- Живее, - приказал Фолкейн. - Теперь слушайте: убивать вас я не намерен. Мораль и все прочее здесь ни при чем - из вас вышел отличный заложник. Но к Гэхуду вы не вернетесь. Ему придется обойтись без вашей помощи. Если вы попытаетесь помешать мне, я убью вас, как паршивую собаку. Раздевайтесь. Еще не совсем пришедший в себя Латимер повиновался. Фолкейн заставил его застегнуть скафандр.
- Мы выкинем его в подходящий момент, и ваш босс решит, что это вы, - пояснил он. - Пока он разберется, что к чему, вас уже тут не будет.
Ответом ему было рычание и гневный взгляд.
- То, что мне рассказывали о вас, людях, правда. Теперь я сам в этом убедился. Злобные, вероломные…
- Засохни, Латимер. Я с вами договоров не подписывал, присяг не приносил. Не так давно вы и сами не прочь были изменить правила переговоров. И гостеприимства в вашем замке на Луне я пока что не забыл.
Латимер отшатнулся.
- Фолкейн, - прошептал он.
- Так точно. Капитан Дэвид Фолкейн собственной персоной. С жалобой на отравление гидроцианидом и с кучей причин подозревать вашу шайку в темных делишках. Или вы станете утверждать, что отправились на прогулку? Ничего себе прогулка! Сиди тихо, пока я тебя не поджарил!
Последнее предложение он произнес таким голосом, что вконец запуганный Латимер застыл в своем углу, даже не пытаясь возражать. Фолкейн и сам изумился. Я ведь и в самом деле готов был выполнить свою угрозу. Что за черт? Я же хотел всего лишь припугнуть его, чтобы он не догадался о моих планах и в отчаянии не бросился на меня. Но эта ярость… О небо! Он вздрогнул. Время шло. Вражеские звездолеты становились все меньше, "Бедолага" приближался. Когда сани были почти рядом с кораблем, Фолкейн приказал Латимеру вытолкнуть через мини-шлюз пустой скафандр. Процедура эта была довольно трудоемкой, но Латимер не издал ни звука.
- Возьми нас на борт, Чи, - сказал Фолкейн.
Из корпуса звездолета вырвался гравилуч. Фолкейн отключил двигатель. В борту корабля открылся грузовой люк. Едва сани встали на свое место, защищенные теперь от перегрузок полем тяготения "Бедолаги", Чи перевела двигатели на полную мощность. Корпус звездолета мелко задрожал; послышался ровный гул. Цинтианка сбежала вниз, навстречу людям. Они только что выбрались из саней и стояли теперь, разглядывая один другого в холодном свете ламп. Чи направила на Латимера свой сканнер.
- Вот оно как, - пробормотала она. - Я так и предполагала, Дэвид. Куда мы запрем этого клонга?
- В лазарет, - ответил Фолкейн. - Чем скорее мы с ним разберемся, тем лучше. За нами могут устроить погоню, но если мы отправим домой другую нашу капсулу, да еще кое с чем внутри…
Он тут же раскаялся, что произнес это все по-английски. Латимер понял, что с ним хотят сделать, взвизгнул и кинулся грудью на бластер. Движения Фолкейна стеснены были скафандром, и он не успел уклониться от нападения. Мужчины покатились по палубе. Чи Лан угрем проскользнула между ними и оглушила Латимера выстрелом из сканнера. Тело того обмякло. Фолкейн поднялся, тяжело дыша; он дрожал.
- Надолго он отключился?
- На час-другой, - ответила цинтианка. - Но надо приготовить все заранее. - Она сделала паузу. - Я же не психотехник, чтобы так вот, раз - и все. И потом, у нас нет полного набора лекарств, которые в этом деле применяются, и электроэнцефалических индукторов тоже нет. Я не уверена, что смогу много из него выкачать.
- Не сомневаюсь, что ты с ним справишься, - сказал Фолкейн. - Ты же у нас теперь опытный врач. Кстати, с тех пор, как ты меня лечила, оставалось полно всяких медикаментов. Узнай у него хотя бы координаты Датины - это их планета.
- Оттащи его наверх. Потом, если только ты в состоянии, возьми на себя управление кораблем.
Фолкейн кивнул. Его начала одолевать усталость - реакция на пережитое напряжение. Тело Латимера показалось ему чудовищно тяжелым. На худом лице пленника застыла страдальческая гримаса, словно в предчувствие того, что его ожидало.
- Дурошлеп, - пробормотал Фолкейн с сарказмом.
Кофе с сандвичем и пять минут под душем, во время которых он по интеркому повествовал о своих похождениях, придали ему сил. На мостике он появился в прекрасном расположении духа.
- Как дела, Тупица? - спросил он.
- Что касается нас, то мы на пределе скорости возвращаемся к бродячей планете, - отозвался компьютер. Гэхуд наверняка решит, что они на всех парах мчат под крылышко боевых кораблей. - Состояние систем звездолета удовлетворительное, хотя колебания линейного напряжения в цепи сорок семь свидетельствует о неисправности регулятора, который нужно будет заменить при первой же посадке в любом космопорту.
- Исправить, - поправил Фолкейн автоматически.
- Заменить, - повторил Тупица. - Пока в имеющихся в наличии данных будет утверждаться, что в терминах предписанного мне словаря мастер ван Рийн поддается описанию, нелогично, чтобы на мою работу влиял, пусть даже отчасти…
- Великий Вилли! Мы можем через час оказаться в облаке радиоактивного газа, а ты требуешь себе новый регулятор напряжения! Может, тебе еще его золотом покрыть?
- Эту возможность я не учитывал. Разумеется, покрыть можно только корпус. Это должно неплохо выглядеть при условии, конечно, что все другие аналогичные блоки будут сделаны подобным образом.
- Заткни мельницу, - сказал Фолкейн. Он крепко закусил черенок трубки. - Что противник?
- Гравилуч с эсминца захватил скафандр; в данный момент последний находится рядом с линкором…
- Который возьмет его на борт, - докончил Фолкейн уверенно. Пока идут дела так, как он и предполагал… пока. У Гэхуда еще какое-то время уйдет на то, чтобы во всех подробностях растолковать своим кораблям, что от них требуется. Да, у этих звездолетов высокая скорость и точность наведения на цель, но вот с принятием решений у них туговато. Как у любых других роботов, построенных любой другой цивилизацией. И вовсе не из-за отсутствия мистических жизненных сил. Дело тут, скорее всего, в физической организации живого существа. Помимо мозга, органов чувств и, если можно так выразиться, эффекторов, то бишь рук, щупалец и тому подобного - систем, которыми обладает любой робот, в организме живого существа имеются всякие разные железы, лимфатические узлы, сердце, наконец. Другими словами, организм этот есть ультрасложный комплекс инстинктов, развившихся за биллионы лет безжалостной эволюции. Живое существо мыслит не с исключительной полнотой, но способно к самым отвлеченным абстракциям, цели свои оно определяет само, а потому может их бесконечно варьировать. Робот же выполняет только то, для чего он предназначен. Самообучающиеся машины вышли за эти пределы и даже где-то приблизились к настоящему интеллекту. Но все равно - они остаются в определенных рамках, и рамки эти значительно уже, чем у существ, создавших такие машины. Естественно, если поставленная перед роботом задача соответствует его назначению, он выполняет ее куда лучше, чем живое существо. Прикажи Гэхуд своим кораблям уничтожить "Бедолагу", и спор рас будут решать звездолеты, компьютеры и орудийные стволы. Ой ли? Фолкейн сидел размышляя, барабаня пальцами по подлокотнику кресла; едкий дым трубки окутывал мерцающие на экранах звезды. Голос Чи прервал его раздумья:
- Твой подопечный лежит на столе. Внутривенная инъекция ему сделана, мозг и блуждающий нерв на контроле, аппарат поддержания жизни готов. Я сделала все, что могла. Разбудить его электрошоком?
- Подожди немного. Для него это будет слишком тяжело. Нам ни к чему причинять ему вред, если без этого можно обойтись.
- Это почему еще?
Фолкейн выдохнул.
- Объясню как-нибудь в другой раз. Просто мне кажется, если мы будем обращаться с ним аккуратно, нам больше удастся узнать.
- Тогда уж лучше обратиться в хорошо оборудованную лабораторию.
- Это будет нарушением закона, причем столь серьезным, что вряд ли кто согласится на него пойти. Так что придется уж нам самим… Мы, правда, тоже нарушаем закон, но на это могут посмотреть сквозь пальцы, благо мы за тридевять земель от цивилизованных миров. Вот чего я не могу сказать, так это, даст ли Гэхуд нам несколько дней передышки, чтобы ты успела произвести полный анализ.
- Кстати, какое у тебя от него впечатление?
- В душу я к нему не заглядывал. Но даже будь я с ним хорошо знаком - а я знаю только, что он кидается на противника, как бык на красную тряпку, - даже тогда мне трудно было бы что-либо утверждать. С одной стороны, у нас на борту остался в качестве заложника его доверенный слуга. К тому же у него есть причины подозревать, что у Сатаны нас ожидают друзья. Так что он может плюнуть на потери, вернуться домой и сообщить обо всем своим родичам. С другой стороны, он может быть настолько смел, разгневан, напуган, что Латимер откроет нам нечто, жизненно важное для него, что нападет на нас.
- Предположим, он поступит именно так.
- Нам придется улепетывать во всю мочь. Хочешь жить - умей вертеться. Быть может, нам удастся сбить его со следа где нибудь в облаке Прайора. А может, мы просто оставим за спиной его тяжелые корабли, и он сам отзовет эсминцы, когда… Что там? Докладывай!
На экранах замелькали огоньки. Тупица сообщил:
- Они преследуют нас.
- Точка рандеву? - потребовала Чи.
- Произвести полный и точный расчет, учитывая скорость, с которой мы движемся, пока не представляется возможным. Однако, - компьютер сделал паузу, - да, эсминцы следуют параллельным курсом, с чуть большим ускорением. При такой скорости они нагонят нас менее чем через одну астрономическую единицу.
- А палить начнут и того раньше, - заключила Чи. - Пойду-ка я к Латимеру.
- Давай, - согласился Фолкейн неохотно; он уже пожалел, что захватил пленника.
- Включи гипера, - посоветовала через некоторое время Чи по интеркому.
- Рано еще, - сказал Фолкейн.
- Чи-ин-пао?
- Мы пока в безопасности. Продолжай движение к Сатане, Тупица. Быть может, они захотят проверить мои слова.
- Ты так считаешь? - скептически осведомилась цинтианка.
- Нет, - признался Фолкейн. - Но что мы теряем?
Немногое, ответил он сам себе. Шансов выбраться из этой заварухи живым мало. Однако на данный момент я ничего не могу сделать.
Храбрость в нем воспитали, а вот стремление радоваться жизни было у Фолкейна врожденным. Теперь он проводил время, выделяя отдельные факты из окружавшей его действительности. Звезды ярко сияли в космической ночи. Корабль представлялся ему малым домом, заполненным рокотом двигателей, шумом вентиляторов, запахом химикалий, музыкой - если есть желание ее слушать, всякими разными безделушками, которые он набрал за годы скитаний. Привкус табака приятно пощипывал небо. При вдохе грудь его расширялась, воздух проходил через ноздри и оказывался в легких. Кресло просело под его телом; и даже сидя он продолжал поигрывать мускулами, продолжая этот бесконечный танец, в котором партнершей его была Вселенная. Рукава комбинезона, в который он переоделся, были чуточку шершавыми, и кожа на одной руке зачесалась. Сердце его билось быстрее, чем обычно, но привычно гулко, и это его радовало. Его охватывали воспоминания. Мать, отец, сестры, братья, придворные, старые, много на своем веку перевидавшие солдаты, крестьяне, большие залы родового замка на Гермесе. Охота в лесу, купанье в волнах прибоя, кони, лодки, авиетки, звездолеты. Роскошные застолья. Кусок черного хлеба с сыром, бутылка дешевого вина, ночь с симпатичной девчонкой… Неужели женщин и в самом деле было так много? Да. Как здорово! Однако в последнее время он все чаще и чаще мечтал встретить такую девушку, с которой можно было бы дружить, как вот с Чи или с Эдзелом. Но разве мало ему этих друзей? Разве кочевая жизнь, от одной дикой планеты к другой, не спаяла их в одно целое? И что сулит эта, быть может, последняя в его жизни - Сатана? Пусть повезет тому, кто захватит бродягу - кем бы он ни был. Откуда им знать, что это такое? Они ведь никогда не были на ее Поверхности. Откровенно говоря, Гэхуда вряд ли можно винить. Ему ведь тоже не терпится узнать, что это за планета. Тот факт, что мне это известно, что я на нее высаживался, лишь подстегивает его…
- Ну-ка, ну-ка! Не упустить бы эту мысль! Я ведь уже думал о чем-то подобном, но тогда Чи перебила меня…
Фолкейн забыл обо всем на свете. Вдруг из интеркома раздался встревоженный голос цинтианки:
- Эй, ты чего?
- А? - Человек вздрогнул. - Нет, ничего, нормально. Как дела?
- Латимер отвечает мне, но пока бессвязно. Его состояние хуже, чем я полагала.
- Психический шок, - не раздумывая поставил диагноз Фолкейн. - Его заставили предать хозяина - отчасти даже бога.
- Мне кажется, я смогу подержать его в таком состоянии достаточно долго, чтобы он ответил на пару вопросов. Что там враг, Тупица?
- Эсминцы сократили расстояние, - доложил компьютер. - Кии скоро они откроют огонь, зависит от типа их орудий. Но по моим расчетам, это произойдет скоро.
- Попытайся вызвать по радио линкор, - приказал Фолкейн. - Может, они… он пойдет на переговоры. Тем временем подготовь все к переходу на гипера при первом же признаке атаки. Уходить будем к Сатане.
Чи, по всей видимости, не расслышала его последних слов или была слишком занята, чтобы отреагировать. Из интеркома доносились ее реплики, бессвязное бормотание Латимера, гудение медицинских аппаратов.
- Должен ли звездолет перейти на обычные двигатели, когда мы достигнем планеты? - поинтересовался Тупица.
- Да. А пока измени ускорение движения. Мне нужна почти нулевая кинетическая скорость относительно цели, - сказал Фолкейн.
- Но это означает замедление, - предостерег Тупица. - Мы сравнительно быстро окажемся в пределах досягаемости орудий противника.
- Ничего. Как ты считаешь, удастся тебе найти подходящее место для посадки?
- Не уверен. Когда мы улетали, метеорологическая активность и диастрофизм возрастали почти по экспоненте.
- Не горюй, уж одно-то местечко на целой планете отыскать можно. И потом, ведь в памяти твоей хранятся биллионы битов данных по Сатане - так что ты с ней, можно сказать, знаком. Просмотри-ка их и займись выбором места. Я смогу дать тебе лишь общие указания, а решения ты будешь принимать сам. Ясно?
- Полагаю, что вы хотите знать, полностью ли усвоена предложенная вами программа. Полностью.
- Хорошо, - Фолкейн хлопнул ладонью по ближней консоли и улыбнулся; улыбка вышла почти радостной. - Вот выберемся из этой заварухи, и ты получишь свои золотые регуляторы. Если понадобится, я оплачу их из собственного жалованья.
Изменения силы тяжести внутри корабля не чувствовалось; прежними остались очертания созвездий на экранах дальнего вида; как и раньше, ослепительно сверкала Бета Креста. Но показания приборов говорили о том, что звездолет сбавляет скорость. На увеличительных экранах серебряные блестки - корабли Гэхуда превратились сперва в черточки, потом в игрушечные кораблики и наконец - в боевые звездолеты.
- Есть! - воскликнула Чи.
- Что? - спросил Фолкейн.
- Координаты. В стандартных единицах. Но он потерял сознание. Пожалуй, надо кончать допрос, а то он окочурится.
- Ладно. Да, пристегни его ремнями. Нам, быть может, придется нырнуть в атмосферу Сатаны. Компенсаторы могут и не справиться.
Чи помолчала. Потом задумчиво произнесла:
- Понятно. Ну что ж, неплохо.
Фолкейн принялся грызть черенок трубки. Нет, ждать - это хуже всего. Гэхуд наверняка определил изменение вектора, наверняка заметил эту попытку якобы рандеву, наверняка засек хотя бы один из коммуникационных лучей, тянувшихся на разных частотах к его флагманскому кораблю. Но ничего не изменилось: погоня продолжалась, а ответом Фолкейну был лишь сухой треск помех.
"Если б он только отозвался… если б только отреагировал…
Великое небо, нам вовсе не хочется драться!"
На экранах сверкнула белая вспышка, на мгновение затмившая звезды. Зазвучали колокола тревоги.
- По нам был произведен энергетический залп, - сообщил Тупица. - Дисперсия на таком расстоянии достаточно велика, поэтому повреждения - минимальные. Принимаю меры для уклонения от атаки. Противник выпустил несколько ракет. Судя по их поведению, это самонаводящиеся торпеды.
Фолкейн забыл сомнения, страхи и гнев. Он был теперь только воином.
- Уходим на гиперах к Сатане, - сказал он ровным голосом. - На одной десятой мощности.
Небо на экранах задрожало, барабанным перепонкам стало больно от изменившегося ускорения; затем все пришло в норму, лишь пол под ногами дрожал чуть сильнее обычного. Быстрее света звездолет устремился к ослепительной Бете Креста.
- Так медленно? - спросила Чи Лан.
- Иначе нельзя, - отозвался Фолкейн. - Я хочу понаблюдать, что они предпримут.
Приборы сообщили, что эскадра противника затерялась где то в миллионах километров позади.
- Они не перешли сразу на гипера, - подытожил Фолкейн. - Я так думаю, они сначала попытаются более-менее сравняться с нашей кинетической скоростью. Из чего следует, что при первой же возможности они атакуют нас снова.
- Ты думаешь, нам удастся отсидеться на Сатане?
- Не знаю. Я так предполагаю, они остановятся на некотором удалении от планеты, - Фолкейн отложил трубку. - Будь Гэхуд хоть трижды вспыльчивым, сомнительно, чтобы он очертя голову кинулся в неизвестность вместе со своими роботами. Нет, он подождет, пока не выяснит, как обстоят дела. А время работает на нас.
- Определены импульсы гипердвигателей, - доложил компьютер через несколько минут.
Фолкейн присвистнул.
- Скоренько они замедлились, однако! Ну, ладно, руки в ноги и вперед. Нам вовсе ни к чему, чтобы они догнали нас при подходе к Сатане.
Рокот двигателей превратился в перестук барабанов, в грохот, в рев. Пламя Беты Креста, казалось, готово было поглотить звездолет. Компьютер сообщил:
- Нас преследует вся эскадра за исключением одного, предположительно самого большого, корабля. Крейсеры отстали, но эсминцы приближаются. Тем не менее, мы достигнем цели на несколько минут раньше.
- Сколько тебе потребуется времени на сканирование планеты и вычисление курса?
Щелк. Щелк-щелк.
- Будет достаточно ста секунд.
- Уменьши скорость на столько, чтобы мы оказались у цели на, скажем, три минуты раньше первого из эсминцев. Спуск в атмосферу начать через сто секунд после перехода в нормальный режим. Скорость - максимально возможная.
Рев двигателей стал чуть тише.
- Ты сам-то пристегнулся, Дэвид? - спросила Чи.
- А?.. Нет, конечно, - Фолкейн только что это заметил.
- Ну так пристегнись! Ты считаешь, мне очень хочется отскребать потом палубу от этой овсяной каши, которую ты именуешь своими мозгами? Тоже мне младенец - всему его учить мачо!
Фолкейн не сдержал улыбки.
- О себе не забудь, пушистик.
- Пушистик?! Ах ты!.. - на него обрушился поток брани.