Не встретив никакого сопротивления, мы проскочили мимо рыбаков и остальных горожан и оказались на причале, возле которого я увидел стройного и быстрого змея Ивара Раздвоенная Борода. На корабле оставалось десять человек. Восемь из них стояли с луками наготове; никто из жителей Кассау не осмелился приблизиться к кораблю; небольшой северный лук с короткими тяжелыми стрелами не сравнится по дальности с большими крестьянскими луками южан, которыми пользовались рэнсоводы дельты, но в ближнем бою, на расстоянии в сто пятьдесят ярдов, его убойная сила достаточно велика. Кроме того, с ним гораздо удобнее обращаться, чем с крестьянским луком, напоминающим лук тачаков, инкрустированный рогом. Такие луки очень удобны в сражении на кораблях - вынув весло, можно пускать стрелы сквозь образовавшуюся амбразуру. Еще двое северян стояли возле причальных канатов, готовые перерезать их в любой момент.
Люди Ивара Раздвоенная Борода побросали свои плащи, набитые золотом, на корабль.
А капитан оглянулся назад.
Мы услышали отдаленный грохот. Стена храма рухнула. Еще через несколько мгновений обрушилась и другая стена.
Огромные черные клубы дыма поднимались в небо над Кассау.
- Мне нужно кое-что взять с собой, - сказал я, - а потом я к вам присоединюсь.
- Только не задерживайся, - предупредил меня Ивар Раздвоенная Борода.
- Ладно, - пообещал я.
И быстро побежал к таверне, находившейся неподалеку от гавани. Там я расседлал и освободил тарна, на котором сюда прилетел.
- Улетай! - приказал я ему.
Он взмахнул огромными крыльями, взмыл в дымное небо Кассау и направился на юго-восток. Я улыбнулся. Там лежали горы Тентис. Именно в этих горах жили предки тарнов. Я подумал о паутине, вытканной пауками, и черепахах, спешащих к морю, - как фантастично, как странно ведут себя животные! А потом вспомнил, что и сам я - животное, и кто знает, какова природа инстинктов, руководящих моими поступками?
Я бросил золотую монету на землю - плата за мое пребывание в Кассау и за содержание тарна.
Седло я решил оставить. Однако забрал свои седельные сумки с кое-какими вещами, золото, спальный мешок из меха и шкуру боска. А еще я захватил водонепроницаемые ножны, большой лук и сорок стрел.
Я еще раз посмотрел вслед тарну. Он уже исчез в за тянутом дымом небе Кассау.
Однако я не жалел об этом, потому что доберусь до Торвальдсленда гораздо более удобным способом.
Я побежал к причалу.
Восемь стрел были направлены мне в грудь.
- Не стрелять, - приказал Ивар Раздвоенная Борода, а потом ухмыльнулся: - Он играет в каиссу.
Я забросил свои вещи на корабль и, держа в руке лук, запрыгнул на борт змея.
- Отчаливаем, - объявил Ивар Раздвоенная Борода.
Северяне выбрали причальные канаты. Они не стали их разрубать. Лучники заняли места на скамейках рядом со своими товарищами.
Змей отошел от пристани, а потом развернулся.
Бело-красный полосатый парус, трепеща на ветру, начал подниматься на мачте.
А между скамьями, на палубе, среди добычи сидели обнаженные рабыни со скованными за спиной руками, - и среди них Эльгифу в разорванном черном бархатном платье. Все они были по-прежнему связаны между собой, а скрещенные ноги туго обмотаны шелковистой веревкой. Я заметил, что у Эльгифу отобрали башмаки и шерстяные чулки - это было сделано для того, чтобы надежно связать ей ноги, так же как и другим невольницам. Горианцы никогда не накладывают веревку поверх башмаков или чулок. Гордой и богатой Эльгифу придется оставаться босиком, как простой крестьянке или рабыне, - так пожелал Ивар Раздвоенная Борода - до тех пор, пока через пять ночей, не считая этой, возле камня с рунами на границе Торвальдсленда за нее не будет заплачен выкуп. Эльгифу, единственная из всех женщин, хотя она была связана и в наручниках, не казалась особенно расстроенной.
Ивар Раздвоенная Борода подошел к рабыням и посмотрел на белокурую девушку, шею которой охватывала веревка. Она сидела подобрав колени. Девушка взглянула на него, а потом пошевелила руками в наручниках, которые тихонько звякнули.
- Складывается впечатление, - заметил Ивар, - моя красотка, что твое рабство будет не таким коротким, как ты рассчитывала.
Девушка опустила глаза.
- Ты не сможешь сбежать, - сказал он, и девушка заплакала.
Северяне заработали веслами и дружно затянули песню.
Ивар Раздвоенная Борода наклонился и поднял башмаки и чулки Эльгифу, которые лежали там, где их бросили, когда связали ей ноги, и швырнул за борт.
А потом подошел ко мне. Мы видели, как мечутся на пристани люди. Кое-кто пытался организовать безнадежную погоню.
Люди Торвальдсленда запели сильными, красивыми голосами. Весла поднимались и опускались. Кормчий сидел возле огромного рулевого весла.
А за спиной у нас поднимался дым горящего храма. Казалось, что раздуваемый сильным ветром огонь распространился по всему Кассау.
Мы заметили, что те, кто находился на пристани, и даже смельчаки, собиравшиеся пуститься в погоню, вернулись в город. Зазвучал гонг, висевший у входа в храм. Город горел, и жители Кассау поспешили по грязным городским улицам к своим домам - у них появились новые заботы.
На палубе плакали скованные наручниками рабыни, которых увозили на Север, где они должны будут служить грубым, жестоким хозяевам.
И вот уже все небо над Кассау затянуло дымом, далеко над водой разносились удары гонга, возвещавшие о трагедии, постигшей город.
Северяне пели, весла поднимались и опускались, змей Ивара Раздвоенная Борода покинул гавань Кассау.
Глава 4. МЫ С ИВАРОМ РАЗДВОЕННАЯ БОРОДА ВОЗВРАЩАЕМСЯ К ИГРЕ
Ивар Раздвоенная Борода, перевесившись через борт своего змея, изучал цвет воды. Потом он опустил руку и ладонью коснулся поверхности, чтобы определить температуру.
- Мы в одном дне пути от шхер Эйнара, где на границе Торвальдсленда установлен камень с рунами, - сообщил он.
- Откуда ты можешь это знать? - удивился я.
Вот уже два дня, как земля скрылась из глаз, и всю прошлую ночь мы дрейфовали на восток, покачиваясь на высоких волнах под зарифленным парусом.
- Здесь есть планктон, - объяснил Ивар, - значит, мы находимся к югу от шхер Эйнара, а по температуре воды я сделал вывод, что нас подхватило течение Торвальд, которое идет на восток вдоль побережья и сворачивает на север.
Течение Торвальд напоминает полноводную реку в море, шириной оно достигает нескольких пасангов, причем температура воды в нем выше. Если бы не Торвальд, то большая часть Торвальдсленда, и так достаточно безрадостного и серого, превратилась бы в ледяную пустыню. Торвальдсленд - жестокая и холодная страна. Тут множество скал, фьордов и гор. Почвы, пригодной для земледелия, почти нет. Фермы совсем крошечные. Плодородная земля встречается крайне редко и стоит очень дорого. Как правило, добраться от одной фермы до другой можно только морем, на небольших рыбачьих лодках. Без теплого течения Торвальд здесь было бы не возможно выращивать злаковые культуры, чтобы накормить население страны. Местные жители часто голодают, особенно в отдаленных северных районах. Им приходится питаться корой, мхом и водорослями. Поэтому нет ничего удивительного в том, что молодые мужчины Торвальдсленда обращают взоры в сторону моря и за него, где лежат несметные богатства. Жители Торвальдсленда считают, что течение Торвальд подарено им в обмен на золотое кольцо Тором, легендарным героем и основателем этой земли.
Ивар Раздвоенная Борода подошел к Эльгифу. Она была прикована за шею к мачте, а ее запястья в черных железных кандалах теперь лежали на коленях так, чтобы она могла самостоятельно есть. В волосах девушки блестела морская соль, она по-прежнему была одета в черное бархатное платье, только теперь оно промокло от морской воды, измялось и полиняло. Ноги оставались босыми.
- Завтра вечером, - сказал ей Ивар Раздвоенная Борода, - я получу за тебя выкуп.
Она не снизошла до разговора с ним, просто отвернулась в сторону. Ее наравне с рабынями кормили только холодной кашей из са-тарна и вяленой рыбой парсит.
Моряки Торвальдсленда иногда управляют своими кораблями, учитывая направление волн, разбивающихся о нос судна, при этом принимают в расчет и силу ветра. Частенько они смотрят, под каким углом падает тень от планшира на банку. Естественно, они не оставляют без внимания и солнце, а ночью - звезды, которые остаются надежным компасом даже в открытом море.
Северяне традиционно не пользуются обычным морским компасом, как это принято делать на Юге. Горианский компас всегда указывает на Сардар, где обитают Царствующие Жрецы.
Жителям Торвальдсленда такой компас не нужен.
Однако секстант им известен, хотя пользуются этим прибором, только находясь в незнакомых водах.
Туманные берега, куда в определенное время года приходят кормиться киты, и плавучие льдины рассказывают морякам Торвальдсленда, в какие воды они попали - северяне пользуются этой информацией так же легко и неосознанно, как крестьяне, смотрящие в сторону гор, или охотники, оказавшиеся на берегу реки.
Корабли северян отличаются быстроходностью. За полный горианский день, состоящий из двадцати анов, при попутном ветре они могут покрыть расстояние от двухсот до двухсот пятидесяти пасангов.
Я принялся разглядывать доску для каиссы, стоящую передо мной.
Она была сделана специально для того, чтобы играть в море, такие распространены среди жителей Торвальдсленда. В самом центре каждой клетки я заметил крошечный крючок. В днище фигур высверлены соответствующие этим крючкам отверстия. Благодаря этому приспособлению они надежно стоят на доске во время движения корабля. Клетки на доске были выкрашены в красный и желтый цвет. Правила, по которым в каиссу играют в Торвальдсленде, не отличаются от тех, что приняты на Юге, хотя некоторые фигуры здесь совсем другие. Например, главная фигура именуется не убар, а джарл. Более того, нет и убары - ее роль играет фигура, которая носит имя "женщина джарла". Вместо тарнсменов - два топора. На доске нет Посвященных, есть жрецы рун. Одинаковым фигуркам, которых на Юге называют писцами, северяне дали имя певцов. Думаю, Андреас из Тора, у которого много друзей среди певцов, был бы рад узнать, что эта каста представлена на доске северян. Копьеносцы ничем не отличаются от копьеносцев южан. Я довольно быстро привык к северному варианту каиссы. Однако, пока я разбирался в фигурах, Раздвоенная Борода обыграл меня в первых двух партиях. Интересно, что он с большой охотой отвечал на все мои вопросы и даже давал советы. Ивар явно хотел, чтобы я смог играть с ним в полную силу и как можно скорее. Мне удалось победить в третьей партии, после чего он перестал помогать мне, и мы, превратившись в своеобразных воинов каиссы, погрузились в игру.
Раздвоенная Борода действовал тактически куда более разнообразно, чем, к примеру, Марленус из Ара, его игра очень сильно отличалась и от осторожной, консервативной позиционной манеры Минтара из касты купцов. Раздвоенная Борода часто применял обходные маневры, его стратегия не была однозначной, он нередко менял направление атаки - за очевидными угрозами постоянно скрывались иные, дальние планы, рассчитанные на несколько ходов вперед, причем если противник недооценивал любую из угроз, его ждало жестокое наказание. Ивар любил напасть и поставить своего соперника перед нелегким выбором: отступить и подвергнуться сокрушительной атаке или потерять фигуру совсем. Сначала я играл позиционно, стараясь изучить тактику и стратегию Раздвоенной Бороды. Когда же почувствовал, что неплохо его узнал, то начал действовать более агрессивно. У меня не было сомнений, что свои самые хитрые трюки он использует редко, приберегая их для важных партий или для противников из Торвальдсленда. Каисса была настоящей страстью жителей Севера и имела намного больше значения, чем среди южан. Долгими холодными зимами, когда снег, лед, тьма и жестокие северные ветры заставляют даже камни трещать по ночам, люди предпочитают оставаться в своих домах и в неверном свете ламп, в которые заливают жир морского слина, играют в каиссу. И тогда даже обнаженные рабыни, прикованные за щиколотки к ближайшему кольцу, должны ждать, укрывшись под толстыми мехами своих господ.
- Твой ход, - сказал после долгой паузы Раздвоенная Борода.
- А я уже его сделал, - ответил я. - Я поставил свой топор на джарл шесть.
- Ах вот оно что! - рассмеялся Раздвоенная Борода.
Он уставился на доску. Теперь у него не было никакой возможности передвинуть своего джарла на поле топор четыре.
Солнце грело довольно-таки сильно - для Торвальдсленда. По летосчислению Порт-Кара, наступил третий год Независимого Совета Капитанов. По хронологии Ара, которой в основном пользуются жители Гора, шел 10122 год К.А., или Контаста Ар, со дня основания Ара. Сражение 25 се'кара произошло в 10120 К.А. Весной того же года в Порт-Каре Совет Капитанов получил независимость, с этого момента и начался первый год его правления. Большинство горианских городов считают весеннее равноденствие первым днем нового года. В Тарии, впрочем, отсчет нового года ведется от дня летнего солнцестояния. Жрецы рун Севера, которые занимались календарями в Торвальдсленде, тоже решили, что новый год в этих краях будет начинаться во время весеннего равноденствия. Торвальдсленд родился в тот момент, когда Тор подарил течение Торвальда легендарному герою и основателю северного государства. По календарям жрецов рун, шел 1006 год.
Мы с Раздвоенной Бородой сидели в тени, под навесом, сшитым из шкур босков, который насчитывал около тридцати пяти футов в длину. Навес опирался на четыре съемных шеста, которые в случае необходимости можно было использовать для продвижения по мелководью. Края навеса привязывались веревками к планширу, однако между палубой и нижней частью навеса оставалось расстояние, приблизительно равное футу, так что было видно море.
У нас за спиной, между скамейками гребцов, в тени навеса, среди сокровищ, награбленных в храме Кассау, расположились рабыни. Они тоже были добычей и теперь стояли на коленях, сидели или лежали рядом с золотыми тарелками, кубками и пластинами, сорванными со стен храма. Их ноги больше не были связаны; руки у большинства скованы впереди, а не за спиной. В ту самую ночь, когда мы вышли из Кассау, обычную веревку заменили кожаными ремнями, толщиной в полдюйма с вплетенной внутрь проволокой - такими принято пользоваться на Севере. На ночь невольницам сковывали руки за спиной; некоторые из девушек спали, стараясь устроиться поудобнее среди золота из храма Кассау, другие сидели или стояли на коленях, опустив головы; иным девушкам сняли наручники, но оставили кожаные ошейники, и теперь, стараясь ублажить Раздвоенную Бороду, они начищали до блеска золото, унесенное из храма.
Люди Ивара вынули весла из воды - корабль шел под парусами - и развлекались, как могли. Кто-то спал на скамейках или между ними, иные под навесом, а кое-кто выбрался на открытую палубу. Они сидели по двое или по трое и разговаривали. Двое, как и мы с Раздвоенной Бородой, играли в каиссу. Несколько человек с увлечением отдались камешкам - игре, где нужно иметь определенный талант к угадыванию. Великан, тот, чей рост достигал почти восьми футов и кто с такой яростью убивал людей в храме, сидел на скамье и с сонным видом, медленными, но точными движениями круглым плоским камнем затачивал острие своего топора. Трое других северян занялись рыбалкой, двое сбросили сеть вдоль борта змея, надеясь поймать рыбу парсит, а третий устроился на носу с удочкой в руках, нацепив на крючок печень вуло и рассчитывая поймать белобрюхого гранта, огромную промысловую рыбу, которая заходит в места, богатые планктоном, где охотятся на рыбу парсит. Только двое из людей Раздвоенной Бороды не отдыхали - тот, что стоял у руля, вглядываясь в море, и парнишка, забравшийся на верхушку мачты. Рулевой изучал небо и водные просторы, расстилающиеся впереди; там, где есть облака, обязательно дует ветер, а рулевой, едва заметно меняя направление движения корабля, избегает районов, где почти нет волн, поскольку именно там змей может попасть в штиль. Наблюдатель на мачте стоял на широком плоском деревянном кольце, обтянутом кожей и покрытом мехом морского слина. Диаметр кольца составлял около тридцати дюймов. Оно закреплено на самом верху мачты, давая возможность человеку, находящемуся на этом посту, видеть все вокруг. Тот, кто стоит на кольце, привязывается к мачте широким ремнем, который специальной застежкой крепится на его собственном поясе. Добраться до кольца можно по канату, по всей длине которого завязаны узлы. Мачта обычно не бывает высокой, всего около тридцати пяти горианских футов, но с нее можно обозревать море на десять пасангов вперед.
Раздвоенная Борода поставил своего первого певца на поле топор четыре, угрожая моему топору. Я защитился собственным первым певцом, передвинув его на поле топор пять. Мы разменяли фигуры. Он взял мой топор на поле джарл шесть, а я его первого певца своим первым певцом. Теперь мой певец стоял в самом центре, однако Раздвоенная Борода освободил поле топор четыре, на которое мог поставить джарла, а потом организовать атаку на женщину джарла, стоящую на вертикали топора.
В данный момент инициатива принадлежала мне. Ивар стремился обострить позицию, а я хотел ясности.
Топор - это ценная фигура, особенно в начале и середине игры, когда на доске еще много фигур, а в конце, когда появляется свободное пространство, певец, как мне кажется, становится гораздо сильнее, поскольку может контролировать большее количество клеток. Те, кто занимаются теорией каиссы, считают, что эти фигуры равны и оценивают каждую в три очка, но лично я даю топору четыре очка в начале и середине игры, а певцу два, и наоборот - в эндшпиле.
Впрочем, надо сказать, что обе эти фигуры очень важны, но мне все равно больше нравится топор.
- Тебе не следовало отдавать топор, - сказал Раздвоенная Борода.
- Не сделав этого, я потерял бы инициативу, - ответил я. - Кроме того, топор не так важен в эндшпиле.
- А ты хорошо играешь топором, - заметил Раздвоенная Борода. - То, что правильно для многих, не обязательно верно для тебя. Возможно, тебе следует сохранять оружие, которым ты пользуешься наиболее успешно.
Я задумался над его словами. В каиссу играют не марионетки, это глубокая, тонкая игра, которую любят люди, обладающие индивидуальными достоинствами и недостатками. Много раз в прежних играх я сожалел, что отдал топор, или фигуру, являвшуюся его эквивалентом на Юге, - тарнсмена, в то время как, поразмыслив над своими действиями, понимал, что веду себя в соответствии с общими стратегическими принципами. Естественно, мне было известно, что эти принципы вполне определенны и неизменны, однако, играя с Раздвоенной Бородой, я впервые подумал о том, что, возможно, существуют и другие принципы, зависящие от способностей, настроения и наклонностей каждого игрока. Вот я, например, считал, что топор, или тарнсмен, имеет большое значение и в эндшпиле. Противник не привык противостоять ему в конце игры; возможность использовать топор в нестандартной ситуации и тем самым застать противника врасплох, может оказаться очень выгодна. Я почувствовал прилив сил.