Фамилий он не запоминал никогда. Он не принес из своего будущего ни одного имени, ни одного географического названия - из-за этого она не могла сделать точной привязки его прегрессий. Однажды он вспомнил, как смотрел программу новостей, и она уцепилась за этот эпизод: расскажите, что в мире нового…
Он не смог. То есть он очень подробно пересказал (даже голосом подражая диктору или комментатору телевидения), что вчерашнее цунами разрушило три рыбацких поселка, унесло в море одиннадцать кораблей, среди которых был прогулочный паром с пассажирами, он даже число запомнил: триста двадцать шесть. Ведутся поиски. А еще при заходе на посадку потерпел катастрофу самолет, и девяносто пассажиров и членов экипажа погибли в огне, а всеобщая забастовка, поразившая страну, продолжается, и урон экономике такой, будто была война…
Где было цунами? Где потерпел катастрофу самолет? В какой стране и когда объявили всеобщую забастовку?
Она спрашивала, она не выпускала его ладонь из своей, он говорил, говорил и, если нужно было произнести какое-то название, на пару секунд замолкал, к чему-то прислушивался, губы его шевелились, и она пыталась понять звучание слова. Она не умела читать по губам, сердилась на себя, ей казалось, что он произнес "Гонолулу", но она не была уверена…
"Он протягивает мне свою полицейскую карточку… мне страшно… Я знаю, что кого-то убил, но… я не убийца! Я никогда никого… Сейчас меня арестуют, помогите, прошу вас!"
Он наконец вышел из транса, будто проснулся после тяжелого, страшного сна. Ладонь его стала теплой, пульс замедлился, он смотрел на Леонсию и пока не узнавал, то ли все еще был в своем будущем, то ли не воспринимал настоящее, застряв где-то во вневременном пространстве.
Он действительно был в своем будущем, и это самое страшное, что могло случиться. Они начали сеанс, как обычно - с регрессии. Она погрузила Питера не в детство, а в юношеские годы, о которых он ей много рассказывал. Он вспомнил, как встречался после школы с Магдой Питерс, они любили бродить по темным улицам, это был опасный азарт, они крепко держали друг друга за руки и оба боялись, что сейчас навстречу выйдет грабитель или убийца. С ними ничего не случилось, и это, возможно, послужило причиной его разочарования - как ни странно, разочаровался он в Магде, однажды не пришел на свидание и перестал отвечать на звонки.
В погружении он все это повторил почти дословно, вспомнил даже, какой была луна, когда они стояли под аркой дома и, дрожа то ли от страха, то ли от холода, ждали, пока пройдет группа обкуренных парней.
Это было реальное прошлое, и она отправила Питера в его реальное будущее, которое он помнил.
В тот вечер она твердо решила прервать сеансы. Может, на время. Она надеялась, что на время.
"Мы, пожалуй, сделаем перерыв, - сказала она, стараясь небрежным тоном подчеркнуть незначительность события. - Может, вообще прекратим. Прошу вас только каждую неделю… Вас устроит суббота, десять утра? Приезжайте на пару минут для небольшого разговора, я запишу данные о вашем состоянии, это нужно для окончательных выводов".
"Я хотел бы продолжить, - неожиданно заявил он. - Мне нужно знать…"
"Что?" - спросила она. Он знал о своем будущем только то, что она сама считала возможным рассказать. Он воспринимал будущее эмоционально, наверняка чувствовал себя сейчас не в своей тарелке, но также наверняка не понимал причины. Почему он захотел продолжить? Из-за денег?
"Договор у нас до сентября, - сказала она, - и вы будете получать свои деньги…"
"Плевать на деньги, - неожиданно грубо прервал он Леонсию. - Я хочу знать!"
"Что?" - повторила она, зная, что он не сможет ответить. Ощущение чего-то непонятного у него, несомненно, было, но он не мог помнить о полицейских, об убийстве.
"Я хочу знать, - сказал он, - за что меня могут отправить на электрический стул".
Похоже, он сам удивился тому, что сказал. Смотрел на нее изумленным взглядом, изумление сменилось испугом, он не понимал того, что произнес. И не должен был понимать.
"О чем вы? - сказала она ровным голосом. - Сеанс был трудным, вы эмоционально устали. Сейчас вы успокоитесь, и все будет хорошо. Уже хорошо".
"Да", - сказал он неуверенно. Кажется, он пришел в себя.
Она распечатала бланк соглашения, удостоверявшего временное прекращение эксперимента, дала ему подписать и обратила внимание, как дрожали его пальцы.
"Вы спокойны", - сказала она.
"Конечно", - отозвался он.
Он должен был прийти в субботу, но не пришел. И в следующую тоже. Она позвонила, и он говорил с ней нормальным голосом, она не почувствовала напряженности, ничего невысказанного, он просто считает лишним ездить на другой конец города только для того, чтобы сказать, что все у него в порядке. "Извините, миссис Вексфорд, я больше не приду, это ведь не нарушает контракта?" Нет, не нарушает.
Больше она ему не звонила, и он не давал о себе знать.
До сегодняшнего утра, когда он вошел в кабинет и сказал: "Я пришел вас убить".
* * *
Что-то было в его словах… Что-то она слышала и упустила. Это непрофессионально. Да, она боится. Ей страшно. Но она должна вспомнить, что он сказал.
Господи… Ну, конечно.
"Месяц назад мне начали сниться сны…"
Сеансы она прекратила в апреле. Прошло три месяца. Сны ему начали сниться в конце марта. Она прервала сеансы, потому что боялась за его психику.
И еще он сказал… Ей показались странными его слова, но ужас, который она испытывала, не позволил понять услышанное.
"После вчерашнего сеанса…"
Сеансов не было уже три месяца.
- Питер, - сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно, без эмоций, знакомый ему голос, к которому он привык. Голос, вызывавший условный рефлекс - не гипнотический, но результат тот же.
- Питер, - повторила она негромко, прижав ухо к двери, чтобы лучше слышать, - какое сегодня число, Питер?
- Смеетесь? - осуждающе произнес он и что-то уронил, со стуком упавшее на пол. Что? Неважно. - Я в здравом уме. Сегодня семнадцатое июля. На часах, кстати, тринадцать двадцать, вы всегда в это время делаете перерыв, чтобы перекусить и выпить кофе.
Верно. Сегодня семнадцатое. Она подумала было… Ошиблась. Но все-таки…
- Боюсь, вам не придется больше пить свой кофе, Леонсия, - с сожалением сказал Питер. - Вчера, кстати, кофе был отвратительный. Вы торопились? Или взяли не ту банку?
Вчера? Она никогда не пила с ним кофе.
- Питер, - сказала она, - какой был по счету сеанс вчера?
Он хмыкнул. Помолчал - видимо, вспоминая. А может, соображая, почему ее заинтересовал этот неинтересный вопрос.
- Семьдесят третий. Точно. Я еще подумал, что это число совпадает с годом моего рождения. Странно, верно? С другой стороны, - рассуждал он, - ничего странного. Когда-то ведь эти два числа должны были совпасть. Неделю назад или через месяц. Семьдесят три. Боюсь, Леонсия, семьдесят четвертого уже не будет.
У нее заболела голова. Сильно и сразу. Затылок. Подскочило давление. Наверно, не меньше ста семидесяти. Плохо. Если она потеряет сознание…
Она помолчала, стараясь дышать глубоко и ровно. И вспоминать хорошее. Поездку с Карлом на озеро. С Карлом и Данни. Они катались на лодке…
- Страшно, Леонсия? - сочувственно произнес Питер. - Не тяните время. Все закончится быстро, вам не будет больно, обещаю. Когда-то я работал на бойне, недолго, меньше полугода, не понравилось, но меня научили, как заколоть корову или овцу… с овцами было проще, конечно… чтобы они не страдали, а то, знаете, Лига защиты животных… не вегетарианцы, между прочим…
Ему тоже было страшно. Он успокаивал сам себя.
- Питер, - сказала она, - вам понравился фильм "Убегающие за горизонт"? Помню, вы сказали, что пойдете, но я больше не спрашивала.
Так оно и было - в марте. Он собирался на фильм с Лиззи, девушкой, с которой за день до этого познакомился в кафе и бросил после первой же ночи, о чем рассказал во время контрольного опроса перед погружением. К концу марта между Леонсией и Питером сложились такие отношения, что он от нее ничего не скрывал, она стала для него кем-то вроде исповедника, он знал, что сказанное останется между ними. И в компьютере, конечно, но это врачебная тайна, не менее тайная, чем тайна исповеди.
- Дурацкий фильм, Леонсия. Совсем глупый, только время зря потратил.
- Лиззи тоже не понравился?
Он молчал почти минуту, и у нее опять заломило в затылке. Ну же…
- Лиззи? - удивленно переспросил он. - Вы о ком, Леонсия?
Конечно. Она могла бы догадаться и раньше. По его оговоркам, которые пропускала мимо ушей. Немудрено. Волнение. Страх.
- Питер, - сказала она. - Лиззи - ваша девушка. В кино вы собирались с ней, вы об этом рассказывали.
- Не говорите ерунды! - в его голосе прозвучали раздражение, гнев, что-то еще… Ей показалось - страх. Он что-то заподозрил? Вряд ли. Одна память не могла пересечься с другой. Или все-таки это случилось? Расстройство множественной личности? Ведь и эта болезнь - скорее всего, память о себе самом в других реальностях мироздания.
- Не знаю я никакой Лиззи, и не путайте меня. Фильм дурацкий. Хотите поговорить об этом?
Издевательский тон. Ее слова.
- Да, - сказала она. - Вы говорите, смотрели фильм вчера?
- Конечно. Вы же знаете, я говорил вам, что вечером пойду в кино, и вы это записали в компьютер. Вы все записываете в компьютер, вам важен эксперимент, вы совсем не думаете о том, что…
Он говорил так быстро, что захлебнулся словами и замолчал. Что-то опять упало, и она догадалась: он смахивал с полочки одну за другой деревянные статуэтки индийских богов и богинь.
Там стояли рядком Шива и Шакти, Будда и Ганеша. Пациентов этот ареопаг успокаивал.
- Питер, - сказала она и несколько секунд молчала, подбирая правильные слова. Она не должна была ошибиться. - Питер, если вы у компьютера, нажмите любую клавишу.
- Что вы задумали, Леонсия? - с подозрением сказал он. - Я увижу страшную картинку, перепугаюсь до смерти и сбегу, как заяц?
- Нет, - голос ее опять звучал спокойно, она, наконец, взяла себя в руки, опять стала профессионалом, а Питер, сидевший в кресле перед монитором, - пациентом. - Вы увидите страницу журнала посещений, я открыла ее перед тем, как вы… - она помедлила, - как вы сказали, что пришли меня убить. Вы можете убедиться…
- Ну да, - буркнул он, видимо, все-таки сделав так, как она сказала. - Моя страница, вижу. И что?
- Прочитайте последнюю запись и взгляните на дату. Вслух, пожалуйста.
Она надеялась, что взяла верный тон. К какому он привык.
- "Шестнадцатое июля. Стандартный тест пройден без замечаний. Погружение в прошлое - три года, описание поездки в Денвер с Аланом Шиперсом. Совпадает в деталях с тем, что пациент рассказывал во время теста (папка "Rgl9-87"). Результат погружения соответствует базисной реальности…"
О чем он? Что за чушь? Шестнадцатое июля - вчера, да. Но на экране - она это точно помнила - должна была стоять запись от четвертого апреля, запись последнего сеанса и заключение о прекращении эксперимента в связи с опасностью для психического здоровья пациента.
- И что? - спросил он. - Так и было, да. А потом мы выпили с Дирком пива, я пошел домой, долго не мог заснуть, мне снова приснился этот кошмар, и я понял, что в прегрессии его уже видел, а вы мне внушили, чтобы я все забыл, чтобы, ага, я не съехал с катушек, но не получилось у вас, и я понял, что этот кошмар будет меня преследовать, пока действительно не случится то, что… это… убийство, о котором я ничего не знаю, но меня засудят, меня приговорят, я не хочу и я решил…
Слова опять не могли угнаться друг за другом.
Она сползла по стене на пол, сил стоять у нее не было. Прислонилась к двери, но стало плохо слышно - похоже, Питер нажимал на клавиши, а может, нет, может, ей только казалось, и характерные щелчки звучали в ушах эхом или воспоминанием?
Нужно было обдумать, что он сказал. Похоже, действительно, расстройство множественной личности? Нет, он осознает себя Питером Венсом и никем иным. Никогда раньше не было такого. Но ведь раньше никогда не было и того, что делала она.
Что произошло с Питером после прекращения сеансов? Она думала, его психика постепенно придет в норму. Она успокаивала себя, а в это время…
Но как он жил в этой реальности, если помнил другую? Как он принимал решения здесь, если ощущал себя "там"? Может, на него накатывало временами?
Она подумала, что ни одному психологу не приходилось иметь дела с таким уникальным случаем и нужно исследовать этот феномен.
Если ей удастся выжить.
Он пришел убить ее, чтобы изменить собственное будущее. Помраченное сознание, неверная логика, все признаки неадекватного восприятия… и что делать?
- Питер, - сказала она, прижавшись к двери щекой. Она надеялась, что он услышит. - Питер, читайте. Читайте, Питер. Выберите предыдущую страницу. Вы знаете, как это делается.
- Да.
- Читайте. Читайте, Питер. И говорите. Говорите, Питер, я вас внимательно слушаю.
Привычные для него слова. Привычные для него действия.
- Все правильно, Леонсия. "Пятнадцатое июля. Стандартная процедура - беседа-воспоминание, погружение в прошлое, выявление соответствия, прегрессия. Воспоминания в погружении соответствуют реальным, записанным в контрольной беседе: детские годы, проблемы с матерью…" Напрасно, Леонсия, вы заставили меня вспомнить маму… я… это…
Странные звуки. Он заплакал?
Вспоминал маму он третьего апреля, за день до прекращения эксперимента. Пятнадцатое июля? Позавчера?
- Дважды нажмите клавишу "следующая страница", Питер. Нажмите, пожалуйста, эту клавишу дважды. И читайте. Читайте, Питер. И говорите. Говорите, Питер, я слушаю вас очень внимательно.
- Еще бы… - показалось, или действительно он это сказал?
Минута тишины. Что он увидел на экране? Он не мог ничего увидеть - страница от пятого апреля должна быть пустой, потому что запись от четвертого апреля была последней. Сейчас он рассердится… Напрасно она это затеяла, она все испортила, сейчас он…
- И это вы от меня скрывали? - Чужой голос. Чужие интонации. Страх. - Я знал, что вы ведете нечестную игру, Леонсия. Господи, я знал это. Вы чудовище, Леонсия. Вы никогда не показывали мне записи прегрессий. Говорили, что лучше не знать собственное будущее.
Такое, какое предстояло ему, - да.
- Меня мучили кошмары, я вам говорил, а вы отмахивались, вы давали мне снотворное последние недели, вы не хотели, чтобы я понял… а я понял… я увидел… я больше не могу… Я убью вас, Леонсия!
О, Господи, только не это…
- Питер! - Почему ее голос звучит так неуверенно? Или это ей только кажется? Тверже надо. Очень твердо. - Питер. Вы перешли на страницу прегрессии. Вы читаете. Вслух. Читайте, Питер. Читайте.
Пустая страница. Что он там сможет увидеть? Тем более - прочитать?
- О, Господи, только не это!
Он читает ее мысли? Те же слова…
- "Суд присяжных вынес вердикт: виновен". - Глухой голос. Ей показалось, или она расслышала в интонациях что-то похожее на страх? Он должен испугаться. Тогда он, возможно, передумает ее убивать. Перед ним сейчас на экране пустая страница. "Суд присяжных"… Значит, он вошел в прегрессию. Она сумела. Еще немного… Пусть говорит, пусть видит, что его ждет на самом деле. Все равно, выйдя из состояния прегрессии, он это забудет.
И что тогда? Вспомнит, зачем пришел?
- Какой вердикт? - поинтересовалась она. - Читайте, Питер. Вслух. Читайте, вы не должны задумываться. Не должны отвлекаться. Читайте.
Читайте, да. То, что он видит сейчас своим внутренним взором.
- "Вердикт: виновен"…
- Читайте, Питер…
- Виновен.
- Виновен, - повторила она. - Давайте продвинемся вперед.
Сколько раз она говорила это во время сеансов? Он привык, он и сейчас должен…
- Вспоминайте. Вердикт вынесен. Судья огласил приговор.
Если он попытается вспомнить имя судьи, прегрессия может прерваться, и он вернется в реальность.
- Приговор… О, Господи…
Странные звуки. Если бы она не понимала, что это невозможно, то приняла бы их за всхлипывания.
- Смертная казнь. Смертная казнь. Смертная…
Голос упал до шепота. До шелеста бумаги на столе. До громкого молчания.
Да. Потому она и прервала сеансы. Нельзя было идти дальше. Слишком большая нагрузка на психику. Она понимала, что Питер видит свою будущую реальность. Эту. Базисную. В которой ему жить. В которой он кого-то убьет, и его приговорят к смерти. Когда?
Неужели… Ей и в голову не могло прийти… Она не спрашивала, кого он убил. Он не мог помнить имени, а обстоятельств убийства она не хотела касаться, чтобы не травмировать его психику. Она просто прервала сеансы.
Что если он убил - ее? Это же очевидно.
- Смертная казнь… - бормотал он все громче, а потом крикнул: - Эй, ты там! Ты знала, что меня приговорят к смерти!
- Апелляция, - сказала она. - Апелляция. Адвокат подал апелляцию. Это должно быть в компьютере. Читайте, Питер. Читайте.
Если бы она весной продолжила сеансы, то знала бы. Возможно, ему заменят смертную казнь на пожизненное заключение. Ему не повезло: во Флориде еще не отменили эту варварскую меру наказания.
- Читайте, Питер. Вспоминайте. Вы помните.
Он привык к этим словам. Он должен…
- Да, - сказал он будто в ответ на ее мысли. - Да. Помню. Будь проклят день… Верховный суд подтвердил приговор… Бумага… Мне зачитал ее мужчина в черном. Сволочь. Он читал и радовался. Он смотрел мне в глаза и хотел, чтобы я не отводил взгляда. Как удав на кролика. Страшно…
- Читайте, Питер. Вспоминайте. Помилование. Есть еще помилование. Идите вперед. Вперед. Вы можете это вспомнить. День, когда пришло…
- Нет! Не было помилования. Не было! Эта камера… Она сводит меня с ума… Мне сказали, что все кончено. Адвокат. Слишком молодой, чтобы меня спасти, рыжий, я никогда не любил рыжих, они все лицемеры, не люблю рыжих, не люблю…
- Вспоминайте, Питер!
Нужно остановиться. Нет. Именно сейчас она должна продолжать. Возможно, он испугается по-настоящему, когда вспомнит…
Он может это вспомнить? Увидеть? Ощутить? Момент своей смерти? И тогда перепугается по-настоящему. Он может сойти с ума, психика не выдержит такой прегрессии. Да. Но она сможет выйти. Он забудет, зачем пришел. Нужно продолжать. Господи, она врач, она не может, не имеет права…
"О чем я думаю?"
- Вспоминайте, Питер. Вы видите, слышите, чувствуете, ощущаете… вы хорошо это видите и чувствуете… день исполнения приговора.
- Я не хочу! Я не… Эта рубаха… Не хочу ее надевать… Комната… светло… люди… они пришли увидеть, как я умру. Боже… Это наш губернатор… как его… не помню имени…
Если бы он вспомнил хотя бы внешность, она могла бы сделать привязку. Возможно, этот человек уже занимается политикой, уже известен. "Если Питера казнят по обвинению в убийстве некой Леонсии Вексфорд, - подумала она, - значит, это будет через несколько лет… может, этот человек уже стал губернатором Флориды… а я…"
"О чем я думаю?"
- Вспоминайте, Питер!
Она могла и помолчать. Он уже находился в состоянии прегрессии, теперь его не подгонять надо, а фиксировать слова, интонации, внимательно слушать, и в нужный момент вывести, если он начнет неадекватно реагировать…