– Экипировку вы, разумеется, продаете? – осторожно поинтересовался Алексей у улыбчивого менеджера.
– Аренда, – уточнил тот. – Все, что было взято в Сколково, в Сколково же и возвращается. Разумеется, в случае утраты арендованных предметов экипировки претензии предъявлять мы не станем. Эти риски включены в стоимость. Тут без вариантов.
– А собственные трофеи?
– Целиком и полностью ваши. Персоналу "Хронотуризма" нет дела до личных вещей клиента. Все, что мы можем сделать, так это комфортно, быстро и без проволочек снабдить вас новыми ощущениями.
Путевку в прошлое после минутного совещания решили оформить на Алексея.
– Я тебе говорю, Дима, – тараторил возбужденный блондин, – бинокль в руки и на крышу ближайшего дома. Легкие деньги без особых проблем.
– Легкие, говоришь, – зажав документы под мышкой, Прокопенко подошел к машине и открыл водительскую дверь. – Садись давай, легкий. Ты уже думал, где мы будем ночевать?
– Нет, – растерянно ответил Солодов и, юркнув в салон, защелкнул ремень безопасности. – Разве мы не сегодня едем?
– Увы, – разложив на коленях стопку бумаг с пестрыми печатями и штампами, Дмитрий ткнул пальцем в дату. – Завтра, ровно в двенадцать, нас, точнее, тебя с распростертыми объятиями ждут на территории комплекса. Пропуск тоже на твое имя выписан, а я буду ждать в машине.
– Сутки? – охнул Солодов, выхватив бумаги из рук приятеля. Пробежавшись глазами текст, он с сожалением вернул ваучеры назад и сочувственно похлопал брюнета по плечу. – Ну, ничего, Димка, запасись провизией и терпением. Завтра, в это время мы с тобой уже будем держать в руках ключи от мира.
– Хотелось бы верить.
Мотор рыкнул, выбросив облачко дыма.
– Куда теперь? – поинтересовался Солодов.
– Да знаю я местечко. – Воткнув первую передачу, Дмитрий тронул машину с места и уверенно покатил по улице. – Лет семь назад останавливался тут в одном хостеле. Цены, по столичным меркам, низкие, а народу немного. Слышали о нем не многие. Там и переночуем, только с сумки на всякий случай не слезай. Мало ли.
– Интернет-то там есть?
– Тогда не было.
– А ванна?
– Какая ванна Леха, это же хостел в чистом виде. Удобства и кухня на этаже.
– Совсем ванной нет?
– Душевые кабины.
– Дыра, однозначно дыра.
Ночью никто из друзей не спал. Сон не шел, и друзья, сидя на полу в номере на шесть человек, резались в карты. Постояльцев в гостинице было действительно не много, и так уж случилось, что авантюристы разместились в номере в гордом одиночестве.
Быстро пробежав по раскладу на руках, Солодов начал поднимать ставки.
– Двести тысяч.
– Отвечаю.
Прокопенко невозмутимо кивнул и дописал на бумажке, валявшейся на полу, новую цифру.
– Двести тысяч и сверху еще столько же. Итого – четыреста.
Сверившись с картами, брюнет вновь подтвердил ставку, раскрыл карты и усмехнулся растерянному партнеру.
– Что у тебя? У меня флеш.
– Черт, – в негодовании бросив карты на ковер, Алексей сделал обиженную мину.
– Что-то не так?
– Да все. За последние три часа ты вытащил из меня почти три миллиона золотом крестоносцев. Это не игра, а одно расстройство психики.
– Не бузи, Лешка, – Прокопенко собрал карты и принялся тасовать колоду. – Не везет в игре, значит, в любви скоро банк сорвешь.
– Хотелось бы, – Алексей протестующе замахал рукой: – Нет, я больше не играю. Может, лучше спать? Часов шесть до подъема осталось.
– Ну, как знаешь. – Отложив в сторону колоду и аккуратно убрав бумажку с карточным долгом в карман, Дмитрий растянулся на кровати. – Тебе так вообще спать давно пора. Окажешься в непредвиденной ситуации и ошибешься от недосыпа.
– Ничего подобного, – поспешил не согласиться блондин. – Леха Солодов – кремень. Я такие штуки начну вытворять, что местным аборигенам и не снились.
– Этого-то я и опасаюсь. – Положив сумку с деньгами и документами под голову, Дмитрий отвернулся к стене и закрыл глаза.
– Дима, а знаешь, что я думаю по поводу…
– Уймись, активный. Будет день и будет пища.
Покидать шумный и загазованный мегаполис на рассвете было одно удовольствие. Сдав ключи на ресепшн сонному портье, друзья бодро зашагали к парковке, где провел ночь их внедорожник. Поклажи с ними было немного. Дмитрий, как самый ответственный, запасся термосом с кофе и горой бутербродов, которые аккуратно разложил на дне полиэтиленового пакета. Солодов шагал почти налегке, закинув кожаный кофр на плечо и напевая какую-то песенку из времен давно забытого детства. В сумке у него была толстая пачка наличности на экипировку, паспорт и ваучер, дающий право на поездку в прошлое. Бинокль и огнестрельное оружие предстояло взять в аренду на месте. Прочая же необходимая в дальней дороге поклажа сейчас мирно лежала на дне багажника старенького внедорожника с потертыми бортами.
– Ты, главное, на снаряжении не экономь, – наставлял приятеля Дмитрий, выводя машину с парковки. – Бинокль бери посильнее, пистолет понадежней. Наш "Макаров" подойдет идеально. Да не забудь про одежду и обувь. Заявишься в прошлое в джинсах и кроссовках, на пушечный выстрел к Сене не пустят.
– Да понял я, понял, – отмахнулся Солодов. – Как на месте окажусь, сразу плечи ссутулю и в грязи изваляюсь, для достоверности.
– Шут гороховый.
– От шута слышу.
Дмитрий поддал газа и вскоре они очутились на непривычно тихом в это время суток Можайском шоссе.
– Музыку хоть включи, – вздохнул Алексей, наблюдая как городской урбанистический пейзаж за бортом автомобиля медленно, но уверенно перетекает в лесополосу. – А то ехать скучно.
– Пожалуйста. – Прокопенко наугад ткнул в кнопки магнитолы, и в тот же миг по салону разлилась тихая релаксирующая музыка.
– Не годится, – оторвавшись от созерцания пейзажа, Солодов принялся накручивать ручки настройки, и вскоре автомобиль разрывали резкие и гортанные этнические ритмы какой-то неизвестной Прокопенко музыкальной команды. Оживившийся Алексей даже начал пританцовывать на сиденье. – Самое то! – воскликнул он. – А то под твои волны прибоя только спать да вены вскрывать в теплой ванной.
– По поводу бинокля и прочей снаряги…
– Не экономить, знаю. Да успокойся ты, Дим, понял я все. Что лишний раз дергаешься?
– Тревожно мне, – признался Дмитрий. – На душе, будто кошки скребутся. Смотри, не нарвись там на нож или стрелу.
– Скучать будешь? – хохотнул блондин.
– Как ни странно, но да, – кивнул брюнет. – Не хватать тебя будет, упыря гнусного. Всю сознательную жизнь ты мне кровь пил. Сначала в школе, потом в институте и аспирантуре. Теперь вот в приключениях наших. Мне бы бросить, плюнуть и махнуть рукой, так ведь нет, не могу. Не такой я человек.
– А я что? – расплылся улыбке Алексей. – Я же тоже любя. Ты не пойми меня неправильно, Дим, но в иных ситуациях ты бываешь чересчур осторожен. А это не всегда хорошо. Порой требуется стремительность, мгновенная реакция, резкий укол шпагой. Промедление, секунда, другая, и ты уже не участвуешь в гонке.
К огороженному высоким забором комплексу подъезжали в некотором оцепенении. Пешие патрули, меланхолично прогуливающиеся по вышкам, лай служебных собак и стрекотание вертолетного винта, доставившего на место кого-то из высокого начальства, заставляли проникнуться уважением к окружающей обстановке.
Бравые широкоплечие парни в "пикселях" размеренно вышагивали вдоль забора, о чем-то тихо переговариваясь между собой. Каждый из бойцов был экипирован как минимум АКС-У, у иных попадались и АКС-100 отличавшиеся от своего пожилого собрата видом цевья и пластиковым прикладом. Все охранники были в черных бронежилетах с именем на груди и с торчащими из ушей проводками наушников.
– Однако, – Дмитрий завороженно смотрел на забор охраняемого комплекса и восторженно мотал головой. – Если тот вертолет, что мы слышали, окажется боевым, я ничуть не удивлюсь.
Но нет, легкая двухместная стрекоза, не дожидаясь гостей, спорхнула с территории и, зайдя на вираж, унесла важных персон по направлению к городу.
Наконец они подъехали к высоким воротам, перекрытым колючкой и бетонными блоками с тем расчетом, чтобы приехавший не мог протаранить въезд без ущерба для себя и техники. Снайперы, скучающие на вышках, оживились, но, увидев вышедшего из автомобиля Алексея, вновь погрустнели.
– Вы так уверены в порочности нынешнего строя? – Папа Александр отправил в рот несколько крупных виноградин.
– Более чем, – Фридрих напыжился и принялся излагать свои соображения. – Война будет проиграна. Это очевидно даже ребенку. Что взамен? Страх, боль, разрушение и, главное, отсутствие наследников, вырождение лучших правящих семей. Умные, сильные, талантливые, благородные, встав под знамена крестового похода, оставят свои жизни в сырой земле. Многим из них суждена судьба пленников или рабов, и, что самое страшное, переход в другую веру.
– Чушь, – отмахнулся Папа, отсчитывая новую порцию сладких ягод. – Мусульмане хоть и дикари, но их религия не позволяет обращать в свою веру под страхом смерти. Если истинному христианину предоставить свободу выбора, то он никогда не отступится от веры подлинной и не изгонит Господа из сердца. Исключено, Барбаросса.
– Александр, – германец тряхнул бородой и с неодобрением посмотрел на собеседника. – Вы даже не представляете, на что способен фанатичный мусульманин, объявивший джихад. Третьего дня на границе поймали такого вот фанатика. Еле успели. Вроде бы все гладко было, но с помощью раскаленного железа он быстро раскололся и поведал о своих планах.
Презрев репутацию доброго торговца, негодяй ввез в империю порох вперемешку с окалиной. В ярмарочный день он собирался выехать к центральной ратуше крупного города и поджечь свой страшный груз. Пороха с железом было двенадцать бочек. И, что самое интересное, ему было все равно, в каком городе взорвется адский груз. Главное, чтобы погибших было побольше.
– Господи, – Папа и епископ в ужасе перекрестились.
– Так на что же вы предлагаете потратить деньги? – спросил Александр Третий, недоверчиво глядя на Фридриха.
– Не потратить, а сохранить: третью часть от существующей папской казны, третью часть от денег для готовящегося сражения и пятую часть доходов французского королевства. Я бы еще присовокупил английский кусок, но дела их сейчас столь плохи, что скоро все англичане пойдут по миру с протянутой рукой.
– А потом? Фридрих, это же горы денег. Что будет с ними потом? Их могут разграбить нечистые на руку священники. Да-да, епископ. Не возражайте, – Папа жестом остановил попытавшегося вставить слово де Сюлли. – Все мы люди, и даже те, кто посвятил свою жизнь служению Господу, падки на презренный металл.
– Или растащат чиновники и казнокрады, – вдруг поддержал недавнего противника король. – Разорвут на куски, будто стадо шакалов, оставив наших защитников гнить в Иерусалиме, влача жалкое существование рабов.
– А если мы победим? – поинтересовался Морис де Сюлли. – Что будет, если объединенное войско крестоносцев разобьет багдадский и египетский халифаты, окончательно устранив тем самым все возможные территориальные претензии?
– Тогда деньги уйдут на постройку церквей, дорог и школ, – ничуть не смутившись каверзного вопроса, пояснил Фридрих. – Только все это будет происходить внепланово, так сказать, из резерва, не способного нанести вред текущему состоянию дел участников мероприятия.
Некоторое время молча пили вино и наслаждались простым сельским ужином. Поленья в камине весело трещали, даря тепло и уют, а за окном собирались грозовые тучи.
– К делу, – Папа положил в рот последний кусок мяса и, вытерев рот салфеткой, отбросил её в сторону. – Мы соберем этот немалый капитал и для сохранности сделаем тайники в нескольких местах. Только посвященные будут знать, где находятся сокровища, и только истинно верующие смогут употребить их во благо.
– Человек не вечен, – с тоской во взгляде напомнил парижский епископ. – Что если никто из нас не доживет до того дня, когда заложенная казна сможет пригодиться людям? Заговоры, интриги, случайный арбалетный болт – и все, тайна потеряна навсегда.
– Мы сделаем карту, – ударил кулаком по почерневшим доскам стола германец. – Свиток с точным указанием мест и приметами, по которым их можно будет найти. И спрячем, ну хотя бы в новом парижском соборе. Вы же строите собор, Морис? Ведь так?
– Да, Ваше Величество. – Епископ откинулся на жесткую спинку кресла. – Собор точно начали возводить. Фундамент, немного стен, но место для тайника я подберу с легкостью.
Потом, когда дело будет сделано, мы дождемся ключевого момента, а если никто не сможет дожить до часа милосердия, пусть оставит весточку для потомков. Мемуары, или завещание, вполне подойдут для подобных указаний.
– Свиток спрячем в соборе, – Папа довольно потер руки. – Однако вы затейник, Барбаросса. Кто бы мог подумать, что в столь умудренном опытом муже может скрываться легкомысленный мальчишка падкий на авантюры и красивые жесты. Тайна Парижского собора, сокровища трех заговорщиков, фонд милосердия и скорби. Если происходящее сейчас будет запечатлено на бумаге, о нас станут слагать легенды.
– Ладно, Ваше Преосвященство, – Фридрих отправил в рот солидный ломоть свинины. – С местом, где будет лежать весточка, мы решили. Остается понять, где можно надежно спрятать деньги. Может быть, у вас, любезный епископ, есть на это свои соображения?
– Естественно. – Встав из-за стола, Морис прошел к стоявшей неподалеку сумке и, вытащив из нее карту, попытался расстелить её на столе. Упрямая бумага не хотела разворачиваться и лежать смирно. Как только де Сюлли отпускал руки, она тут же сворачивалась в свиток. Для удобства пришлось придавить её кубками с вином и одной из тарелок с недоеденным жарким. – Наиважнейший момент – это тайна, сохранность всего. Что может быть сохранено лучше, чем то, что лежит на самом видном месте?
Встретив непонимание в глазах собравшихся, епископ улыбнулся и, обмакнув перо в чернильницу, наклонился над картой.
– Следите, господа, за точками, которые я буду обводить кружком.
– Бывай. – Дмитрий крепко пожал руку блондину и, вручив ему сумку с документами, кивнул в сторону ворот. – Не напортачь там.
– Да ладно тебе, – подхватив ценный груз, Солодов подмигнул товарищу и, выбравшись из салона автомобиля, зашагал в сторону видневшихся на КПП бойцов.
– Ни пуха, – услышал он позади себя и, развернувшись, помахал Прокопенко рукой.
Предъявив пропуск и документы, и получив законную печать, Алексей, наконец, ступил на тщательно охраняемый от чужих глаз и ушей периметр. Огромное количество электрокаров свидетельствовало о том, что они являлись основным средством передвижения по Сколковскому комплексу, и один из них, маленький и юркий, поблескивающий на солнце отполированными белыми боками, шустро несся в сторону КПП.
– Господин Солодов? – сидевший за рулем мужчина, получив утвердительный ответ, похлопал ладонью по свободному сиденью. – Вы немного рано, но, тем не менее, "Сколково. Хронотуризм" всегда радо своим клиентам.
– Я Леонид, специалист по вооружению и боевой экипировке, – представился рослый плечистый парень в камуфлированной майке и потертых джинсах. – Обычно со мной мой напарник, Григорий, но он приболел.
– Меня интересует двенадцатый век, – начал излагать свои требования Солодов. – Точнее, его конец. Европейская часть Евразии.
– Еще точнее, – нахмурился оружейник. – В то время была столь богатая палитра княжеств и микроимперий, что наряд мы можем подбирать до бесконечности.
– Франция, – решил продолжить Алексей, – Париж.
– Так, что мы имеем? – Леонид исчез в бесконечных рядах одежды, доспехов и кольчуг и вернулся, неся в руках два комплекта. – Вот шенс и штаны, рекомендую без меха. Блохи и клещи, знаете ли, за сутки могут свести с ума кого угодно. Плащ к ним подберем полукруглый. Сойдете за горожанина или торговца средней руки. Данный наряд хорош тем, что обычен до безобразия. Из минусов – сложно что-то спрятать, да и только.
– А второй? – Алексей подошел поближе и с любопытством посмотрел на принесенное платье.
– Второй, – на узкий деревянный прилавок лег еще один костюм. – Сутана бенедиктинского монаха. Один из древнейших католических орденов. Из плюсов – простота и бесформенность. Можете спрятать под подолом хоть бегемота, да и для легенды вполне сойдет. Вы знаете древний французский?
– Нет, – честно признался блондин.
– Тогда наденьте рясу, капюшон и кивайте, – усмехнулся оружейник. – Обет молчания – один из самых распространенных, и человек, не желающий говорить, подозрений не вызовет. Опять же уважение со стороны простого люда и военных, как-никак слуга Господень.
– Беру монаха, – обрадованно кивнул Солодов. – Французский я худо-бедно знаю, но ту смесь, на которой разговаривали в темные века, выучить в малые сроки – непосильный труд. Теперь что касается вооружения…
– Аутентичное или получше? Последнее будет существенно дороже.
– Давайте получше, – кивнул Солодов, припомнив наставления друга. А еще требуется бинокль, лучше армейский.
– Насчет армейского не знаю, – Леонид вновь исчез в дебрях своего хозяйства и появился, неся в руках небольшую коробку. – Могу предложить Юкон. Отличный агрегат с антибликовым покрытием линз. Диаметр объектива под полтинник, двадцатипятикратное увеличение. Чехол в комплекте. Днем будете наблюдать?
– Днем, – быстро подтвердил Алексей.
– Тогда самое то из бюджетных. Что-то еще?
– Пистолет "Макарова", запасная обойма, кобура.
– Кобуру рекомендую поясную. Под рясой монаха носить удобней.
– Замечательно. – Алексей с удовольствием отметил появление на прилавке знакомых очертаний пистолета. – Теперь бы еще защиту, легкую и удобную.
– Рубашка кевлар, от копья, конечно, не защитит, но нож, смоченный в яде, остановит. Можно третью степень, где и арбалетные болты по силам. Будете брать?
– Да, – радостно выдохнул блондин. – Что у вас по деньгам того времени?
– Ливры, – на прилавок бухнулись два увесистых кожаных мешочка. – В одном, – палец Леонида уперся в маленький, – десять ливров золотом, во втором серебро.
– Беру оба, – кивнул довольный клиент. – Сколько с меня?
– За все имущество – триста тысяч.
– Долларов? – опешил от названной цифры хронотурист.
– Евро, – сухо кивнул Леонид. – Не нравится цена, можете не брать. Мы лишние услуги не навязываем.
– Уговорили, – Солодов грустно махнул рукой и, поставив сумку на прилавок начал отсчитывать деньги. – Вы правы, безопасность, она превыше всего.
– Вам виднее, – Леонид смахнул купюры в картонную коробку, завернул арендованное снаряжение в сверток и указал в сторону ширмы. – Там можете переодеться. Личные вещи, которые не планируете брать в поездку, можете оставить в камере хранения. Сохранность гарантируем.
– Вот и ладушки. – Подхватив увесистый сверток и убедившись, что времени еще предостаточно, Алексей устремился за ширму.