- То, что соответствует действительности.
- То есть, к примеру, два плюс два равно четыре - это правильно? спросил Пенни.
- Да, во всех системах счисления, кроме троичной и четверичной.
- И - действуя в рамках десятичной системы - два плюс два равно пять - это неправильно, не так ли?
- Да.
- Имеют ли слова "правильный" и "неправильный" иные значения?
- Краткая форма "правый" может обозначать направление на юг, когда вы стоите лицом на восток.
- Да, да. Слово "правый" действительно имеет такое значение, но концепции "правильности" и "неправильности" - могут ли они применяться к чему-то, кроме установления истинности?
- Мне о таких не известно.
Пенни коротко взглянул на Дэйла, затем снова обратился к Хаску:
- Как насчёт терминов "хороший" и "плохой"?
- Про пищевой продукт, имеющий приятный вкус, можно сказать, что он хорош; продукт, который сгнил или иным образом испортился, становится плохим.
- А что можно сказать о понятиях "моральный" и "аморальный"?
- Они, по-видимому, как-то связаны с человеческой религией.
- То есть в религии тосоков они не находят применения?
- Тосоки верят в предопределение - мы исполняем волю Бога.
- Вы верите в единого Бога?
- Мы верим в единственное существо, которое было праматерью нашей расы.
- И этот Бог - она хорошая?
- Ну, она не начинала гнить.
- Вы не делаете ничего, что не было бы по воле вашего Бога?
- Просто Бога.
- Простите? - не понял Пенни.
- Говорить о Боге как о принадлежащем кому-либо неприемлемо.
- Прошу прощения. Вы не делаете ничего, что не является волей Бога?
- Такое по определению невозможно.
- В вашей религии есть дьявол?
Транслятор Хаска пискнул.
- Дьявол? Мне это слово незнакомо.
- Во многих земных религиях, - сказал Фрэнк, снова облокачиваясь на стену, - имеется доброе высшее существо, именуемое Богом, и его противник, пытающийся воспрепятствовать исполнению Божьей воли. Этот противник называется дьяволом.
- Бог всемогущ, - заявил Хаск, коротко взглянув на Фрэнка, и снова оборачиваясь к Пенни. - Ничто не может ей воспрепятствовать.
- То есть не существует континуума поведения? - спросил психиатр.
- Я встречал эту концепцию в работах человеческих мыслителей, - сказал Хаск. - Идея о том, что всё движется от крайней левой точки к крайней правой, или что у любой проблемы есть две равноправные "стороны" - причём слово "сторона" в таком смысле тосоки никогда не употребляют. - Щупальца на голове зашевелились. - Для меня это чуждый образ мышления; я подозреваю, он как-то связан с двусторонней симметрией ваших тел. У вас есть левая рука и есть правая, и хотя каждый из вас отдаёт предпочтение одной из них - Фрэнк, я заметил, предпочитает правую руку, а вы, Дэйл - левую - но в целом вы, по-видимому, считаете их равноправными. Однако у тосоков передняя рука гораздо сильнее задней; у нас нет концепции - если воспользоваться вашим термином, который невозможно точно перевести на наш язык - равно-правия. Одна сторона всегда имеет преимущество перед остальными; переднее всегда имеет преимущество перед задним. Аспект, обладающий перевесом в весе или силе - это сторона Бога, так что она всегда побеждает.
Фрэнк улыбнулся. Клит пришёл бы в восторг от такого рода биологической философии.
- Позвольте задать вам гипотетический вопрос, - сказал Пенни. - Правильно ли будет украсть?
- Бог, несомненно, видела, как я это делаю, и раз она меня не остановила, значит, это было приемлемо.
- Правильно ли будет убить?
- Очевидно, что Бог предотвратила бы убийство, если бы желала его предотвратить; то, что она этого не сделала, однозначно указывает на то, что убийца действовал как орудие её воли.
Брови Пенни поползли вверх.
- Существуют ли хоть какие-то неприемлемые деяния?
- Дайте определение неприемлемого.
- Неприемлемые: деяние, которые невозможно одобрить. Которые нельзя допускать.
- Нет.
- Если вы убьёте кого-то, потому что он пытался убить вас - будет ли это приемлемым?
- Если это случилось, это приемлемо.
- Если вы убьёте кого-то, потому что он пытался у вас украсть - будет это приемлемым?
- Если это случилось, это приемлемо.
- Если вы убьёте кого-то за то, что он рассказал анекдот, который вы уже слышали, будет это приемлемым?
- Если это случилось, это приемлемо.
- В нашей культуре, - сказал Пенни, - мы определяем безумие как неспособность отличить моральные деяния от аморальных.
- Не существует такого явления как аморальное деяние.
- То есть, в соответствии с нашими критериями, вы безумны?
Хаск на секунду задумался.
- Несомненно, - ответил он, наконец.
Фрэнк, Дэйл и доктор Пенни вышли из общежития и побрели через университетский кампус мимо статуи Томми-троянца и наискосок через Парк Выпускников. Стоял пасмурный январский день.
- Нам не удастся продать версию о помешательстве, не так ли? - сказал Фрэнк.
Им навстречу прошла группа студентов. Пенни молчал, пока они не оказались за пределами слышимости.
- Боюсь, что нет, - сказал он. - Хаск мыслит совершенно по-другому, но он не производит впечатления безумца. Большинство присяжных считают нелогичность частью помешательства, но в убеждениях Хаска есть внутренняя логика. - Пенни пожал плечами. - Прости, Дэйл.
- А что насчёт линии самообороны? - спросил Фрэнк.
- Хаску придётся признаться в убийстве, прежде чем сможем хотя бы начать разрабатывать эту тактику, но до сих пор он это сделать отказывался, - сказал Дэйл.
- Так что же нам тогда делать? - спросил Фрэнк.
Дэйл снова помедлил, пока ещё одна группа студентов плюс какой-то тип постарше, вероятно, профессор, не прошли мимо.
- Если он продолжит отрицать вину, то нам нужно будет найти какое-нибудь обоснованное сомнение в его виновности. А это означает атаковать любое действие обвинения.
- Стратегия защиты в деле Симпсона?
Дэйл пожал плечами.
- Примерно.
- Но что если мы получим Хироси Фудзисаки вместо Ланса Ито? - спросил Фрэнк. - Что, если нам не дадут этого сделать?
Дэйл посмотрел на Пенни, потом на Фрэнка.
- Тогда мы в большой беде, - сказал он. - У обвинения отличная позиция.
*14*
Линда Зиглер прибыла в Валкур-Холл под вечер. Она не собиралась ни ещё раз осматривать место преступления, ни разговаривать с кем-либо из тосоков. Она прошла прямиком в комнату Паквуда Смазерса. Она постучала в его дверь и дождалась приглашения войти.
- Здравствуйте, доктор Смазерс, - сказала она, открывая дверь. - Меня зовут Линда Зиглер, я заместитель прокурора округа Лос-Анджелес.
Смазерс работал за стоящим вплотную к стене столом. Его кустистые светлые брови съехались к переносице.
- Я хочу, чтобы присутствовал мой адвокат.
Зиглер улыбнулась своей лучшей, самой ослепительной улыбкой.
- Доктор Смазерс, вас никто ни в чём не подозревает. Я понимаю, что с вами в полиции обошлись невежливо, и от имени… в сущности, от имени всех американцев я прошу у вас за это прощения. Я знаю, что вы гость нашей страны, и теперь я пришла к вам просить о некоторой помощи.
- Помощи? - в голосе Смазерса звучало сомнение.
- Да, сэр. Мы столкнулись с проблемой, касающейся инопланетной… я думаю, "инопланетная физиология" будет подходящим термином, и мне сказали, что вы ведущий специалист в этой области.
Как и многие заносчивые люди, Смазерс, по-видимому, предпочитал прикидываться скромным, когда кто-то другой расточает ему дифирамбы.
- Ну, в некоторой мере… конечно, до последнего времени я имел дело с вещами чисто гипотетическими, однако, что бы там ни говорил Колхаун по телевизору, я не вижу в тосоках ничего, что опровергло бы основы моих построений.
Зиглер прошла вглубь комнаты и уселась в кресло. Кровать Смазерса была смята, но в остальном в комнате царил порядок.
- А… простите, меня профессор, я признаю, что совсем не ориентируюсь в этой области - а в чём состоят основы ваших построений?
Смазерс, похоже, начинал понемногу оттаивать.
- Говоря простым языком, в том, что строение тела у всех форм жизни, неважно, откуда они происходят, должно соответствовать некоторым фундаментальным принципам.
- Фундаментальные принципы строения тела?
Смазерс кивнул.
- Наши тосокские друзья - позвоночные. В самом первом приближении тело тосока - это полая труба с опорной структурой внутри, что весьма похоже на нас. - Канадец сделал паузу. - Не знаю, известно ли вам об этом, но тосоки очень не любят обсуждать внутреннее строение своих тел - для них это табуированная тема. Ну, как у нас нагота: для человека совершенно естественно обнажаться на приёме у доктора, но вне этого контекста нагота приобретает совершенно другое значение. Тосоки не показывали нам свою медицинскую литературу и не стали читать нашу. Стант - это тосокский биолог - по-видимому, был страшно смущён нашим интересом к этой теме.
Зиглер кивнула.
- Так вот, - сказал Смазерс, - тосоки отличаются от земных позвоночных в нескольких весьма заметных аспектах. У наших позвоночных части тела существуют либо в единственном числе, либо парами: у нас есть одно сердце, одна печень, одна селезёнка, один желудок, но два лёгких, две почки, два глаза, две руки, две ноги и так далее. Из-за парности частей нашего тела всё оно имеет билатеральную, или двустороннюю симметрию.
Зиглер кивнула.
- У нас только две стороны. У тосоков же, в отличие от нас, симметрия квадрилатеральная или четырёхсторонняя. Их части тела существуют либо поодиночке, либо группами по четыре. Покрайней мере, это Стант согласился подтвердить.
- Но ведь это не так, - сказала Зиглер. - У них две руки и две ноги, и глаза у них парами.
Смазерс кивнул.
- Да, да. По крайней мере, так кажется на первый взгляд. Глядя на продукт миллиардов лет эволюции, трудно увидеть стоящую за ним базовую архитектуру. Но давайте представим себе гипотетическое примитивное существо с Альфы Центавра. Я полагаю, что оно должно было быть устроено как-то так. - Он взял со стола разлинованный блокнот и нарисовал большой круг с четырьмя меньшими кругами вокруг него, словно столик в кафе и четыре стула. - Это вид сверху, - пояснил он. - Центральный круг - туловище животного. Каждый из четырёх меньших кругов - это конечность, видимая со стороны плеча. Я подозреваю, что у ранних форм центаврианской жизни конечности не были дифференцированы и все четыре использовались для передвижения: как жгутики у водных обитателей и как ноги у жителей суши. Назовём эти конечности северная, восточная, южная и западная. - Он подписал рядом с ними буквы "С", "В", "Ю" и "З".
- Ну вот, - сказал Смазерс, - вы видели, что у тосоков две руки: одна спереди, почти как хобот, другая, более тонкая - сзади, где вы ожидали бы увидеть хвост. У них также две ноги, одна справа, другая слева. Очевидно, что в процессе эволюции произошло вот что: восточная и западная конечности стали использоваться исключительно для передвижения, а северная и южная укоротились, перестав доставать до земли, что освободило их для использования в качестве манипуляторов.
- У тосоков также четыре отверстия на голове. Два из них, похоже, предназначены для дыхания, а два других - те, что непосредственно над руками - служат исключительно для приёма пищи.
- А глаза? - спросила Зиглер.
- Точно - четыре глаза. Подозреваю, что изначально они были равномерно распределены вдоль окружности головы, но со временем передвинулись и сформировали две пары, каждая из которых стала способна к стереоскопическому зрению.
Зиглер, впечатлённая, кивнула.
- Ну, хорошо, сказала она, - вы, без сомнения, с базовой физиологией разобрались наилучшим образом.
- Настолько, насколько вообще возможно, не имея понятия о том, как устроены тосоки внутри.
- И как бы вы убили одного из них?
Смазерс заметно напрягся.
- Я… прошу прощения?
- Если присяжный признают Хаска виновным, обвинение будет просить для него смертного приговора. Его надо будет привести в исполнение.
- О…
- Так как бы вы убили тосока?
- Я… э-э… хороший вопрос.
- Они сообразили, как убить одного из нас, довольно легко, - язвительно напомнила Зиглер.
- Мы… э-э… у нас в Канаде нет смертной казни, - сказал Смазерс. - Я не уверен, что я подхожу для этой задачи.
- Мои источники утверждают, что вы единственный, кто подходит для этой задачи. Штат Калифорния компенсирует вам затраченное время, но нам правда очень нужно знать, как убить тосока. - Она улыбнулась ему. - Считайте это научной головоломкой.
Смазерс почесал сквозь бороду подбородок.
- Ну, практически кого угодно можно убить, лишив его кислорода.
Зиглер покачала головой.
- Казнь должна быть быстрой и безболезненной, иначе такой способ признают неконституционным "жестоким и необычным" наказанием. Она также не должна быть кровавой; публика на такое не согласится.
Смазерс задумался.
- Это будет непросто. Повесить - но у тосоков нет шеи; глаза на затылке делают её ненужной. А использование смертельной инъекции или газовой камеры требует знания тонких деталей физиологии; я могу предложить множество ядов, но не смогу гарантировать, что какой-то из них подействует быстро и не причинит боли.
- Электричество?
- Да, вероятно… но, опять же, не могу гарантировать, что для тосока это будет быстро и безболезненно.
- Значит, вы должны отыскать способ.
Смазерс покачал головой.
- Правда, мисс Зиглер, я…
- И, конечно, - прервала его Зиглер, - после казни мы можем предоставить вам доступ к телу. - Она сделала паузу. - Это может стать вашей единственной возможностью познакомиться с анатомией пришельцев.
Смазерс задумался на очень долгое время; очевидно, в нём развернулась нешуточная внутренняя борьба. Наконец, он сказал:
- Как вы знаете, у нас нет ни образцов тканей, ни рентгенограмм тосоков; они на этот счёт чрезвычайно стеснительны. Так что задача очень непростая. - Он снова помолчал. - Положитесь на меня, мисс Зиглер. Уверен, я отыщу способ. - Но потом он покачал головой и снова на долгое время замолк. - Я лишь надеюсь, что после этого смогу жить дальше в мире с собой.
*15*
Дэйл и Фрэнк встретились в ресторане за ланчем. Дэйл заказал клубный сэндвич, картошку-фри и салат Цезарь; Фрэнк ел жареную куриную грудку и салат из овощей с обезжиренным итальянским соусом.
- А то, что на месте преступления обнаружены следы тосокской крови, не создаст нам проблем? - спросил Фрэнк, проглотив кусочек радиккьо.
- Каким образом? - спросил Дэйл.
- Ну, если тосокская биохимия сколько-нибудь схожа с нашей, то обвинение сможет извлечь из неё своего рода генетический отпечаток и доказать, что это кровь Хаска.
- Они смогут это сделать, только если у них будут образцы крови остальных тосоков для сравнения.
- Ну, они ведь наверняка могут обязать их сдать кровь.
На лице Дэйла появилась мрачная усмешка.
- Если они попытаются это сделать, мы их так прищучим, что сесть не смогут. - Дэйл откусил от своего сэндвича большой кусок.
- Что? Почему?
Адвокат проглотил кусок и отхлебнул "пепси-колы".
- Вы знаете, как началось применение анализа ДНК в криминалистике?
Фрэнк покачал головой.
- Это началось в Лестере, в Англии. В 1983 году там кто-то изнасиловал и задушил пятнадцатилетнюю девочку. Полиция не смогла найти ни единого подозреваемого. Три года спустя, в 1986, случилось то же самое: ещё одна пятнадцатилетняя, тоже изнасилована и задушена. В этот раз полиция арестовала парня по имени… как его? Бакли, Баклэнд, как-то так. Он сознался в последнем убийстве, но не в том, что произошло три года назад.
Так совпало, что британский учёный-генетик, работающий там же, в Лестерском университете, незадолго до этого попал на первые полосы газет - он разработал технологию обнаружения генетических маркеров болезней. Он называл эту технологию "полиморфизм длин рестрикционных фрагментов": это тот самый ПДРФ, о котором всё время говорили на процессе Симпсона. Одно из побочных применений технологии состояло в том, что вы могли отличить ДНК одного человека от ДНК другого, так что полиция позвонила ему и сказала: послушайте, у нас есть парень, который убил одну девочку, но мы хотим доказать, что он убил и вторую. Если мы пришлём вам образцы семени, снятые с обоих тел, вы сможете доказать, что ДНК в них принадлежит одному человеку?
Учёный - Джеффрис, так его звали - сказал: да раз плюнуть, присылайте.
Фрэнк кивнул и глотнул кофе.
- И угадайте, что? - сказал Дэйл. - Джеффрис доказал, что образцы семени принадлежат одному и тому же человеку - но не тому парню, который признался. Полиция рвала и метала, но Баклэнда пришлось отпустить. И что теперь делать? Как поймать настоящего убийцу? И копы надумали попросить каждого жителя округи мужского пола возрастом от семнадцати до тридцати четырёх сдать образец крови для того, чтобы их можно было "исключить из расследования". - Дэйл покачал головой. - Благородные британцы! Четыре тысячи человек сдали кровь, но убийцы среди них не оказалось. Через какое-то время, однако, как-то доведались, что сослуживец человека по имени Колин Питчфорк - уже одна фамилия могла бы навести на подозрение, как по вашему? - так вот, он сдал образец крови вместо Питчфорка. Полиция взяла образец у самого Питчфорка, который, разумеется, и оказался убийцей. Это было первое дело, в котором использовался анализ ДНК.
- Потрясающе, - сказал Фрэнк.