* * *
– Ланг! Там! – позвала она. – Пора обедать!
Мальчишки оторвали взгляд от глиняных шариков, которыми играли, посмотрели в сторону грубо сколоченной хижины и уставились друг на друга. Затем Ланг сделал еще один бросок.
– Ланг! Там! Так вы идете или нет? Немедленно сюда!
Ребятишки вздохнули и, пожав плечами, принялись собирать шарики. Это была одна из мировых загадок. Почему все матери с начала времен не могут понять, насколько важно для детей закончить игру?
Здесь, в лесу Ян-лин Куо, расположенном по обе стороны восточной границы Шинсана, её называли Лесной Ведьмой, хотя ей не исполнилось еще и двадцати. Среди лесорубов и углежогов она промышляла самым древним ремеслом, а для их жен и дочерей немного приколдовывала и творила слабенькие заклятия. Для вершения простых магических действий она обладала достаточной Силой. Чуть-чуть магии и секс – это все, чем она владела.
Сыновья вошли в хижину. Там заметно прихрамывал на искалеченную ногу.
Еда была самой что ни на есть убогой. Отварная капуста без всякого мяса. Но это лучшее из того, что могли позволить себе и самые состоятельные лесные люди. В Ян-лин Куо на бедность смотрели через желудок.
– Есть кто-нибудь дома?
– Тран! – На лице женщины появилась счастливая улыбка. В хижину ввалился юноша лет пятнадцати, в его левой руке болтался кролик. Он обхватил её правой рукой, притянул к себе и поцеловал в щеку.
– А как дела у вас, парни?
Ланг и Там ухмылялись во весь рот.
Тран не принадлежал к национальному большинству Шинсана. Лесной народ, попавший под власть Империи Ужаса сравнительно недавно, имел темную кожу, хотя в расовом отношении был близок белым людям с Запада. В культурном отношении они на столетия отстали от своих собратьев, вступив в Железный Век только в результате меновой торговли. В своей простоте они были так же жестоки, как и их правители.
Из всех этих людей Тран был единственным, к кому женщина испытывала какие-то чувства. И он отвечал ей взаимностью. Между ними существовало молчаливое соглашение – когда-нибудь они поженятся.
Тран был охотником и следопытом. Он постоянно доставлял Ведьме пропитание, не требуя ничего взамен. И в результате получал от неё больше, чем те, кто платил.
Мальчишкам было не много лет, но о мужчинах и женщинах им все уже было известно. Покончив с капустой, они быстренько убежали из хижины.
Мальчики возобновили игру. Ни один из них не добился большого преимущества.
На игровой круг упала тень. Там поднял глаза.
Над Лангом возвышалось чудовище из ночного кошмара. По форме оно напоминало человека. Действительно, под черной броней мог укрыться человек. Или дьявол. Видимых доказательств любого из этих предположений не имелось.
Существо было огромным. Дюймов на шесть выше Трана, а Тран был самым высоким из всех, кого знали мальчики. Да и по сложению монстр был гораздо мощнее.
Несколько секунд он смотрел на Тама, Затем подал сигнал.
– Смотри! – прошептал Ланг.
На поляну вышли еще четыре гиганта. Они двигались бесшумно, как смерть в ночи. Неужели это люди? Даже их лица скрывались под масками, а вместо глаз сверкали драгоценные кристаллы.
Ланг безмолвно смотрел на чудовищ.
Все четверо держали в руках длинные черные мечи с острыми как бритва лезвиями и остриями, горящими красным огнем, словно раскаленное железо.
– Ма! – завопил Ланг и бросился к хижине.
– Чудовища! – крикнул Там и кинулся вслед за Лангом. С изуродованной ногой и всего лишь половиной руки, он был никудышным бегуном, и первое чудовище схватило его без труда.
Ведьма и Тран выскочили из хижины. Ланг подбежал к ним и припал головой к бедру матери, одновременно вцепившись в ногу охотника.
Там визжал и отбивался как мог. Один из гигантов усмирил его, а остальные просто не обратили на визги внимания.
– О Боги, – простонала женщина. – Они нашли меня.
Тран, по-видимому, понял, что она имела в виду, и вытянул из кучи дров тяжеленную дубину.
Существо, схватившее Тама, передало мальчишку одному из своих сообщников и обнажило меч. Всем показалось, что по клинку заструилось масло цвета индиго с пурпуром. Создавалось полное впечатление, что меч извивается, и вовсе это не меч, а изготовившаяся к удару кобра.
– Нет, Тран, нет! Тебе их не остановить. Спасайся.
Тран шагнул навстречу гиганту.
– Тран, умоляю! Посмотри на их значки. Они – из Императорского Штандарта. Их послал Дракон.
Постепенно к юному Трапу начал возвращаться здравый смысл. У него не было никаких шансов победить даже самого распоследнего солдата Шинсана. И мало кто из смертных мог противостоять воинам Легиона Императорского Штандарта. Из них начинали ковать бойцов уже с третьего года жизни. Битва была их жизнью, их религией. Их отбирали из числа самых крепких и здоровых детей. Они были умны и начисто лишены чувства страха. И абсолютно убеждены в своей непобедимости.
Тран добился бы лишь одного – чтобы его убили.
– Прошу, Тран. Все кончено. Ты ничего не сможешь сделать. Я мертва.
У охотника, выросшего в лесу, была отличная реакция. Он принял решение.
Кто-то, возможно, назвал бы его трусом. Но народ Трана привык мыслить реалистично. Он никому не принесет пользы, болтаясь с выпущенными кишками на крюке, вогнанном в основание черепа, и уставя пустые глазницы на валяющиеся перед ним на земле отрубленные руки-ноги.
Он схватил Ланга и побежал.
Никто не стал его преследовать.
Скрывшись в лесу, он остановился и стал смотреть.
Солдаты сняли свои доспехи.
Они должны были точно следовать приказу. Они не насиловали и не грабили, как чужеземные варвары. Они делали то, и только то, что им велели сделать. И само дело было для них достаточной наградой.
Послеполуденную тишину леса разорвал женский вопль.
Они не убили Тама.
Они всего-навсего заставили его смотреть.
В каждом явлении обязательно есть нечто, не поддающееся учету, неопределенное и непредсказуемое. Даже в самом тщательно продуманном плане невозможно предусмотреть все мельчайшие детали. Самый великий некромант не в силах предугадать предстоящие события, пока события эти не будут предопределены свыше. В каждом человеческом начинании как те, кто его задумывал, так и ясновидцы имеют дело с предметами, которые им известны. Они интерпретируют только то, что знают. И, как правило, интерпретируют неверно.
Но что из того? Даже богам свойственно ошибаться. Если не так, то разве создали бы они человека?
Некоторые люди величают каждое проявление неопределенности Судьбой.
И те пятеро, что явились в хижину Ведьмы, пали жертвой непредсказуемости.
Там хныкал в их руках, вспоминая теплоту материнских объятий, когда волчий вой разорвал тишину ночи, а неожиданный порыв ледяного ветра заставил заплясать пламя свечей. Он что-то вспомнил и зарыдал. А вспомнил он имя. Ну Ли Хси.
Лес простирался по обе стороны границы с Хан Шином, который скорее был племенной территорией, нежели настоящим государством. Хан Шин, как правило, старался не привлекать к себе внимания, но время от времени сдержанность ему изменяла.
Отряд всадников, атаковавших пятерку, насчитывал в своих рядах сто человек. Сорока трем из них никогда больше не придется увидеть свой дом. Именно поэтому мир трепетал перед солдатами Шинсана. Выжившие захватили Тама с собой, полагая, что за ребенка, столь нужного легионерам, можно получить хорошие деньги.
Однако никаких предложений о выкупе не последовало.
Люди Хан Шина научили мальчика бояться. Они превратили его в раба и игрушку, а когда им хотелось послушать стоны и вопли, его начинали мучить.
Они не знали, кто он. Но мальчишка был из Шинсана, и к тому же беспомощен. Этого было достаточно.
* * *
Среди участников встречи был один новичок, но знал об этом лишь Чин да еще Ко Фенг. Так часто бывает с Девятками: кто-то появлялся, кто-то исчезал. Только немногие замечали изменения.
Сам заговор был бессмертен.
– Возникла непредвиденная трудность, – сказал Чин, обращаясь к слушателям. – Нашего кандидата захватил Хан Шин. Ситуация на Западе очень напряжена. Это ставит перед Девятью новые проблемы.
Чин точно следовал полученной инструкции.
– Принцы-маги преследовали и будут преследовать Вартлоккура до тех пор, пока его попытки спастись не воспламенят весь западный мир. Я предлагаю, чтобы мы поддерживали этот план как собственный, подстрекая их до тех пор, пока план, обернувшись против них самих, не избавит нас от принцев. Приблизьтесь. Станьте кругом. Я хочу повторить заклинание.
Он работал с уверенностью, которая дается только многовековой практикой. Маленькие облачка, поднимаясь с жаровни, кипели, колыхались и сливались в одно облако побольше. Ни одна частица не отошла и не уплыла в сторону. Из облака начали бить зигзаги молний.
– Трела стри! Сен ме стри! – выкрикивал Чин. – Аззари ин валла ин валли стри!
Облако зашептало что-то на том же языке. Теперь Чин дал команду на общепонятном наречии:
– Еще раз! Какова судьба мальчика?
В облаке замелькали картины прошлого, оно показало им уже известную историю Вартлоккура и продемонстрировало будущее как чародея, так и мальчика, находящегося в лапах Хан. Шина. Все картинки были неопределенно расплывчатыми. То, что стояло за облаком, не могло или не хотело дать точное изображение.
Это и было то самое нечто, не поддающееся учету, непредвиденное и непредсказуемое.
Соратники Чина все как один вздохнули.
– Вопрос стоит так: сумеем ли мы сконцентрировать все наши усилия, чтобы обернуть эти предначертания в свою пользу? Некоторое время все наше внимание будет обращено на запад. Что мы выиграем? Отвечаю. Мы достигнем своих целей, заплатив лишь одну десятую от предполагаемой цены.
Голосование было единогласным.
Прежде чем Девятка разошлась, Чин подал условный знак.
На сей раз задержался другой человек.
– Лорд Ву, вы – наш брат на Востоке. Мальчик поручается вашим заботам. Приготовьте его к восхождению на трон отца.
Ву отвесил поклон.
Как только Ву удалился, открылась потайная дверь.
– Прекрасно, – сказал согбенный старик. – Все идет просто великолепно. Для Праккии ты просто бесценное сокровище. Мы скоро призовем тебя для встречи с остальными.
Скрытые за драгоценными кристаллами глаза Чина сузились. Его маска члена Девятки вызывающе передразнивала его, маску тервола. Чин издевался над всеми…
И снова старик удалился с насмешливой и почти незаметной улыбкой.
Когда Таму было девять лет, Шинсан вторгся в Хан Шин. Война была небольшой, короткой, но кровавой. Горстка учеников чародеев вела легионеров к местам, где укрывались туземцы, и те быстро гибли.
* * *
Человек, живший в лесу, ничего не понимал.
Вот уже четыре года Тран выжидал и наблюдал. Теперь пришло время действовать. Он схватил Тама и бежал в пещеру, где обитал вместе с Лангом.
Солдаты появились следующим утром.
Тран зарыдал.
– Это несправедливо, – шептал он. – Это просто несправедливо.
Он приготовился погибнуть, сражаясь.
Тощий человек в черной мантии и в золотой маске, изображающей голову саранчи, вступил в кольцо солдат и спросил, указывая на Тама:
– Этот?
– Да, лорд Ву.
Ву, обратившись к Таму, опустился на колени.
– Приветствую тебя, Повелитель.
Вообще-то он использовал обращение "О Шинг", что означало "Властитель Властителей" и которому еще предстояло стать официальным титулом.
– Мой принц, – добавил Ву.
Тран, Там и Ланг с изумлением взирали на это явное проявление безумия.
– Кто остальные? – поднимаясь с колен, спросил Ву.
– Ребенок той женщины, Господин. Они считают себя братьями. Третий зовется Траном. Один из лесных людей, любовник той женщины. Последние четыре года он делал всё что мог для защиты мальчика. Добрый и верный человек.
– Воздайте ему честь, оставьте рядом с О Шингом. Опять этот "Властитель Властителей". Все так странно и неожиданно.
Тран не позволял себе расслабиться.
– Ты меня знаешь? – спросил его Ву.
– Нет.
– Меня зовут Ву, и я один из тервола. Владетель Лионтунга и Ян-лин Куо, а отныне и Хан Шина. Под моим началом Семнадцатый легион. Совет направил меня сюда, чтобы вернуть сына принца-дракона.
Тран молчал. Он не мог поверить своим ушам. Там переводил взгляд с тервола на Трана.
– Покалеченный мальчик – сын Ну Ли Хси. Та женщина украла ребенка сразу после рождения. Те, кто появлялся ранее… Это были посланцы его отца.
Тран ничего не сказал, хотя ранее слышал все это из уст женщины.
Это ослиное упрямство вывело Ву из себя.
– Разоружите его и прихватите с собой, – распорядился он. Солдаты мгновенно выполнили приказ и затем повезли трех пленников в Цитадель Ву, расположенную в Лионтунге.
Глава 2
Весна, 1010 год от основания Империи Ильказара
НАСМЕШНИК
Такие дела иногда начинаются совсем незаметно. Для Насмешника они начались с того момента, когда его мечта стала явью.
Еще до конца недели мечте этой было суждено превратиться в кошмар.
Он получил приглашение в замок Криф. Он. Насмешник. Маленький смуглый толстяк, семья которого прозябает в презренной нищете в трущобах Форгреберга, а сам он выцарапывает медяки чуть ли не незаконными способами. Приглашение настолько восхитило Насмешника, что он, поступившись гордостью, позволил своему другу маршалу ссудить себя деньгами.
Он появился у ворот дворца с улыбкой от одного смуглого уха до другого, держа в одной руке приглашение, а в другой – жену.
– Лично я убежден, что у старого друга Медведя произошло разжижение мозгов, – сказал он Непанте. – Приглашает худшего из худших, лично меня, значит. И жену его того же пошиба. Эй! Может быть, на вершинах ему одиноко, а мирная жизнь как раковая опухоль незаметно пожирает мужество? Вот и призывает старого друга из прошлых времен, чтобы омолодить дух.
Он болтал не переставая с момента получения приглашения. Хотя однажды на какое-то время и пал духом. Маршал всего Кавелина приглашает типа вроде него на празднование Дня Победы? Не иначе, здесь кроется какое-то издевательство. Какая-то злая шутка…
– Перестань нести чепуху и прыгать, – негромко произнесла его супруга. – Хочешь, чтобы тебя приняли за уличного забулдыгу?
– Радость Сердца! Глазки Оленихи! Ты права. Абсолютно. Но я тот, что был раньше, и об этом кричат мои раны. Шрамы. Если начать их считать…
Непанта рассмеялась и подумала, что обнимет Браги так крепко, что у того треснут ребра.
Казалось, прошли века с того времени, когда они последний раз были так счастливы, и вот уже целую вечность её не разбирал такой радостный смех.
Судьба была к ним неблагосклонна. Все, что затевал Насмешник, заканчивалось провалом. А когда что-то начинало складываться, он в припадках оптимизма ставил все на кон ("Будь уверена, на сей раз я сорву большой куш!") – и терпел крах. Но у них оставалась любовь. Они не потеряли её, даже когда отвернулась удача. Маленький треугольный мирок, состоящий из них и сына, по-прежнему сохранил свое совершенство. А вот время оказалось к Непанте благосклонным. Ей было уже за сорок, но выглядела она так, словно только что шагнула за свое тридцатилетие. Нищета сказалась не столько на внешности, сколько на состоянии духа.
С Насмешником все обстояло по-иному. В его душе шрамов не осталось, все они были на теле и являлись результатом действия кулаков и ножей врагов. Он по-прежнему продолжал свято верить в свое высокое предназначение.
Ворота дворца охранял солдат новой национальной армии. Маршал занимался её организацией со времени победы под Баксендалой. Часовой был вежливым молодым человеком из вессонов, но сейчас он хотел увериться в том, что эти люди не пытаются незаконно прорваться на прием.
– А где ваш экипаж? – спросил он. – Сюда все прибывают в экипажах.
– Не каждый может позволить себе иметь карету. Но мой муж был одним из героев войны. – В тех случаях, когда требовалась ясность, вместо Насмешника всегда выступала Непанта. – Разве это приглашение недействительно?
– Да, конечно. Все в порядке. Вы можете пройти. Но кто вы? – Женщина перед ним держалась холодно и уверенно, почти по-королевски.
Непанта на этот вечер собрала все остатки аристократизма, которым обладала до того, как влюбилась в этого безумца и сочеталась с ним браком… Сейчас казалось, что это произошло сотни лет назад.
– Его жена. Я же сказала, что он мой муж.
Солдат, страдая всеми этническими предрассудками Кавелина, не мог скрыть своего изумления.
– Может быть, показать наш брачный сертификат? Или, может, вы позволите ему пройти и привести маршала, чтобы тот подтвердил наши личности?
Её полный сарказма голос разил как кинжал. Непанта умела превращать слова в смертельное оружие.
Ухмыляющийся Насмешник нетерпеливо топтался рядом.
Маршал действительно выбирал себе странных приятелей. Солдат уже достаточно долго находился на службе, и ему доводилось видеть друзей военачальника даже еще почуднее этих. Часовому не оставалось ничего, кроме как капитулировать. Ведь он в конце концов простой пехотинец, и ему не платят ни гроша за то, чтобы он думал. Если они окажутся на приеме не по праву, во дворце найдётся кому их вышвырнуть.