* * *
…У нас еще ничего не заметно, но на передаче с орбиты (трансляция, понятно, идет на всю Солярию - наверняка это будет самая популярная передача за всю историю вещания!) атмосфера планеты вдруг ощутимо "вспухла". Практически в тот же момент поверхность северного полушария Марса мгновенно - не как обычно в Великую бурю, а именно мгновенно - затянулась пылью. Южное полушарие накрывалось пылевым одеялом постепенно: там его поднимала сверхмощная барометрическая волна. Для меня самым шокирующим во всей картине оказался вид южного полюса планеты. С него снесло снег и лед задолго до того, как пришла пыль. Вот только что они были - и нету. Мгновенное таяние… или испарение. Да, мы ведь не просто взбаламутили поверхность. Марс получил столько же тепла, сколько в обычных условиях получает от Солнца за шесть лет! Именно столько нужно для того, чтобы создать ему атмосферный щит, хоть как-то сравнимый с земным.
Я скосил глаза: справа от приборной доски на стенке кабины красовалась карта преображенного Марса: океан Бореалис, залив Элизиум, Адское море… Ну - за почин, что называется!
* * *
…Ну да - целых полминуты мне потребовалось для того, чтобы сообразить: для того чтоб выйти на околомарсианскую орбиту, совсем не обязательно доезжать до уровня стационара. Можно спрыгнуть и раньше - только орбита окажется ярко выраженно эллиптической. Это даст скорость. Апоарий орбиты Зухры теперь соответствует высоте, с которой она навернулась, периарий же - почти чиркает по атмосфере. Единственная проблема - к тому времени, как она завершит оборот, Копье уже успеет, в соответствии с суточным вращением Марса, сместиться с того места, откуда Зу стартовала. Но я ни на секунду не усомнился, что уж она-то хорошо продумала, что будет делать дальше. Скорее всего, использует для коррекции орбиты запас кислорода в скафе: он ей в таком количестве все равно не понадобится, за все время Зу израсходует едва десятую его часть…
* * *
…Да, до орбиты мы, конечно, не дотянем. Но прямо перед нами черноту Вселенной разрезала белая вертикальная черта - тянущаяся от зенита почти до поверхности планеты! Да, до орбиты - не дотянем. А вот сесть на болтающийся без опоры хвост Копья Марса - можем попробовать! Правда, нужен точный расчет скорости, но тут Зу можно доверять. Только бы хватило топлива…
…Нет, похоже, не хватает. Правда - совсем чуть-чуть. Но - нет: на такой скорости нас размажет по Копью, как птицу по обшивке стартующего челнока. Еще бы чуть-чуть набрать высоты! Тогда скорость снизится…
Зу повернулась ко мне и подмигнула:
- А вот теперь - пошел вон!
Любит она такие шуточки…
* * *
…Все-таки фанаты космоса - народ нервный. Пришлось кое-кого придержать даже силой, чтоб не ломанулись за Зухрой. Толку-то все равно уже не было: она стартовала раньше, и она легче (девчонка, как-никак), значит, маневрировать ей, при равном запасе кислорода во всех скафах, проще. Даже без расчетов - ничуть не сомневаюсь, что она стартовала так рано, как только возможно, и попытка ускориться еще больше за счет снижения орбиты приведет только к реальному риску сгореть в атмосфере Марса.
* * *
…Удобно иметь дело с умниками и умницами: у тебя только еще начинает формироваться мысль, а они ее уже высказывают. Самому можно и не утруждаться!.. Перед тем как катапульта выбросила меня из челнока, Зу перевернула его "кверху брюхом" - а потолком, соответственно, к Марсу. Так что даже само мое катапультирование слегка подняло орбиту кораблика. И сразу же, как только я отдалился, заработали двигатели - ненадолго, но теперь их ресурса уже хватит! Отлично.
А моя задача - не из сложных. Тем более что как раз я-то точно знаю, что надо делать. Видел. Но Зу на всякий случай прислала мне на комп скафа алгоритм действий и график примерного расхода кислорода (видимо, чтоб я не особо волновался на этот счет). Заботушка ты моя…
* * *
…Естественно, ребята все пересчитали… Увы, Зухра не ошиблась. Она вообще довольно редко ошибалась: с чего бы на этот раз? Да и тревогу никто не объявлял: мы ведь все равно под наблюдением. Если преподаватели не поднимают шума, значит, видят, что реальная опасность Зу не угрожает…
Встречу-ка ее, пожалуй. Как раз и остановка сейчас. Сойду - и спущусь на локалке на уровень, к которому ее вынесет после витка…
* * *
…Да не так все и трудно: просто поднимаешь орбиту до тех пор, пока скорость сближения с Копьем не снизится до приемлемой. На какой именно высоте это произойдет, не важно: орбитальный лифт тянется на тысячи километров. Слишком замедлился - снижаешь орбиту и ускоряешься. Рабочее тело - кислород (ну, дыхательная смесь) - не в дефиците… Просто наслаждаешься полетом, можно сказать.
Жаль, что Марс почти не видно: я как раз пересек терминатор и теперь летел над ночной стороной. Ночной, но не темной: пространство внизу подсвечивалось вспышками тысяч молний. Я прикинул их длину… Да уж!
Подо мной сейчас как раз простирался Элизиум, в честь которого нашу новую знакомую назвали, - вот только от Богданова и прочих здешних баз вряд ли уже что осталось. А в южном полушарии Адская впадина вполне оправдывает теперь свое название. Где-то там новорожденное море захлестывает дом Элизии… Стоп, мифологический Элизиум - это же типа Рая что-то? Ладно, все равно, значит, Лизоньке Ад - Эллада то есть - даже по имени для жительства никак не подходил. Ангелочку-то нашему…
* * *
…Разумеется, никакой ошибки с маневрированием Зухра не допустила и высадилась на Копье практически там же, откуда спрыгнула. Увидав меня, она вздрогнула, и впервые я увидел ее почти плачущей: по крайней мере, губы ее реально дрожали, а глаза влажно блестели.
- Ну?!! - почти прокричала Зу. И я понял, что она имеет в виду. Да, не такая уж ты и умная, как я погляжу.
- Все нормально, - я сделал успокаивающий жест руками. - Не волнуйся - никто не прыгнул следом. Удержал их кое-как, хотя и не без труда. А тебе бы стоило думать прежде, чем делать! Войди кто в атмосферу под острым углом - спасти бы вряд ли успели, - выговорил я ей, только сейчас поняв, что это все, от первого до последнего слова, святая правда! Действительно: если бы кто-нибудь, сгоряча сиганув с Копья, попытался бы резко снизиться, не проведя точнейший расчет перед этим, спасатели могли и не успеть. И последние минуты жизни торопыги не очень отличались бы от того, что испытывают жертвы ядерных ударов…
* * *
…Но вот и Копье!.. В последний раз я запустил движки скафа: скорость сближения снизилась до полусотни метров в секунду… Десяти… Трех… Когда до внешней наблюдательной площадки осталась всего пара метров, от стены отделилась человеческая фигура. Зухра поймала меня за руку, помогая остановиться. Обниматься в скафах - даже современных - неудобно. Но мы попробовали…
- Где молодежь? - спросил я, отдышавшись.
Зу ухмыльнулась:
- Кажется, кое-кому там надо выяснить отношения. Не стала им мешать.
Десять минут спустя мы наконец добрались до локальной базы - они на Копье через каждые сто километров идут. О боже! Душ! Буфет! Цивилизация!!!
Зу, расслабленно откинувшись в кресле напротив, с герметичной "чашкой" зеленого чая в руке, глянула на меня сквозь опущенные ресницы и неожиданно спросила:
- Слушай, а зачем ты тогда меня встретил, когда я обратно на Копье садилась?
Я пожал плечами:
- Ну, чтоб убедиться, что у тебя получится… Мало ли что.
- А что с того, если б не получилось? Ну промахнулась бы мимо Копья - что-то изменилось бы, что ли? Я и так выигрывала, а то, что меня пришлось бы спасателям выуживать с орбиты, так это такой щелчок по носу, которых у меня тогда был явный дефицит. То есть я, конечно, на самом деле только и делала, что думала о мальчишках, которые могли погибнуть по моей дурости, но ты-то об этом не знал!
Я усмехнулся:
- Именно что дефицит. Поэтому щелчок был бы весьма болезненным. Не помочь тебе было бы… - я постарался подобрать слова, - какой-то мелкой мстительностью. Смысл? Вольным - воля, спасенным - рай.
- В общем, ты меня пожалел. Потому на всякий случай был готов помочь. Доброта спасет мир, Ванечка. Как уже спасала неоднократно…
Я покачал головой - иногда Зу удавалось удивлять даже меня:
- Так ты решила посидеть на низкой орбите специально… на случай вроде этого?..
Она виновато улыбнулась:
- Ну должен же быть кто-то на подстраховке - как ты тогда на Копье… на всякий случай. Егорову же не объяснишь…
Раздался требовательный стук в дверь. Разумеется, это Лизонька. По моим расчетам, она должна была появиться еще полчаса назад. Знаю я этот тип…
Элизия, бледная, но решительная, посмотрела на Зу, потом на меня, опять на Зу и выпалила:
- Зухра… э-э-э… Алексеевна, спасибо!.. Я понимаю, как глупо все вышло…
- Перестань, дорогая, не стоит, - Зу оборвала ее жестом, мельком глянула на меня, улыбнулась и добавила: - Вот правда: действительно не стоит…
Дмитрий Перовский. Dead Мороз and новый GOD
Невесомость изводит мозжечок неопределенностью.
Неопределенность отдает тошнотой.
Тошнота раздражает.
Раздражение сказывается на отношении к спутникам.
Вот вроде бы все логично и понятно, но постоянно хочется двинуть в ухо жизнерадостному доходяге Йозефу Брайману и плюнуть в спокойную физиономию солдафона "Пи Джи" Симпсона.
"Скорее бы уж на посадку", - в который раз повторяет про себя Боб Стравински и сглатывает очередную противотошнотную пилюлю. Ожидание томит.
- Заметили, что каждый раз они поминают бога? - Брайман весьма говорлив и порой думает вслух.
- Кто "они"? - любящий точность Симпсон жаждет пояснений.
- Те, кто с нами начинает разговаривать. Это началось еще на земной орбитальной станции, продолжилось в полете и не прекращается до сих пор. Могу поспорить, что даже русский пилот, что повезет нас в колонию, вздохнет "oh my god".
- Сюрприз… Я думал, что мы уже на все темы переговорили… Действительно не знаете? Хм… - усмехается Симпсон. - Присказка, дающая понять, что вы "чайник", который возомнил из себя эксперта. Астронавты так издеваются.
- Слово "god" не имеет отношения к богу, - поясняет Боб, видя непонимающее лицо гения. - Это аббревиатура, от "guy off department". Конечно, в выражении "парень из департамента" уместнее from, только off точнее передает аналогию с выкидышем.
- А, так это ругательство! - светлеет лицом Брайман. Видя, что ученый радуется своему маленькому открытию, Стравински понимающе улыбается - он тоже из породы умников, идущих по следу вечно ускользающей истины, и ему близка дотошность гения. Но, честно говоря, за время полета въедливость Браймана уже достала. Может быть, тошнота не от отсутствия веса?
- Скорее игра слов, - уточняет Боб, пожимая плечами, - вас никто не хочет оскорбить. По крайней мере намеренно.
- Как знать. - Голубые глаза капитана Симпсона холодны. Странный тип - по выражению его лица Стравински за четырнадцать месяцев так и не научился определять, когда тот шутит, а когда говорит всерьез. - Я воспринимаю это как "отвали, придурок" или "что с лоха взять".
- Английский, несмотря на Шекспира, довольно беден на изыски преображения слов, но иносказательность присутствует у всех языковых групп. Образуется, правда, она по разным правилам. Германские ветви сосредоточены на точности, что более подходит инженерии и военному делу, - бормочет, даже ни к кому конкретно не обращаясь, Брайман. Все ищет доказательства теории лингвотриггера.
* * *
Их странную группу создали чуть более года назад, а затем, практически без серьезной подготовки, послали на Марс. На удивление быстро все вопросы решались: управление полетами, скорее всего, боялось пропустить окно запуска. Так, прошли общий курс подготовки, как у туристов. И почему медкомиссия не забраковала?
Капитан Пол Джеффри Симпсон - военный историк, знаток тактических и стратегических выкладок, которого тем не менее трудно отнести к разряду типичных ученых. Скорее научный консультант, жизнь которого разделена на сектора, и каждый под определенным грифом секретности.
Впрочем, они все здесь нетипичные.
Йозеф Брайман - исследователь, обладающий впечатляющими познаниями в физике, химии, биологии, а также множестве других научных дисциплин. Ходячая энциклопедия. Признанный гений, хотя глубина его познаний уступает обширности. Но, как утверждает сам Йозеф, главное - умение объединять разрозненные факты.
И Боб Стравински - социолог, культуролог, антрополог.
Что между ними общего?
Скорее всего, то, что они подмахнули казавшееся вначале смешным соглашение о сотрудничестве при контактах землян с чужеродным разумом. "Братство бумажки". И в один не очень прекрасный момент труба наконец позвала, оторвав каждого от собственных исследований.
Умники - из тех, которые делают открытия на кончике пера, но вместе с тем относятся к категории естествоиспытателей. Поэтому их компания странна лишь на первый взгляд: приглядевшись, понимаешь, что спецгруппа - таран для взлома проблем.
Точнее, одной проблемы: марсианских дикарей.
Стравински закрывает глаза и вспоминает Центральную Африку, где его экспедиция пыталась найти следы хомо эректуса. Ах, эти чертовы мухи… И постоянные вечерние споры со стариной Страубе на тему генобиоза. Сам Боб собирал материал по зарождению обрядов, сравнивая повадки стай современных высших приматов с найденными следами примитивных культов на стоянках общих предков. Черт, было бы неплохо, если бы научные изыскания совершались с той же легкостью, с какой экспедицию нашел вертолет!
Разумеется, подпись на соглашении о сотрудничестве просто так не привела бы ученого за сотню миллионов километров от африканской саванны, но марсианский отдел департамента космических исследований всегда нанимал профессионалов, в том числе и в сфере убеждения.
- Вы хотя бы понимаете, что представляет марсианский климат для человека? - втолковывал ему представитель НАСА с безликой фамилией Джонсон. - Он даже температурно для нас малопригоден. Пределы существования организма от минус пятидесяти пяти до плюс ста двадцати по Цельсию. Но это пиковые отметки, долго организм не выдерживает… А на Марсе зимой температуры арктические и ниже. Летом, правда, до плюс семнадцати-двадцати доходит в оазисах экваториальной зоны…
С воздухом дела не лучше - состав почти земной, но соотношения газов иные. Бал правит не азот - углекислый газ, и предел допустимого для дыхания максимума превышен в три раза. Почти мгновенная потеря сознания и смерть. Кислорода, вместо нужных хотя бы десяти-двенадцати, имеется лишь один процент - примерно такая же удушающая смертельная картина.
Даже если каким-то чудом не умереть мгновенно - воды в удобной форме и пищи нет.
Казалось бы, вывод очевиден - автономное существование, без образования защищенных сред обитания, невозможно. А одичавшие земляне тем не менее - есть!
Но поразительно другое - дикари мыслят быстрее и продуктивнее неадаптированных землян, что необъяснимо с точки зрения физиологии!
"Ах, как это антинаучно!" - злорадно думал тогда Стравински, попивая холодный чай со льдом. Все перечисленные выкладки он не только знал, но и предъявлял в научной работе о пилотируемой космонавтике. Труд носил характер социологического исследования - как ограниченность сред и необходимых для жизни ресурсов влияет на структуру космической цивилизации. Выводы делались неутешительные: жесткая борьба за власть, уход от норм морали и собственности, упрощение религиозных и абстрактных культурных составляющих до примитивного уровня.
Проще говоря: человек - существо исключительно земное.
Собственно, именно из-за этой работы ему и предложили вступить в "комитет по встрече инопланетян".
И, здравствуйте, кто-то на Марсе антинаучно одичал. И грабил водяные караваны, идущие от полюса к экваториальной зоне. Хотелось сказать: "А я предупреждал!"
Согласие Боба на участие в экспедиции было получено после того, как антрополог узнал от Джонсона, кто именно одичал.
Советский Союз - удивительная держава. Просуществовав чуть менее семидесяти лет, она не только изменила мировую цивилизацию и заставляла удивляться многих, но и удивляет до сих пор. Социологов, к примеру.
Страна возникла на обломках патриархальной империи, разбитой разностью потенциалов мировоззрений. Но, несмотря на многовековую патриархальность, неожиданно возобладала коммунистическая идея, которая поставила молодое государство в антагонистическую позицию к остальным развитым странам и империям.
Любую другую социальную общность заклевали бы, но…
Противостояние продолжалось весь период существования Союза, а пропагандируемая им идея нового порядка не только не сгинула - расширилась на другие страны.
Так же стремительно, как страна Советов возникла, она исчезла. Без опустошительных гражданских войн, без раскола на удельные княжества - лишь входившие в ее состав республики стали автономными.
Противники радовались победе недолго: оказалось, что накопленный потенциал противодействия стал работать против них. Началась череда экономических кризисов. Попытки же окончательно разделаться с самым большим по территории государством на Земле ни к чему не привели. Социологические институты, уже давно собаку съевшие на идеологических войнах, только руками разводили - было нечто объединяющее у народов, проживающих в новой Российской Федерации.
"Учи русский язык, - говорил Бобу отец, еще помнящий дедов дом в пригороде Варшавы. - Поймешь образ мыслей этого народа. А он - парадоксален. Язык отражает смешанность в русском сознании культур Европы и Азии: есть в нем и санскрит, и тюркские корни, германские, латинские, греческие. Разнородное смысловое богатство речи определяет образ мыслей. Там, где правильно мыслящий тот же грек видит один выход из проблемы, русский находит пять или шесть лазеек. В синонимах все дело, в их количестве на каждое определение!"
Чем больше младший Стравински изучал русскую культуру, тем больше он убеждался в правоте отца. В России, неважно какого строя, шамкающий сгнившими зубами подвыпивший дворник мог рассуждать с копающимся в двигателе машины орнитологом о роли мировой литературы, а министр культуры считал за честь отплясывать гопак на дне рождения шестилетней дочери в банкетном зале Пушкинского музея. И примеры эти - в пределах нормы, не курьеза.
"Дикари!" - скажет любой цивилизованно мыслящий человек.
"Взгляните на то, что творят эти дикари", - ответит ему Стравински.