Больше всего вождя завело, видно, то, что зря он приписал мальчишке "духовитость". Получается, что зря великий воин "растопыривался" перед сопляком, за духа его на всякий случай считая. Не удался случай…
- Белый-похожий-на-уламр-маленький-воин - не дух, - веско подытожил речь духовного лидера лидер военный. - Значит, он - хорошая добыча. Вождь Яли с ним шёл-давно, шёл-два-дня-назад, шёл-вчера. Вождь Яли видел-сразу: он - плохой охотник. Он может-плохо ходить-по-лесу и может-плохо ходить-по-лугу. Ты сказал-только-что - он пришёл-неопределённо с неба. Значит, он умеет-ходить по небу. Если вождь Яли съест его ноги, вождь Яли будет уметь-ходить по небу.
И смерил мальчика холодным взором.
Сашу окатило страхом. Похоже, драться всё же придётся. А значит, и умирать. И этот урод съест его ноги!
Между тем, члены совета сидели неподвижно и хранили молчание. В том числе и дедок. Не говоря уже о мумии, которая продолжала ухмыляться, лёжа на боку.
Приняв тишину к сведению, вождь продолжил:
- Белый-похожий-на-уламр-маленький-воин имеет острый-режущий-камень-который-прячется. Малый-вождь-Пугру резал-давно белый-похожий-на-уламр-маленький-воин, и у того шла-тогда кровь. Вождь Яли брал-давно-потом острый-режущий-камень-который-прячется и резал-давно-потом на вождь Яли, и острый-режущий-камень-который-прячется сделал кровь-вождь-Яли видимой… Значит, острый-режущий-камень-который-прячется подчиняется-может под вождь Яли. Если вождь Яли убьёт-скоро белый-похожий-на-уламр-маленький-воин, то острый-режущий-камень-который-прячется будет служить-всегда под вождь Яли.
Значит, вождь Яли должен убить-скоро белый-похожий-на-уламр-маленький-воин, - сделал сугубо логичный вывод вождь "индейцев".
* * *
Время пошло насыщенное.
Антону становилось заметно лучше. За ним уже не нужно было прежнего ухода. Начал даже сам вставать в туалет. Он, оказывается, очень стеснялся, что за ним убирают женщины, дурачок!
А как стеснялся, когда Гонув-ведунья позднее проделывала с ним тот же обряд, что давеча с Алиной! У озера. Не знал, куда глаза деть. Но особо не сопротивлялся. Из-за слабости, наверное.
Кстати, заодно выяснилось - теперь, когда язык арругов стал более понятен! - что это действо означало.
Оказывается, шаманка от имени всего племени как бы "рожала" их с Антоном! Этот вот проход задом наперёд означал, что пришельцы "законным путём" появлялись среди народа арругов и сами становились благодаря этому арругами. Гражданами, так сказать.
То есть теперь они с Антоном - полноправные неандертальцы. Пожалуй, единственные люди, которые могут такое про себя сказать!
Но главное - выяснилось, что рёбра у мальчишки, скорей всего, не сломаны. То, что показывала тогда женщина, было, возможно, предположением. Или срослись так быстро? Во всяком случае, при ощупывании Антон морщился и шипел, но какого-то единого очага боли не выявлялось. И тем более - кости внутрь не продавливались. А то Алина думала, что переломанные кости должны вот так уходить внутрь. Ну вот как если палочку сломаешь, она ж потом на месте слома… Тьфу, глупости! Главное, что нет этого у Антошки. А остальное заживёт, как дала понять ведунья.
Вот крови тот потерял точно много. Пока Алина там ползала, камень волшебный отыскивала. А потому слаб был очень. Ну, и порезы, конечно. От когтей. Здоровые, ужас! Когда меняли повязки, девочку при взгляде на раны друга передёргивало. Но надо отдать должное: затягивались раны на диво хорошо. То ли местная медицина так действовала, то ли чистый воздух. То ли слюна "медсестёр", изготавливавших "лекарства" путём пережёвывания собираемых ведуньей трав.
Алина тоже с ней ходила на эту "тихую охоту". Точнее, ходили несколько женщин. В сопровождении двух воинов. Охотники, что ушли за Сашкой и уламрами, пока не появлялись, и непонятно было, почему. То ли продолжают преследовать похитителей, то ли уже убиты и где-то лежат в безвестности.
Но поскольку договаривались, что те вернутся именно к пещере, то племя пока так тут и оставалось. Лишь далеко никто не отходил, да при каждой вылазке группу женщин и девочек сопровождали один-два воина. Хотя какая от них будет оборона при большом нападении уламров, было ясно без всякого дара предвидения.
Потому в лесу Алина чувствовала себя неуютно. Боялась, проще говоря. Казалось, пресловутые уламры таились за каждым скоплением деревьев. Да и деревья здесь были страшные. Вернее, не здесь, а выше в горы. Здесь, на уровне пещеры, росли знакомые дубы и менее знакомые, но известные по прошлогодней поездке с родителями в Баден-Баден буки. А вот выше, вдоль горной цепи, сплошной чёрной стеною стояли ёлки и пихты. Мрачно так стояли, набычившись. Под дубами тоже, впрочем, младшую группу детсада не разместишь. Кусты, густая трава, подлесок. Но тут было видно солнышко. А что там, наверху, под синими кронами делается, даже представлять не хотелось.
Как и вообще, впрочем, не хотелось лазить по эти горам. Издали-то они смотрелись ничего. Красиво. Этакие зелёно-голубые волны, уходящие за горизонт… Но вблизи всё выглядело мрачнее и суровее. Горы, казалось, повернулись к ним, людям, крепкими затылками, и затеряться среди них было легче лёгкого. А ещё - ужасно чувствовалась собственная мелкость и ничтожность перед этим молчаливым, величественным и мрачным миром…
И где тут Гусю отыскать?
Разве что только с помощью этих суровых, но добрых местных людей. Арругов. Как это всё-таки здорово, что они не бросили Сашку, а пошли за ним, пошли за врагами, которые его уводили! А казалось бы, кто они им - эти внезапно оказавшиеся в их пещере дети? Невесть откуда свалившиеся существа. Из племени их врагов-уламров. Ничего с собою не принесшие, кроме раненого товарища и необходимости проявлять о них заботу, кормить и лечить.
Но вот ведь! - приняли, обогрели, устроили. Накормили. Хорошо, Гуся произвёл впечатление своими зубами. То есть не своими, а динозаврьими. Его приняли в члены племени, в воины. Обменялись копьями. А её, Алину? С ней зачем этот обряд омовения-посвящения устроили? Зачем она им нужна?
А раненый Антошка?
Но вот ведь! - приняли и возятся. Антон - понятно. Но вот и ведь и ей сейчас колдунья старается объяснить, какое растение чем полезно. Из десяти слов Алина понимает пять-шесть, но общий смысл всё равно доступен. А главное - понятно чувство, которое доносит до неё ведунья. Именно доносит. Излучает.
И чувство это тёплое. Как объятие…
* * *
Сашка дёрнулся ещё раз. Нет, эти гады своё дело знали: привязан он был крепко. Точно так, как показывали в фильмах про индейцев. К врытому глубоко в землю столбу, точнее, к стволу дерева, очищенному от коры. Около заострённой верхушки была грубо вырезана какая-то рожа.
Вокруг жертвы собралось всё племя. И стар, и млад, что называется. Дети, как водится, улюлюкали и дразнились. Взрослые смотрели молча, но хищно. Лишь один печальный взгляд выхватил из толпы взор мальчика: девочка, удивительно похожая на Виву из его школы, только темнокожую, смотрела на него с грустью и сочувствием. Но, естественно, никаких попыток помочь она не предпринимала.
Да и где уж там! Привязан он был, как уже сказано, качественно. Руки заведены назад и туго перехвачены по ту сторону ствола. Вокруг шеи и вокруг пояса также захлёстнуты петли. Чтобы, видимо, не сполз, когда ему отрежут ноги.
Интересно, на диво отстранённо подумал Саша, их как, сначала сварят и подадут в виде холодца или так, на костре пожарят? Или сырыми сгрызут?
Нет, шевельнуться он не мог, зря и пробовал…
Тут заколотили там-тамы или что там у этих первобытных играет роль торжественного боя барабанов. Раздвинув толпу, к пленнику медленно приблизились двое - вождь Яли и дедок-колдун. Дедок выглядел озабоченно, но и только: похоже, все прежние свои возражения против экзекуции он снял. Зато вождь Яли почти светился. Он убедил шамана и тем победил: когда он постареет и не сможет хорошо охотиться, нынешнее доказательство его превосходства перед духовным лидером поможет ему стать новым духовным лидером. Он получил в руки контроль над острым-режущим-камнем-который-прячется. Получил в борьбе с самим пришельцем с неба - хоть и маленьким, но умеющим делать чудесное воином.
Это, конечно, Саша сам подставился. Слишком рано достал нож и попытался всадить лезвие в брюхо вождю, когда тот подошёл вязать мальчика. Яли отскочил - первобытная реакция, что тут скажешь. Надо было ещё выждать, поближе подпустить. Был бы шанс выжить. Говорят, у дикарей есть такой обычай: убил вождя, сам станешь вождём. В "Хрониках Хиддика" показывали. Там, конечно, не дикари, но принцип-то вечный!
Но вот… не удалось. Вождь Яли навалился на противника, хватко облапил, вывернул руку, отнял нож. А пленника велел привязать к столбу.
Нож он на сей раз закрывать не стал. А может, наоборот, потренировался в своём чуме и понял принцип действия хитрого устройства "с неба". Во всяком случае, сейчас он приближался к мальчику, и непонятно было, кто улыбался более хищно - вождь Яли или блестящее лезвие в его руке…
Дедок пустился в пляс. Вертелся и подпрыгивал, обкуривая Сашу каким-то гадостным дымом. В корзинку с углями, видно, натолкал какой-то травы, потому что дым был густой и вонючий. Что он при этом лопотал, было непонятно. Впрочем, непонятно только пришельцу - толпа, в отличие от пленного, принимала бурное участие в пьесе и по ходу действия что-то слитно отвечала исполнителю. Балерун фигов!
Вождь Яли, похоже, театралом не был и на представление особого внимания не обращал. Лишь пару раз что-то гугукнул, подтверждая какое-то из высказываний колдуна. А так всё смотрел на жертву, сумрачно улыбаясь. Должно быть, уже представлял, гад, как будет бегать в его ногах по облакам. "А вот фиг тебе, скотина! - злобно думал Саша. - Обломишься! Обожрёшься моим мясом, ещё и по земле ходить не сможешь…"
Но это так, слабым утешением было. Умирать не хотелось страшно, а мысль о родителях, которые его не дождутся, вызывала внутренний вой. Даже злобная англичанка Виолетта казалась доброй и ласковой тёткой, с которой рядом просто хотелось целыми днями заниматься уроками. И уж не подойти к девочке Виве, которая непонятно близкой стала здесь, в этом чужом мире. Не подойти, не поднять со значением левую бровь и не спросить, глядя в глаза: "Вива, ты меня любишь?"
Но несмотря на панику внутри, снаружи Сашка выглядел твердокаменно. Надеялся. Надеялся выглядеть твердокаменно. Пусть гад Яли запнётся об его твёрдый взгляд. В этих книжках про индейцев, что на даче, так и говорилось: дикари очень уважают тех воинов, что ни мускулом не дёрнули под угрозой смерти и под пытками. Как он поведёт себя под пытками, Сашка не знал, но пока его не трогали, вид он старался держать геройский.
Наконец, шаман закончил своё выступление, сорвал у публики что-то вроде криков "Браво!" - аплодисментов тут, видно, не знали. Вождь Яли поднял нож над головой и… завизжал. Слитным визгом отозвался весь табор. И ещё раз. И ещё.
Вождь резким движением кинул руку с ножом вниз. Тремя пружинящими шагами приблизился к привязанному Саше. Тот сумел не опустить взгляд.
- Маленький-воин-с-неба, дай-взять у тебя то-что-ты-умеешь, - торжественно и даже как-то по-доброму произнёс Яли.
- Хрен тебе, - прохрипел Сашка через удавку на шее.
Вождь удовлетворённо улыбнулся. Похоже, мальчик сделал свою последнюю ошибку в жизни: смысл слов дикарю был не важен, главное - чтобы жертва подала голос. Значит, согласие получено.
Яли опустился на одно колено, перехватил нож половчее и глубоко воткнул его пленнику в бедро, сразу же начав делать круговой разрез.
"Господи, больно-то как!" - было последней Сашкиной мыслью…
* * *
Нет, не последней. Последней мыслью было: "Сон! Это сон! Скорее отсюда!"
И он проснулся.
Н-да-а…
Это было стрессово.
Столь ярких и детальных снов ему, пожалуй, раньше видеть не приходилось. Разве что однажды в детском саду, когда в одежде мушкетёра бился на шпагах за девочку Олю Звереву, и его там ранили в мизинец. Вот сколько лет прошло, а глупый тот сон очень чётко, до деталей, сохранился в памяти.
А тут? То ли вариант иного окончания переговоров уламрских вождей душа сама себе проиграла, чтобы в тонусе быть… То ли страх тогдашний, что пережил мальчик в воинском чуме, себя в такие реальные картины воплотил. То ли телепатия здешняя альтернативку показала - как оно должно бы быть, коли б властный дедок-шаман не настоял на своём.
Ладно, замнём. Главное, что ноги-руки на месте, никто из них холодца не варит. А Саша жив и здоров и лежит в чуме у здешнего колдуна, взявшего над ним шефство.
Вождь Яли, надо сказать, долго спорил тогда с дедом. Содержание их речей Саша понимал с пятого на десятое, но смысл, в общем, улавливался.
Позиция местного фюрера была вполне под стать фюреру далёкого будущего: если мне что-то нужно, я иду и беру. Хотя так, кажется, говорили американцы. Что-то такое Сашка слышал от Антона со ссылкой на Марка Твена. Хотя в "Приключениях Тома Сойера" вроде ничего подобного не было… Неважно. Всё равно. Гитлер - этот Яли здешний. С кольцом в носу.
Ясно было: лидеру уламров хотелось двух вещей. И желательно сразу. Отъесть что-нибудь от мальчика с неба, дабы перенять от того всякие необыкновенные свойства. И нож, который так славно режет всех.
Но упрямый дедуган настоял на своём. Видишь, указал он на мумию, главный вождь против твоих планов. Он сам теперь на небе, видит он: много пользы племени принесёт этот мальчик. Да и духи - тоже против. Хочешь, чтобы они охоту отняли? Или злые аннува напали? Ты же сам говорил: искали они парня. Значит, нужен он им. А зачем? Чтобы против нас использовать! Логика! А теперь мы используем его против них.
Ну, это уж хренушки, облегчённо подумал Сашка между тем, как другой частью сознания напряжённо ловил смыслы диалога между вождями "индейского" племени. И - оттого ли, что жизнь на волоске висела? - чувствовал, что едва ли не с каждой минутой всё больше понимает их язык.
Но вопросы языкознания были пока не важны. Важнее было, что симпатичный старикан додавливал вождя Яли. Конечно, тому не хотелось уступать, а хотелось вовсе другого. Но пойти против заслуженного шамана с его Тутанхамоном… Точнее, они оба были заслуженными - и мумия, и дедок, как толкователь её воли. Яли кто? Всего лишь вождь. Подумаешь! - напирал дедок. Сегодня тебя уважают, а завтра тебя медведь задерёт, и всё - другого уважать будем…
Ох, как сверкнул глазами Яли-фюрер! Но адекватных возражений не нашёл. Видно, реальной была такая перспектива, не впервые мишки племя это осиротевшим на голову вождя оставляли.
А старый вождь, продолжал шаман, - вот он! Всегда с нами. Опять же - и пал героически. В борьбе с враждебными уламрами. До сих пор песни поют о том, как он с бойцами за девками в соседнее племя ходил, как убил там почти всех, но кто-то злодейским образом воткнул ему копьё в брюхо…
Пергаментный бабник залихвастски улыбался, когда дедок показывал на него пальцем…
Саша, правда, пергамента никогда не видел. Но выражение про мумий, которые будто пергаментом обтянуты, запомнил из какой-то книжки. Иссохший герой весьма походил на мумию, выставленную в Пушкинском музее, а та… Во! - не в книжке, а там экскурсоводша говорила, что её кожа превратилась словно бы в пергамент.
В общем, неважно. С чего ему вообще какие-то мысли посторонние в голову лезут? Тут ведь речь о его жизни и смерти идёт, а он о мумиях размышляет!
Видимо, потому, что он всё решил для себя, подумал мальчик. От него уже ничего не зависело. Кроме одного: подороже продать свою жизнь в случае победы фюрера Яли в данной дискуссии. То есть душа уже вышла за границы страхов и сомнений и даже с каким-то любопытством наблюдала за окружающей действительностью, смирившись с любой судьбой, уготовленной для тела. Наплевала на него. Даже о том, как героически будет выглядеть его смерть, Саша уже не думал…
И деду не верил. Ибо не понимал, зачем тот спасает его. Ясно же было, что жизнь мальчишки для колдуна - тьфу! И растереть… Что-то ему нужно было. Ни на секунду Саша не сомневался, что никакая мумия тут ничего не решает. Во-первых, потому, что покойники никогда ничего не решают. А во-вторых… Да нет никакого "во-вторых". Ибо всё равно покойники никогда ничего не решают, даже если украшены цветными аппликациями и сидят в чуме воинов, привязанные к колышку. Или валяются на боку, как сейчас.
Как бы то ни было, дожал дед вождя. Другие воины помогли. Как понял Саша, это были представители здешней элиты. Вожди каких-то кланов, которые входили в племя Яли. А деление на кланы здесь значило много. Очень много. Например, на охоту, где Сашу пленили, вождь Яли пошёл только с охотниками из своей личной банды. Несмотря на то, что он - верховный вождь, в его полном распоряжении были только его собственные родичи. Остальными он мог командовать только через этих вот вождей второго уровня.
А они сказали: "Прав шаман. А ты, вождь Яли, не прав!"
И вот в итоге Саша оказался в чуме шамана. Накормленный, напоенный какой-то гадостью и почти свободный.
И просмотревший страшный сон… словно душа его сделал облегчённый выдох после всего пережитого…