапно живо откликнулся один из них. Он широко улыбнулся, и его зубы, как перламутр, засверкали блеском слоновой кости, а глаза заискрились алмазами в тысячи карат.
– Жизнь станет легче, люди богаче, – продолжал он. – Можно будет освоить новые территории, месторождения, пользуясь такой бесплатной энергией, забраться под вечные льды! Кое-что намыть и там!
– Твой алмазный и золотой бизнес не пострадают! – резко перебил чей-то голос. – Не забывай, что многие из нас сидят на трубе. Акции рухнут в один момент.
– Акции продаются и компании тоже, – парировал алмазный магнат. – Тем более, сейчас, когда они на взлете! Просто сделай вовремя правильный ход!
– Ты же не хочешь уступить свой бизнес и прикрыть дело? – настаивал нефтяной магнат, – так что не забывайся! И ты тоже, – кивнул он кому-то, – со своим медийным хозяйством только выигрываешь! А что делать нам, перекрывать трубу?
Господин, к которому он обратился, засмеялся, прищурился и живо ответил:
– Мозгов должно хватать, чтобы при любом раскладе быть всегда на коне. Тебя никто не заставлял всю жизнь вагонетки таскать или вырубать леса. Головой нужно было думать, в колледже хорошо учиться! Нужно будет – значит продашь свою трубу – невелика потеря!
Нефтяник от такой наглости задохнулся:
– Сильвио, мы поговорим с тобой в другом месте и в другое время! Ты обнаглел, старый гаденыш. Сам не помнишь, каким умом забрал себе государственные каналы, кто тебе помог в этом деле, и кто тебя туда поставил?… Продавать мои акции! Мне такое сказать?…
– А кому нужны будут это дело, и эти акции через год? – попытался остановить их Генри. – Всего один год, господа! Остался всего год! А в случае провала операции все вы переедете с семьями сюда, на мой остров и сможете остаться здесь. Вы ничего не теряете, а мы можем хотя бы эту попытку предпринять! Использовать этот шанс!
– Ха-ха-ха, – засмеялся Сильвио. – Что мы будем здесь делать на твоем острове? Наденем панамы, шорты, сядем на свои яхты и поплывем на сафари, будем стрелять динозавров и мамонтов? Или петь на эстраде твоего цирка и удивляться, почему так плохо аплодируют? – теперь он со свойственным ему сарказмом накинулся на Генри, темпераментно говорил, говорил, и прервать его было невозможно. Как будто тысячи телевизоров включились одновременно, тысячи голосов начали вещать свои новости, телешоу, викторины и боевики. А последним аккордом на головы собравшихся свалился мощный водопад рекламных роликов и клипов. Он бил по мозгам, звучал немыслимыми мелодиями и мелькал, извиваясь в шумном танце, выплескивая на всех рекламируемую ерунду – призывы и лозунги, деньги и скидки. И заглушить его было невозможно.
Шум голосов пробежал по ряду. Все начали вскакивать с мест, готовясь сцепиться в крепкой схватке. Генри неожиданно бросил взгляд на клетку, откуда из-под покрывала торчали взъерошенные головы птиц. Те с испугом смотрели широко раскрытыми, круглыми глазами, растерянно моргая. Они никогда не видели такого, поэтому были напуганы. И, глядя на этих кричащих людей, на мгновение Герни показалось, что сегодня он уже видел нечто подобное. И взгляд его упал на маленький кусок мяса, о котором все давно позабыли…
Наконец, взял слово старейший из этих уважаемых людей. Пожалуй, он терял больше остальных, и от его решения зависело все. Во время переговоров он сидел и молчал, принимая непростое решение, но когда заговорил, умолкли все.
– В конце концов, нам не привыкать начинать все с нуля, – начал он свою короткую речь, медленно выговаривая слова, и каждое было на вес золота.
– Когда меня в детстве привезли из моей маленькой страны в Новый Свет, у меня в кармане не было ничего, да и кармана не было, только надежда, молодость и голова…
Он посмотрел на прочих в этой комнате, и те смешались, начали поправлять пиджаки и усаживаться на места. А тот продолжал, и голос его эхом отдавался от высоких стен закрытых тяжелыми решетками, от глубоких хранилищ, где были сокрыты все сокровища мира. Там не было запасов нефти и угля, не пахло потом рабочих, не скрывались залежи газа или торфа, алмазов и драгоценных камней. Там было чисто и светло, горел яркий электрический свет, а вокруг только деньги, тонны бумаги, длинные вереницы нулей на электронных счетах. Там не было даже золота, только деньги и больше ничего. А значит, там было все! Поэтому он спокойно продолжал, а все его слушали:
– Молодость я выменял на деньги, голова пока при мне, а начинать новое дело никогда не поздно. Ха-ха-ха! Правильно я говорю? – и строго оглянулся по сторонам. – Как ты говоришь, Генри, называется эта штука?.. Фотон?..
Он посмеялся еще, мгновение помолчал и подвел черту:
– Что же, Генри, значит, будем торговать фотоном, – непререкаемо сказал это, и опять строго посмотрел на остальных. – Мы поможем твоему ученому, Генри. Я сделаю его самым богатым человеком планеты, после меня, конечно… Все!
Разговор был окончен.
Теперь все прохаживались, мирно беседуя, по уютному зеленому дворику с бокалами в руках. Вокруг маленькие фонтанчики, снова какие-то птицы в клетках, стол с восхитительными закусками. Скромный фуршет. Скромный, потому что трудно было удивить этих господ чем-то еще…
К Генри подошел один из гостей: