Мы с Ольгой последовали за ним. Вне машины холод Сумрака вцепился в нас мертвой хваткой. Дул ровный стылый ветер, вечный ветер второго слоя.
- Кто ты такой и что тебе нужно? - крикнул Гесер.
Парень не ответил. Похоже, он размышлял.
- Ночной Дозор! Выйти из Сумрака! - сказал я, не переходя на крик, но погромче, поубедительнее.
- Иначе мы применим силу, - поддержала меня Ольга.
Парень начал улыбаться. А Гесер вполголоса произнес:
- Вот это я бы не стал говорить, вдруг он сам…
И он действительно все сделал сам. Уж не знаю, что хотел сказать Гесер, но незнакомцу самости было не занимать. Парень развел руками - мне показалось, что он лепит из воздуха новый файербол, чуть поменьше прежнего, но свечения не возникло, хотя какая-то сила в его ладонях мерцала, что-то готовилось…
- "Фриз"! - крикнула Ольга, и я отреагировал на ее слова, как на команду - со всей силы, что была, ударил в незнакомца заклинанием локальной остановки времени.
А что? Если разобраться - гуманно и надежно. Враг обездвижен, беспомощен, но совершенно цел. У нас есть время разобраться и что-то сделать, у него времени нет.
Вот только Ольга вовсе не просила применять "фриз". Она предупреждала о том, что собирается сделать чужак.
Гесер внезапно исчез - похоже, прыгнул вниз или вверх по Сумраку. Ольга гигантским прыжком, которому позавидовал бы не то что Брумель, а даже и голодный вампир, отлетела в сторону метров на десять.
А я остался стоять как дурак прямо под идущим на меня "фризом"…
Но зависнуть посреди Сумрака, мухой в янтаре остановившегося времени, мне было не суждено. Мой собственный "фриз" - куда более слабый, чем у врага, - влетел в несущееся навстречу заклинание. И как это частенько с заклинаниями бывает - они мгновенно взаимодействовали.
Посреди мрачной серой дороги, зажатой между карикатурными деревянными домами, повис сверкающий, будто драгоценный камень, многогранник. Он медленно вращался, оседая вниз, в землю. Силуэт противника за ним дробился на множество крошечных фигурок.
- Старый дурак! - рявкнул Гесер, возникая рядом со мной. Взмахнул руками - за прозрачным кристаллом полыхнуло зеленым пламенем.
- Не стоит так убиваться, шеф, - не удержался я.
И встретил непонимающий взгляд Гесера.
- Рад, что ты способен шутить, но я - о нем. - Гесер кивнул в сторону зеленого огня. - А ты, Антон, на сегодня все запасы удачи явно исчерпал. Сбить "фриз" "фризом" - задачка не из легких.
- О нем? - уточнил я, кивая на парня. Посмотрел на зеленое пламя - оно медленно гасло. - Что это такое?
- Оно его затормозит, - уклончиво, но очень убежденно сказал Гесер.
Зеленый огонь погас.
Парень отряхнул с плаща какие-то липкие зеленые искры и посмотрел на нас. На этот раз - совсем не по-доброму.
- Ого, - сказала Ольга, возвращаясь к нам. - На "Тайгу", значит, мы плюем…
- Что-то страшное грядет, - сообщил Гесер, после чего снял пиджак и бросил его на землю. Он что, на кулачках подраться решил?
Парень, похоже, и против рукопашной ничего не имел - двинулся по дуге, обходя замороженный "фризом" участок пространства. И несмотря на весь его симпатичный, благообразный облик, я как-то очень четко вспомнил слова Пастухова.
"Тигр"…
И в этот момент послышался звук работающего мотора. Боевой маг Жермензон с командой наконец-то нас догнал. Они выскочили из машины, по-моему, даже раньше, чем она остановилась. Гарик с ходу поставил Щит мага, причем судя по мощности - использовав какой-то служебный амулет. Жермензон выдвинулся вперед, Алишер встал за ним, чуть наклонив голову и прижав ладони к сердцу, - похоже, он собирался работать на подхвате, подкачивая Жермензона энергией.
Парень остановился, оценивая диспозицию. Честно говоря, непонятно, что он собирался в такой ситуации ловить - против него было четыре Высших мага, да еще и пара оперативников, пусть и уступающих в силе, но имеющих неплохой боевой опыт.
Жермензон повел рукой - сверху вниз, будто поднимая невидимый груз. Между ним и незнакомцем вспучилась земля. Выросла трехметровым столбом. Столб подрагивал, потом приобрел очертания гротескной человеческой фигуры, рядом с которой боксер Николай Валуев выглядел бы стройным и красивым, пускай и низкорослым, манекенщиком.
Мне доводилось встречаться с големами. Пожалуй, даже чаще, чем я хотел для общего развития. Но вот сотворение голема, причем настолько быстрое, без всяких там заложенных в глину рун и манускриптов, без явного программирования, я видел впервые.
- Ох уж мне эти еврейские штучки! - сказала Ольга.
Парня голем явно смутил. Он сделал какое-то неуловимое движение - и на голема будто рухнул чудовищный груз, сминая и вдавливая обратно в землю. Вот только голема это не смутило. Он всосался в землю и тут же вынырнул из нее в другом месте, гораздо ближе к незнакомцу. И протянул к нему здоровенную руку.
Опять легкое движение пальцев, шевеление губ - и протянутая к незнакомцу рука стала разваливаться, осыпаться на землю комьями глины, будто невидимая мясорубка шинковала ее на ходу.
Голем на это никакого внимания не обратил - продолжал тянуть руку. Падающая на землю глина шевелилась и всасывалась в его ноги, так что никакой потери массы не происходило.
- Ше илех адони а нэхбад ми а маком а зэ! - крикнул Жермензон.
Парень отступил на шаг. Бросил быстрый взгляд в нашу сторону. Потом на Жермензона.
И в этот момент за его спиной сгустилась тьма. Оформилась в болтающуюся в воздухе чернильную кляксу. Из кляксы выступила шипастая нога, похожая на конечность гигантского богомола. Вслед за ногой появился и ее владелец - не уступающий ростом голему демон.
Увы, кавалерия прибыла к шапочному разбору. Парень бросил быстрый взгляд на демона, развел руками - и исчез. Без всяких вспышек, блесток, искр. Не открывая порталов, не растворяясь в воздухе и не проваливаясь сквозь землю. Просто исчез.
Очень разумно с его стороны. Если против тебя выступают главы Ночного и Дневного Дозоров плюс сопутствующие им Высшие - лучше всего свалить куда-нибудь подальше.
Голем помедлил, а потом всосался в землю. Обычно големы, созданные для выполнения одного конкретного задания, рассыпаются в прах. Но этот не рассыпался… и, похоже, он свое задание выполненным не считал.
- Здравствуй, Завулон, - сказал Гесер.
Демон трансформировался в человека - обычного невысокого человека неопределенного возраста и с незапоминающимся лицом. Меня всегда удивляло, почему Темные ходят сквозь нижние слои Сумрака в устрашающем обличье. Когда-то я думал, что там скрываются неведомые мне опасности, но я уже давно не начинающий неопытный маг. Я проходил сквозь Сумрак насквозь, сквозь все его слои, и знаю, что никаких кровожадных тварей там нет.
Или я все-таки не прав? Может быть, у Темных свои дороги, не похожие на наши?
- И ты здравствуй, Гесер, - кивнул Завулон. - Что это была за мерзкая тварь?
Я рассмеялся. И хохотал до тех пор, пока в лице Гесера не появилось понимание.
- Ты видел отвратительного злобного демона, Завулон? - спросил он.
Темный нахмурился. Кивнул.
- Я видел хитрого немолодого мужчину, - сказал Гесер. - Антон, полагаю, приятного и простого парня. Жермензон - мудрого старого еврея. Ольга - ловкую и коварную женщину.
- Ты забыл добавить, что видел не простого хитрого немолодого мужчину, а еще и очень скромного хитрого немолодого мужчину, - сказала Ольга.
- И очень себя уважающего, - фыркнул Завулон. - Но, между прочим, он исчез, только когда появился я.
- Может быть, у него просто развито эстетическое чувство… - пробормотал Алишер. Но негромко. Не самая лучшая идея для обычного Светлого мага - ссориться с Высшим Темным.
В квартиру, где жила маленькая семья Толковых, мы поднялись втроем - я, Гесер и Завулон. Предварительно Завулон вежливо подтвердил, что Дневной Дозор не претендует на инициацию мальчика-пророка, но ему, Завулону, было бы интересно на ребенка взглянуть. Просто для общего развития. Потому что настоящий пророк попадается раз-другой в поколение, а уж пророков, за которыми бросается в охоту "тигр", ему вообще встречать не доводилось.
- У тебя мысли какие-то по этому поводу есть? - спросил Гесер, когда мы поднимались в лифте.
Завулон кивнул и даже слегка улыбнулся.
- Есть, Гесер. Есть. Как хорошо, что этого мальчика встретили вы и он не наша головная боль.
- Ну надо же, Дневной Дозор отказывается от пророка, - пробормотал Гесер. - Ты, наверное, и воевать бы за него с "тигром" не стал?
- Стал бы, - с сожалением признал Завулон. - Жадность заставила бы. Но мне очень не понравилось, что четыре Высших Светлых не смогли не то, что победить, а хотя бы напугать одного чужака.
- И кто он, этот чужак? - спросил я.
Завулон посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло что-то очень недоброе. Нет, сейчас между нами нет личной вендетты. Но гадостей мы друг другу сделали много. Так уж сложилось, что я, будучи рядовым сотрудником Дозора, ухитрился напакостить Завулону… и стать его персональным врагом. Сейчас у нас как бы перемирие.
Но Темные становятся Высшими не потому, что умеют забывать или прощать. Они просто умеют ждать.
- Не знаю, Антон, не знаю, - со вздохом произнес Завулон. - Вначале я подумал, что речь все-таки о зеркальном маге. Но Зеркало отражает только чужую силу, а не внешность. Да и вел он себя… - Завулон осекся.
- Договаривай, - дружелюбно сказал Гесер. - Чего уж там.
- Кстати, ты не забыл, что я вам сейчас помог? - спросил Завулон.
Мы вышли из лифта на одиннадцатом этаже.
- Не забыл, - сказал Гесер. - И я готов прийти на помощь тебе…
- Дневному Дозору, - поправил Завулон.
- Дневному Дозору Москвы, - согласился Гесер, - в той ситуации, когда это не будет явно вредить целям и интересам Ночного Дозора или людей.
- Уклончиво, но приемлемо, - кивнул Завулон. - Враг мой любезный, я тебе даже несколько сочувствую. У меня полное ощущение, что ваш "тигр" - не человек.
- Почему наш? - спросил я.
- Почему не человек? - спросил Гесер.
- Готов ответить на один вопрос, - радостно сообщил Завулон. - Выбирайте, на какой.
Гесер презрительно фыркнул и сказал:
- Вообще-то ответы на оба вопроса элементарны. У него не было ауры вообще. Вряд ли он мог замаскировать ее от нескольких Высших. И он выглядел по-разному для каждого из нас. Значит, он вообще не материален, а просто отражается в нашем сознании. А "наш" он по той причине, что его интересует мальчишка, который теперь под нашей защитой.
- О, то есть в ответах вообще нет нужды? - обрадовался Завулон.
Иногда мне кажется, что пикироваться вот так они могут вечно.
- Ответь на вопрос Антона, - сказал Гесер. - Почему "тигр" - наша проблема.
Завулон кивнул:
- Изволь. На мой взгляд, дело не в том, что он охотится за мальчишкой. Возможно, он просто хотел погладить его по головке и пожелать успехов в борьбе за дело Света. Куда интереснее, что "тигр" ушел после моего появления.
- Он не рискнул биться на два фронта, - сказал Гесер, мрачнея с каждой секундой.
Завулон расхохотался:
- И не надейся! Я полагаю, он не хотел повредить мне.
- Родство душ? - спросил я.
- Ну что ты как маленький, Антон! - упрекнул меня Завулон. - Когда это мешало Темным? Дневной Дозор на нынешний момент уступает вам в силе. И если бы он уничтожил всех нас, Ночной Дозор был бы просто обескровлен, а вот Дневной - практически мертв.
- Поддерживать равновесие - работа Инквизиции, - сказал Гесер. - Ты на это намекаешь?
- Нет, Гесер. Я намекаю на то, что равновесие поддерживает еще и сам Сумрак. Это сумеречная тварь. Ты можешь в них не верить, но…
Несколько секунд Гесер и Завулон буравили друг друга взглядами. Мне захотелось сказать "А вот и не подеретесь!", но я не был уверен, что окажусь прав.
Ситуацию разрядила открывшаяся дверь одной из квартир. Из двери медленно, торжественно, будто черепаха из панциря, высунула голову бабка. Вообще-то ей и пятидесяти лет не было, но выглядела она именно старухой, карикатурной русской "babushka" в представлении американца или европейца - одутловато-полная, в замызганном халате, шлепанцах поверх толстых чулок и даже в платочке. Обалдеть! Таких обычно разве что возле церкви увидишь.
- И что встали? - спросила бабка. - С коврика моего сойди, ирод!
Завулон удивленно посмотрел под ноги. Он действительно стоял на уголке коврика, выложенного бабкой перед дверью квартиры. Коврик явно знавал другие, лучшие времена. Когда-то он был частью большого яркого паласа из синтетического волокна, за которыми в советские времена стояли в очередях. Потом, когда даже поливинилхлорид выцвел от времени, покрылся пятнами, кое-где протерся до основы, а кое-где был прожжен сигаретами, палас отлежал свое на незастекленном балконе. Его поливало дождем. Его пыталась грызть сумасшедшая городская моль. На него опрокинули банку с краской.
А теперь этот полуразложившийся гнильник косо разрезали на куски и выкладывали их перед дверью в качестве коврика.
Подчеркнуто вежливо кивнув, Завулон сошел с коврика.
- Пить сюда пришли? - спросила бабка. - На девятый идите, там алкаши живут! А здесь приличные люди!
Самое удивительное, что Завулон ничуть на бабку не злился. Он изучал ее с живейшим интересом энтомолога, с которым попытался наладить общение таракан. Скорее уж закипал Гесер.
- Мы к вашим соседям в гости, - сказал я. - Все в порядке, не беспокойтесь.
- К Ольке? - обрадовалась старуха. - Приставы, да? Что, кредиты не выплачивает? А я ей говорила - нечего с жиру беситься! Без мужа живет, тефтеля своего растит, а туда же - то ремонт делает, то по заграницам мотается… - Тут в ее словах прорезалась искренняя ненависть человека, никогда и никуда не ездившего, - то телевизор плоский покупает, то по секциям-кружкам тефтеля своего водит…
- Антон, сделай что-нибудь, - попросил Гесер. - Я… боюсь не рассчитать.
- Да, поработай, - кивнул Завулон. - Хочешь - реморализируй. Обещаю не засчитывать это в ваш лимит на вмешательство.
Наверное, можно было попытаться воздействовать на бабку. Не была же она всегда такой, ведь верно? Не бывает таких людей от природы. С ними случается что-то плохое… а может быть, это неизвестный науке вирус скотства…
- Реморализировать не стану, боюсь надорваться… - сказал я. - Идите спать, бабушка!
Мне даже не хотелось считывать ее имя, будто я боялся испачкаться в ее мыслях.
- Спать? - удивилась бабка.
- Вы будете спать ровно десять часов, - сказал я. - А когда проснетесь, то забудете про нас.
Бабка кивнула и закрыла дверь, втянув голову в щель в самый последний момент.
- Все гениальное просто, - сказал Гесер. И позвонил в соседнюю дверь.
Открыла Ольга Юрьевна. Глаза у нее были чуть затуманены, как у любого человека, попавшего под мягкое, но непреодолимое внушение Иного.
- Проходите! - тоном радушной хозяйки произнесла она, отступая в сторону.
Семена я увидел сразу - он стоял посреди комнаты, одной рукой прижимая к себе мальчика Кешу, а другой "держа" на взводе какое-то очень и очень неприятное заклинание. Семен - он очень опытный и умелый. Но увидев "тигра" воочию, я понимал, что никакой опыт и мастерство Семену бы не помогли.
При нашем появлении Семен облегченно выдохнул и взмахнул рукой, разряжая заклинание. Потом сказал:
- Это друзья, Кеша, все хорошо…
А нам, куда с большим чувством:
- Спасибо. Вы бы знали, как я рад вас видеть. Даже тебя… Завулон.
6
В сказочных книгах родителям юных волшебников всегда честно сообщают, что их ребенка берут учиться волшебству. В Дозорах так никогда не делают. Во-первых, никакой специальной школы у нас нет. Иных учат при Дозоре, и детей среди них редко бывает больше трети, ведь способности Иного могут проявиться в любом возрасте. Среди Иных, как среди шахматистов, нет "взрослых" и "детских" разрядов. Во-вторых, родителям этого просто не надо знать. И дело тут не в том, что они могут что-то разболтать, это легко предупредить простыми заклинаниями. Проблема совсем в другом…
За многие века, пока человечество окончательно утратило веру в магию, а колдуны и волшебники создали Дозоры и разделились на Светлых и Темных, у нас появился немалый опыт общения с людьми. Представьте, что вам сообщили, что ваш сын или ваша дочь - волшебники. Вначале скорее всего вы будете просто рады этому факту (или огорчены, если это противоречит вашей пламенной вере или не менее пламенным атеистическим убеждениям). Потом… потом вам станет обидно. Конечно, все родители хотят своим детям самого лучшего будущего. Но настолько лучшего… понимать, что вы проживете короткую жизнь обычного человека, в то время как ваш ребенок сможет совершать чудеса и будет жить сотни лет - это непросто! Очень многие срываются и начинают явно или неявно вымещать свое раздражение на ребенке. А это, кстати, может привести к большим неприятностям - дети контролируют себя куда хуже взрослых.
Но главное даже не в этом.
Пусть человек будет рад, что его ребенок - Иной.
Пусть он будет искренне любить его и не пустит в свое сердце даже капли жалости.
Обычно это означает, что мы имеем дело с хорошей, любящей семьей.
И тут начинается самое тяжелое.
"Доченька, бабушка тяжело болеет… ты ведь сумеешь ей помочь?"
Сумеет. Вмешательство седьмого уровня. Ерунда, конечно… но уже нарушает баланс между Дозорами.
"Сын, что-то совсем тяжеловато жить становится… Не зайдешь ко мне на работу? Там есть такой дядька, от него зависит, повысят ли мне зарплату… сможешь с ним… поговорить?"
Сможет. Вмешательство седьмого или шестого уровня. А еще - расшатывание морали у юного Иного.
"Да что ж они творят, сволочи! Да этот закон все наше образование угробит!"
И даже не надо ничего говорить. Честный хороший ребенок-Иной смотрит на лоснящуюся физиономию чиновника в телеэкране. И невольно желает ему зла.
Вспухает над мудрой чиновничьей головой воронка инферно. И не такая, которые они каждый день накапливают от обычных человеческих проклятий, за эти пусть сами отвечают - детьми-наркоманами, заминированными автомобилями, видеокамерами в бане, а настоящая, серьезная. От которой шарахнет так, что Инквизиция будет мирить Дозоры, выясняющие, кто виноват и кто теперь кому что должен.
Поэтому лучший и единственный способ - сразу объяснить человеку, неважно, большому или маленькому… "Ты - не человек. Ты - Иной. Это не лучше и не хуже… это иначе. Беды и проблемы людей тебя отныне не касаются, а ты - не касаешься их. Тебе хватит своих бед и своих проблем".
Не всегда сразу, но это понимают все.
А родители… они узнают, что их талантливый ребенок будет теперь учиться помимо обычной школы еще и в особой. Физико-химической. Художественной. Или посещать пять раз в неделю кружок макраме. Совершенно неважно, что они будут думать, потому что они примут любую ложь и никогда не станут допытываться до правды. Когда-то я думал, что это все-таки жестоко. Потом понял, что это не жестокость, а жесткость. Добрая жесткость.