Обычно отряд курий, занимающийся заготовкой фуража, состоит из шести животных и называется "рука", а вожака зовут "глаз". Две таких "руки" со своими "глазами" составляют "курию", или "зверя". Военным подразделением курий командует "кровь". Это очень интересно, поскольку объясняется древними верованиями курий, в которых говорится, что мысль - есть функция крови. Таким образом, получается, что живое существо "думает" всем телом, а не только мозгом. Конечно, современные курии понимают, что мыслительные процессы в основном сосредоточены в мозгу, но древняя терминология сохраняется в песнях, поэзии и даже в военном жаргоне. Так же точно люди постоянно говорят о сердечных делах, о добром и большом сердце и тому подобном, что, по всей видимости, пришло из времен, когда сердце рассматривалось не как механический насос для перекачки крови, а как дворец, правитель которого царствует над эмоциями. Таким образом, военачальника курий можно считать "мозгом", или "сознанием", но, следуя традиции, его продолжают называть "кровью". Он командует двумя "глазами" и двумя "руками" Двенадцать "курий" составляют один отряд. В него входят сто восемьдесят животных, включая младших офицеров и командиров, в свою очередь его возглавляет "кровь", чей чин требует носить два кольца на левой руке. Двенадцать таких отрядов составляют "марш". Следовательно, "марш" состоит из двух тысяч ста шестидесяти животных, или, если считать командиров каждого отряда, из двух тысяч ста семидесяти двух. "Маршем" командует "кровь" с одним кольцом на левой руке. Эти кольца совсем простые, они сделаны из красноватого сплава, и их следует отличать от украшений, которые курии просто обожают. Курии, как и люди, достаточно тщеславны, однако существует какая-то обратная зависимость между занимаемой должностью и сложностью и разнообразием украшений, которые надевает на себя каждый конкретный представитель этого народа. Чем выше чин, тем проще украшения. Командир "марша", или "кровь", обычно носит одно простое красноватое кольцо. Следуют ли они тому же правилу в личной жизни - в свободное от службы время, если можно так выразиться, - я не знаю. Кроме того, мне неизвестно истинное значение этих колец, я не знаю, ни за что их вручают, ни какой подвиг необходимо совершить, чтобы получить следующий чин. Однако мне известно, что кольца запаяны на запястьях курий. Железные горианские напильники, кстати, бессильны против этого сплава. Впрочем, кольцо можно снять, если отрубить руку. Мне также неизвестно, почему соединения отрядов называются "марш". Возможно, это имеет отношение к военному маршу, но я подозреваю, что это слово пришло из древности и связано с миграционными процессами, происходившими в давние времена на родной планете курий. Существуют кое-какие косвенные свидетельства, подтверждающие эту версию, например, двенадцать "маршей" называются не дивизией или армией, а "народом". "Народом" командует "кровь". Говорят, что такой командир занимает положение "вне колец". Мне не со всем понятно, что значит это выражение. Я уже, наверное, говорил, что раса курий состоит из нескольких народов. Не все они говорят на одном и том же языке, и между ними существуют различия - в цвете и качестве меха, темпераменте, форме ушей, расположении зубов и так далее. Эти различия, незначительные с точки зрения людей, для самих курий играют существенную роль. Человек, за которым гонится такой зверь, вряд ли станет интересоваться шириной его ушей или окраской меха. Однако курии, по крайней мере в прошлом, устроили несколько "расовых", или "гражданских", войн по этому поводу. Возможно, уничтожение их прежнего дома явилось причиной этих разногласий. Мне говорили, что ни один курия, к какой бы расе или типу он ни относился, не станет есть мясо своего сородича. Интересный факт, если вспомнить об их хищных наклонностях. К сожалению, на людей это правило не распространяется. Необходимо обратить внимание на то, что военные подразделения курий основаны на числе двенадцать или кратных двенадцати. Курии, как я понял, используют двенадцатеричную систему исчисления. Обычный курия имеет шесть пальцев на лапах.
Иногда отряды, занимающиеся фуражом, берут с собой дрессированных слинов, как правило, четверых. Их используют для разных целей: чтобы охранять и следить за животными в первых рядах наступающих войск, а некоторых специально натаскивают для атаки на врага, других учат возвращаться в отряд с донесением или используют для охоты на людей. Слинов частенько учат загонять добычу в лагерь курий. Еще слинов специально тренируют, чтобы они убивали мужчин, но не трогали женщин, отличая пол по запаху. Слин может пригнать спотыкающуюся, плачущую девушку, которую он отыскал за несколько пасангов от лагеря, и успокоится лишь после того, как она окажется за оградой. Четыре дня назад я видел, как несколько слинов, прочесав довольно большую территорию, нашли по запаху нескольких прячущихся рабынь и согнали в глухой каньон, где их поджидал курия, который отправил несчастных за деревянную загородку и закрыл ворота. Спины также охраняют отряды курий, возвращающихся с фуражом, и те, что курсируют между временными лагерями и основным. Идут они следующим образом: выстроенные в линию, захваченные в плен люди остаются в центре. Это обычно невольники и рабыни, но не всегда. Добычу несут мужчины, а если ее слишком много, часть раздается невольницам. Курии очень сильно нагружают невольников, так что тем приходится думать только о том, что они несут и как сделать следующий шаг; их руки обычно привязаны к ремням импровизированных рюкзаков. Курии, в отличие от горианцев, освобождают рабынь от тяжелого труда - иначе мясо становится жестким. Женщин содержат отдельно от мужчин, чтобы у них не появился вожак. Кроме того, построение пленников в одну линию, когда расстояние между ними составляет несколько футов, делает невозможным разговоры, а следовательно, они не могут объединить свои усилия и направить их против курий. Охраняют пленников, мужчин и женщин, собранных в отдельные группы, слины. Если какой-нибудь человек выйдет хотя бы на шаг из строя или попытается сократить расстояние с соседом, слин моментально бросается на него. Как-то раз я видел, как девушка споткнулась, и тут же два слина с диким рычанием и шипением метнулись к ней. Она со слезами вскочила на ноги и заняла свое место в строю, бросая испуганные взгляды на злобных хищников. Строй пленников и слинов по обе стороны охраняют еще и курии. Таким образом, получается пять линий: центральная - пленники и добыча, затем по обе стороны от нее слины и курии. Обычно, захватив людей, курии заставляют их раздеться, поскольку считают, что одежда животным ни к чему.
Я посмотрел на Торвальдсберг.
Солнце позолотило его вершину.
А внизу, в долине, там, где курии разбили лагерь, все еще царила ночь. Выл какой-то одинокий слин. Вдруг мне стало интересно, видят ли курии сны. Наверное, видят.
- Уже почти пора, - сказал мне Ивар Раздвоенная Борода.
Я кивнул.
И тут до нас донесся боевой клич слина, к которому присоединились и его собратья.
Мне стало жаль Хильду, рабыню Ивара. Курии не обратят никакого внимания на слинов. Этот крик не был предупреждением о приближающейся опасности и не означал, что животное сердится. Слины загоняли другое живое существо, возможно, кого-нибудь, кто по неосторожности подошел слишком близко к лагерю курий или, наоборот, отбился от стада. В долину начал пробиваться первый свет. Слушая крики слинов, мы могли определить, как продвигается охота и где находится их пленница - дочь Торгарда из Скагнара.
- Вон она, смотри, - показал Ивар.
Они поймали ее к северу от загона с босками. Мы видели белое обнаженное тело, которое окружали темные мохнатые тени. И вот Хильду заставили остановиться. А потом один из слинов отошел, давая ей возможность выйти из круга и показывая, в какую сторону она должна идти. Куда бы Хильда ни повернулась, она видела смертоносные клыки и слышала шипение слинов. Как только она делала шаг не в том направлении, они подбегали к ней и злобно щелкали челюстями. Слин легко может откусить человеку руку или ногу. Потом два слина встали у нее за спиной и погнали вперед, причем несчастной приходилось почти бежать, чтобы они не достали ее своими клыками. Несколько раз нам казалось, что они вот-вот ее настигнут. Если слины не могут загнать женщину в стадо, они ее убивают.
У северо-западной границы лагеря располагался загон с веррами, а в северо-восточной - с тарсками, боски находились в южной части. Почти в центре лагеря располагался прочный загон, в котором курии держали другой вид скота. Именно к нему гнали дочь Торгарда из Скагнара злобные слины. Хильда быстро проскочила между жердями и оказалась на плотно утоптанной земле - здесь хищники ее не тронут. Все шло так, как мы запланировали. Слины снова отправились на свои посты, они охраняли загон. Новое животное появилось в громадном стаде. Больше Хильда, дочь Торгарда из Скагнара их не интересовала, если она, конечно, не вздумает выбраться из загона. Мы видели крошечную светлую точку, быстро скрывшуюся в большой темной туче. Наверное, она опустилась на сырую грязную землю.
- Хотел бы я, - мечтательно произнес Ивар, - иметь такое стадо.
Он был прав - здесь собрали самых стройных, великолепных животных, светловолосых и двуногих. В огромном загоне их было около трех или четырех тысяч.
- Некоторые из них и так принадлежат тебе, - напомнил я ему.
- И я намерен получить их назад, - заверил он.
В плен к куриям попали, насколько я понял, несколько его рабынь. Тири, Эльгифу, точнее, Булочка, Гунхильда, Ольга, Пухлые Губки, Хорошенькие Ножки, бывшая мисс Стивенс из Коннектикута, которая теперь звалась Медовый Пряник, девушка по имени Лия из Канады и еще несколько рабынь. А теперь и Хильда - невольница, которую, по всей видимости, Ивар предпочитал остальным.
Думаю, сейчас Хильда передавала перепуганным до смерти девушкам наши распоряжения. Скоро мы узнаем, кого они боятся больше - курий и слинов или своих горианских хозяев. Если они не подчинятся нашему приказу, их убьют. Рабыни должны повиноваться, а если они не смогут выполнить то, что требует от них хозяин, им грозит смерть - таков закон. У них не оставалось выбора. Они сделают все, что мы приказали.
Солнце уже во всю силу освещало вершины Торвальдсберга.
- Повяжите шарфы, - сказал Свейн Синий Зуб, и воины стали быстро передавать друг другу его приказ.
Северяне, стоящие на другом конце долины, сейчас делают то же самое. Каждый из нас повязал на левое плечо желтый шарф. Именно благодаря таким шарфам курии распознавали своих союзников - людей Торгарда из Скагнара. Мы поступим так же - тоже повяжем желтые шарфы. И отомстим тем, кто предал свой народ.
- Достать оружие, - приказал Свейн Синий Зуб.
Мечи вынырнули из ножен, стрелы скользнули в луки, руки крепко сжали древки копий.
Мне казалось странным, что мужчины, и только мужчины, осмеливаются противостоять куриям.
Впрочем, тогда я еще не знал, какие это злобные и отвратительные существа.
Свейн Синий Зуб стоял, опустив голову.
Впервые я услышал боевой клич великана Ролло, трудно было себе представить, что его издает человек - глухое, угрожающее рычание, так ревет только что проснувшийся ларл. У меня на голове зашевелились волосы. Я повернулся. Огромная голова начала подниматься и поворачиваться. Глаза оставались закрытыми. Кровь пульсировала в венах на лбу. А потом глаза открылись, и они больше не были пустыми, где-то в самой глубине метался наводящий ужас, обещающий страшную смерть свет. Я видел, как Ролло сжимает и разжимает кулаки. Он чуть наклонился вперед, точно напряженно ждал, когда в его душе расцветут нечеловеческая сила и ярость.
- Начинается, - сказал Ивар Раздвоенная Борода.
- Не понимаю, - проговорил я.
- Тише, начинается, - повторил Раздвоенная Борода.
Я увидел, как Свейн Синий Зуб, могущественный джарл Торвальдсленда, поднял голову, и я его не узнал. Мне казалось, что этого лица я никогда до сих пор не видел. У благородного Свейна Синий Зуб были совсем другие глаза. Неожиданно он полоснул копьем по своей левой руке и, к моему ужасу, принялся слизывать собственную кровь.
Моим глазам предстал человек, который пытается справиться со своим безумием, вырывая целые пряди волос, но оно накатило на него, и он оказался бессилен в этой битве.
Остальные воины забеспокоились. Кое-кто принялся топать ногами, многие явно испугались.
У одного из людей Свейна закатились глаза, тело затряслось, и он принялся бормотать что-то неразборчивое.
Другой отшвырнул щит, распахнул на груди рубаху и стал отчаянно всматриваться в долину, словно надеялся увидеть там что-то очень важное.
Многие стонали, а в следующее мгновение их стоны превратились в звериный вой, в злобный, нечленораздельный рев.
Впрочем, были и такие, кто спокойно стоял среди своих товарищей по оружию - их еще не захватила ярость предстоящего сражения. Они находились среди страшных чудищ.
- Курии, - сказал кто-то.
- Убьем курий! Убьем курий!
- Что все это значит? - спросил я у Раздвоенной Бороды.
Какой-то человек выцарапал себе глаз и не почувствовал никакой боли. Другим, уцелевшим глазом он уставился на долину, на губах у него выступила пена. Он задыхался.
- Посмотри на Ролло, - сказал Раздвоенная Борода.
Вены на шее и лбу могучего великана напряглись, голова склонилась набок. Я не мог смотреть в его глаза. Он вцепился зубами в свой щит и откусывал от него огромные куски.
- Это безумие Одина, - пояснил мне Раздвоенная Борода. - Безумие Одина.
Постепенно ярость заполнила сердца всех воинов Свейна Синий Зуб.
Я прошел между готовящимися к бою северянами; казалось, их состояние передается от одного к другому; появилось ощущение, что захлестнувшую их волну можно увидеть, тогда как на самом деле я стал свидетелем лишь результата ее воздействия. Сначала это было что-то вроде инфекции, заразной болезни, потом стало напоминать пожар, невидимый, но всепоглощающий. И вот уже возникает ощущение, что к душам этих людей прикоснулись незнакомые мне боги, не те, к которым могли бы обратить свои молитвы женщины или дети, а боги, которым поклоняются мужчины Торвальдсленда, страшные и жестокие божества Севера. И прикосновение этих богов, как и их воля, было ужасным.
Неожиданно Ивар Раздвоенная Борода откинул голову и обратил к небесам беззвучный вопль.
Боги добрались и до него.
Дыхание воинов, их сила, ярость и гнев полыхали вокруг меня.
Тетива натянута.
Я слышал, как люди вгрызаются в сталь своих клинков, в собственную плоть.
Смотреть на Ивара Раздвоенная Борода я больше не мог. Этого человека я не знал. Его место занял дикий зверь.
Я заглянул в долину, где расположились курии. Я прекрасно помнил, как устроен их лагерь. Помнил их предательство и страшную, жестокую бойню, которую они устроили в зале Свейна Синий Зуб.
- Убьем курий! - услышал я снова.
И вдруг я почувствовал, как в моей душе возникло странное, необъяснимое ощущение.
"Смотри на великолепный Торвальдсберг", - приказал я себе.
Но я больше не мог наслаждаться холодной, безрадостной красотой гор. Меня притягивала долина, где еще спал ничего не подозревающий враг.
"Это безумие, - убеждал я себя, - безумие".
Внизу спят курии, которые, не зная жалости, убивают людей. У меня в сумке лежит золотой браслет, который когда-то красовался на руке женщины по имени Телима.
А внизу, в долине, спит ничего не подозревающие враги - курии.
"Нет, - сказал я себе. - Я не позволю безумию взять в плен мою душу".
Я вытащил золотой браслет, который когда-то носила женщина по имени Телима.
Взял небольшой обрывок шелковистой веревки, повесил браслет на шею и крепко сжал в руке. Внизу, в долине, спал мой враг.
Я закрыл глаза и медленно сделал вдох.
Где-то в другом мире, озаренном той же звездой, люди спешили на работу.
Внутри меня нарастала безумная сила, но я отчаянно, изо всех сил сопротивлялся ей. С таким же успехом я мог бы пытаться победить извержение вулкана.
Вокруг меня рычали и не могли найти себе места воины Севера.
Внизу спали курии.
Я открыл глаза.
Мне показалось, что долину окутала алая пелена ярости, даже небо покраснело, окрасив в кровавые тона лица тех, кто стоял рядом со мной. Я чувствовал, что и меня тоже охватывает безумие Одина. Я хотел уничтожать, убивать, рвать врага на куски.
Тетива натянута.
На губах Свейна Синий Зуб появилась пена, в глазах плясало безумие.
Я поднял топор.
Тысячи людей, расположившихся по краям долины, готовились к бою. Их сила, напряжение, стремление поскорее встретиться с врагом наполнили воздух.
Копье с привязанным на острие красным талмитом поднято - Свейн Синий Зуб подал сигнал.
Тысячи людей, готовых в любой момент броситься в бой, помчаться в долину, на мгновение задержали дыхание.
Солнце вспыхнуло на щите. Сигнальное копье указало на долину.
С диким, душераздирающим криком войско Торвальдсленда устремилось к вражескому лагерю.
- Воины Торвальдсленда, - вопили северяне, - пришли за вами!
Глава 18. ЧТО ПРОИЗОШЛО В ЛАГЕРЕ КУРИЙ
Курия шарахнулся в сторону от клинка. С устрашающим воем я метнулся к другому, нанес ему удар прежде, чем он смог подняться, потом настиг третьего.
В тот момент, когда мы пошли в атаку, девушки в загоне, выполняя приказ своих хозяев, переданный им Хильдой, с криками выскочили за ограду и стали метаться по лагерю. Слины поспешили вслед за ними, однако девушек было слишком много и они не могли вернуть в загон всех одновременно. Так же точно морской хищник, атакующий стаю блестящих, мелькающих у него перед глазами рыб, наносит меньше удачных ударов, чем имея дело лишь сводной жертвой. Не успевал слин наметить себе какую-то девушку, как в этот момент три или четыре других покидали загон, заставляя его пуститься в погоню, в это время первая успевала ускользнуть, чтобы, в свою очередь, помочь какой-нибудь из своих подруг по несчастью. Если слин сосредоточивал все свое внимание на какой-нибудь определенной девушке, она, не оказывая ему никакого сопротивления, возвращалась за ограду. Оказавшись там, она, естественно, быстро выскакивала наружу, только с другой стороны. Девушка, обнаруженная внутри загородки воинами Торвальдсленда, если только ее туда не отправили сами люди, будет убита на месте. Я с удовольствием отметил про себя, что женщины гораздо больше боятся мужчин Торвальдсленда, чем слинов и курий. Нас не интересовало то, что они подвергаются опасности. Их жизнь не имела никакого значения. Ведь они всего-навсего рабыни. Поэтому мы и решили использовать их, чтобы отвлечь неприятеля.
Курии выскакивали из палаток и своих прикрытых кожей и мехами тоннелей и первым делом видели, что двуногий скот мечется по лагерю. Как раз в этот момент на них и обрушивались топоры, и только тогда звери начинали понимать, что происходит.
Курия поднял свой огромный топор. Я напал на него прежде, чем он успел нанести удар.
Когда зверь упал, я вытащил топор из его горла.
- Тэрл Рыжий! - услышал я крик.
Кричала какая-то девушка, и я оглянулся. Теперь я знаю, что это была Тири, но в тот момент я не узнал ее. Я стоял, гордо выпрямившись, могущественный и страшный воин с топором наготове, моя одежда промокла от крови, а поверженный курия дергался у моих ног. Девушка прижала руку к губам, в глазах у нее появился ужас, и она умчалась прочь.