* * *
Редакция популярного городского еженедельника "Суббота и воскресенье" ютилась под крышей четырехэтажной конторы еще дореволюционной постройки. Изначально вся постройка и окружающие ее кирпичные гаражи были винокурней, потом стали пивзаводом, а в последние годы гаражи снесли, здание признали памятником истории и оставили ждать плановой реконструкции, поэтому жизнь в нем теплилась только на последнем этаже, который по всем ощущениям Артёма соответствовал нормальному шестому. Он даже запыхаться успел, пока поднимался по скрипучей лестнице с критически расшатанными ступенями.
На редакционной дверной ручке висел детский молоток, рядом с которым имелась надпись готическим шрифтом: "Прежде чем стучать, подумай о последствиях". Артём подумал, нерешительно дернул дверь на себя и пока радовался, что она оказалась открытой, чуть не воткнулся коленом в стол охранника. Мрачный страж оторвал взгляд от потрепанной книги в ярком переплете и произнес сурово:
– Вы к кому? У вас назначено?
Артём замер. А действительно, к кому он? Не будешь же рассказывать привратнику, как несколько лет он почти ежедневно проходил мимо полуразвалившегося здания из красного кирпича и постоянно натыкался взглядом на золотистую табличку: "Редакция еженедельной газеты "Суббота и воскресенье". И вот решился наконец зайти. Возникла, так сказать, острая необходимость. Вернее, не совсем острая, а слегка заостренная с тупого конца. Просто захотелось поделиться информацией с человеком, заведомо не настроенным критично, который не станет панибратски хлопать по плечу, приговаривая: "Да, дружище, тебе точно того… в отпуск пора"…
– Мы с вашим журналистом договаривались. Не помню, к сожалению, его фамилию. – Артём пощелкал пальцами и для убедительности наморщил лоб. – Который самый талантливый. У него еще голос такой…
– Зябликов? – с готовностью пришел на помощь простодушный охранник.
– Да, именно. Совершенно точно, Зябликов, – радостно закивал Артём, словно был знаком с этим Зябликовым еще с прошлой жизни. – Он на месте, я надеюсь?
Страж железной двери нацепил на нос очки с мутными стеклами, снял телефонную трубку, подтянул поближе к себе потрепанную амбарную книгу, пару минут мучительно ее перелистывал, потом шарил толстыми пальцами по телефонным кнопкам, целую вечность вел с кем-то тихие переговоры, а во взгляде его читалось умиротворение от хорошо выполняемой работы.
– Проходите, Зябликов на месте. Пятый кабинет, – смилостивился наконец охранник. – В конце коридора направо нужно свернуть, потом пойдете прямо и еще раз направо.
– Не заблужусь, – заверил Артём.
Через минуту он уже заглядывал в приоткрытую стеклянную дверь, за которой сидело, уткнувшись в старые мониторы, десятка полтора девушек в возрасте от двадцати до сорока. Журналистки истязали клавиатуры молча и сосредоточенно. Не соблюдал режим тишины только Зябликов – юный, рыжий и откровенно лопоухий. Расположившись в кресле с отвалившимся колесиком, он громко разговаривал по телефону.
– Здравствуйте, – поздоровался со всеми Артём.
Стук клавиш на мгновение смолк, несколько дамочек подняли глаза и тут же опустили. Кто-то хмыкнул.
– Минуточку, – произнес Зябликов в трубку и повернулся к Артёму. – Вы что-то хотели?
– Хотел посоветоваться. Ко мне в руки попала очень интересная вещь. Вполне возможно, она и вас заинтересует…
Зябликов задержал взгляд на пухлом издании со звездами на обложке не дольше секунды, с подозрением посмотрел на Артёма и пробормотал в трубку:
– Да-да, совершенно с вами согласен. Я обязательно передам нашему редактору ваше мнение. Еще минуточку подождите, если вас не затруднит…
Артём придвинул путеводитель к журналисту, но тот отодвинулся от стола вместе с креслом, словно опасаясь подцепить заразу от глянцевых страниц.
– Да уберите вы ЭТО!
От возмущения у Зябликова даже уши покраснели.
– Вы прочтите, – растерянно произнес Артём. – Очень занимательно.
– Обязательно прочту. Я все прочту. И это тоже. Но сначала расскажите мне суть. – Зябликов нервно зевнул. – В трех словах…
Артёму нужно было сначала объяснить, как у него оказался это путеводитель, но он от волнения стал перескакивать с пятого на десятое, как старый звукосниматель на заезженной пластинке. А заметив, что скучающий Зябликов прикладывается опять к телефонной трубке и одним глазом пытается заглянуть на свою страницу в "Фейсбуке", запутался окончательно.
– Понимаете, теперь на планете Уммо один континент, одна раса и один язык, – бормотал Артём, уже не в силах остановиться. – У них тоже было, как на Земле, но они континенты сдвинули, объединили и теперь живут в едином государстве, которое мы, говоря по справедливости, назвали бы тоталитарным. Еще до рождения каждому уммиту определяют интеллектуальный потенциал и его будущее место в социуме. Общество у них делится на исполнителей и интеллектуалов. Но доходы при этом не зависят от интеллекта. Вознаграждение за свой труд все уммиты получают одинаковое, то есть никто не живет за счет других, и при этом они имеют такую науку и такие технологии, которые нам и не снились…
– Панымаю, канэчна! – Зябликов просиял от внезапной догадки и подкатил кресло вплотную к Артёму. – Это вас Гарик Генатуллин ко мне подослал?
– Какой Генатуллин? – опешил Артём. – Я сам пришел…
– А-а-а… – Журналист опять заскучал. – Тогда вы ошиблись адресом. С контактерами мы не контактируем. И давно.
– Я не контактер. – Артём даже обиделся слегка, хотя сам еще не понял на что. – Я вообще-то финансист. Я в банке работаю. Занимаюсь оценкой кредитных рисков. А с вашей газетой хотел поделиться забавной информацией. Я прекрасно понимаю, что инопланетяне – это бред. Но кто-то ведь подготовил и теперь рассылает по почте эти путеводители. А с какой целью он это делает? Удовольствие недешевое, между прочим. Обратите внимание хотя бы на качество полиграфии. Это не домашний лазерный принтер…
– Ничем не могу вам помочь, – фальшиво посочувствовал Зябликов. – Сегодня каждый второй голливудский блокбастер – про вампиров, каждый третий – про инопланетное вторжение. Для нашей газеты эта тема давно неактуальна. Попробуйте зайти в "Вечерку". Или в "Молодежку".
– А что для вас актуально? Вот это? – Раздосадованный Артём вытащил из портфеля свежий выпуск "Субботы и воскресенья" и стал методично указывать пальцем на заголовки, набранные самым жирным шрифтом. – "Канадский лось решает дифференциальные уравнения за пакет "Кириешек", "В выхлопах КАМАЗа обнаружены гормоны счастья", "Череповецкий завод развивающих игрушек "Кругозор" начинает производство говорящих фаллосов", "Японский пылесос с интеллектом устроил в квартире кровавую охоту на кошек", "Физик-ядерщик отстреливал воробьев-гомосексуалистов", "Мальчик-телепат глушил радар в аэропорту", "Группу заблудившихся школьников вывел из леса дождевой червь". Вот это для вас актуально?
– Да, – подтвердил Зябликов. – Это актуально. Заметьте, я не настаиваю на достоверности наших заметок. Я утверждаю, что они интересны нашим читателям. А про инопланетян наши читатели ничего знать не хотят. Вот когда мы все слетаем на Марс, освоим луны Юпитера, споем хором с сиренами Титана, а наши космические корабли будут бороздить просторы двух Магеллановых Облаков, тогда и приходите. А сейчас все объелись инопланетянами до отрыжки…
Растерянный Артём даже не заметил, как оказался на улице. Был почти полдень. Несмотря на начало мая, солнце припекало почти по-летнему, а со стороны Казахстана вовремя подтянулся теплый атмосферный фронт. Сняв пиджак, Артём медленно двинулся в обратную от банка сторону. Его обгоняли почти все: и чем-то сильно озабоченные мужчины в темных деловых костюмах, сжимавшие в руках бубнящие телефонные трубки, и офисные девушки на шпильках, и стайки студенток в рваных кедах и винтажных джинсах. Прокручивая в памяти две последние недели, заполненные какой-то чередой неприятностей, и незадавшийся разговор с журналистом, Артём рассеянно крутил головой по сторонам. Хотел восстановить в памяти образ журналиста Зябликова, но тот никак не собирался воедино, рассыпаясь на мелкие фрагменты: красная мочка уха, писклявый голос, бородавка на щеке с тремя рыжими волосками, запах жареной рыбы изо рта. Впрочем, нет, бородавка – это уже аберрация памяти…
Улица нырнула вниз, а Артём свернул в сторону Старой крепости. Ему вдруг мучительно захотелось чего-нибудь сладкого, мучного и очень жирного. Пристроив портфель на парапете давно недействующего фонтана, он обернулся в поисках точки быстрого питания и сразу наткнулся взглядом на выводок глянцевых девиц, призывно подмигивающих с витрины ларька "Роспечати". Тут же, на самом видном месте, была газета "Суббота и воскресенье". Артём поморщился. Он не рассчитывал на особо радушный прием, но и такого оскорбительного афронта тоже не ожидал.
– Разрешишь? – поинтересовалась броско накрашенная брюнетка в легком светлом пальто. Артём подвинул портфель на самый край парапета. Неужели им всем лавочек мало?
Женщина присела, подложив под себя журнал, и сообщила:
– Это я тебе позавчера звонила.
– Простите. – Артём насторожился. – Вы сейчас с кем разговариваете?
– А здесь есть еще кто-то? Не умничай, юноша. Меня зовут Алла. Тебя я знаю, не трать драгоценное время на реверансы.
– Мы разве знакомы?
О том телефонном звонке Артём забыл практически сразу, как только положил трубку. Подумал, что кто-то ошибся номером. Мало ли…
– Не ори! – занервничала Алла и демонстративно отвернулась в противоположную от Артёма сторону. Сейчас я уйду, встретимся на той стороне улицы, в кафе "Золотая корона"…
– Откуда у вас мой телефон? – Артём прижал к себе портфель и сделал шаг назад. Потом еще полшага. Он не любил сюрпризы.
– Неважно! – категорично заявила Алла. – Не морочь мне голову, юноша, иди и займи столик на веранде. Мне закажи зеленый чай с жасмином. И не вздумай убегать. Я многое про тебя знаю. Где работаешь, где живешь да и с кем живешь – все знаю. Напомнить твой домашний адрес?
– Обойдусь…
Алла появилась в "Золотой короне" минут через тридцать. К тому времени Артём уже решил, что она точно подослана кем-то из его друзей, и ломал голову над вопросом, кто именно для него так постарался. На вид Алле с одинаковым успехом можно было дать и сорок, и тридцать, и пятьдесят. Короткая стрижка, обильная, но не избыточная косметика, высокие каблуки, достаточно дорогое пальто, легкая походка.
– Видел бы ты себя сейчас со стороны, юноша. – Алла рассмеялась, нацедила в чашку уже остывший напиток и сняла наконец массивные черные очки. – Закажи себе две порции текилы.
– Почему вы мне все время хамите? Кто вы такая? – Артём опять почувствовал сильное раздражение.
– Считай, что никто. Неприкаянный призрак в тумане твоей никчемной жизни.
– В смысле?
– А ты в смыслы не вникай. Я просто понять хочу. Вот почему повезло именно тебе, юноша? Впрочем, ты можешь не отвечать. Просто дай мне свой ваучер. Не напрягайся, не навсегда. Я хочу только взглянуть на него.
– На что именно взглянуть? – опять не понял Артём.
– Дай мне тот предмет из своего портфельчика, с которым ты пристаешь ко всем, кому он абсолютно неинтересен. Если бы ты знал, как чудовищно несправедлива жизнь, юноша. Хотя о чем вообще я? Ваше шакалье поколение реальной жизни и не видело никогда. Вы же родились в питомнике, а потом вас сразу отдали на воспитание в цирк…
– Вы имеете в виду путеводитель?
– Путеводитель? – Алла презрительно фыркнула. – Хорошо. Пусть твой ваучер будет путеводителем. Почему бы и нет? Только осторожнее его передавай, под столом. Не светись.
Любопытство перебороло раздражение.
Артём выудил из портфеля глянцевый том, передал его Алле, и пока она торопливо перелистывала тонкие страницы, сделал пару глотков из своей чашки. Чай по вкусу напоминал настой соломы. И запах у него, как у дешевого одеколона. Совершенно непонятно, почему в "Золотой короне" такой ценник…
– Надо же. – Алла замолчала, уставившись в одну точку. – Да, это ваучер. Не подделка. Веришь, не могу найти ни одной внятной причины, по которой они выбрали именно тебя…
– Могу подарить его вам, – неожиданно для себя предложил Артём.
– Дурак, – скривила губы Алла. – Ваучеры бывают только одного типа – именные. Прости, я немножко расстроена…
– Даже не знаю, что и сказать. – Артём криво усмехнулся. – Может, и мне нужно для порядка извиниться?
В кармане у него зазвучал рождественский колокольный перезвон, означающий, что трубку нужно взять немедленно. Вызывала жена.
– Слушаю тебя, любимая! – Артём привычно соорудил на лице восторг и сосредоточенность, как будто супруга могла его не только слышать, но и видеть.
– Ты где?
– А где я могу быть? На работе, конечно.
– Тёма, я хоть и тупая, но совсем не слепая. Моя маршрутка сейчас проехала мимо той "Золотой короны", где ты развлекаешься со своей шалавой. У нее короткая стрижка, темные волосы и что-то светлое типа плаща. Давно у вас ЭТО?
– Даша, ты только не подумай… я не… вот же блинный день!
Артём охнул и согнулся, ощутив сильный укол в правом подреберье.
– Тёма, ответь мне только на один вопрос. Я хочу знать, давно ли у тебя связь с этой женщиной. Скажи только: "да" или "нет".
– Нет, – выдавил из себя Артём. Алла мельком взглянула на его покрасневшее лицо, вернула под столом глянцевый буклет со звездным небом на обложке, небрежным жестом поправила прическу и пошла к выходу своей легкой походкой.
У Артёма было еще много вопросов, но не хватило сил ее остановить…
* * *
Уммиты появились на Земле двадцать восьмого марта 1950 года. Их разведчики опустили свой челнок на пустынном плато в горах Верхнего Прованса. Произошло это ровно в четыре двадцать по Гринвичу. Из полупрозрачной сферы вышли, улыбаясь, трое мужчин и одна женщина, все они были высокие, светловолосые и голубоглазые, а когда их челнок бесследно растворился в сером холодном воздухе, уммиты спустились пешком в долину, в ближайшей деревне взяли такси до Марселя и затерялись среди людей. В течение следующих десяти лет уммиты никак себя не проявляли, тщательно изучали быт и нравы землян – гостям, практически не отличающимся от хомо сапиенс, вести тайную деятельность было нетрудно, – а в начале шестидесятых люди вдруг стали получать от них письма. На английском, французском и испанском языках.
Письма уммитов приходили в те годы ко многим. В том числе к известным европейским ученым. Во Франции пик уммитских посланий пришелся на период с 1962 по 1967 год. В 1965-м поток писем обрушился на Испанию и с разной интенсивностью продолжался вплоть до смерти генералиссимуса Франко. В Великобритании уммитские письма пришлись на очень непростое для страны время – с 1971 по 1973 год, когда к власти ненадолго пришло правительство консерваторов и потерпело очередное поражение. Впрочем, уммиты не отправляли свои послания направо и налево, они были осторожны в выборе респондентов, отдавая себе отчет, что далеко не все люди адекватны.
О чем писали уммиты? Да обо всем. Рассказывали о своей цивилизации, о происхождении Вселенной, о времени, о перспективных технологиях, о научных открытиях. Предупреждали об ошибках, которые люди совершали без конца и до сих пор совершают. Есть основания предполагать, что именно уммиты подтолкнули развитие земной компьютерной техники, а также технологии сотовой связи и глобального позиционирования. Но при этом уммиты довольно часто и вполне сознательно подмешивали в свои послания грубую ложь. Видимо, так они пытались сбить "со следа" чересчур активных исследователей. Присылали, например, снимки своих межзвездных кораблей, а на этих фотографиях даже слепой мог разглядеть ниточки, на которых были подвешены к потолку макеты из папье-маше.
Ни одной достоверной фотографии, кино– и видеосъемки уммитов не сохранилось. Остались только рисунки людей, сделанные по их описаниям. Да и все многочисленные свидетельства встреч землян с уммитами оказались впоследствии фальшивками. Был лишь один реальный случай, когда люди действительно могли опознать гостей из другого мира. В числе сотни пострадавших от террористического акта, который устроили в 1974 году в международном аэропорту Барселоны боевики-баски, были, как утверждают разные источники, двое гостей с планеты Уммо – мужчина и женщина. Но их тела успели исчезнуть из анатомического театра госпиталя Святой Терезы еще до того, как спохватились патологоанатомы…
В публичную сферу уммитов ввел в конце семидесятых годов французский физик и философ Жан-Пьер Летти. Хорошо известный в научных кругах как фундаментальный ученый, изучающий проблемы космологии, Летти долгое время работал в Национальном центре научных исследований, опубликовал несколько книг и множество статей в серьезных научных журналах, и многие его коллеги прочили ему даже выдвижение на Нобелевскую премию. Все в корне изменилось, когда Летти опубликовал свою скандально известную книгу "Исследования инопланетян, живущих среди нас", в которой сделал взбудоражившее научную общественность заявление о значительном количестве открытий в физике шестидесятых и семидесятых, "навеянных" письмами уммитов.
Летти утверждал, что и сам пользовался "подсказками" во время работы над своими самыми знаменитыми статьями (они были опубликованы в конце восьмидесятых в журнале "Физикал ревью"), в которых настаивал на пересмотре теории Большого взрыва, исходя из вероятности, что скорость света является не постоянной величиной, а изменяется с течением времени. Естественно, научное сообщество к откровениям Летти о степени участия уммитов в реформировании научной парадигмы отнеслось весьма скептически. Его обвинили в глупой мистификации. Но в своем интервью журналу "Пари Матч" ученый заявил, что отрицательное мнение коллег его не смущает. Его уже столько раз принимали и за маньяка, и за мистификатора, и за сумасшедшего, что он давно к этому привык. А факты говорят о том, что письма уммитов, с которыми он ознакомился за пятнадцать лет, вовсе не похожи на мистификацию.
По словам Летти, его поддерживали и поддерживают настоящие, непредвзятые ученые. В частности, русский академик и лауреат Нобелевской премии Андрей Сахаров. И хотя в воспоминаниях Сахарова об уммитах впрямую речь нигде не идет, но разве не странно, что в 1967 году советский секретный академик-ядерщик вдруг заинтересовался космологией. И даже озвучивал в редких статьях свои совершенно фантастические на тот момент концепции зеркальных миров, асимметричной Вселенной, баланса вещества и антивещества, которыми он занимался, будучи уже низвергнут с ядерного Олимпа в старшие научные сотрудники Института имени П.Н.Лебедева. Советские физики-прикладники немного подумали и решили считать концепции Сахарова причудами гения, поскольку никакой прикладной выгоды они не содержали.