- Точно. Малагате-Беда. Вы знакомы с ним?
С этими словами Луго Тихолт пристально уставился на Джерсена, будто даже намек на такую возможность вернул к жизни все его старые страхи и подозрения.
- Только по слухам, - произнес Джерсен, выдавив слабое подобие улыбки.
- Что бы вы там ни слышали, уверяю вас, это было не более, чем самая обыкновенная лесть, - с жаром проговорил Тихолт.
- Но вы же еще не знаете, что я слышал.
- Вряд ли вы могли слышать о нем что-либо плохое. Но, тем не менее, именно здесь-то и кроется поразительный парадокс… - Тихолт закрыл глаза. - Я провожу разведку для Аттеля Малагате. Настоящий владелец моего корабля - он. И я взял у него в долг деньги.
- Неприятная ситуация.
- А когда я понял, мне уже ничего не оставалось, кроме как… а что я мог сделать? - Тихолт взволнованно вскинул руки: то ли в нем действительно бушевали чувства, то ли виски Смэйда наконец начало действовать. - Я задавал себе этот вопрос бесчисленное количество раз. Это был не мой выбор. Да, у меня было свое судно, деньги, но получил-то я все не от какой-то мелкой фирмы, а от почтенного учреждения. Я был не простым разведчиком. Я был Луго Тихолтом, способным молодым человеком, назначенным на должность главного изыскателя учреждения или что-то в этом духе, - по крайней мере, так я себе говорил. Но меня выставили в разведку на каком-то 9Б, и после этого все мои сладкие грезы мигом рассеялись. На деле я всегда был Луго Тихолтом, самым что ни на есть заурядным разведчиком.
- А где ваш корабль? - спросил Джерсен, выказывая легкое любопытство. - Ведь на посадочном поле только мой да судно Звездного Короля.
- У меня достаточно причин для осторожности. - Тихолт украдкой оглянулся по сторонам. - Интересно, что бы вы сказали, если б узнали, что здесь я должен был встретиться с самим…
Он замолк, видимо, обдумывая дальнейшие слова, и некоторое время сидел молча, уставившись в пустой стакан. Джерсен сделал знак, и юная Араминта Смэйд принесла им еще по порции виски на светло-нефритовом подносе, который девочка сама расписала по краям алыми и голубыми цветами.
- Впрочем, это не важно, - внезапно заговорил Тихолт. - Я вам, наверное, уже порядком надоел своими проблемами…
- Что вы, совсем напротив, - абсолютно искренне заверил Джерсен. - Меня интересует все, что связано с Аттелем Малагате.
- Я вас понимаю, - кивнул Тихолт, помолчав еще немного. - Весьма своеобразная личность этот Малагате.
- И все же от кого вы получили свой корабль? - без обиняков спросил Джерсен.
Тихолт покачал головой.
- Этого я вам не скажу. А вдруг вас прислал сюда Малагате? Хотя, ради вашего же собственного спасения, надеюсь, что это не так.
- Но с чего мне работать на Малагате?
- Все обстоятельства нашей встречи говорят за это. Но только обстоятельства. Я-то знаю, вы не его человек. Он не мог послать сюда человека, которого я не знаю в лицо.
- Значит, у вас здесь назначена встреча?
- Да, вот только меня на ней не будет. Хотя… я и сам не знаю, что мне дальше делать.
- Возвращайтесь в Ойкумену.
- А Малагате? Он может все, стоит ему только захотеть.
- С чего вы взяли, что он вдруг вспомнит о вас? Таких, как вы, двадцать на дюжину.
- Я единственный в своем роде, - отмахнулся Тихолт. - Я разведчик, на долю которого выпал слишком драгоценный приз.
На Джерсена признание разведчика произвело большое впечатление, хоть он и старался не показать этого.
- Эта планета слишком красива, чтобы ее разрушить, - продолжал Тихолт. - Девственный мир, полный света, воздуха и красок. Отдать его Малагате, под его дворцы, аттракционы и казино, - все равно что бросить ребенка на растерзание солдатам с Саркоя. А может, и того хуже.
- И Малагате стало известно о нем?
- У меня есть дурная привычка: много пить и столько же болтать.
- Прямо как сейчас, - заметил Джерсен.
Тихолт улыбнулся своей нервной улыбочкой.
- В нашем разговоре нет ничего нового для Малагате. Моей главной ошибкой было то, что я начал болтать в Бринктауне.
- Расскажите поподробнее о найденном вами мире. Он обитаем?
Тихолт снова улыбнулся, но не промолвил ни слова. Джерсен нисколько не удивился. Тем временем разведчик подозвал Араминту и заказал порцию фрэйза, густого, кисло-сладкого ликера, который славился содержанием в нем слабого утонченного наркотика-галлюциногена. Джерсен от предложения выпить еще отказался.
Ночь уже полностью завладела планетой Смэйда. То и дело сверкали молнии, по крыше внезапно забарабанил сильный ливень.
Тихолт, немного успокоенный действием ликера и, возможно, уже видящий галлюцинации, уставясь в пламя камина, произнес:
- Вам никогда не найти мою планету. Я твердо решил: никто и никогда не коснется ее красот.
- А как же ваш контракт?
Тихолт пренебрежительно взмахнул рукой.
- Я выдам ее за обыкновенный выжженный мирок.
- Но на вашем мониторе вся информация уже зарегистрирована, - заметил Джерсен. - И теперь планета является собственностью вашего попечителя.
Наступило долгое молчание, Джерсен уже было подумал, что его собеседник заснул, когда Тихолт наконец заговорил:
- Мне страшно умирать. Иначе я уже давным-давно направил бы свой корабль прямо вместе с собой и этим монитором прямиком в какую-нибудь звезду.
Джерсен счел за лучшее промолчать.
- Понятия не имею, что мне теперь делать. - Голос Тихолта звучал уже без прежнего надрыва, алкоголь постепенно овладевал его мозгом, навевая приятные видения. - Это замечательная планета. О, как она прекрасна! Я даже подумал тогда, а не скрывается ли за этой красотой что-нибудь еще… Знаете, как бывает… Например, за красотой женщины часто кроются ее внутренние, более глубокие достоинства. Или недостатки… Как бы то ни было, тот мир прекрасен, для описания его не хватило бы никаких слов. Там горы омываются весенними ливнями, над многочисленными долинами, в небе темно-сапфирового оттенка, степенно плывут облака, нежные и яркие, словно снег. Воздух сладок на вкус и прохладен, он так свеж и прозрачен, что кажется, будто вот-вот все вокруг превратится в хрусталь. Есть там и цветы, но их не очень много. Как правило, они растут небольшими группами, так что когда натыкаешься на них, возникает ощущение, будто набрел на сокровище. Но зато там множество деревьев, среди них попадаются истинные великаны с побелевшей от времени корой. Перед ними открыта вечность.
Вы спрашивали, обитаем ли этот мир. Вынужден ответить "да", хотя создания, населяющие планету, более чем своеобразны. Я назвал их дриадами. Мне встретилось всего несколько сотен этих существ, и, должен сказать, они показались мне очень и очень древней расой. Столь же древней, как и окружающие их леса и горы. - Тихолт снова прикрыл глаза. - День в этом мире в два раза длиннее нашего: утренние часы долгие и наполнены ярким светом, дни спокойные, а ближе к вечеру все вокруг светится золотом, как мед. Дриады купаются в реке или гуляют в темных рощах… - Голос Тихолта становился все тише, казалось, он грезит наяву.
Джерсен попытался вывести его из этого полудремотного состояния.
- Дриады? - переспросил он.
Тихолт зашевелился и выпрямился.
- А чем плохо? В общем-то, они полурастения. Я их особо не изучал - не посмел. Почему? Не знаю. Там я пробыл недели две-три. И вот что я там увидел…
Тихолт посадил потрепанный старый корабль модели 9Б на лугу, сразу рядом с рекой, и стал дожидаться, пока анализатор выдаст результаты проверки окружающей среды, хотя планета подобного типа никак не могла оказаться враждебной - так, во всяком случае, считал Тихолт, ученый, поэт и праздный мечтатель в равной степени. Он не ошибся - в атмосфере никаких вредных микробов обнаружено не было, тест на наличие аллергенов показал негативную реакцию, а микроорганизмы, если и существовали в воздухе и почве планеты, быстро погибали от контакта с самыми обычными антибиотиками, которыми Тихолт напичкал себя по самое горло. Ничто не препятствовало высадке, и Тихолт не стал откладывать ее в долгий ящик.
Ступив на траву, Тихолт застыл в неописуемом восторге. Воздух был чист и прозрачен, словно хрусталь, такое случается только по весне при восходе солнца. Вокруг стояла неземная тишина, будто только-только смолкла очередная трель птицы.
Тихолт побрел вдоль долины. Остановившись, чтобы полюбоваться небольшой рощицей, он заметил дриад, кроющихся в тени деревьев. Двуногие, они обладали странным, почти человеческим телом, строение головы тоже было во многом сходно, хотя при ближайшем рассмотрении сразу становилось понятно, что сходство лишь поверхностное. Кожа их отливала всеми цветами радуги, она казалась то серебристой, то коричневой, то зеленоватой, вся в каких-то пятнах и блестках. На гладкой голове выделялись два пурпурно-салатных пятна, которые, судя по всему, служили им глазами. С плеч свешивались, два отростка, напоминающих руки и разветвляющихся на концах, образуя сначала прутики, а потом и листья-пальцы темно- и бледно-зеленых, ярко-красных, бронзово-оранжевых и золотистых оттенков. Завидев Тихолта, дриады двинулись ему навстречу, выказывая типично человеческое любопытство, но, не дойдя метров пятнадцати, остановились, покачиваясь на гибких конечностях и шурша своей отливающей на солнце листвой. Они изучали Тихолта, а он, в свою очередь, столь же внимательно наблюдал за ними. Странно, он совсем не боялся их, лишь думал про себя, что никогда в жизни не встречал столь поразительных созданий.
Все последующие дни были заполнены безмятежной идиллией и спокойствием. Планета обладала неким королевским величием, неземной чистотой, в ней крылось нечто трансцендентное, наполняющее Тихолта почти религиозным благоговением. Но вскоре он пришел к выводу, что или должен немедленно покинуть планету, или остаться здесь навечно, слившись с ней в единое целое. Факт этот поверг его в неизбывную печаль, так как он понимал, что никогда больше сюда не вернется.
Все это время, движимый естественным любопытством, он наблюдал за перемещениями дриад в долине, пытаясь разгадать их природу и обычаи. Разумны ли они? Увы, Тихолт так и не смог найти ответа. Они были мудры - факт не вызывал никакого сомнения, Тихолт лично мог убедиться в этом. Их обмен веществ поставил его в тупик, как и сама природа их жизненного цикла, хотя немного погодя ему все-таки удалось кое-что прояснить для себя. Насколько он понял, свою жизненную энергию они черпают из процесса, в чем-то сходного с фотосинтезом.
Как-то утром, когда Тихолт задумчиво наблюдал за небольшой группкой дриад, недвижно стоявших на болотистом лужке, откуда-то с неба свалилось крылатое, ястребоподобное существо и сильным ударом сбило одну из дриад. Пока та падала, Тихолт успел заметить два белесых отростка, уходящих, подобно корням, в почву из гибких серых ног дриады. Но стоило ей только упасть, как отростки эти тут же втянулись назад. Хищная тварь, не обращая ровно никакого внимания на упавшую дриаду, вонзила когти во влажную почву и принялась яростно разгребать ее, пока не вытащила на поверхность гигантскую белую личинку. Тихолт наблюдал за происходящим со все возрастающим интересом. Должно быть, дриада нашла в земле эту личинку и с помощью своих хоботков мирно употребляла ее в пищу, когда крылатый разбойник застегнул ее. Тихолт почувствовал зарождающиеся внутри него боль и разочарование. На поверку дриады оказались совсем не теми невинными созданиями, которых он было вообразил себе.
"Ястреб" выбрался из ямы и, хрипло заклекотав, улетел. Тихолт, движимый любопытством, подошел поближе и внимательно рассмотрел разодранную на части личинку. От нее мало что осталось: какие-то обрывки бледной плоти, желтоватая слизь да твердый черный кокон размером с два кулака. Пока он разглядывал останки, дриады медленно двинулись вперед, и Тихолт предпочел ретироваться. Остановившись в десятке метров, Тихолт заметил, что они постепенно сбились в плотную кучку вокруг останков червя, будто бы оплакивая погибшее существо. Немного погодя при помощи нижних конечностей они подняли черный кокон, и одна из дриад куда-то понесла его, высоко подняв в своих ветвях. Тихолт в некотором отдалении последовал за ними и вскоре, к своему изумлению, явился свидетелем тому, как неподалеку от рощицы стройных деревьев с белыми ветвями дриады похоронили кокон.
Впоследствии он немало удивлялся, почему ему не пришло на ум попытаться войти с дриадами в контакт. Пару раз такая мысль возникала у него в голове, но вскоре он забывал о ней - вероятно потому, что был здесь незваным гостем, существом грубым и малоприятным. Дриады же, в свою очередь, относились ко всем его действиям с некоторого рода вежливым безразличием.
Три дня минуло с тех пор, как дриады похоронили черный кокон, и Тихолт как-то раз случайно оказался у могилки, где, к своему неизбывному удивлению, обнаружил бледноватый росток, поднимающийся из того самого места, где был зарыт черный шар. На верхушке деревца уже появилась зеленая листва, жадно тянущаяся к солнцу. Тихолт отступил и повнимательнее рассмотрел могилку: неужели каждое такое дерево выросло из какого-то кокона, кроющегося в теле подземной личинки? Он окинул взглядом листву, ветви, кору и не обнаружил ничего такого, что могло бы указать на его происхождение.
Он обернулся к долине, взгляд его обратился к гигантам с темной листвой. Неужели эти две разновидности деревьев родственны по происхождению? Гордые великаны важно несли свои кроны, ветви начинались лишь на высоте шестидесяти, а порой и ста метров. Деревья же, выросшие из коконов, казались хилыми, листва их была по большей части нежно-зеленой, ветви гибкими, и стволы начинали ветвиться у самой земли. Но сходство бросалось в глаза: форма листвы и структура ее были практически одинаковыми. То же самое касалось и коры: мягкая, еще совсем нежная у молодых деревьев, с возрастом она становилась гораздо темнее и жестче. Тихолт не знал, что и думать.
Немного позже, в тот же самый день, он поднялся на одну из окружающих долину гор, где, за гребнем, обнаружил небольшую лощинку посреди скалистых пиков. Внутри ее, меж заросших мхом валунов и приземистых папоротников, рыча, перекатывалась с порога на порог стремнина. Приблизившись к краю обрыва, Тихолт оказался на одном уровне с листвой гигантских деревьев, росших прямо рядом с кручей. В кроне он заметил небольшие зеленые мешочки, спрятанные в листве и изрядно смахивающие на плоды. Один из них, извернувшись и едва не свалившись вниз, Тихолт сорвал. Решив отнести его на корабль и там изучить, он спустился с гор и побрел вдоль лужка к своему судну.
На пути ему встретилась группа дриад, которые, заметив своими пурпурно-зелеными глазами мешочек, немедленно напряглись и застыли. Тихолт с недоумением поглядел на них. Они медленно стали приближаться к нему, их яркие руки-веера дрожали, словно от волнения, и переливались всеми цветами радуги. Тихолт почувствовал себя виноватым: очевидно, сорвав мешочек, он чем-то обидел своих хозяев. Разбираться с дриадами он не стал, а поспешил скрыться в корабле, где и вскрыл свою находку. Оболочка плода оказалась довольно плотной и сухой, ближе к центру располагался черенок с семенами размером с небольшую горошину, но необычайно сложного строения. Тихолт внимательно изучил семена под микроскопом. Видом они очень напоминали небольших недоразвитых жучков или ос. При помощи щипчиков и скальпеля он вскрыл одно из них - внутри обнаружились крылышки, грудная клетка и челюсти. Зародыш был каким-то насекомым.
Долгое время у него не выходили из головы эти насекомые, растущие почему-то на деревьях, которые, в свою очередь, появляются из кокона, вынутого из тела личинки.
Закат раскрасил небо; в затаенных уголках долины заметались сумрачные тени. Наконец наступила тьма, и в ночи, словно огромные лампы, горели звезды.
Когда долгая ночь миновала, на рассвете, Тихолт вышел из корабля и тут же понял: близится час его отлета с планеты. Откуда взялась такая уверенность? Почему? Ответов он не находил, но словно какая-то неведомая сила подталкивала его, нашептывала: улетай! И в то же самое время он твердо знал, что не вернется сюда уже никогда. Он еще раз обвел взглядом жемчужное небо, плавные изгибы холмов, рощи и леса, нежную речушку, и глаза его увлажнились. Мир этот был слишком красив, чтобы его вот так просто покинуть, и в то же время планета была чрезмерно прекрасна, чтобы остаться. Внутри него что-то шевельнулось, странное смятение пробудилось где-то в самой глубине его существа. Ему хотелось броситься прочь от корабля, сорвать с себя одежду, уничтожить все оружие и бежать, слиться с этой красотой, утонуть в ней, чтобы она, в свою очередь, поглотила его… Но сегодня он должен будет улететь. "Если я пробуду здесь еще хоть чуть-чуть, - подумал Тихолт, - то и сам обрасту листьями, подобно этим дриадам".
Он побрел вверх по долине, то и дело оборачиваясь к восходящему солнцу, поднялся на гребень холма и устремил взгляд в сторону бесконечных вздымающихся холмов и долин, которые на востоке сливались в одну громадную гору. Повернувшись на запад, где-то вдалеке он увидел блеск волн, то же самое встретило его на юге. К северу простирались зеленые леса с затерявшимися среди них огромными серыми валунами, похожими на руины древнего города.
Вернувшись в долину, Тихолт медленно пошел под кронами деревьев-великанов. Взглянув вверх, он заметил, что все плоды-кошельки уже раскрылись и теперь висят сморщенные и увядшие. Внезапно до его слуха донеслось какое-то странное жужжание. Твердый, тяжелый шарик ударил ему в щеку, и Тихолт почувствовал жгучую боль от укуса.
Машинально хлопнув себя по щеке и раздавив насекомое, похожее на осу, Тихолт вдруг заметил, что в кронах роятся целые тучи этих насекомых. Поспешно он вернулся к кораблю и переоделся в комбинезон из плотной ткани, а на голову накинул прозрачную сетку. В нем закипала необъяснимая злоба. Нападение осы омрачило последний день его пребывания в долине, по сути, сегодня ему впервые причинили боль в этом божественном месте. В каждом раю, горько размышлял он, существует свой собственный змей, и напрасно он ожидал, что на этот раз будет все иначе. С этими мыслями он кинул себе в карман баллончик сжиженного репеллента, так, на всякий случай, ведь на местных насекомых полурастительного происхождения он мог и не подействовать.
Покинув корабль, он двинулся назад, боль, оставшаяся после укуса псеадоосы, до сих пор огнем жгла щеку. Уже почти достигнув деревьев, Тихолт стал свидетелем весьма странного зрелища: небольшую группку дриад окружил огромный жужжащий рой насекомых. Тихолт подобрался поближе: дриады подверглись нападению, но почему-то совсем не защищались. В то время как осы пикировали на их серебристую кожу, дриады лишь хлопали своими ветвями, взмахивали ногами и терлись друг о друга, стараясь избавиться от жалящих ударов.
Тихолт еще приблизился, уже по-настоящему разъяренный. Одна из дриад неподалеку от него, казалось, совсем ослабела, несколько ос сверлами вгрызались в ее кожу, втягивая в себя сукровицу. Внезапно весь рой стремительно обрушился на несчастную жертву. Дриада содрогнулась и повалилась на землю, тогда как остальные спокойно развернулись и пошли прочь с места происшествия.