Люди тоже рисовали в блокноте схемы, иллюстрирующие базовые математические и физические концепции. В частности, Клит - который рисовал значительно лучше Фрэнка - изобразил земной шар с объектом на полярной орбите вокруг неё.
- Что это? - спросил Фрэнк.
- Корабль, - ответил Хаск.
- Сколько тосоков?
- Шесть.
- Шесть плюс Хаск?
- Шесть плюс Хаск равно семь.
- Большой корабль, - сказал Фрэнк.
- Большой корабль для большой ходить, - сказал Хаск.
- Для большого путешествия, - поправил Фрэнк.
- Большого путешествия, - согласился Хаск.
Их общего словаря ещё не хватало для вопроса о том, откуда он прилетел, однако…
- Насколько длинное путешествие? - спросил Фрэнк.
- Длинное. Много длинное.
Фрэнк подошёл к иллюминатору и жестом подозвал к нему Хаска. Хаск снова прикрыл передние глаза зеркальными линзами и встал рядом с Фрэнком. Фрэнк показал на солнце, потом сделал рукой круговой жест, надеясь изобразить концепцию суток.
- Нет, - сказал Хаск. Это выводило из себя. Иногда Хаск очень быстро схватывал то, что Фрэнк пытался до него донести; иногда же приходилось делать множество попыток, чтобы объяснить вроде бы простую вещь. Однако Хаск подошёл к столу и взял маркер из рук Клита - это был первый прямой физический контакт между человеком и тосоком. Потом он взял сделанный Клитом рисунок Земли, поднял его передней рукой, а задней указал на иллюминатор и солнце в нём. После чего Хаск начал водить рисунком в воздухе по кругу.
- Он говорит, что речь идёт не о днях, Фрэнки, - сказал Клит. - О годах.
- Сколько? - спросил Фрэнк. - Сколько лет?
Передней рукой Хаск что-то понажимал на своём карманном компьютере. Устройство что-то сказало. Хаск нажал ещё одну кнопку, и в этот раз устройство заговорило по-английски:
- Двести одиннадцать.
- Вы путешествовали двести одиннадцать земных лет? - переспросил Фрэнк.
- Да, - ответил Хаск.
Фрэнк посмотрел на Клита - у того от удивления отвисла челюсть.
Хаск овладевал разговорным английским с феноменальной скоростью. Среди вещей, которые Фрэнк взял с собой, был CD-диск с "Random House Unabridged Dictionary", 2-е издание, включавший образцы произношения. Подключить карманный компьютер Хаска напрямую к ноутбуку Фрэнка не было, разумеется, никакой возможности, однако пока Фрэнк спал, Хаск, которому, похоже, сон не был нужен, перебирал двести тысяч рисунков, также входивших в электронное издание словаря, и для тех, на которых он что-то узнавал, слушал произношение. Когда Фрэнк просыпался на следующее утро, словарный запас Хаска оказывался существенно расширен. Насколько это было результатом природных способностей Хаска, а насколько - работой его карманного компьютера, Фрэнк не мог сказать. Хаск рассказал, что компьютер способен общаться с ним напрямую, по-видимому, через импланты, вживлённые в одно из четырёх равномерно распределённых по окружности головы ушных отверстий (практически незаметных среди сетки чешуек).
Названия предметов были для него самой лёгкой частью - Фрэнк уже привык думать о нём как о "нём", хотя по вопросу пола пришельца ясности до сих пор не было. Однако синонимы ставили Хаска в тупик - идея о том, чтобы иметь несколько слов для обозначения одного и того же была совершенно ему чужда.
Клит, который пытался выжать из Хаска как можно больше сведений о его родном мире, предположил, что это может означать длительное единство и моноязычность тосокской культуры - ведь большинство английских синонимов заимствовано из других языков. Фрэнк использовал эту гипотезу как ещё один аргумент в пользу того, что пришельца следует обучать только английскому, несмотря на постоянные жалобы со стороны русских.
"Китти Хок" была в двух днях хода от Нью-Йорка. Хаск мог полететь туда на своём корабле или на одном из базирующихся на авианосце самолётов. Однако лучше было дать человечеству в целом и Соединённым Штатам в частности немного времени для того, чтобы подготовиться к прибытию пришельца.
- Есть ли среди семерых тосоков какая-то иерархия? - спросил Фрэнк. "Иерархия", может быть, и мудрёное слово, однако стоящей за ним концепцией они уже не раз пользовались при обсуждении отношений между планетами и звёздами, или между звёздами и галактиками.
- Да.
- Вы находитесь наверху?
- Нет. Наверху Келкад.
- Он капитан вашего корабля.
- Сравнимое положение.
Фрэнк отпил из стакана с водой и вдруг закашлялся. Клит хотел было постучать его по спине, но Фрэнк остановил его движением руки и продолжал кашлять.
- Простите, - сказал он; его глаза слезились. - Не в то горло пошло.
Клит секунду подождал, убедился, что с Фрэнком всё в порядке, и вернулся в своё кресло.
- Кто обратится к нашим Объединённым Нациям? - спросил Фрэнк, отдышавшись.
Пучок щупалец на макушке Хаска сплетался в странные узоры; очевидно, он не знал, что и думать об этом приступе кашля. Однако он ответил:
- Келкад.
- Он спустится с орбиты?
- Я полечу туда и привезу его и остальных.
- На вашем посадочном корабле?
- Да.
Клит вмешался в разговор с другого края комнаты.
- Я могу полететь с вами?
Хаску не было нужды поворачиваться - у него ведь глаза на затылке. Если вопрос и показался ему неуместным, он никак этого не показал.
- Да.
Фрэнк бросил на Клита сердитый взгляд. Если кому-то и лететь на инопланетном корабле, то это должен быть Фрэнк. Но они договорились минимизировать проявления несогласия между людьми - в тот раз Хаск ничего не понял из перепалки Фрэнка с Сергеем на полётной палубе, но он несомненно её записал и прослушивал сейчас, когда его владение английским улучшилось. Они всё ещё не знали, зачем тосоки явились на Землю, но если за тем, на что надеялся Фрэнк - чтобы пригласить Землю присоединиться к сообществу разумных рас этой части галактики - то последним, чего бы ему хотелось, была демонстрация неспособности людей уживаться друг с другом. Достаточно и того, что первого инопланетянина на Земле явились встречать авианосец и атомная субмарина.
И всё же…
- А мне можно с вами? - спросил Фрэнк.
- Нет места, - ответил Хаск. - Посадочный корабль рассчитан на восьмерых; место только для одного ещё.
- Если вас всего семеро, то почему посадочный корабль на восьмерых?
- Было восемь. Одним меньше.
- Один умер? - спросил Фрэнк.
- Один умер.
- Простите.
Хаск ничего не ответил.
*4*
Внутреннее устройство посадочного корабля Хаска было простым и элегантным. Фрэнк и Клит надеялись увидеть признаки фантастически продвинутых технологий, однако все аспекты функционирования посадочного модуля, очевидно, были автоматизированы. Имелась единственная консоль управления с крестообразными клавиатурами, похожими на те, что они видели на карманном компьютере Хаска. О назначении некоторых механических устройств можно было даже догадаться: например, цилиндры с расширяющимися соплами, по всей вероятности, были огнетушителями.
Наиболее интересными оказались тосокские сиденья, имевшие форму высокого дамского седла. Хаск сел на одно из них. Как только он это сделал, боковины тут же поднялись до уровня его… "подмышки" вряд ли были подходящим термином в применении к ногам, хоть и растущим прямо из плеч, но другого не было. Боковины были, по-видимому подпружинены. Когда Хаск опёрся на сиденье всем весом своего тела, боковины немного осели, а потом снова поднялись как раз до такой высоты, чтобы подпереть его.
Сидений и впрямь было восемь; в переднем ряду два, и позади них два ряда по три. Клит попытался сесть на одно из сидений, но это оказалось страшно неудобно. Хаск подошёл к стене, бледно-зелёной и словно вощёной на вид. Он коснулся её, и тут же в стене открылся лючок. Хаск засунул в него руку и вытащил прибор, похожий на отвёртку, хотя на вид и не имевшую металлических частей. После этого он опустился на пол - это был странное текучее движение, в ходе которого его ноги согнулись во всех трёх суставах, а передняя рука упёрлась в пол. В конце концов он оказался лежащим на полу на своей передней стороне, держа инструмент четырьмя пальцами задней руки. Он что-то им сделал, и передняя часть "седла" словно бы обмякла.
Клит бросился вперёд и схватил эту часть сиденья, прежде чем она опрокинулась на Хаска.
Хаск поднялся на ноги.
- Удобно? - спросил он.
Клит уселся на сиденье боком, опершись спиной об оставшуюся боковину. Улыбнулся Фрэнку.
- Не шезлонг, конечно, но гораздо лучше.
- Когда вы планируете отправляться? - спросил Фрэнк Хаска.
- Как только Клит будет готов.
- Я могу взять видеокамеру? - спросил Клит, указывая на лежащую на полу сумку с оборудованием.
- Да.
- Тогда я готов, - сказал Клит.
Фрэнк покинул аппарат, и дверь воздушного шлюза закрылась за ним.
Было три часа дня. Небо было исчерчено инверсионными следами: десятки самолётов, принадлежащих правительственным службам и СМИ, бороздили небо в надежде увидеть корабль пришельцев. Море было довольно спокойно; волны мягко хлопали о борт "Китти Хок".
Последние согласования были завершены. Хаск и Клит полетят на базовый корабль, заберут оттуда остальных тосоков и затем совершат посадку прямо на Ю-Эн Плаза - площади перед штаб-квартирой ООН. Они задержатся на борту базового корабля - словарного запаса Хаска не хватило, чтобы объяснить, с какой целью - так что их не будет примерно двадцать часов.
Тем временем Фрэнка на сверхзвуковом истребителе доставят с "Китти Хок" прямиком в Вашингтон, где он встретится с президентом, который уже и так был не в духе из-за того, что встреча с пришельцами произойдёт не на лужайке перед Белым Домом, как в фантастических фильмах пятидесятых, а в ООН. Затем они оба полетят в Нью-Йорк; туда же подтянутся и лидеры остального мира. В целом Фрэнк был доволен: человечество в ситуации первого контакта показало себя лучше, чем он ожидал.
Посадочный модуль пришельцев поднялся над полётной палубой; тёмно-зелёный корпус отчётливо вырисовывался на фоне бледно-голубого неба. Фрэнк махал ему вслед, пока он поднимался всё выше и выше. В воздухе кружили два F-14 - для охраны и ради возможности понаблюдать инопланетный корабль в полёте.
Клит, сидя внутри него, записывал всё на видеоплёнку. К сожалению, трансляция в реальном времени была невозможна - посадочный модуль был экранирован от радиоизлучения, так что Клит не мог изнутри ни с кем связаться, а подключить его камеру к коммуникационному оборудованию тосоков не было никакой возможности.
Хотя четыре зеркальных квадрата вокруг носа корабля действительно оказались окнами, Клит обнаружил, что гораздо лучший вид открывается с его внутреннего стенного дисплея. Корабль поднимался всё выше и выше; поверхность Атлантического океана пропадала внизу, а небо быстро меняло цвет, становясь сначала синим, потом фиолетовым и, наконец, чёрным. Скоро Клит смог рассмотреть восточное побережье Центральной Америки, а потом и западное побережье Африки. Его в буквальном смысле трясло от восторга - он хотел побывать в космосе всю свою жизнь, и вот сейчас это случилось! Адреналин растекался по сосудам, и когда он заметил собственное отражение в поверхности экрана, то обнаружил у себя на лице широчайшую улыбку от уха и до уха.
Аппарат продолжал подъём и скоро пересёк терминатор, очутившись над ночной стороной Земли. Наверху ровным светом горели недвижимые звёзды; внизу мерцали, перетекая друг в друга, созвездия городских огней.
Скоро корабль вышел на орбиту, и невидимая рука прекратила прижимать Слита к креслу. Он обнаружил, что утратил вес, и его сердце застучало от возбуждения ещё чаще.
А потом перед ними, паря в пустоте, возник он.
Базовый корабль.
Он был по-настоящему громаден. Он был почти совершенно чёрен, и его было трудно разглядеть на фоне чёрного неба. Он как будто бы имел форму дубинки: грушевидный обитаемый модуль на одном конце и что-то похожее на двигатель на другом. То, что двигатель и обитаемый модуль были разнесены так далеко, навело Клита на мысль, что двигатель наверняка ядерный. Нужно будет заставить коллег пересмотреть все фотопластинки, отснятые за последний год или около того: во всей вероятности, корабль пришельцев приближался к Земле кормой вперёд. Большинство проектов межзвёздных кораблей, о которых слышал Клит, предполагали непрерывный разгон в течение половины полёта, разворот кормой вперёд и непрерывное торможение до тех пор, пока цель не будет достигнута. Астрономы вполне могли зарегистрировать выхлоп двигателя межзвёздного корабля на этапе торможения - и по его спектру многое узнать о тосокских технологиях.
Хаск сказал, что их планета имеет немного бо́льшую гравитацию, чем Земля, но на базовом корабле сейчас, разумеется, царит невесомость, хотя во время полёта постоянное ускорение создавало ощущение нормальной силы тяжести.
Клит всё ещё не мог прийти в себя. Полёт в космос сам по себе мог бы считаться величайшим событием в его жизни, а в комплекте с настоящей внеземной формой жизни превращался в нечто невообразимое. От неконтролируемой улыбки у него начали болеть щёки, и голова определённо начинала кружиться.
А ещё невесомость! Боже, это было в точности, как рассказывали Армстронг и другие астронавты. Однажды для своего шоу на канале "Пи-би-эс" Клит летал на "тошнолайнере" - самолёте KC-135, в котором NASA готовит астронавтов к невесомости. В тот раз тоже было здорово, но сейчас - потрясающе!
Полёт в космос.
Пришельцы.
Звездолёты.
Он прошёл большой путь из своего бедняцкого посёлка в теннессийских холмах.
Он был известен, знаменит, богат, регулярно появлялся в "The Tonight Show".
Но он всегда говорил, что обменяет всё это на возможность полететь в космос, или за возможность узнать наверняка, что жизнь существует где-то вне Земли.
Клит угадал правильно: посадочный модуль был полностью автоматизирован; Хаск ни разу не прикоснулся к консоли управления. Однако пока они маневрировали вокруг грушевидного вздутия на конце дубинки, Клиту кое-что бросилось в глаза. Хотя и трудно было судить, как могут, а как не могут выглядеть продукты тосокских технологий, но одна из секций корабля явно выглядела повреждённой. Клит указал на неё.
- Да, - ответил Хаск. - Удар, когда входили в систему вашей звезды. Не ожидали так много мусора по краям.
- Как далеко? - спросил Клит.
- Примерно пятьдесят радиусов орбиты Земли.
Клит кивнул. Пояс Койпера - источник комет с орбитальными периодами меньше двадцати лет.
- Повреждения тяжёлые?
- Можно починить, - ответил Хаск. - Нужна ваша помощь.
Клит ощутил, как его брови полезли вверх.
- Конечно. Уверен, мы будем рады помочь.
Посадочный модуль продолжал сближение с базовым кораблём, который имел, по оценкам Клита, около трёхсот метров в длину. Если бы его корпус отражал больше света, его бы можно было легко разглядеть с земли. стыковаться
Наконец, корабль застыл на корпусе звездолёта, пристыковавшись непосредственно за грушей обитаемого модуля; Клит расслышал лязганье стыковочных механизмов. Никаких тебе ангаров со створчатыми воротами, как на "Энтерпрайзе". Клиту эта деталь всегда казалась неправдоподобной - это ж сколько воздуха пришлось бы перекачивать туда-сюда. Ещё три посадочных модуля - два таких же, как тот, в котором они сейчас находились, и один подлиннее и поуже - также были пристыкованы к корпусу звездолёта. Один стыковочный узел был пуст.
- Этот запасной, или был ещё один корабль? - спросил Клит.
- Был ещё один, - ответил Хаск. - Выбило ударом; не смогли вернуть.
Хаск проплыл вперёд, и обе двери шлюзовой камеры раскрылись, открыв взгляду внутреннее помещение звездолёта. Освещение было жёлто-белым и довольно тусклым. Если цвет освещения соответствует цвету их солнца, то они должны происходить из системы звезды класса G. В ближайших окрестностях Солнца, помимо его самого, таковыми были Альфа Центавра A и Тау Кита.
Внутри звездолёта было прохладно - наверное, не больше пятидесяти градусов по Фаренгейту. Невесомость пьянила. Клит несколько раз перекувыркнулся в воздухе на глазах у Хаска; пучок щупалец у него на голове колыхался как-то по-особому, возможно, свидетельствуя о весёлом настроении. Однако Хаск тут же поплыл вдоль по коридору, и Клит последовал за ним, пытаясь маневрировать, одновременно следя за экраном своей видеокамеры. Раз тосоки провели в космосе двести одиннадцать лет, то Клит ожидал, что их звездолёт окажется просторным внутри, однако здесь, похоже, вообще не было открытых пространств, да и остальных тосоков нигде не было видно.
- Где остальные? - спросил Клит.
- Сюда, - сказал Хаск. Каждые несколько метров он мягко отталкивался от стены задней рукой и двигался почти равномерно. Бло очевидно, какая сторона коридора служит полом, а какая - потолком, когда включены двигатели: на потолке через равные промежутки были укреплены круглые источники жёлто-белого света. Между ними были маленькие и тусклые оранжевые лампы; Клит подумал, что это, возможно, система аварийного освещения.
Пол был покрыт чем-то, что Клит поначалу принял за очень ворсистый ковёр, но когда упёрся в него рукой, чтобы оттолкнуться, понял, что то была какая-то растительность с фиолетовыми листьями. Не трава; скорее это напоминало мягкую кухонную мочалку. В голове Клита мелькнули возможные версии: растительное покрытие отвечает за очищение воздуха от углекислоты или других газообразных отходов и насыщение его кислородом; что это для тосоков источник пищи; что им просто нравится ходить по нему босиком. Хотя он и не знал ещё почти ничего о психологии тосоков, но, очевидно, что им им пригодилось бы всё, что способно помочь пережить двухсотлетний перелёт.
Наконец они добрались до помещения, куда вёл его Хаск. Дверь открылась, и наружу вырвались клубы тумана и поток воздуха настолько холодного, что Клит покрылся гусиной кожей. Как бы объектив камеры не запотел, подумал он.
Внутри крошечного помещения находились шестеро других тосоков, пристёгнутые к специальным платформам и почти полностью укрытые красными пластиковыми одеялами. Две платформы были пусты, одеяла с них убраны; одна, по-видимому, принадлежала Хаску, другая - восьмому, погибшему, по словам Хаска, члену команды. На пустых платформах Клит разглядел желоб, идущий вдоль всей их длины, в который помещалась рука. Клит не мог сказать, лежат ли другие тосоки на "груди" или на "спине"; до сих пор единственным замеченным у Хаска различием между ними было внутреннее устройство рта, цвет глаз и более развитая передняя рука, а у этих спящих глаза и рты были закрыты, а руки спрятаны под одеялом.
- Что они делают? - спросил Клит.
- Спят, - ответил Хаск.
Все сразу? Наверняка ведь должны быть какие-то вахтенные, или…