Одним из пунктов договора с Пушечным клубом Гольдспрингский завод обязывался стянуть дуло колумбиады громадными обручами из кованого железа, которые пришлось бы насаживать в раскаленном виде. Мерчизон указал, что ввиду твердого каменистого грунта эти обручи, которые обойдутся чрезвычайно дорого и отнимут очень много времени, являются совершенно излишней роскошью.
Нечего говорить, что практичный ум Барбикена сразу оценил важность меры, предлагаемой Мерчизоном. С общего согласия этот пункт договора был отменен.
- Это даст нам огромную экономию во времени, - объяснил Мерчизон, - потому что теперь можно будет применить новую систему для углубления шахты.
- А в чем же заключается эта новая система? - спросил майор, который был приверженцем прочных орудий и потому не без колебания отказался от железных колец для колумбиады: он живо вспомнил злосчастную судьбу мастоновской мортиры.
- Дело вот в чем, - отвечал Мерчизон: - если ставить скрепляющие обручи на пушку, то нельзя начинать каменную кладку раньше, чем не будет отлита пушка и обтянута этими огромными обручами; теперь же мы будем выводить каменную ограду одновременно с выкапыванием земли. Кроме того, это избавляет от необходимости подпирать земляные стены посредством распорных брусьев; теперь их сдержит каменная кладка, которая сама будет опускаться вниз вследствие своей тяжести.
- Но вы, кажется, еще не поставили каменщиков на работу? - спросил майор.
- Нужно прежде пройти верхний слой почвы и добраться до твердого грунта, - отвечал инженер.
В этот первый день работ, 4 ноября, 50 рабочих вырыли в центре ограды, то есть на самой вершине Стонзхилла, круглое углубление диаметром в 21 метр. Первый слой почвы оказался чем-то вроде чернозема всего в несколько сантиметров толщины. Этот слой был снят очень быстро; под ним оказался мелкий песок, залегший слоем толщиной менее метра; этот песок пришлось очень тщательно выбрать и сложить неподалеку от ограды, так как он отлично годился на сооружение внутренней формы для отливки пушки.
После песка показалась довольно плотная белая глина, похожая на английский мергель, которая образовала ярус более метра толщиной.
Дальше кирка начала ударять по твердому слою каменистой породы, образовавшейся из окаменелых раковин. Порода оказалась не только очень твердой, но и совершенно сухой. Дойдя до нее, рабочие достигли уже глубины в два слишком метра, и землекопы уступили место каменщикам.
Прежде всего надо было устроить основание-фундамент для первых каменных работ. Для этого построили громадное кольцо из дубового, чрезвычайно прочного дерева, скрепленного многочисленными железными скобами. Внутренний диаметр кольца должен был равняться внешнему диаметру колумбиады. Это кольцо было спущено в образовавшееся углубление, и на него положили первые слои строительного камня; промежутки между камнями заливались цементом, который не боится воды и прочно связывает камни. Кладку начинали от внешней окружности кольца и шли к центру, до внутренней окружности деревянного фундамента.
Окончив эту кладку, рабочие очутились уже в колодце, имевшем внутренний диаметр в семь метров; три метра в середине должны были оставаться для внутреннего диаметра колумбиады, и два метра с обеих сторон - для ее стенок.
Когда эта работа была закончена, наступила очередь землекопов, которые снова принялись за свои кирки и ломы и стали выбивать породу из-под деревянного кольца.
От этого под кольцом появились пустоты, в которые тотчас вдвигали прочные подставки определенной величины, чтобы удерживать деревянный фундамент в горизонтальном положении.
Когда грунт был выбит почти на метр из-под всего кольца, надо было последовательно и чрезвычайно осторожно выбрать все подставки. Тогда фундамент, а с ним и вся надстроенная стена начинали сами опускаться вследствие своей огромной тяжести: над фундаментом была уже надстроена кольцевая каменная стена до самой поверхности земли.
- Зачем в разных местах этой каменной кладки оставляют пустоты? - спросил Мерчизона майор Эльфистон.
- Необходимо проделывать отдушины, - объяснил инженер, - через них найдут выход газы, которые будут выделяться при отливке пушки.
Все эти работы, в особенности копание под кольцом, требовали от рабочих не только очень большой ловкости, но и непрерывного напряженного внимания. Уже в первые дни некоторые рабочие были серьезно ранены осколками камня, а впоследствии были даже смертельные случаи.
Но энергия рабочих не остывала ни на одну минуту - ни днем, ни ночью. Днем приходилось работать при жгучих лучах солнца, которые в летние месяцы накаливали известковую почву до 40°. Ночью работали при свете электричества.
Величественное зрелище представляли собой эти ночные работы. Непрерывно раздавались удары лома о скалу, грохот и стук машин, пороховых взрывов, разрушающих скалы. Над вершиной Стонзхилла клубился густой дым; он поднимался высоким столбом, затем расстилался огромным кольцом. Этот дым, стук и грохот пугали не только стада бизонов, но и индейцев-семинолов, которые в ужасе перекочевали подальше от этого страшного для них места.
Работы подвигались быстро и правильно. Выемка земли облегчалась паровыми подъемными машинами; неожиданных препятствий не встречалось, были только заранее предвиденные затруднения, которые устранялись по предварительно выработанному плану.
По прошествии месяца шахта была доведена до 37 метров, то есть до такой глубины, какая была установлена планом работ.
В декабре эта глубина удвоилась, а в январе утроилась.
Лишь в феврале произошло событие, хотя и предвиденное, но вызвавшее большую задержку. Внезапно из глубины шахты хлынула подземная вода под деревянным кругом, служившим фундаментом для каменной кладки. Пришлось пустить в дело сильнейшие насосы и аппараты с сжатым воздухом, чтобы выкачать воду, и потом заделать бетонной кладкой отверстия открывшихся подземных источников, наподобие того, как останавливают течь в подводной части корабля. Таким образом удалось остановить проникновение подземной воды в шахту. Однако вода успела немного размыть грунт под деревянным кольцом, и оно наклонилось и частью подалось вниз.
Можно себе представить тот ужасный толчок, который при этом произошел, так как вместе с кольцом дрогнула и покосилась вся огромная каменная стена, высота которой достигала уже больше 100 метров.
Этот несчастный случай стоил жизни нескольким рабочим. Пришлось употребить три недели, чтобы подпереть каменную стену и снова правильно установить кольцевой фундамент. Мерчизон проявил во время этого происшествия все свое искусство. Благодаря ему, а также силе машин, каменная стена, которой угрожала громадная опасность, снова приняла устойчивое вертикальное положение, и можно было продолжать рыть шахту в глубину.
К счастью, никаких задержек больше не случилось, и 10 июня - за 20 суток до окончания срока, назначенного Барбикеном, - шахта достигла условленной глубины в 300 метров. В то же время оказалась законченной и вся каменная кладка; она установлена была уже на сплошном массиве в десять метров толщины и оттуда шла вверх полым цилиндром.
Председатель и присутствовавшие при работах члены Пушечного клуба торжественно поздравили и горячо благодарили инженера Мерчизона за необычайную быстроту и добросовестность его работ.
В течение этих восьми месяцев Барбикен не покидал Стонзхилла ни на одну минуту. Не переставая неусыпно следить за всеми работами, он проявлял постоянную живую заботу о здоровье и благосостоянии рабочих. Быть может, благодаря этим тщательным заботам население Стонзхилла не подверглось ни одной из тех эпидемий, которые так часты в странах, близких к тропикам.
ГЛАВА XIV
Отливка колумбиады
Одновременно с углублением шахты производились подготовительные работы для отливки колумбиады; в те восемь месяцев, которые потребовались для углубления шахты, приготовления к отливке шли с такой же изумительной быстротой.
Всякого иностранца, приезжавшего в Стонзхилл, поражала открывавшаяся перед ним картина. На протяжении около полукилометра от шахты кругообразно располагались 1 200 плавильных отражательных печей. Каждая печь была шириной в шесть футов и отделялась от соседней таким же приблизительно расстоянием - пять с половиной футов. Таким образом, вся круговая линия этих печей достигала в длину почти четырех километров. Печи были выстроены по одному образцу, и их громадные квадратные трубы были одинаковой высоты. В общем получалось чрезвычайно своеобразное зрелище, которое особенно нравилось достойнейшему Мастону.
- Это настоящая архитектура, точно Вашингтонский монумент, - любил повторять почтенный секретарь Пушечного клуба. - Ничего нет красивее даже в Греции. Впрочем, я в Греции не был, - добавлял он с обычной правдивостью.
Мы знаем, что на втором заседании Исполнительного комитета Пушечного клуба решено было отлить колумбиаду из чугуна, и именно из серого чугуна. Действительно, этот сорт чугуна наиболее вязкий и ковкий: его легче сверлить и легче отливать во всякие формы; если же его выплавить на древесном угле, то получается сорт наилучшего качества для пушек, для цилиндров паровых машин и гидравлических прессов, то есть вообще для изделий, которые должны обладать огромной упругостью.
Однако и такой чугун недостаточно хорош, главным образом вследствие своей неоднородности, если он был сплавлен только один раз. Его очищают, или рафинируют, посредством вторичной плавки, во время которой можно освободить его от последних кремнистых примесей.
Первая плавка железной руды, предназначенной для колумбиады, производилась в доменных печах Гольдспрингского завода. В соприкосновении с углем и кремнеземом, раскаленными до чрезвычайно высокой температуры, руда выделяет расплавленный металл, который, соединяясь с углеродом, превращается в чугун.
Выплавка требуемого количества чугуна была закончена в апреле, Предстояло отправить его во Флориду.
Дело шло о 60 тысячах тонн металла; перевозка его по железной дороге обошлась бы слишком дорого; кроме того, железнодорожная сеть не доходила еще до Тампа, пришлось бы перегружать эту огромную массу и перевозить ее на лошадях до Стонзхилла, что, в свою очередь, вызвало бы громадные добавочные расходы и значительно замедлило бы доставку; в общем перевозка стоила бы столько же, сколько самый чугун.
Поэтому решено было зафрахтовать в Нью-Йорке специальные корабли и нагрузить их брусками чугуна. Понадобилось не менее 60 судов, в среднем по тысяче тонн каждое.
3 мая этот чугунный флот вышел из Нью-Йорка в Атлантический океан, взял курс на юг вдоль американского берега, вошел в Багамский канал, обогнул мыс Себль - южную оконечность Флориды, поднялся вдоль берега и, не испытав ни единой аварии в пути, 10 мая бросил якорь в гавани Тампа.
Понадобилось немало времени, чтобы разгрузить эти 60 кораблей, и еще больше, чтобы перевезти всю массу чугуна по железной дороге в Стонзхилл; но и эта операция была доведена к середине июня до благополучного конца.
Еще раньше были исподволь заготовлены огромные склады угля и других материалов для отливки.
Предстояло затем загрузить 1 200 печей чугуном и углем. И тут те, которые удивлялись слишком большому, как им казалось, числу печей, увидели, что их как раз только хватает, чтобы вместить заготовленный запас чугуна.
Печи нужно было устроить таким образом, чтобы они выплавили каждая в одно и то же число часов одно и то же количество чугуна и чтобы затем весь их жидкий чугун мог одновременно достигнуть шахты и равномерно в нее вливаться.
Образцом для стонзхиллских печей послужили печи, отливавшие чугун для знаменитой пушки Родмена. Это были сравнительно низкие печи, имевшие в поперечном разрезе форму трапеции. Топка и нижнее отверстие трубы захватывали оба конца печи, и потому она равномерно нагревалась на всем протяжении. Стены печей были сложены из огнеупорного кирпича, а все внутреннее устройство сводилось к решетке, то есть к колосникам для сжигания угля, и к подовой плите, на которой расставлялись бруски чугуна; плите был дан наклон в 25°, для того чтобы расплавленный металл мог свободно стекать в приемные резервуары.
От каждого резервуара шел каменный жолоб, и все 1 200 жолобов сходились, как радиусы огромной окружности, к отверстию шахты.
Оставалась еще громадная работа, которую нужно было своевременно выполнить до отливки пушки. Это формовка внутреннего канала будущей колумбиады.
Требовалось соорудить внутри шахты огромный цилиндр в 300 метров высоты и три - ширины. Ось, то есть средняя вертикальная линия этого цилиндра, должна была совпадать с осью самой шахты. Таким образом, цилиндр заполнял как раз то пространство, которое должно было составлять канал пушки, то есть сделаться потом пустым.
Этот цилиндр сложили из смеси глинистой земли и песка, к которой еще подмешивали изрубленную солому и сено. Промежуток между цилиндрической формой и каменными стенами шахты предстояло потом залить расплавленным чугуном для образования дна и двухметровых стенок пушки.
Как можно было удержать этот огромный цилиндр в равновесии, чтобы он не покривился?
Для этого, по мере сооружения цилиндра, его стягивали круговыми железными обручами; кроме того, он закреплялся через равные промежутки толстыми поперечными брусьями, глубоко замурованными в каменную толщу шахты.
Конечно, при выплавке орудия все деревянные брусья должны были сгореть, а железные скрепления расплавиться и смешаться с жидкой массой чугуна, то есть войти, так сказать, в состав стенок будущей пушки; но это не представляло никакого ущерба для прочности колумбиады, так как количество такого железа было чрезвычайно незначительно в сравнении с огромной массой чугуна.
Работы по формовке канала колумбиады были начаты на другой день после завершения каменных работ в шахте. 8 июля эти работы пришли к благополучному концу.
Теперь все уже было готово для самой отливки колумбиады.
Барбикен назначил отливку - или праздник отливки, как назвали ее литейщики, - на следующее число в полдень.
- Замечательно красивый выйдет праздник, - заметил Мастон Барбикену. - Сколько придет народу!…
- Посторонние лица не будут допущены, - перебил Барбикен.
- Как? Этот праздник будет… при закрытых дверях? - изумился Мастон.
- Да. Я публику не пущу, - ответил Барбикен. - Отливка колумбиады является делом прежде всего очень трудным, и публика может помешать, нарушив порядок; затем это дело очень опасное - возможны несчастные случаи. Поэтому я предпочитаю произвести эту операцию при закрытых дверях. Можно будет устроить публичное празднество перед выстрелом колумбиады, но не раньше.
Председатель Пушечного клуба был совершенно прав. При отливке пушки могли произойти непредвиденные осложнения и несчастья, и тогда публика стеснила бы свободу действий. Поэтому никто не был допущен в ограду, кроме членов Пушечного клуба, уже приехавших в Тампа.
Среди этих членов находились знакомые уже читателю: майор Эльфистон и генерал Морган, Билсби, Том Гентер и полковник Блемсбери. Для них, как и для остальных прибывших с ними членов Пушечного клуба, отливка колумбиады являлась действительно праздником - личным праздником.
Почтенный секретарь Пушечного клуба устроил себе двойной праздник, приняв роль проводника для приезжих товарищей. Он водил их повсюду - и к шахте, и в мастерские, и в склады. Он заставил их осмотреть все установки и все машины.
- Наш почтенный друг Мастон не пропустит, кажется, ни одной подробности, - заметил генерал Морган, уже порядком уставший от ходьбы и от жары,
- Необходимо еще осмотреть печи, - объявил Мастон. - Отражательные печи! Замечательные печи!
И он повел их сперва к одной печи, потом к соседней, потом к третьей и так далее и, несмотря на явные подконец протесты, заставил их обойти весь четырехкилометровый круг печей. Почетные посетители не чувствовали под собой ног от усталости.
Начало отливки, то есть заливки пушечной формы расплавленным чугуном, было назначено ровно в 12 часов дня. Поэтому печи заполнили чугуном и углем еще накануне, причем бруски чугуна были уложены решеткой, чтобы между ними свободно проходило пламя и равномерно нагревало бруски. Можно судить о величине печей, если при таком свободном расположении брусков каждая печь вмещала около 50 тонн металла.