* * *
– Прямо, – командовал Мардон. – Кафе… вот эта улица… Вон чугунная ограда… Стоп! В этом дворе.
Оставив мотороллер на улице, Арчибальд и Мардон вошли в мрачный пустынный двор.
– Вон тот подъезд, – кивнул Вуд.
В сыром подъезде Арчибальд и Мардон замешкались.
– Ты не ошибся? – шепотом спросил Арчибальд.
Внезапно из-за двери послышался протяжный стон. Арчибальд толкнул дверь, она не поддавалась. Тогда, поднатужившись, он вышиб ее могучим плечом.
В комнате, напоминающей лабораторию, царил беспорядок. Стол был повален набок, возле него валялась целая куча каких-то деталей. Арчибальд отшвырнул ногой поломанный стул, задравший к потолку гнутые ножки. В противоположном конце комнаты, возле какого-то несгораемого шкафа, лежал человек, уткнувшись лицом в пол.
Став на колени, Арчибальд наклонился над лежащим. Осторожно тронул плечо. Человек был неподвижен.
– Марди, воды, – отрывисто сказал Арчибальд.
Вуд бросился к крану.
Арчибальд повернул рукой безвольно поникшую голову лежащего и вздрогнул: это был Кроули. Он дышал часто и хрипло. Кровь… Откуда? Арчибальд осмотрел Кроули, распростертого без сознания. Правый бок был в крови.
– Рана в боку, – тихо сказал Арчибальд.
– Пулевая.
– Причем системы "кольт-модерн", с разрывным и токсическим действием.
– Но ведь эта система запрещена?
– Как видишь, – кивнул Арчибальд.
– Надо перевязать его.
– Сначала мы должны обезвредить рану. К счастью, по-моему, она сама по себе не смертельная, если яд не успел проникнуть в кровь.
– Ну, ты-то специалист по ранениям. Мне рассказывали, как ты перевязывал раны после расстрела студенческой демонстрации в мае, когда была большая забастовка…
– Кто тебе рассказывал? – нахмурился Арчибальд. – Впрочем, дело сейчас не в этом.
– Что мне сейчас делать?
– Раз это лаборатория, здесь должен быть спирт. Поищи-ка его в том шкафчике. Мы должны протереть рану.
Пока Мардон пытался открыть "шкаф", Арчибальд осторожно выдавливал из раны зараженную кровь: в этом состоял единственный шанс на спасение.
– Как удачно, что я сегодня утром надел свежую сорочку, – сказал Арчибальд, разрывая свою рубашку на узкие полосы, – теперь у нас есть бинт.
– Это не шкаф, а какой-то аппарат, – подошел Мардон, – спирта нигде нет.
– Плохо.
– Боже мой, это он! Человек, назвавшийся Ричардом Кроули. Как он изменился!
Действительно, узнать Кроули было трудно. Его бескровное лицо осунулось, правый глаз был закрыт громадным кровоподтеком. И так как Вуд видел Кроули в течение нескольких минут и то глубокой ночью, немудрено, что он сразу не узнал своего спасителя.
– Наверно, самоубийство, – вздохнул Мардон. – Тогда ночью Кроули показался мне человеком, которого гнетет нечистая совесть. И кроме того, вот это… – Вуд кивнул на батарею пустых бутылок из-под шотландского виски, выстроившихся в углу подле "шкафа".
– Не торопись с выводами, – сказал Арчибальд. – Если это самоубийство, то где же револьвер, из которого он застрелился?
– Но кто же в таком случае?..
– Это мы и должны выяснить. Я уверен, что это убийство. Не представляю только, кому Ричард мог стать поперек дороги. Только бы нам спасти его, а уж он все расскажет. Вызывать "Скорую помощь", конечно, нельзя. Нести в аптеку тоже. У меня есть знакомый врач на Пятой улице. Он наш. Едем туда!
Внезапно хриплое, трудное дыхание Кроули прекратилось.
– Умер! – вскрикнул Мардон.
Арчибальд поднес к губам Кроули маленькое зеркальце: поверхность его затуманилась.
– Это, вероятно, еще не смерть, а только шок – действие яда. Поспешим! Счастье еще, что мотороллер с коляской.
* * *
– Ну, что там еще? – бросил Джон Триллинг, уже собравшийся было уезжать. К нему подбежал запыхавшийся начальник тюрьмы.
– Беда, босс!
– Вечно у вас беда.
– У ворот собралась толпа.
– И что же?
– Они требуют выдачи Катиля Револьса.
– Так быстро?
– Они узнали о взрыве госпиталя и гибели Гуго Парчеллинга из последнего выпуска фотогазеты. Кроме того, там было интервью с начальником тайной полиции… Оно тоже подлило масло в огонь: он считает, что виновник убийства – Катиль Револьс.
– Так, так, – сказал Триллинг, потрогав пальцем багровый кровоподтек на щеке ("Споткнулся на лестнице", – объяснял он встречным).
– Может быть, вызвать наряд полиции?
– Ни в коем случае! Мы не можем мешать свободному волеизъявлению народа.
– Что же делать? Они сломают ворота. Слышите? – С улицы доносились низкий гул и отдельные выкрики.
– Я сам к ним выйду, – решил Триллинг. Решительно спустившись по лестнице административного корпуса тюрьмы, он подошел к воротам. Массивные, из литого чугуна, они еле сдерживали напор толпы. "Ре-вольс у-бий-ца, вы-дай-те Ре-воль-са!" – скандировала толпа. При виде Триллинга шум усилился.
– Чем вы недовольны, друзья? – широко улыбнулся Джон.
– Револьс!.. Выдайте Револьса! – раздался рев.
– Мы его должны судить, – сказал Триллинг, стоя вплотную к решетке. Передние ряды толпы состояли из рослых молодчиков подозрительного вида, сильно смахивавших на переодетых полицейских. Они-то и кричали громче всех.
– Никаких присяжных! Револьс – убийца. У нас свой суд! Линчевать убийцу!
– Соблюдайте законность! – прокричал Триллинг, стараясь, чтобы его слышали задние, и удалился в глубь двора. Войдя в кабинет начальника тюрьмы, он распорядился: – Пусть ломают ворота и делают, что хотят. За все отвечаю я. В конце концов, убийца должен получить по заслугам. Этого требует общественное мнение. Вечером поговорим о вашем повышении. А сейчас, – он глянул на часы, – я спешу на биржу. Надеюсь, что вы правильно поняли меня.
– Так точно, босс, – ответил начальник тюрьмы, вытягиваясь в струнку.
* * *
В это утро, как обычно, люди спешили на работу. Трамваи, троллейбусы, автокары, подземка – все было битком набито спешащими людьми. Моросил нудный осенний дождик. В толпе шныряли роботы-газетчики. Протянув никелевую монетку, люди хватали газеты и на ходу разворачивали их. В газеты попадали события, разыгравшиеся буквально час тому назад.
Ускоряя шаг, люди обменивались короткими репликами, обсуждали последние сообщения.
– "Сайбернетикс компани" спроектировала новую универсальную автоматическую линию.
– Значит, появятся новые тысячи безработных.
– Их и так уже, слава богу, немало.
– Осторожнее, – говорил собеседник, опасливо оглядываясь, не подслушивает ли кто-нибудь.
– Взрыв госпиталя на Овальном плато. Смерть Гуго Парчеллинга, – раздаются размеренные голоса роботов-газетчиков, сообщающих последние новости.
И лишь на самой последней странице в укромном уголке, скромным петитом было набрано сообщение о том, что сегодня утром в городской тюрьме возмущенная толпа граждан линчевала Катиля Револьса – убийцу Гуго Парчеллинга. "Преступник получил по заслугам, – говорилось в заключение заметки. – Но тем не менее в целях расследования всех обстоятельств этого дела решено создать специальную комиссию. Председателем комиссии назначается сенатор Джон Триллинг".