Конечно, это не настоящие драконы. Нет, они ещё безобразнее. Больше всего эти ящеры похожи на тиранозавров, больше, чем на что-либо другое колоссальный зад, тяжелые задние ноги, гигантский хвост и маленькие передние лапы, используемые и для ходьбы, и для захвата добычи. Голова преимущественно состоит из зубов. Всеядны, тогда как тиранозавры, как мне говорили, хищники. От этого не легче, поскольку они охотно жрут и мясо, когда есть возможность его достать, и даже предпочитают. Ещё хуже, что эти драконы разработали производство собственного горючего газа. Впрочем, как эволюционное приспособление, этот фокус не может считаться самым удивительным, если мы вспомним для сравнения способы любви у осьминогов.
Однажды, довольно далеко от нас, слева возник гигантский факел газа, сопровождаемый громким кряхтением, подобным тому, что издают старые самцы-аллигаторы. Зарево продержалось несколько секунд, потом погасло. Не спрашивайте меня - что там случилось; возможно, пара самцов поспорила из-за самки. Мы продолжали идти вперед, хотя после того, как зарево погасло, пришлось продвигаться медленнее - его было достаточно, чтобы снова ослепить нас, и потребовалось какое-то время для восстановления ночного зрения.
У меня на драконов аллергия - это точно, тут не просто глупый страх. Такая же аллергия, как у бедного Руфо на драммамин, только ближе к той, что у некоторых людей вызывается кошачьей шерстью. Сразу же после вхождения в лес у меня начали слезиться глаза, потом заложило нос и, прежде чем мы прошли первые полмили, я уже изо всех сил тер верхнюю губу, стараясь хотя бы болью предотвратить чих. Когда же и это не помогло, я принялся зажимать пальцами ноздри, кусать губы и загонять чих вовнутрь, отчего у меня чуть не лопались барабанные перепонки. И все же это произошло как раз в ту минуту, когда мы огибали южный конец дракона, величиной в грузовик с прицепленным к нему трейлером. Я замер. Остальные - тоже, и стали ждать. Дракон не проснулся.
Только мы снова пошли, как моя любимая оказалась возле меня и остановила прикосновением руки. Она порылась в своей сумочке, что-то в ней нашла, втерла это мне в нос и в ноздри и затем легким толчком дала знать, что можно идти вперед.
Сначала нос у меня закоченел, как от мази Вика, потом потерял чувствительность, а вскоре начал прочищаться.
Больше часа продолжалось это, казавшееся бесконечным, призрачное блуждание между высокими стволами и гигантскими тушами, и я уже считал, что мы благополучно доберемся до цели. Пещера Врат должна была находиться всего лишь в сотне ярдов от нас, я видел уже то место, где, по моим соображениям, был вход в пещеру, причем между ним и нами лежал только один дракон и тот чуть в стороне от нашего пути.
Я поторопился.
Всему виной тот малыш - ростом не больше валлаби<Вид австралийского кенгуру.> и даже внешне похожий на него, если не считать детских зубов по четыре дюйма каждый. Возможно, он был ещё так юн, что просыпался, чтобы попроситься на горшок, не знаю. Все, что мне известно, это то, что проходя мимо дерева, за которым лежал малыш, я наступил ему на хвост, а он завопил.
Конечно, у него для этого были все основания. Но последствия оказались для нас роковыми. Взрослый дракон, что спал между нами и пещерой, проснулся тут же. Он был и не очень-то велик - так, футов в сорок, включая хвост.
Старина Руфо приступил к делу с такой быстротой, будто тренировался бесконечно много времени - он кинулся к южному концу этой скотины, стрела наготове, лук натянут, готовый стрелять на бегу. - Заставь его поднять хвост! - крикнул он.
Я помчался к переднему концу дракона и попытался раздразнить зверюгу криками и шпагой, размахивая ею перед самым его носом, одновременно испытывая интерес к вопросу о том, на какое расстояние действует его огнемет. У невианского дракона только четыре места, куда можно всадить стрелу, все остальное - броня, потолще носорожьей шкуры. Вот эти четыре места: рот (когда он открыт), глаза (попасть трудно - они маленькие и подслеповатые) и местечко под хвостом, ранимое у многих животных. Я считал, что стрела, посланная в это место, должна сильно повысить то ощущение "резкого жгучего раздражения", о котором оповещается на последних страницах газет в маленьких объявлениях, что толкуют об "ИЗЛЕЧЕНИИ БЕЗ ХИРУРГИИ".
Считал также, что дракон, будучи не слишком умным, получив сильное раздражение с обоих концов, потеряет ко всем чертям координацию, а мы будем продолжать свое дело до тех пор, пока он или не выйдет из строя, или ему все это не надоест и он удерет. Но мне надо было заставить его поднять хвост, чтобы Руфо было куда всадить стрелу. Эти чудовища такие же тяжелые, как старина тиранозаврус рекс, нападают стремительно, подняв вверх голову и передние лапы, а для равновесия и хвост.
Дракон мотал башкой туда и сюда, я же старался обмануть его и не оказаться на линии огня, когда он включит свой огнемет, как вдруг получил удар метановой струей ещё до того, как включился механизм зажигания. Я отступил так быстро, что споткнулся об драконыша, на которого недавно наступил, перелетел через него и приземлился на плечи, что, по-видимому, меня и спасло. Огонь вылетел на дистанцию футов двадцать. Взрослый дракон продолжал наступление и преотличненько сжег бы меня, если бы не малыш, оказавшийся между нами. Дракон перестал пускать пламя, но тут Руфо заорал:
- Точно в десятку!!!
Причина, по которой я отступил так быстро, заключалась в дурном запахе из драконьей пасти. Считается, что чистый метан не имеет ни цвета, ни запаха. Метан же, производимый в желудочном тракте дракона не был чист, он оказался так перегружен кетонами и альдегидами домашнего изготовления, что по запаху мог сравниться только с выгребной ямой, не обработанной известью.
Считаю, что лекарство, которое дала мне Стар для прочистки носа, спасло мне жизнь. Если бы нос был заложен, я бы не учуял даже запаха собственной верхней губы. Все это я продумал уже позже - во время схватки времени было маловато. Как только Руфо попал в "десятку", дракон с видом полнейшего недоумения опять раскрыл пасть, на это раз без выброса огня, и попытался ухватить свой зад передними лапами. Этого сделать ему не удалось - передние лапы были слишком коротки, но старался он изо всех сил. Я вложил шпагу в ножны, как только увидел длину газового выхлопа, и взялся за лук. Времени вынуть стрелу и выпустить её у меня хватило - стрела вонзилась в левую миндалину.
Лекарство подействовало моментально. С криком ярости, потрясшим землю, дракон ринулся на меня, рыгнув огнем. И Руфо снова закричал:
- Опять туда же!
Я был слишком занят, чтобы посылать Руфо свои поздравления: эти штуковины для своих размеров слишком быстро передвигаются. Я тоже бегал резво, а степень свободы у меня была больше. Таким махинам трудно резко менять направление, но мой дракон весьма быстро вертел головой с пылающим факелом. Штаны он мне, во всяком случае, прожег, что побудило меня бегать ещё быстрее и попытаться зайти ему в тыл.
Стар, тщательно прицелившись, послала ему стрелу в другую миндалину, прямо туда, откуда выходило пламя, а я в это время прилагал все усилия, чтобы увернуться от него. Несчастное животное тщетно пыталось теперь действовать одновременно в двух направлениях, чтобы достать и меня и Стар, но в результате запуталось в собственных ногах и рухнуло, вызвав небольшое землетрясение.
Руфо послал ещё одну стрелу в незащищенный зад дракона, а Стар другую, прошившую язык и застрявшую там перьями, что, хотя и нельзя было назвать серьезным ранением, но причиняло сильнейшую боль.
Дракон свернулся в шар, потом вскочил на ноги, бросился вперед и снова попытался сжечь меня. Было ясно: я ему не очень нравлюсь.
Но пламени не было.
Именно на это я и рассчитывал. Настоящий дракон - тот, что с замками и пленными принцессами - имеет столько пламени, сколько ему потребуется, он вроде шестизарядного кольта в ковбойских телесериалах. А эти драконы, ферментирующие собственный метан, не обладают ни мощными собственными газохранилищами, ни такими, в которых его можно держать под большим давлением, надеялся я. Если бы нам удалось заставить дракона быстро израсходовать все свои боеприпасы, то время, нужное для восстановления запаса газа, должно быть весьма продолжительным.
Между тем, Руфо и Стар непрерывно тревожили дракона, используя для этого уже известную тактику. Дракон сделал ещё одну попытку сжечь меня, когда я перебегал перед его мордой, стараясь держаться так, чтобы малыш по-прежнему оставался между нами. Результат был такой же, как у высохшего "Ронсона" - огонь вспыхнул, пламя ударило на шесть жалких футов и погасло. Дракон так старался достать меня этим последним усилием, что опять запутался в ногах и упал.
Я понял, что секунду или две он будет оглушен, как человек, хлопнувшийся на пол с приличной силой, подбежал к нему и ткнул его шпагой прямо в правый глаз.
Его сотрясли конвульсии, и он затих.
(Удачный удар! Говорят, динозавры имели, при всей своей огромной величине, мозг размером в лесной орех. Этот, надо полагать, обладал мозгом размером в дыню - и все же это большая удача, если, ткнув наобум в глазницу, ты тут же попадаешь в мозг. Все остальное, что мы делали до сих пор - комариные укусы. А умер он от этого удара шпагой. Святой Михаил и Святой Георгий верно направили мой клинок.)
- Босс! Давай к дому! - завопил Руфо. Драконы всей округи строем двигались на нас.
Это было совсем как ученье на базе, где тебе велят отрыть личный окопчик, а затем пропустить над собой танк.
- Сюда!!! - заорал я. - Руфо! Сюда, а не туда!!! Стар!
Руфо резко затормозил, мы побежали в одном направлении, и я увидал отверстие пещеры, чёрное, как грех, приветливое, как материнское объятие. Стар мчалась за нами. Я впихнул её внутрь, Руфо ввалился следом, а я повернулся, чтобы встретить во славу моей любимой какое угодно множество драконов.
Но она уже кричала:
- Милорд! Оскар! Внутрь, ты, идиот! Я должна установить защиту!
Я быстренько отступил, а Стар сделала свое дело, причем мне даже в голову не пришло отругать её за то, что она назвала своего супруга идиотом.
13
Дракон-малютка плелся за нами до пещеры, не из желания отомстить (хотя я и не доверяю никому с такими зубами), а скорее, как я полагаю, из тех же соображений, по которым утенок следует за тем, кто идет впереди. Он попытался войти за нами в пещеру, но тут же отскочил, коснувшись носом невидимой преграды, подобно котенку, получившему удар статического электричества. После этого дракончик долго болтался возле входа, издавая жалобные звуки.
Мне хотелось узнать, защищает ли Охранение, установленное Стар, от огня драконов. Это я выяснил после того, как появившийся вслед за нами старый дракон сунул свою башку в отверстие, отпрянул назад, как и малыш, оглядел нас и включил свой огнемет.
Нет, Охранение не задерживало пламени.
Мы находились в глубине пещеры на достаточном расстоянии, чтобы не превратиться в угольки, но дым и вонь были ужасны, а пожалуй, могли бы оказаться и смертельными, продолжайся это долго.
Стрела просвистела возле моего уха, и дракон сразу же потерял к нам интерес. Его сменил другой, пока ещё сохранявший прежние убеждения. Руфо, а может быть, Стар переубедили его ещё до того, как он включил свою паяльную лампу. Воздух очистился - откуда-то из глубины пещеры шел встречный воздушный поток.
Между тем Стар зажгла свет, и драконы тут же устроили митинг протеста. Я бросил взгляд в глубину пещеры, куда уходил узкий ход, спускавшийся вниз и в сторону. Затем я перестал интересоваться пещерой и даже тем, что делали Руфо и Стар: явилась новая комиссия по проводам.
Ее председателю я попал в нежное нёбо ещё до того, как он рыгнул. Его место занял вице-председатель, которому удалось подать короткую реплику футов на пятнадцать, прежде чем он получил повод изменить направление мыслей. Комиссия попятилась и начала склочничать между собой.
Дракончик все это время продолжал слоняться возле пещеры. Когда взрослые удалились, он подобрался к входу, задержался чуть дальше того места, где получил ожог. "Ку-верп?" - спросил он жалобно. "Ку-верп? Киит?" Он явно просился к нам.
Стар тронула меня за руку.
- С вашего разрешения, милорд муж, мы готовы.
"Киит!"
- Сию минуту, - ответил я и закричал: - Брысь отсюда, малыш! Иди к своей мамочке!
Руфо просунул свою голову рядом с моей.
- Пожалуй, это невозможно, - прокомментировал он. - Похоже, дракон, которого мы убили, и был его мамашей.
Возразить было нечего, Руфо, видимо, был прав. Тот взрослый дракон, которого мы прикончили, проснулся мгновенно, как только я наступил малышу на хвост. Очень похоже на материнскую любовь, если она есть у драконов, чего я не знаю. Но какова, черт возьми, жизнь, если ты не можешь даже дракона убить без того, чтобы потом не ощутить горечи и боли!
Мы отправились вглубь холма, наклоняясь, чтобы избежать сталактитов, и обходя сталагмиты. Руфо с фонарем шел впереди. Вскоре мы оказались в сводчатом зале, пол которого стал гладким и блестящим из-за многовековых отложений кальцита. Сталактиты вдоль стен отличались нежной пастельной окраской, а сверху по центру свисала очаровательная, почти симметричная люстра, под которой сталагмит не рос. Стар и Руфо прилепили к стенам помещения дюжину кусков люминесцентной мастики, которая в Невии играет роль ночников. Она осветила зал мягким светом и рельефно высветила сталактиты.
Руфо показал мне паутину, затянувшую пространство между сталактитами.
- Это безвредные пауки, - объяснил он, - хотя они огромны и безобразны. В отличие от других, эти даже не кусаются. Но… Осторожнее!! Он оттащил меня назад. - А вот до этих штук опасно даже дотронуться. Слепые черви! Они-то нас и задерживают. Прежде чем ставить Охранение у входов, надо убедиться, что внутри все чисто. Теперь, когда Стар начинает возиться с Охранением, я могу проверить все ещё раз.
Так называемые слепые черви - полупрозрачные светящиеся существа, ростом с крупную гремучую змею, покрытые слизью наподобие земляных червей. Было приятно знать, что они мертвы. Руфо нанизал их на свою шпагу чудовищный шашлык - и вынес через тот проход, которым мы пришли.
Он быстро вернулся, и Стар закончила установку Охранения.
- Вот теперь хорошо, - вздохнул Руфо с облегчением, очищая свой клинок. - Их запах в нашем доме мне представляется явным излишеством. Они протухают очень быстро и навевают на меня воспоминания о свежесодранных шкурах. Или о копре. Я вам не говорил, как я работал коком на судне из Сиднея? У нас был второй помощник, который никогда не принимал ванны, а в своей офицерской каюте держал пингвина. Женского полу, разумеется. Эта птичка была ничуть не чище помощника, и когда она…
- Руфо, - позвала Стар, - не займешься ли ты багажом?
- Иду, миледи.
Мы вынули еду, спальные матрасы, запас стрел, предметы, необходимые Стар для волшебства, или как оно там называется, а также канистры для воды. Стар ещё раньше предупредила меня, что Карт-Хокеш - такое место, где химические процессы плохо совмещаются с человеческим организмом. Поэтому всю еду и питье надо приносить с собой.
Я смотрел на эти литровые канистры без всякого удовольствия.
- Девочка, не слишком ли мы урезываем наш рацион пищи и воды?
- Больше нам, по правде говоря, и не потребуется.
- Линдберг<Линдберг Чарльз - американский летчик, совершивший в 1927 г. первый перелет через Атлантику.> перелетел через Атлантику на одном бутерброде с арахисовым маслом, - вмешался Руфо. - Хотя я и уговаривал его взять чего-нибудь ещё.
- А откуда ты знаешь, что нам не понадобится побольше, - настаивал я. - В частности, воды?
- Свою воду я буду разбавлять коньяком, - сказал Руфо. - Будете дружить со мной, поделюсь.
- Милорд муж, вода - тяжелая штука. Если мы нагрузим на себя больше жестко необходимой нормы, то, подобно Белому Рыцарю, слишком утяжелим себя для грядущих боев. Мне нужна сила, чтобы перенести из одного мира в другой трех человек, оружие и минимум одежды. Самое простое - живые тела, тут я могу позаимствовать прану у вас обоих. Затем следуют материалы органического происхождения. Ты, надо думать, заметил, что наша одежда сделана из шерсти, луки - из дерева, их тетива - из кишок. Вещи же, которые никогда не были живыми, переносить труднее всего, особенно сталь, а нам необходимы шпаги, а будь у нас огнестрельное оружие, то пришлось напрягать бы все силы, чтобы взять его с собой. Однако, милорд Герой, я тебя только инструктирую. Решать должен ты сам - я же уверена, что смогу захватить с собой… ну… ещё около полуцентнера мертвого груза, если будет необходимо. Если ты отберешь сам то, что тебе подскажет твой гений.
- Считайте, что мой гений пошел рыбку половить на покое. Но, Стар, любимая, тут же есть простой ответ - бери с собой все!
- Милорд?
- Джоко нагрузил нас чуть ли не тонной еды, вином, в количестве достаточном, чтобы открыть винную торговлю, и небольшим запасом воды. Плюс обширный выбор орудий для убийства, нанесения ран и увечий. Даже латы. И много чего другого. В этой шкатулке хватит запасов, чтобы выдержать осаду в Карт-Хокеше, не пользуясь ни местной едой, ни местным питьем. И все это весит всего лишь пятнадцать фунтов в упакованном виде, то есть куда меньше тех пятидесяти фунтов, которые, как ты сказала, можно перенести при напряжении всех сил. Да я сам привяжу шкатулку на спину и ничего не замечу. Даже шага не замедлю. Более того, шкатулка убережет меня от искривления позвоночника. Годится?
Выражение лица Стар больше всего подошло бы матери, чье дитя задало один из "вечных" вопросов, и она теперь пытается разъяснить ему весьма деликатную проблему.
- Милорд муж, масса будет непомерно велика. Я очень сомневаюсь, чтобы какой-нибудь колдун или колдунья могли бы передвинуть её без помощи со стороны.
- Но я же говорю о сложенной шкатулке!
- Это ничего не меняет, милорд, масса все равно присутствует и, надо сказать, опасно присутствует. Представь себе мощную пружину, сжатую до тугого и очень малого объёма и, тем самым, таящую в себе огромный запас энергии. Необходима колоссальная сила, чтобы перенести сложенную шкатулку из этого мира в другой, ибо она может просто взорваться.
Я вспомнил грязевой вулкан, промочивший нас до нитки, и перестал спорить.
- Ладно. Я ошибся. Но есть ещё вопрос: если масса присутствует постоянно, почему же она весит так мало в сложенном виде?
На лице Стар снова возникло то же выражение затрудненности.
- Извини, милорд, но у нас с тобой отсутствует общий язык, я имею в виду математический, который позволил бы мне ответить на вопрос. Во всяком случае, сейчас. Обещаю тебе, что потом, если ты захочешь, то сможешь досконально изучить эту проблему. А пока, в качестве эрзаца подумай о шкатулке, как о частном случае искривления пространства. Или представь себе массу, столь удаленную - в каком-то другом измерении - от граней шкатулки, что местное тяготение просто может не приниматься в расчет.