Окинув взглядом серые мрачные стены, Алексей прикрыл глаза и, стараясь отрешиться от пульсирующей боли в затылке, попытался представить лучший мир. Там, куда он перенесся в своих видениях, была зеленая трава, вкусная еда и удобная одежда, не волочащаяся по земле длинным подолом. Там не били людей по голове, и уж тем более не тащили в темный подвал и не приковывали цепью, как собаку, а если уж и арестовывали, то на это были веские основания.
Внезапное озарение заставило вырваться из пелены грез и мечтаний. Вскочив с места, Солодов принялся обшаривать себя, но ни кошеля на поясе, ни пистолета в кобуре при нем не оказалось. Очевидно, пока он лежал без сознания, тюремщики облегчили карманы загадочного монаха, решив, что наличность и странный предмет в кожаном кармане в камере ему не понадобятся. С исчезновением "Макарова" испарилась последняя призрачная надежда выбраться наружу. Если бы Алексей получил хоть малейший шанс выйти отсюда, то почти наверняка отправился бы назад, к строящемуся собору, и там, изучив каждый камешек и обнаружив следы точечной свежей кладки или нестандартный камень, попытался бы достать свиток. Но шанс оставался, ровно до того момента, пока дрожащие пальцы авантюриста не ощупали пустую кобуру.
Внезапно дверь скрипнула и распахнулась. В глаза Солодова ударил яркий свет, и на пороге появились две коренастые фигуры.
Вошедший первым что-то резко и гортанно спросил, но Алексей только покачал головой. Вопрос на незнакомом языке повторился еще несколько раз, после чего парочка вновь исчезла, затворив за собой дверь. Самочувствие у хронотуриста было неважное. Голова раскалывалась. Странный стальной привкус во рту сводил с ума, а тошнота и подскочившая температура путали мысли и не давали сосредоточиться. Дверь открылась снова, и на пороге появились недавние посетители, неся на вытянутых руках жаровню с красными раскаленными углями. Бухнув её посреди камеры, они развернулись и исчезли за дверью, а вместо них появился высокий худой тип, в руках он держал кожаный чехол с набором пугающего вида железных инструментов. Расстелив свое хозяйство на полу, худой принялся по одному доставать их из узких кожаных карманов и выкладывать в жаровню. Двое же верзил, вновь войдя в камеру, ринулись к узнику и, скрутив ему руки, прижали коленями к земле.
Подобного оборота событий Алексей не ожидал. Он, конечно, предполагал, что в двенадцатом веке может ввязаться в драку, или отравиться, или получить в лоб лошадиным копытом, но чтобы так, каленым железом, без суда и следствия?
– Так мы не договаривались.
Зарычав, как бешеный зверь, Алексей чудом извернулся на скользком полу и со всего размаху въехал одному из подручных носком ботинка в ухо. Не ожидавший такой прыти от узника, тот ойкнул и, схватившись за голову, ничком свалился на пол. Второй здоровяк несколько опешил, но быстро сориентировался и попытался придавить Солодова к полу. Удар в челюсть свалил и его. Отключив, таким образом, двух противников из трех, Солодов кровожадно усмехнулся и, поднявшись с пола, бросился к застывшему над жаровней палачу.
Только стремительность движений спасла авантюриста от ломающего кости удара в висок. Поднырнув под руку с раскаленными щипцами, Алексей нанес удар в бок. Худой выпустил оружие, но, не растерявшись, попытался опрокинуть на нападавшего пышущую жаром стальную конструкцию. Секунда, и вот уже они катаются по холодному полу, молотя и дубася друг друга. Три раза худой пытался добраться до своих инструментов, извиваясь, будто придавленная камнем змея. Он то вцеплялся в горло Алексею, то старался добраться до его глаз. Навалившись на палача всем своим немалым весом, Солодов вцепился ему в глотку. Удар, еще удар, и, тяжело дыша, он отваливается от лежащего на полу противника.
Тем временем двое громил начали приходить в себя. Один из них приподнялся с пола, но тотчас поучил удар ногой в висок и снова лишился сознания. Второй же, тот, кому досталось ботинком в ухо, воспользовавшись моментом, выскочил за дверь и принялся голосить, призывая подмогу.
Его крики возымели действие, и толпа бряцающих оружием и доспехами стражников вломилась в маленькую камеру. Дальше сопротивляться смысла не было. Загнанный в угол десятком латников, норовивших его проткнуть, Алексей зажмурился и стал прощаться с жизнью. Так он просидел, согнувшись в три погибели, минут десять, в каждое мгновение ожидая острой боли от рубящего удара.
Он вспомнил маму, вспомнил первый класс, когда, отстояв на праздничной линейке, перепутал, где право, а где лево, и как потом смущался из-за этого всю оставшуюся четверть. Вспомнил он и первый поцелуй, и романтическое свидание со Светкой Ромашиной в девятом классе, а под конец еще и ухмыляющуюся рожу Прокопенко, но почему-то в пончо и с большой кубинской сигарой в зубах.
– Если я и умер, то оказался не в раю, а в сумасшедшем доме.
Вдохнув поглубже, Алексей отважился открыть глаза, но вместо заплесневелых стен и искаженных гневом лиц уголовной стражи увидел прозрачный купол и людей в белых халатах.
До боли знакомый оператор, пожилой мужчина с добрыми морщинками в углах глаз, отделился от группы научных сотрудников и, радостно улыбаясь, направился к сидящему на полу хронозала туристу. Отворив прозрачное окошко купола, он помахал ему рукой и жизнерадостно воскликнул:
– Добро пожаловать домой, господин Солодов. Как отдохнули?
Отдышавшись и придя в себя, Алексей не без помощи Сухого покинул хроноплощадку, рухнул на стул и принялся осматривать себя. Синяков и ссадин на теле было великое множество. Голова отчаянно кружилась и раскалывалась на части. Каждый вздох отдавался острой болью в груди. Скорее всего, в драке он повредил, или даже сломал несколько ребер. На ноге по-прежнему была цепь, повидавшая на своем веку немало узников, принявших мучительную смерть от раскаленных инструментов палача.
– Замечательно, господин оператор. Впечатлений набрался на год вперед.
Хмурый и не выспавшийся, Дмитрий ждал приятеля у ворот "Сколково. Хронотуризм", нервно ерзая на сиденье. Кофе и бутерброды давно кончились, ужасно хотелось есть, потом принять души и забраться в мягкую постель. Наконец час икс пробил, калитка отворилась, и на площадку перед въездом вывалился Солодов. Синяк на правой скуле замечательно оттенял другой, под левым глазом. Левая рука Алексея была забинтована и покоилась на перевязи. Держа в здоровой руке сумку, охая и матерясь, Алексей подошел к автомобилю. Взгромоздившись на пассажирское сиденье, он принялся рыться в бардачке.
– Ну и видок у тебя, – хмыкнул Прокопенко, осматривая помятую фигуру напарника. – Будто катком прошлись.
– Бери выше, – отмахнулся Солодов и, найдя, наконец, початую бутылку коньяка, свинтил пробку и присосался к горлышку. – Сначала я получил по голове от двух типов в кожаных плащах, потом меня бросили в тюрьму и собирались пытать каленым железом, ну и под занавес я огреб от взвода вооруженной стражи.
– А свиток?
– Свиток? – Алексей на секунду отвлекся от бутылки. – Нет свитка. Даже подойти не смог.
– Так зачем подходить? – не понял Прокопенко. – Тебе надо было всего-то залезть на крышу и через бинокль срисовать место закладки. Что в пекло-то понесло?
– Как же, бинокль. – Ополовинив бутылку спиртного, удовлетворенный Солодов посмотрел на друга пьяными глазами. – Дима, там ни черта не видно. Стены одни.
– Как стены? – по-прежнему не врубался Дмитрий.
– Да так, – пожал плечами Алексей. – Самые натуральные, каменные такие, готические. – И он рассказал нервно барабанившему по торпеде партнеру, как очутился в луже со свиньей, потом отбил мальчишку у пьяного негодяя, как пересек реку на лодке, наблюдал, какими ударными темпами идут поставки строительных материалов, а под конец живо и подробно описал увиденное на площади.
– Этого не может быть, – недоверчиво покачал головой Прокопенко. – Собор только начал строиться. То, что ты описал, должно быть готово лет через сто, а может, и больше. Нет в конце двенадцатого века таких технологий, которые позволили бы так сильно ускорить строительство.
– И я считаю, что нет, – пьяным голосом подтвердил улыбающийся Алексей. – Вот только стены есть, и от них никуда не денешься.
Дмитрий повернул ключ в замке зажигания и, вытащив из кармана сотовый телефон, набрал номер Баринова.
– Артур? Доброе утро, Прокопенко беспокоит. Нет, все нормально, все замечательно. Мой друг только что вернулся из путешествия и находится под большим впечатлением. Ах, и вам того же. Я вот зачем звоню, нам бы еще одну путевку. Туда же. На послезавтра? Ну, тогда по рукам.
– Э, нет, – бурно запротестовал захмелевший Солодов. – Я в эту Тмутаракань не попрусь. Меня там обижали, железом раскаленным пугали…
– Да спи ты, – вздохнул Дмитрий и, выжав сцепление, погнал автомобиль в сторону Москвы. – В следующий заход пойду я.
– И так, что мы имеем? – На журнальном столике в гостинице лежал лист бумаги с нарисованной схематично картой Парижа. Если бы простой зевака обратил на нее внимание, то почти наверняка не понял, о каком городе идет речь. Два острова посреди реки, рассекающей город пополам, не имели мостов, соединяющих половинки французской столицы воедино. Да и сам Париж был существенно меньше нынешнего.
– Собор мы имеем. – Алексей с тоской посмотрел на Дмитрия, нервно расхаживающего из одного угла комнаты в другой. – Достичь острова труда не составит. Куча лодок на побережье, масса лодочников за звонкую монету готовы переправить хоть в акулью пасть.
– А что с самим островом?
– Затеряться в толпе там достаточно просто. Повсюду стройки. Помимо местных, нагнано полно рабочих. О персонале порта и монахах, сующих свой нос в каждую щель, я и не говорю.
– Главная твоя ошибка?!
– Выделяюсь. – Солодов откупорил пузырек с обезболивающими пилюлями и, перевернув его, высыпал на ладонь сразу две. – Низкорослые там все какие-то, неказистые и грязные. Но самое главное – языковой барьер. Тебе вроде и стараются что-то объяснить, а ты на них смотришь как баран на новые ворота.
– Да, – Прокопенко остановился у окна и, вцепившись руками в подоконник, уставился на черные грозовые облака, нависшие над городом. – С этим древним французским надо что-то делать. Есть же электронные переводчики хитрые. Им наговариваешь, а они тебе в ответ перевод.
– Только делались они не в двенадцатом веке. – Отправив пилюли в рот, блондин сморщился и поспешил запить горькое лекарство минералкой. – В электронных переводчиках живые языки, наиболее раскрученные и употребляемые. Меня сейчас больше волнует, как ты сможешь слиться с толпой.
– Буду горбуном, – предложил Дмитрий.
– И что? – расплылся в улыбке Солодов. – Тебя гильдийцы остановят, а ты им, мол, пришел звонарем устраиваться?
– Дурак. – Прокопенко сокрушенно покачал головой. – До этой легенды, как до Китая, а рост вполне можно скрыть под горбом. Дел-то: два ремня и подушка.
– А как же охрана епископа?
– Тут еще проще. – Усевшись на диван, Дмитрий пододвинул к себе журнальный столик со схемой и взял в руки карандаш. – Камень упал сюда? – Маленький черный кружок появился напротив входа в собор.
– Да, – кивнул Алексей. – Чуть жизни не лишился. Если бы эта громадина рухнула мне на голову, прости-прощай, друг любезный.
– А плащи выскочили на грохот?
– Наверное.
– Значит так, – Дмитрий скрестил руки на груди и, победно усмехнувшись, глянул на своего неудачливого приятеля. – Все просто как дважды два. Те парни, что охраняют епископа, разделились на две группы. Часть из них ушла внутрь постройки, а двое остались на входе. Услышав грохот, они выскочили на улицу, и если бы ты не отсвечивал своей белой башкой, почти наверняка полезли бы разбираться с такелажниками. Прыгаю в прошлое, дожидаюсь, когда валун свалится на землю, и быстро пробегаю в собор в тот момент, когда охрана у входа отвлечется.
– Ничего не получится, – с сомнением покачал головой Алексей. – Далеко не факт, что плащей на входе всего двое. И потом, пока я еще был в сознании, подъехал Барбаросса, а с ним целый взвод конных. Они тоже свою проверку устроили и, как понимаю, двинулись внутрь. Что дальше? Второе кольцо охраны? Ну, предположим, ты проскочишь мимо этих висельников и попадешь в собор. А потом? Как себя поведет охрана короля?
– Или Папы, – напомнил о третьем участнике событий Дмитрий. – Каждый из них имеет команду сорвиголов и платит им уйму золота, чтобы они с рвением относились к своим обязанностям. Но все равно, пока я не окажусь на месте, ничего определенного сказать не смогу. Придется снова тратить миллион.
– Миллион триста, – сухо заметил Алексей, баюкая поврежденную руку. – Этот барыга Леонид из оружейной содрал с меня за снарягу лишних триста кусков.
– И где она?
– В каком-то из слоев прошлого. Бинокль я от огорчения разбил, а пистолет и деньги изъяли тюремщики.
– Подведем итоги. – Прокопенко принялся щелкать клавишами ноутбука. – Минус миллион триста за первую поездку, и сверху полтора миллиона на вторую. Если дела так дальше пойдут, останемся без штанов.
Покупка новой путевки прошла без сучка и задоринки. Тот же улыбчивый менеджер выписал необходимые документы, указал, в каких местах хронотуристу следует расписаться, чтобы его родственники и знакомые впоследствии не затаскали Сколково "Хронотуризм" по судам и, дождавшись банковского подтверждения, вручил пухлую стопку бумаг.
– Приглянулась, смотрю, вам наша услуга, – улыбнулся Баринов, с интересом изучая синяки и ссадины на лице хмурого и неразговорчивого Алексея.
– Еще как, – бодро закивал Прокопенко, беря инициативу на себя. – Столько новых впечатлений, адреналин, новизна и необычность всего происходящего. Это просто неповторимо!
Обменявшись любезностями, друзья распрощались с продавцом временем и, спустившись на первый этаж, отправились к припаркованному у здания автомобилю.
– Надо четко распланировать наши действия, – пояснил Дмитрий, усаживаясь за руль. – Вспоминай, давай, все, каждую мелочь, восстанови в памяти все временные промежутки между событиями.
– Ладно. – Алексей уселся на пассажирское сиденье и, вытащив из кармана блокнот и карандаш, набросал примерную схему стройплощадки. – Вот смотри, – начал он водить по рисунку карандашом. – Группы рабочих, их три, находятся по всему периметру строящегося собора. На верхней площадке работают такелажники, поднимают с земли огромные камни, один из которых чуть было, не отправил меня на тот свет.
– Быть осторожнее с камнями, – улыбнулся Дмитрий, заводя двигатель. Выведя автомобиль с парковки, он попытался вписаться в плотный московский трафик. Не тут-то было. Бесчисленная вереница дорогих автомобилей, поблескивая на солнце отполированными боками, сливались в одну сплошную движущуюся преграду, не давая Прокопенко ни малейшей возможности для маневра. Дождавшись, наконец, желанного просвета, Дмитрий утопил педаль газа, выскочил на дорогу, хмыкнул и перестроился в левый ряд.
– Шути, шутник, – пожал плечами Алексей. – Теперь дальше. Точкой отсчета будем считать приезд Мориса де Сюлли со своими наемниками. Опознаешь их сразу. Простенький экипаж, без каких-либо знаков, а впереди и по бокам шестеро конных в кожаных плащах. Епископ подъезжает со стороны набережной Орфевр. Там как раз идет основная погрузка, но стабильной переправы я не заметил. Как один из вариантов, де Сюлли прибыл на Сите на лодке и уже там пересел в экипаж.
– Это важно? – осторожно поинтересовался Прокопенко, лавируя в стальном рычащем и смердящем выхлопными газами потоке городского транспорта.
– Как вариант. – Алексей начертил небольшой кружок и поставил в нем цифру один. – Ты слушай и не перебивай, или тоже по ребрам от этих ухарей получишь. Значит, когда прибудет важная персона, на площадке лучше не светиться. Заметят быстро, начнут вопросы задавать, а на те вопросы ты и ответить не сможешь. Затем де Сюлли осматривает строительство, оставаясь под открытым небом не больше минуты, а после краткой инспекции быстро уходит под недостроенные своды в окружении охраны. Как минимум двое остаются на входе.
Минут через пять случается самое интересное, сверху падает валун, охрана выбегает и пытается определить, кто и что так громко бросил. Тут и настает твое время.
– Я прохожу в собор, – кивнул Дмитрий. – И, прикинувшись рабочим, высматриваю, где эти парни будут прятать свиток.
– Главное, не опоздай. – Алексей, отправил в рот таблетку болеутоляющего, запил её минералкой. – Сразу после падения валуна, пяти минут не прошло, со стороны набережной Корс появился второй персонаж. На это, я тебе скажу, стоит посмотреть. Блестят на солнце, бряцают оружием, и такие важные, что рядом и стоять неудобно. Твоя задача вписаться в промежуток между падением камня и приездом короля Фридриха. Думаешь, получится?
– Думаю да, – кивнул Дмитрий.
Вновь проскочив Кутузовский проспект, протолкавшись по Можайке, Дмитрий свернул на уже знакомом повороте на Сколковское шоссе и, выскочив на ровную свободную полосу асфальта, погнал внедорожник навстречу новым приключениям.
– Пистолет брать будете? – Леонид положил на прилавок увесистый черный ствол и придавил его сверху широкой ладонью.
– Нет, – покачал головой Дмитрий, несколько отстраненно смотря на оружие. – Мне бы что-нибудь попроще. Скажем, шокер подойдет.
– Шокер тоже можно, – легко согласился оружейник и, нырнув под стойку, выложил на ровную деревянную поверхность цветастую коробку. – Батарея заряжена под завязку. Правила использования и техника безопасности в буклете. Перед хронопрыжком можете ознакомиться.
Дмитрий открыл коробку и, вытащив маленький пластиковый агрегат, вдавил кнопку. Крохотная голубая молния, искрясь и играя между двумя электродами, сухо щелкнула и тут же затихла, как только Прокопенко убрал палец.
– Кожаную куртку, конечно, не пробьет, – пояснил Леонид, – но если в шею или по рукам, то я противнику не завидую. Опять же доспех железный. Очень интересный может эффект получиться. Что с одеждой? Ваш предшественник выбрал образ бенедиктинца.
– Все это мне не подходит, – Дмитрий в замешательстве закусил губу. – Самую обычную робу, без меха и прочих изысков. Любая дерюга и боты моего размера подошли бы идеально. Еще заплечный мешок и тридцать ливров серебром на мелкие расходы.
– Сделаем, – прикинув в уме сумму, на которую набирает хронотурист, оружейник удовлетворенно потер руки и, кивнув Дмитрию в сторону примерочной, устремился к бесчисленным рядам костюмов и доспехов, в изобилии висящих на длинных кронштейнах в глубине зала.
Взвесив маленькую жалящую игрушку на ладони, Дмитрий улыбнулся и, дождавшись, пока оружейник принесет все затребованное, принялся выкладывать наличность.
Стоя в хронозале Дмитрий держал в руках маленькую, похожую на пилюлю, капсулу-кристалл с запрятанной в нем платой.
– Готовы? – спросил оператор с верхнего этажа.
– Почти. – Прокопенко зажал в кулаке хитрый агрегат и, закрыв глаза, попытался сосредоточиться. Допустить малейшую ошибку означало крах очередной попытки, а за ним и непоправимые финансовые потери. То, что Солодов не смог выяснить местонахождение тайника с первого захода, Дмитрия особо не удивило. Легкомысленность партнера и излишняя уверенность в своих силах не редко щелкали авантюриста по носу.