- Ну…. мы же Хрущеву не будем писать? - Заикнулся я.
И незамедлительно получил леща, зато дедуля успокоился. И действительно, жалобу составили быстро, по всем юридическим правилам, с подробным описанием нарушаемых работниками органов статей УК УССР нового издания. Я, лично, ее распечатал в четырех экземплярах, заслужив молчаливое одобрение дедов. В прокуратуру поехали на нашем москвиче, где сдали первый экземпляр жалобы дежурному под запись в журнале. Остальные экземпляры жалобы дед оставил себе.
Однако, нам обоим было ясно, что продолжение последует и оно не замедлило состояться. Родителей нашей семерки пригласили к начальнику горотдела милиции Ялты. Без повесток и вежливо, но это было предложение от которого нельзя отказаться. Вот, как дедуля описывал мне этот визит:
- Пришли мужчины, кроме Нины Андреевны. Полковник, принял нас в своем кабинете и рассадил за столом для совещаний. А сбоку от его стола присели двое - одного ты знаешь, следователь, что вытащил тебя из прокуратуры, а вот второй явно из старших братьев, из КГБ. Начальник, долго рассказывал про переходной возраст и влияние криминальной окружающей среды на молодое неопытное поколение. Лил воду. - Рассказывал дед. - Тогда я его прямо спросил, объясните в чем обвиняют моего несовершеннолетнего приемного сына. Ведь я имею на это право, несмотря на интересы следствия. Вот здесь он и припух. А добил его отец Вала, когда спросил, мол неужели следствие уже ведется и против его сына? Естественно этот вопрос был задан и всеми остальными родителями.
- И что по существу?
- А по существу, анонимный донос в прокуратуру на злостного браконьера вовлекающего в свой преступный промысел несовершеннолетних. Явно, что стучал дятел из порта, но из дальних - он твоего возраста не знал.
- Вот прореха… и еще кагебист… А мне визу во Францию, на соревнования, открывать должны.
- Сворачивайтесь Мыкола, - сказал дедуля, - но спокойно и не торопясь.
- Да уже месяц, как затихли. Сам знаешь, а ведь точно будут за мной присматривать. Я это понимаю - слишком уж обделался Красильников, а он свой.
- Вот- вот. Поэтому никаких резких движений делать не нужно. А по сути, нам дали немного подработать и то хлеб, - добавил деда.
- Ну чуть-чуть еще будет можно, как считаешь дедуля?
- Я тебе сказал, постепенно сворачиваться до нуля. В этом году никаких базаров, развозов и санаториев, а где-то до твоего отъезда в Одессу, на экзамены, обнулить все полностью. Когда ты уедешь ребята могут опять развернуться. Потихонечку. А Нина Андреевна может работать, ее портовская рыболовецкая бригада поддержит, к тому же не все рыбаки - браконьеры. Ну ты понял? Потихоньку, полегоньку. На коньячок заработаете. - И дед ухмыльнулся, - прокуратуре.
Вот за это я очень уважаю дедулю, он всегда со мной говорит, как со взрослым. Всегда, даже когда по полу соплями возил. А люблю я его - ни за что. Просто так люблю - за то, что он есть.
Спросил парней:
- Парни, большие проблемы с родичами из-за вызова в лягавку?
- Мама спросила, вы правда браконьерствуете? А отец ей сказал, что по-другому, на их бревне, приличной рыбехи не поймать. Все, что можно нам запретил. Закатал нам по подзатыльнику и назначил месяц принудительных работ по уборке квартиры. До ремня не дошло. - Отчитались братаны Нудельман.
- Отец сказал, что если я буду поступать в военное училище, то характеристику с места жительства будет отслеживать тот дядя, что сидел у полковника. А он слышал мою фамилию и запомнит ее. Я принял это к сведению, вместе с нарядами вне очереди на весь год. - Отрапортовал Санек.
- Отец посоветовал почаще пригибаться, мол полетело дерьмо. И это все, он мне верит, - твердо сказал Вал.
- А мне просто посоветовали быть осторожным и следить за Димкой. Этот художник может влезть куда угодно. Вот и сейчас, у него в голове только работа над заказом Сурена Оганесовича для малого зала ресторана, - доложил Костян.
- А вот насчет Димы, ты неправ. Отныне это будет наш не убиенный козырь и его мы будем разыгрывать, - озадачил я парней.
На общем сборе, заготконторы "Наше дело" решили:
- В рыболовецкую бригаду, даем ноль.
- По заказам работаем - только от нашего ларька. Пусть дедуля всех своих корешей переключает на Нину Андреевну. Веньку с базара убрать. Категорически.
- В "Причал", дачу снижаем. Понемногу, но неуклонно.
- Санек, Вал и Димка с лова снимаются. Так, для души подергать - могут выходить разок в недельку. В основном работают на переработке. Процентный объем переработанной рыбы можно будет увеличить.
- Миха и Веник выходят на лов по очереди. Нужно же показать, что их отец отреагировал на вызов в милицию. И у меня для всех нас намечается другое дело. А серьезную рыбу, мы обеспечим с Костяном. Пусть думают кто кого вовлекает в преступный промысел, - и мы с Костяном, два несмышленыша авантюриста, засмеялись.
- А теперь важное, - продолжил я, - лесничество организует расчистку гари после летнего пожара в Симеизе, это район Голубого залива. Сведения из первых рук, от Доцента. Вижу у Димы глазки то загорелись, высказывайся.
- Парни там много реликтовых деревьев можжевеловых пород, из них можно делать многочисленные поделки. Они обладают лечебными свойствами, а сама древесина не гниет, крепкая, с красивой фактурой и разной текстурой, - восторженно заголосил Димон, - кроме того эти деревья под охраной государства. Их не разрешается вырубать. Категорически.
- Так они же сгорели, - заметил прагматик Вал.
- Да нет, в том то все и дело - они обгорели и их нужно выкорчевывать под весеннюю посадку. - сказал я, - и никто не возразит если мы выкупим лучшие образцы с лесосклада. По цене не кондиции.
- Понятно, а потом у нас есть художественный - Димон и технический - Дмитрич руководители, - подхватил Вал, который быстро все понимал.
- И куча подсобных рабочих, желающих получить денежку за свой нелегкий труд, - сказал Саня.
- А как же сбыт? - Веня ухватил сердцевину проблемы. - Нам нельзя светиться.
- Венечка, а на что твои друзья с ножиками. Помнишь таких? - подвел итог я.
- Точно, мы выйдем к ним с предложением, от которого они не смогут отказаться, - заржал Костян.
Жизнь продолжалась…
К началу весенних посадок мы выкупили всю выкорчеванную древесину можжевеловых пород, даже горелые ветки. Дедуля запустил дезу, как родители наказали несмышленышей за нехорошие дела тяжелым и грязным трудом на выкорчевке и все остались довольны. Деловую древесину сложили для просушки в построенный сарай, а тонкие ветки пустили на копчение мелкой ставридки.
Оганесович прибежал к нам через день, все-таки агентура у него работала очень эффективно.
- Парни, я думал мы друзья, - начал Шеф с упреков, - а вы прибрали весь можжевельник себе. Я маленькие веточки добавлял для копчение, а вы… ассигнации жжете. Ни себе, ни людям.
- Вот с этого момента давайте подробнее, - включился Веня, - мы всегда готовы помочь хорошим людям. Но вы понимаете, уважаемый, не себе в убыток.
И понеслась… торговля в которой Веню принимали всерьез даже базарные завсегдатаи. Конечно это была подколка, даром отдали нужное количество Оганесовичу… почти.
Летом, рынок изделий из можжевельника был нами монополизирован, вернее цыганами. Они распространяли браслеты, ожерелья, подвески с забавными фигурками, шкатулки… по всему побережью Крыма. Однако, чтобы насытить рынок, они постепенно начали изготавливать изделия на стороне, лишая нас монополии. Но мы к этому были готовы и в конце августа отдали им остатки древесины за хороший процент. Цыгане… все равно обманут, а пенки мы сняли.
Глава 7. В глазах опилки, слезы из под век…
Ялта. Август 1962 года - июнь 1963 года.
За это лето и Димону, и нам изрядно надоел однообразный выматывающий труд на деревообрабатывающих станках. Резка, обточка, шлифовка, полировка, выявление текстуры, покрытие лаком, сборка… И так без конца и начала. Настоящие авантюристы, называется. А сбытчики требовали все больше и больше изделий, их не интересовало насколько оригинальными и добротными они будут. Ненасыщенный рынок сжирал все. Поэтому мы и сошли с дистанции гонки: не тот размер нашей шарашки и уровень нашей жадности. Если раньше мы узнали, как можно сорвать добротный куш посредством козырных знаний и риска, то теперь прочувствовали на своем горбу, как приходится зарабатывать тяжелым и нудным, ежедневным многочасовым трудом. Это нам не понравилось и даже очень приличный заработок совсем не вдохновлял на трудовые подвиги. Поэтому мы подумали, посовещались со старшими товарищами и передали большую часть станков, с сопутствующий технологией, православной церкви. На них, в своем хозяйстве, служители Господа поставили на поток производство четок, крестов и других атрибутов культа. Ведь можжевельник - святое дерево, а посредником между нами и Богом выступил молодой и энергичный диакон собора Святого Александра Невского отец Пафнутий.
Тем не менее, я открытым текстом довел до сознания ребят, что останавливаться не стоит и грядут новые трудовые подвиги в нашей молодой жизни. Лично для нас хорошие, но говорить об этом пока рано.
У моего соседа Павла Тарасовича, старшего научного сотрудника севастопольского Морского Института, всегда собирались очень интересные люди, вот с одним из них я у него и познакомился. Семен Михайлович Белкин, сотрудник симферопольского Института минеральных ресурсов АН УССР, а если проще - фанат камня. О минералах и их месторождениях он знал очень многое, а о месторождениях в Крыму - практически все. К концу августа он собирал экспедицию на Карадаг, где у Морского института была исследовательская станция и поэтому агитировал на совместную работу нашего Доцента.
- Привет Николай. Сеня, не дадут тебе никакого плавсредства в нашем институте и не надейся и мне не дадут. Под любые письма, даже от Господа Бога, - поздоровался со мной Павел Тарасович и продолжил разговор с собеседником.
- Как же так, мне как раз нужно исследовать разломы скал Карадага со стороны моря. Сверху к ним и долго, и трудно подобраться, даже более опытному альпинисту чем я. Для этого будет нужна квалифицированная команда, минимум, человек в пять. - Огорчился тридцатилетний, жилистый, будто просушенный черноморский бычок, мужчина.
- А в чем дело, - с непосредственностью подростка влез в разговор я.
- Ты, как раз вовремя. Познакомьтесь, это Семен Михайлович - геолог. А это мой сосед - Николай и кстати моряк. Ты не смотри на его возраст, он три года работает в порту на морском буксире.
- Рад знакомству, очень жаль, что вы не сможете мне помочь по своей специальности.
Мне все лето хотелось чего-нибудь такого… большого, а здесь прозвучало это сладкое слово - экспедиция и я решился.
- Почему не помогу, у нас есть вельбот с навесным двигателем. Можем на веслах идти и под парусом - маневренность с экономией, так сказать.
После этих слов, Сеня стал наш с потрохами и был готов обещать нам все: кисельные берега, молочные реки и даже златые горы. Но я вернул его на грешную землю, в результате чего мы договорились, что семь крепких парней устраиваются рабочими в экспедицию на полевые геологические изыскания. Из них, пятеро прибывают на исследовательскую станцию Карадаг своим транспортом, вельботом, а двоих он возьмет из Симферополя. И больше никого не нужно, так как вельбот на шесть распашных весел с рулевым и одним пассажиром - это норма. Бензин для движка, кормежка, ночлег и все формальности связанные с работой за Сеней, а за нами вельбот и доблестный труд на море и на суше.
Работа нам предстояла сложная… Она была для таких отмороженных отморозков, которыми были мы, во главе с главным отморозком - Сеней Михайловичем. Через пару дней мы обращались к нему по имени или только по отчеству и на ты, как одинаково больные на голову. Поначалу все было красиво и пунктуально… Прошли вдоль побережья и определились с участками откуда нужно взять образцы пород. Причем Сеня очень горевал, что нет возможности взять образцы с подводной части разлома, хотя бы на глубине метров в пятнадцать. На что мы только ухмыльнулись в душе, так как в заначке у нас имелось четыре "забитых" баллона для акваланга. Далее, мы нашли самые подходящие точки высадки, расположенные рядом с нужными разломами. После этого Сеня, визуально, наметил маршрут от точки высадки до участка изысканий и необходимые для его прохождения средства. Кроме этого, мы все свободное время тренировались в высадке двух человек на нижние скальные полки начала маршрутов, а это была непростая и опасная задача. Даже небольшое волнение не позволяло десантироваться на скалы. Подходили к берегу только носом и двое ребят были с баграми на страховке. Обязательным условием высадки стал штиль или легкое волнение и хорошо, что погода нас баловала. После высадки Сеня готовил переход до нужного участка - вбивал крючья, навешивал веревки, если это было необходимо, а Саня его страховал. Наш друг был единственным, из всех нас, кто имел понятие об альпинизме, так как вместе с отцом совершал горные маршруты второй категории сложности и вообще был бибизьян. Так его называл Веня за умение подтянуться на одной руке, чему страшно завидовал и не только он.
Один-два дня ребята работали по несколько часов на участке, а мы оборудовали высадку на вторую точку. Забрасывали туда снарягу и инструмент и все время были готовы снять ребят со скалы, кроме того спускались под воду за образцами для Сени. В тайне от него. Почему не сделать сюрприз хорошему человеку.
Выходили в ночных сумерках перед рассветом, а возвращались на станцию до полудня. Больше работать на скале не позволяла жара и у Сени с Саней начинала накапливаться усталость. А это было чревато… После обеда дожидались, когда спадет пик жары и выходили на геологические изыскания, а точнее на промысел - добывать минералы. Дима готов был заниматься этим днем и ночью, нужно было только видеть, как он гладит розовый или оранжевый сердолик, рассматривает узорчатый агат или застывает над щеткой аметиста. Парень попал, он не отходил от Сени и засыпал его вопросами на которые тот, с видимым удовольствием, отвечал. Родственные души нашли друг друга, именно на это я и рассчитывал. А как они, понимающе, обменивались с Сеней взглядами, чуть не облизывая очередной красивый образец… Это была песня или картина маслом. Когда мы вернулись в Ялту, после завершения экспедиции, всем уже было ясно, чем мы будем заниматься в курортное межсезонье. С Семеном Михайловичем расстались друзьями и пообещали постоянно поддерживать связь, а когда Дима передал ему кассу с набором подводных образцов и полным описанием: где, что и… на какой глубине. Он расчувствовался.
- Ребята вы не представляете всей ценности своего подарка, - восторженно вещал он. - Это кандидатская диссертация и… докторская моему начальнику, - уже не так бодро закончил он.
- Сеня, это твои заморочки, а мы мимо проходили. Но за тебя мы рады.
Вот таким образом мы заручились поддержкой лучшего знатока минералов Крыма. Настоящего и опытного практика от минералогии.
Во весь рост встала проблема инструмента для обработки минералов. Если идти на поклон в Худфонд или к его работникам, это была гарантия засветиться перед всем полулегальным мирком работающих с полудрагоценными и поделочными камнями. Среди местных специалистов бижутерии существовала жестокая конкуренция. Они исправно стучали даже друг на друга, а уж донести на посторонних людей лезущих в их персональный садик огородик - считалось и вовсе благим делом. Однако был человек, который мог навести мосты сотрудничества с далекой Арменией, где с полудрагоценными и поделочными камнями работали давно и успешно.
Еще по пути из Коктебеля, мы очень удачно половили рыбку и поэтому на встречу с Суреном Оганесовичем я явился во всеоружии, можно и так сказать.
- Вижу явилась пропажа, а то что у партнеров план не выполняется - вам наплевать и растереть? - начал с упреков Шеф.
- Сурен Оганесович, вы знаете ситуацию. Не буди лихо… не так ли?
- Понимаю я все, но начался золотой сезон. Сентябрь, дети в школу пошли и сейчас прибывают богатые люди. Прилетают не поплавать, позагорать, а потратить деньги и себя показать. Понимаешь?
- Это так и ребята уже отгружают вам улов. Заметьте, мы серьезно рисковали и только ради нашей дружбы.
После этих слов, нам пришлось прерваться где-то на часок, зато дальнейший разговор пошел совсем по другому сценарию.
- Говори, что нужно, все сделаю как для родственника. Верно говорю.
Ну что же, родственник так родственник, поэтому я передал Шефу наш расширенный список необходимого и с удовольствием смотрел, как увеличиваются его глаза. И только - твердый орешек, Оганесович.
- Я даже не говорю, что эти позиции очень трудно выполнить, но ты представляешь сколько это стоит?
- Не дороже денег, Сурен Оганесович, мы с этим давно определились. Не так ли?
- Хорошо, Николай. Буду работать по твоему заказу, - пообещал Шеф, - но за свой труд я с вас потребую не деньги.
- Душу, свободу и родину не продаем, - в шутку сказал я. Почти в шутку.
- На это я не претендую, обижаешь. А вот изделие, нужное мне для подарка большому человеку, я с Димой обговорю.
- Сурен Оганесович, лишь бы он справился, а так мы для вас… Ну понимаете.
Шеф понимал и наш летний заработок очень прилично похудел, но это стоило того, что он нам достал. Алмазный инструмент: отрезные круги, планшайбы, шлифовальные круги, алмазный абразив, шлифовальные порошки и пасты, реактивы и специальные материалы, кожа… И венцом всего была отлично выполненная, не заводского изготовления, делительная головка для огранки кристаллов. Это все нам стоило не одну тысячу. Станки, инструмент для пайки, тигельные печи для плавки и литья металлов мы сделали сами или купили через Сеню, как и другую попутную мелочевку.
Веня с Костяном все осенние каникулы и еще прихваченные пару недель, стажировались в Армении у друзей, друзей Оганесовича. Чему Нина Андреевна был очень недовольна, так как рассчитывала на их помощь по уходу за родившейся сестренкой. Хорошо, что Дмитрич понимал, необходимость этого поступка и сумел успокоить ее, объяснил возникшую ситуацию и то, что возможно решается будущее его сына.