– Как же вы предлагаете справиться с этой проблемой, сэр?
– Прежде всего надо понять, с кем мы имеем дело. Они не могут уйти в подполье, потому что им обязательно нужны носители.
– Что ж... Предположим, это действительно так. Как по-вашему, сколько в Айове паразитов?
– Откуда мне, черт побери, знать? Они со мной не поделились этими сведениями.
– Но если предположить по максимуму? Если...
– У вас нет никаких оснований для подобных предположений, – перебил Старик маршала. – Неужели вы не поняли, что титанцы выиграли еще один раунд?
– З-э-э...
– Мы только что слушали губернатора. И нам дали взглянуть на его спину – скорее всего, на чью-то чужую спину. Но вы заметили, что он ни разу не повернулся перед камерой?
– Повернулся, – сказал кто-то. – Я сам видел.
– У меня, во всяком случае, создалось впечатление, что он повернулся, – медленно произнес Президент. – Ты хочешь сказать, что губернатор Паккер тоже во власти паразитов?
– Безусловно. Вы видели именно то, что они хотели показать. Перед тем как он повернулся, пошло изображение с другой камеры, но люди практически никогда не обращают на это внимания. Можете не сомневаться, господин Президент: сообщение из Айовы сфабриковано.
Президент задумался. Заговорил Мартинес:
– Это невозможно. Допустим, что обращение губернатора к избирателям – подделка; для хорошего актера, в конце концов, это совсем не сложная роль. Но мы могли выбрать любой из множества каналов стереовещания Айовы. Как насчет репортажей с улиц Де-Мойна? Только не говорите мне, что можно "сфабриковать" сотни по пояс голых людей, расхаживающих по улицам! Или ваши паразиты занимаются еще и массовым гипнозом?
– Насколько мне известно, такой способностью они не обладают, – согласился Старик. – Иначе нам точно крышка. Но с чего вы взяли, что это Айова?
– Э-э-э... Ну как же? Ведь передача шла по каналам вещания Айовы.
– И что это доказывает? Вы заметили названия улиц? По виду, это типичная улица с магазинами в центре города. И если не обращать внимания на слова комментатора, то какой город мы видели?
Шеф службы безопасности замер с открытым ртом. У меня почти идеальная зрительная память, как и положено агенту, и я мысленно прокрутил еще раз только что увиденный сюжет. Мало того, что я не мог сказать, какой это город, не понятно было даже, в какой части страны снимали репортаж. На экране мог быть любой город – Мемфис, Сиэтл, Бостон или что-то еще. В Америке большинство городских центров похожи друг на друга как стандартные парикмахерские.
– Не напрягайтесь, – сказал Старик. – Я специально выискивал какие-нибудь характерные особенности, но и мне это не удалось. Объяснение тут очень простое: видеостанция Де-Мойна записала уличную сцену с голыми спинами, что транслировал какой-нибудь другой, незахваченный город и передала ее по своему каналу с собственными комментариями. При этом они вырезали все, что могло дать какую-то привязку к местности, и мы проглотили наживку, ничего не заподозрив. Враг отлично нас знает, джентльмены. Всю кампанию они разработали до мельчайших деталей и готовы переиграть нас, какой бы ход мы не сделали.
– Но, может быть, ты просто паникуешь, Эндрю? – сказал Президент. – Есть и еще одно объяснение: вдруг титанцы просто перебазировались куда-то еще?
– Они по-прежнему там, – категорично заявил Старик, – но это, конечно, ничего не доказывает. – Он махнул рукой на стереоэкран.
Мартинес поежился.
– Черт-те что! Вы утверждаете, что мы не можем получить из Айовы ни одного достоверного сообщения, словно эта территория оккупирована.
– Так оно и есть.
– Но я был в Де-Мойне только два дня назад. Там все было нормально. Ладно, я не сомневаюсь, что ваши паразиты существуют, хотя сам ни одного не видел. Но давайте тогда отыщем их и вырвем эту заразу с корнем вместо того, чтобы сидеть на месте и придумывать фантастические объяснения.
Старик устало вздохнул и сказал:
– Чтобы захватить страну, достаточно подчинить себе связь. Вам, мистер Мартинес, лучше поторопиться, а то вы останетесь вообще без связи.
– Но я только...
– Это ваша работа, вот и вырывайте их с корнем! – перебил его Старик. – Я вам уже сказал, что они в Айове. И в Нью-Орлеане, и еще в десятках других мест. Свою работу я сделал. – Он встал. – Господин Президент, в моем возрасте нелегко обходиться так долго без сна. Не доспав, я, бывает, срываюсь. Могу я немного отдохнуть?
– Да, конечно, Эндрю.
На самом деле Старик никогда не срывается, и я думаю, Президент это знал. Он просто заставляет срываться других.
Тут снова заговорил Мартинес:
– Подождите! Вы позволили себе кое-какие необоснованные утверждения. Я бы хотел устроить проверку прямо сейчас. – Он повернулся к главнокомандующему. – Рекстон!
– Э-э-э... Да, сэр.
– Там около Де-Мойна недавно построена база. Форт как его там, названный в честь этого, не помню...
– Форт-Паттон.
– Точно. Нечего тянуть. Пусть нас соединят по линии связи командования.
– С изображением.
– Разумеется, с изображением, и мы покажем этому... Я хочу сказать, мы увидим истинное положение дел в Айове.
С разрешения Президента маршал подошел к стереоэкрану, связался со штабом службы безопасности и приказал вызвать дежурного офицера в Форт-Паттоне, штат Айова.
Спустя несколько минут на экране появился молодой офицер на фоне приборов центра связи. Он сидел по пояс голый, а звание и род войск были обозначены на фуражке. Мартинес с победной улыбкой повернулся к Старику.
– Ну что, видите?
– Вижу.
– Чтобы вы убедились до конца... Лейтенант!
– Да, сэр! – Молодой офицер несколько ошарашенно переводил взгляд с одной знаменитости на другую. Передача и прием были отлично синхронизированы; изображение смотрело именно туда, куда переводил глаза дежурный.
– Встаньте и повернитесь, – приказал Мартинес.
– З-э-э... Есть, сэр. – Он с удивленным видом повиновался, но при этом верхняя часть его тела скрылась из поля зрения передающей камеры. Мы видели его голую спину, но только чуть выше поясницы.
– Черт! – не сдержался Мартинес. – Сядьте и повернитесь!
– Есть, сэр! – Молодой человек, казалось, смутился, потом добавил. – Секунду, я увеличу угол зрения камеры.
Изображение вдруг расплылось, и по стереоэкрану забегали радужные полосы, однако голос офицера все еще был слышен:
– Вот... Так лучше, сэр?
– Черт побери, мы вообще ничего не видим!
– Не видите? Секундочку, сэр.
Неожиданно экран ожил, и в первое мгновение я решил, что наладилась связь с Форт-Паттоном. Но на этот раз на экране появился майор, и кабинет за его спиной казался больше.
– Штаб службы безопасности, сэр, – доложило изображение. – Дежурный офицер связи, майор Донован.
– Майор, – произнес Мартинес сдержанно, – у нас был разговор с Форт-Паттоном. Что произошло?
– Да, сэр, я следил на контрольном экране. Небольшие технические неполадки. Мы сейчас же восстановим связь.
– Поторопитесь!
– Есть, сэр. – Экран зарябил и погас.
Старик встал.
– Ладно, я пошел спать. Позвоните мне, когда устранят эти "небольшие технические неполадки".
15
Я, честное слово, не хотел, чтобы у вас создалось впечатление, будто Мартинес глуп. Никто поначалу не верил, на что способны эти твари. Нужно увидеть хотя бы одного паразита своими глазами – и тогда уже вы поверите всей душой.
У маршала Рекстона с головой тоже, разумеется, все в порядке. Они попытались связаться еще с несколькими частями в пораженных районах, и, убедившись, что "технические неполадки" возникают слишком удобно для паразитов, проработали всю ночь. Около четырех утра они позвонили Старику, а тот вызвал меня.
Все собрались в том же кабинете – Мартинес, Рекстон, еще двое его шишек и Старик. Когда я подошел, явился Президент в махровом халате. Мэри следовала за ним по пятам. Мартинес начал что-то говорить, но Старик его перебил:
– Ну-ка покажи спину, Том.
Мэри просигналила, что все в порядке, но Старик сделал вид, что не замечает ее.
– Я серьезно, – добавил он.
– Ты прав, Эндрю, – сказал Президент спокойно и, скинув халат до пояса, предъявил свою голую спину. – Если я не буду показывать пример, то как мне тогда добиться поддержки от всех остальных?
Мартинес и Рекстон утыкали всю карту страны булавками: красные – для пораженных районов, зеленые – для чистых, и еще несколько янтарных. Айова напоминала щеки больного корью. Нью-Орлеан и округ Тич выглядели не лучше. Канзас-Сити тоже. Верхняя часть системы Миссури-Миссисипи от Миннеаполиса и Сент-Пола до самого Сент-Луиса уже находилась во власти врага. Ниже к Нью-Орлеану красных булавок становилось меньше, но зеленых не было. Красное пятно расползалось вокруг Эль-Пасо, и еще два выделялись на восточном побережье.
Президент подошел и осмотрел карту.
– Нам понадобится помощь Канады и Мексики, – сказал он. – Оттуда есть какие-нибудь сообщения?
– Ничего достоверного, сэр.
– Канада и Мексика – это только начало, – серьезно произнес Старик. – Нам понадобится помощь всего мира.
– Видимо, – сказал Рекстон. – А как насчет России?
На этот вопрос никто ответить не мог. Слишком большая страна, чтобы оккупировать, и слишком большая, чтобы не обращать внимания. Третья мировая война не решила никаких связанных с Россией проблем, да и никакая война не сможет их решить. Однако паразиты могут устроиться там, как у себя дома.
– Когда время подойдет, мы с этим разберемся, – сказал Президент и провел пальцем по карте. – Связь с восточным побережьем нормальная?
– Похоже, все в порядке, сэр, – сказал Рекстон. – Видимо, они не трогают транзитные сообщения. Тем не менее я распорядился перевести всю военную связь на спутниковую трансляцию. – Он взглянул на палец с часами. – Сейчас работает станция "Гамма".
– Хм-м-м... Эндрю, а могут эти твари захватить космическую станцию? – спросил Президент.
– Откуда мне знать? – раздраженно ответил Старик. – Я понятия не имею, на что способны их корабли. Скорее всего, они попытаются сделать это, заслав туда лазутчиков на ракетах, доставляющих припасы.
Завязалась дискуссия о том, захвачены ли уже космические станции или нет: режим "Голая спина" на их не распространялся. Хотя мы и финансировали их, и строили сами, формально они считались территорией ООН.
– На этот счет можете не беспокоиться, – сказал Рекстон.
– Почему? – спросил Президент.
– Наверно, я единственный из всех собравшихся, кому довелось служить на орбитальной станции. И могу сказать, джентльмены, там всегда одеваются так же, как одеты сейчас мы. Появиться на станции полностью одетым это все равно что здесь выйти в пальто на пляж. Однако мы сейчас убедимся. – И он отдал распоряжение своему помощнику связаться со станцией.
Президент вернул взгляд на карту.
– Насколько нам известно, вся эта зараза расползается отсюда, – сказал он, ткнув пальцем в Гриннел в штате Айова.
– Насколько нам известно, – согласился Старик.
– О боже! – выдохнул я, и все повернулись ко мне.
– Продолжай, – сказал Президент.
– До того как меня спасли, было еще три посадки. Это я знаю совершенно точно.
Старик уставился на меня в полном недоумении.
– Ты уверен, сынок? Я полагал из тебя выжали все, что можно.
– Конечно, уверен.
– Почему ты об этом не сказал?
– Просто я до сих пор ни разу об этом не вспоминал. – Я попытался объяснить им, каково это – находиться во власти паразита, когда знаешь, что происходит, но все кажется тебе будто в тумане, одинаково важным и в то же время одинаково неважным. От этих воспоминаний мне даже не по себе стало. Я, вообще-то, не из слабонервных, но рабство у титанцев бесследно не проходит.
– Не волнуйся, сынок, – сказал Старик, а Президент успокаивающе улыбнулся.
– Главный вопрос в том, где они приземлились. Может быть, мы сумеем захватить корабль, – сказал Рекстон.
– Сомневаюсь. При первой посадке они замели следы буквально в считанные часы, – ответил Старик и задумчиво добавил: – Если это была первая посадка.
Я подошел к карте и попытался вспомнить, даже вспотел. Затем указал на Нью-Орлеан.
– Один, я почти уверен, сел здесь, – сказал я, продолжая есть карту глазами. – А про два других не знаю.
– Вы что, не можете вспомнить? – взвился Мартинес. – Думайте, молодой человек, думайте!
– Я действительно не знаю. Мы никогда не знали, что планируют хозяева, практически никогда. – Я напрягся так, что у меня голова заболела, затем показал на Канзас-Сити. – Сюда я посылал несколько сообщений, но опять-таки не знаю, то ли это заказы на доставку ячеек, то ли еще что.
Рекстон взглянул на карту.
– Будем считать, что около Канзас-Сити тоже была посадка. Я поручу своим специалистам разобраться. Если рассматривать это как задачу по анализу материально-технического снабжения противника, мы, возможно, выясним, где сел еще один корабль.
– Или не один, – поправил его Старик.
– А? Да. Или не один. – Рекстон повернулся и застыл у карты.
16
Задним умом все крепки. Когда приземлилась первая тарелка, угрозу можно было устранить одной бомбой. Когда Старик, Мэри и я проводили разведку в районе Гриннела, мы сами могли бы уничтожить всех паразитов, если бы только знали, где их искать.
Если бы режим "голая спина" ввели хотя бы к концу первой недели, одного этого оказалось бы достаточно, чтобы справиться с захватчиками. А так, мы быстро поняли, что в качестве наступательной меры режим себя не оправдал. Как способ обороны, он был полезен: незараженные районы, во всяком случае, такими и оставались. В отдельных случаях мы даже добились успехов в наступлении: удалось очистить зараженные, но не захваченные полностью города. Вашингтон, например, и Нью-Филадельфию. Нью-Бруклин, где я мог указать конкретные адреса. Все восточное побережье на карте стало зеленым.
Но по мере поступления информации из центральных районов, в середине карты расползалось большое красное пятно. Теперь, когда настенную карту с булавками заменила огромная, с масштабом десять миль на дюйм, электронная панель во всю стену конференц-зала, сердце страны горело ярким рубиновым огнем. Панель, разумеется, только дублировала сигналы из военного ведомства; оригинал находился на одном из подземных ярусов Нового Пентагона.
Страна разделилась на две части, словно какой-то гигант пролил на равнинные области в центре красную краску. По краям захваченной паразитами полосы шли две янтарные ленты – только там на самом деле велись активные действия, в местах, где в пределах прямой видимости был возможен прием стереопередач как вражеских станций, так и тех, что еще оставались в руках свободных людей. Одна начиналась неподалеку от Миннеаполиса, огибала с запада Чикаго и с востока Сент-Луис, а дальше змеилась через Теннеси и Алабаму к Мексиканскому заливу. Вторая тянулась через Великие равнины и заканчивалась у Корпус-Кристи. Эль-Пасо находился в центре еще одной красной зоны, несоединенной с основной.
Я сидел один и пытался представить себе, что происходит в этих пограничных районах. Президент отправился на встречу Кабинета министров и взял с собой Старика. Рекстон со своими чинами отбыл чуть раньше. Я остался ждать, просто потому, что шататься без дела по Белому дому как-то не тянуло. Сидел и с волнением глядел на панель-карту, где янтарные огни то и дело сменялись красными и, гораздо реже, красные – зелеными или янтарными.
Мне очень хотелось знать, как посетитель без официального статуса может получить в Белом доме завтрак. Встал я в четыре утра, но с тех пор выпил только чашечку кофе, приготовленного камердинером Президента. Еще больше хотелось в туалет. Наконец я не выдержал и начал пробовать двери. Первые две оказались запертыми, но третья вела как раз туда, куда нужно. Поскольку таблички "Исключительно для Президента" там не было, я решил воспользоваться.
Когда я вернулся, в зале меня ждала Мэри.
Я захлопал глазами.
– Я думал, ты с Президентом.
– Меня вытурили, – сказала она, улыбнувшись. – Там пока Старик.
Я решился.
– Знаешь, я давно хотел поговорить с тобой, но до сих пор все не удавалось. Похоже, я э-э-э... Короче говоря, мне не следовало... Я имею в виду, что Старик сказал... – Я умолк, обнаружив, что здание тщательно отрепетированной речи лежит в руинах, и наконец выдавил: – В общем, я был не прав.
Она тронула меня за руку.
– Сэм. Ну что ты, успокойся. Из того, что ты знал, выводы у тебя сложились вполне логичные. Но для меня самое главное, что ты сделал это ради меня. Остальное не имеет значения, и я счастлива, что у нас все по-старому.
– З-э-э... Только не будь такой благородной и всепрощающей. Это невыносимо.
Она весело улыбнулась, но эта улыбка показалась мне уже не такой мягкой как первая.
– Сэм, мне кажется, тебе нравится, чтобы в женщинах было немного стервозности. Хочу тебя предупредить, я это умею. Ты, видимо, еще переживаешь из-за той пощечины. Мы можем рассчитаться. – Она протянула руку и легонько шлепнула меня по щеке. – Ну вот, мы в расчете, и можешь об этом забыть.
Выражение ее лица внезапно изменилось. Она размахнулась и – я думал, у меня голова отвалится.
– А это, – произнесла она зловещим шепотом, – за ту, что я получила от твоей подружки!
В ушах у меня звенело, комната плыла перед глазами. Впечатление было такое, будто меня огрели дубиной. Мэри смотрела настороженно и непокорно – даже зло, если раздутые трепещущие ноздри о чем-нибудь говорят. Я поднял руку, и она напряглась, но я просто хотел потрогать щеку.
– Она вовсе не моя подружка, – сказал я растерянно.
Мы посмотрели друг на друга и одновременно расхохотались. Мэри обняла меня за шею, затем, все еще смеясь, уронила голову на правое плечо.
– Прости, Сэм, – произнесла она, борясь со смехом. – Каюсь, ты ничем этого не заслужил. Во всяком случае, мне следовало сдержаться и не бить тебя так сильно.
– Черта с два ты в чем-то раскаиваешься, – проворчал я. – Так вломила, что чуть шкуру не содрала.
– Сэм, бедненький, – Мэри дотронулась до горящей щеки. – Она в самом деле не твоя подружка?
– Да нет же, что и обидно. Хотя я старался.
– Не сомневаюсь. А кто же твоя подружка?
– Ты, колдунья.
– Теперь да, – подтвердила она. – Вся твоя. Если ты согласен. Я уже говорила тебе. Оплачена, куплена – можешь брать.
Она чуть наклонилась, ожидая поцелуя, но я ее оттолкнул.
– Бог с тобой, женщина! В таком виде ты мне не нужна.
Ее это не остановило.
– Я неправильно выразилась. Оплачена, но не куплена. Я здесь, потому что сама этого хочу. Ну теперь-то ты меня поцелуешь?
Она уже целовала меня один раз. Теперь же она сделала это по-настоящему. Я почувствовал, что тону в каком-то теплом золотистом тумане, откуда мне не хотелось возвращаться. Наконец я оторвался от нее и выдохнул:
– Видимо, мне лучше сесть.
– Спасибо, Сэм, – сказала она и усадила меня на диван.