– Еще бы! И если ты поразмыслишь, то поймешь, что так и должно быть. Здесь сильнейшая вулканическая активность. Туннели подземки усилены плитами, которые используются в межзвездных двигателях, и то их приходится постоянно укреплять. И кто бы стал завозить сюда лавовых змей и прочих опасных тварей, так хорошо приспособленных к этой планете? А если бы здесь когда-то существовала цивилизация, их бы попросту истребили. Храм – это и есть Центр, а главная жрица – верховный администратор. И с самого начала все так и было. Этому порядку лет восемьсот – девятьсот. А главное – биология. Главной Системе, конечно, могло прийти в голову трансмутировать население, но не до такой же степени. Само устройство их тел не оставляет сомнений, что любая цивилизация здесь крайне маловероятна.
– А эти.., поезда?
– Просто подручные средства. Пока я не увидела станцию – а только те, кто встречался с богиней лично и получил ее благословение, знают о ней, – я ничего не понимала. Как они контролируют такие обширные территории? Как успевают устранять все нововведения? Как снабжают бесчисленных хранительниц истины, бродящих по глухим местам? Когда я впервые попала в святое место, то сразу сообразила, что там есть компьютер с источником питания и нечто вроде упрощенного ментопринтера, но здесь нет никаких признаков информационной сети. Поезда снабжают святилища, забирают записи и доставляют новые программы. Подземка получает энергию от термальных батарей, упрятанных глубоко под землей. То же самое и святилища. При желании жрицы могут покрыть такой сетью огромную территорию и доставлять инспекторов куда угодно.
В разговор вмешался Звездный Орел:
– Значит, эти святые места – просто станции подземки?
– Именно так. Но дайте мне рассказать обо всем по порядку. Мне очень нужна помощь, а время поджимает. Мы можем потерять остальных людей и понести еще более серьезные потери.
Быстро, но по возможности подробно Урубу рассказала обо всем, что произошло с момента их высадки.
– Значит, ты целовала перстень, – вздохнул Козодой. – Как жаль, что ни в одном из твоих воплощений тебе не попался карманник. Ну ладно. Итак, после продолжительного безделья мы вынуждены перейти к активным действиям, а времени у нас мало. Звездный Орел?
– Мне нужна дополнительная информация, – отозвался пилот. – Урубу, придется тебе вернуться на борт.
* * *
Почти все на борту "Грома" просмотрели ментокопию, снятую с Урубу, в надежде выдвинуть собственный план или хотя бы понять смысл происходящего.
– Эти разговоры о напитке забвения мне очень не нравятся, – высказался Ворон. – Во время тренировок я слышал о таком зелье. Десять к одному, что это та самая пакость, которую в Центрах дают тем, кто завалится на ментопринтерной проверке или сунет нос, куда не следует. Эта штука выжигает всю память, а потом им впечатывают простенькую программу насчет того, как жить по старинке, и отсылают домой доживать свой век. А теперь, похоже, этим дерьмом Главная Система собирается пичкать целые народы.
– Меня больше заботит Дочь-Земля, – сказал Козодой. – Кто-нибудь представляет себе, чем она может быть?
– Видение очень четкое, – ответил Звездный Орел. – Это не голограмма и не иллюзия. При детальном рассмотрении видны правильные тени, легкое дыхание, влажные губы, словом, все указывает на то, что это реальное и живое существо. Излучение легко имитировать, но, по-моему, она действительно светится. То, что сияние воздействует на подсознание, свидетельствует об использовании маломощного гипномета, но оно исходит непосредственно от нее. Другими словами, если это действительно гипномет, то он у нее внутри.
– И это возможно? – быстро спросил Козодой.
– Для человека – нет, даже для человека с Матрайха. Одни силовые цепи уже повредили бы живую ткань. Если предположить, что она действительно светится и что внутри у нее гипномет, то она не совсем человек. И тем не менее, как я уже сказал, весь ее внешний вид говорит в пользу того, что она человек.
Ворон вздохнул:
– Мне вот как раз вспомнился Нейджи… Козодой вздрогнул.
– Да? А он тут при чем?
– Было в нем что-то такое.., что-то не правильное. Всего один раз я видел его испуганным, и это случилось тогда, когда он решил, что мы можем выбросить его мертвое тело за борт, когда поблизости суетится Вал. Манка тогда еще говорила, что он просто свихнулся. А потом маленький всплеск энергии, почти такой же, как тот, что мы записали, когда разогнался и ушел от нас маленький модуль из разбитого Вала. Что, если.., что, если Нейджи вообще был не человеком, а чем-то лишь трансмутированным в человеческий облик? Тогда понятно, чего он боялся: Вал мог бы это обнаружить, если бы получил его тело или просто бы просканировал его на расстоянии.
– У меня есть медицинские записи и ментокопии, – заметил Звездный Орел. – Ничего необычного.
– Да, как и в записях Урубу. Если бы я своими глазами не видел, что он вытворяет, я никогда не поверил бы, что такое создание вообще может существовать.., прошу прощения.
– Ничего. Я и в самом деле создание, – спокойно заметила Урубу.
Мысль, которую Ворон до сих пор держал при себе, поразила Клейбена.
– Так вы хотите сказать, что Арнольд Нейджи тоже был чьим-то созданием? Как Урубу?
– Вот-вот. Не совсем как Урубу, но назначение то же самое: обмануть любого, будь то человек или компьютер. Прятаться. Послушайте, я знаю, что это звучит нелепо, но Урубу тоже была там и может подтвердить. В последние минуты Нейджи говорил о последней цене, которую придется заплатить за использование трансмьютера… Его тон… Такое чувство утраты, такая тоска…
Урубу кивнула:
– Да, да! Именно так. Раньше я об этом не думала, но, пожалуй, ты прав.
– Позвольте спросить вас, док, сумели бы вы превратить меня в лошадь? Я имею в виду настоящую, живую лошадь, но с моим разумом и памятью?
Клейбен задумался.
– Вероятно, возникнут некоторые сложности с хранением памяти, но их можно решить, применив тот же способ, который был использован для Урубу. Да, это реально. И что?
– А как насчет Вала, док? Предположим, у вас есть шаблон. Смогли бы вы превратить меня в живую машину?
– Да, при условии, что у меня действительно был бы шаблон. Трудности были бы прямо противоположны случаю с лошадью: хранение памяти не представляло бы проблемы, но вы в буквальном смысле слова утратили бы человеческий облик. Ваша биохимия была бы замещена программами, которые не могут быть такими же сложными и гибкими, как у живого существа. Тем не менее реально и это. Но к чему вы клоните?
– Представьте себе, что мы взяли Вала и попытались сделать из него человека. Не совсем человека, но очень хорошую имитацию? Чтобы у него шла кровь, чтобы он храпел во сне, любил пропустить по стопочке и курить сигары, отпускал бы сальные шуточки… Но в то же время мог бы так манипулировать данными сканирования, чтобы даже ментопринтер поверил, что он человек.
– Это.., возможно. Но не с нашим оборудованием. Понадобился бы невероятно сложный компьютер с огромной памятью. И скорее всего очень продолжительные исследования и эксперименты. Но в принципе это можно сделать. Однако цена будет высока. Как вы сами сказали, это будет лишь очень хорошая имитация. Такое создание было бы наполовину человеком, с присущими ему биохимическими реакциями и эмоциями, а наполовину машиной, с искусственным скелетом, источниками питания, программами… Это невероятно сложная задача, а в результате получилось бы существо, обладающее всеми человеческими слабостями и лишенное преимуществ машины. Зачем это нужно?
Ворон откинулся в кресле и пожевал сигару.
– Затем, чтобы подменить настоящего человека. Чтобы продвинуть вашу машину на ключевой пост, где ее никто не заподозрит. Идеальный шпион, док. Я видел Нейджи в деле. Он сражался с Валом один на один и победил. Он думал так же быстро, как Вал, но превзошел его в хитрости. И эти его языки. Он знал, наверное, все языки на свете и даже все эти чертовы диалекты, но все время разыгрывал из себя простецкого парня, великого охотника до пива и сигар.
– Но.., он же мог и с женщинами. Ему это даже нравилось, – сказала Хань. – И у него неплохо получалось, хотя, – добавила она, – от него у меня не было ребенка.
– Вы же сами говорили, док: возьмите машину побольше, напишите программу посложнее, и ваше создание будет всем, чем угодно. Ну, почти всем. С Хань у него ничего не вышло. Почему? Потому что он не был человеком. Теперь возьмем нашу богиню. То же самое. Она человек, но она не может быть человеком. И что еще важнее, она отдает приказы, но не носит перстня. Только настоящий человек имеет право владеть им. Естественно, при этом в нее можно впихнуть что угодно, в том числе и гипномет.
– Погоди-ка, – прервал его Козодой. – Все это замечательно, но, если какой-то гуманоидный Вал может властвовать над, целой планетой, это нарушает требования главной программы. Тогда и Центры ни к чему. Только программа требует, что все текущие вопросы на планетах должны решать люди.
Но Клейбен уже был захвачен новой идеей.
– Это вовсе не обязательного есть так было бы, если бы она действительно правила, но она не правит. Ее видят редко и только немногие. Она не участвовала и обсуждении конкретной операции, но когда люди, наделенные властью, вынуждены взвешивать альтернативы и не могут принять решения, они идут к машинам, к компьютерам, и спрашивают совета у них. Вот жрицы и вынесли вопрос на рассмотрение Великой Богини. Здесь, на "Громе", мы делаем это постоянно. Всякий раз, когда возникает сложный вопрос, мы полагаемся на банки данных, быстродействие и аналитические способности Звездного Орла. Насчет Нейджи я, как вы понимаете, поверить не могу, но относительно Дочери-Земли Ворон, возможно, прав.
Козодой вздохнул:
– Итак, мы имеем дело с могущественным и необычным Валом, чья верность Системе, безусловно, не вызывает сомнений. Урубу внедрилась в организацию, и положение ее благоприятно. И возможно, достаточно благоприятно, чтобы подменить перстни.
– Только если я замету все следы творчества и прогресса, – отозвалась Урубу. – Давайте смотреть действительности в лицо. Даже если мы еще не опоздали, рано или поздно наше прикрытие рухнет. Появятся противоречивые данные, игра, которую играют наши люди, будет разгадана, и тут-то всему и конец. Если я не выполню требований Дочери-Земли и сторонников твердой линии, то и близко не смогу подобраться к перстню. А выполнив их, я лишу разума и будущего четыре сотни человек, не говоря уже о пяти членах нашей команды, которых я сама уговорила отправиться на планету.
– Тогда единственным логическим решением, – сказала Хань, – будет сделать и то, и другое.
Все повернулись к ней и застыли в ожидании. Она, казалось, почувствовала это.
– Мне кажется, мы становимся чересчур консервативны. Сначала мы боялись столкнуться с натренированной и полностью экипированной дивизией МСС, но теперь мы знаем, что они лишь туземки и хотя превосходят нас технически, но лишены опыта, которого не заменит никакая ментопринтерная программа. Мы вооружили оперативную группу камнями и палками, считая, что и противник вооружен так же. Но там эта.., богиня, поезда, компьютеры, ментопринтеры и все такое. Так давайте тоже используем технологию. На этой стадии нам особенно нечего терять, и мы очень близко к цели. У нас есть психогенетическое оборудование, ментопринтеры, биохимические средства, а теперь еще появился и доступ к Центру. Урубу, ты говорила, что поезда обслуживают святые места? И что каждая жрица, оказавшаяся поблизости, должна туда заходить?
– Да, это так.
– Тогда в первую очередь нам нужны наши собственные хранительницы истины, и как можно скорее…
– Минуточку! – прервал ее Ворон. – Вспомни, у эмэсэсовцев есть самоликвидаторы на случай, если с ними попытаются проделать что-то в этом роде.
– Конечно, конечно, но это же не МСС. Их прабабушки, может быть, – но не они сами. Как ты думаешь, какие ментокопии получает Третья ступень? Язык храма, информация по техническим видам оружия, система связи и ничего больше, готова поспорить. Они матрайхианки, а не прирожденные коммандос! Вот в чем наша ошибка. Им можно дать инструкции по производству ионного двигателя, но они никогда не поймут, что это такое. Я предлагаю начать сначала. Поймаем парочку и посмотрим. Если я права, будем штамповать собственных хранительниц.
Она оказалась права. Первых двух Урубу, используя запрещенный прежде лазерный пистолет, взяла в плен относительно легко. Подстерегая их, она попутно с помощью соответствующих приборов разобралась в том, что такое святое место и как оно действует. Ответ оказался несложным – стандартные блоки памяти и компьютер, запрограммированный на простую последовательность. Он был довольно примитивен и ограничен в возможностях, зато надежен, что, учитывая местный климат и уровень вулканической деятельности, было немаловажно. Видимо, по тем же причинам Главная Система отказалась от линий связи в туннелях подземной дороги. Силовые поля, необходимые для укрепления сводов, наводили сильнейшие помехи, а спутниковая связь требовала постоянного обслуживания. Вынужденная выбирать между связью и транспортом, Главная Система предпочла транспорт.
– Хранительниц истины делают с помощью трансмьютера, – доложил Звездный Орел. – В храме установлено довольно современное оборудование, замаскированное под всякие алтари. Перепрограммировать их во время очередного ментопринтерного теста нетрудно. Они будут верны нам, но не более того. Даже по меркам Главной Системы они ужасающе суеверны и крайне невежественны. Зато, Урубу, если ты скажешь им, что трава черная, а женщины – черепахи, они и в это уверуют.
– Для начала, неплохо, но нам требуется нечто большее, – сказал Козодой. – Нам нужны те, кто собирает эти модули.
– Только не в Храме, – ответила Урубу. – Там довольно плотное расписание работ, и их тут же хватятся. Несколько часов еще куда ни шло – в туннелях часты неполадки с питанием, – но поймать их, притащить сюда, перепрограммировать и вернуть – на это уйдет по меньшей мере двое суток.
– Ладно, придется соорудить что-нибудь переносное. В любом случае мы собирались это сделать для других хранительниц.
– Программы Третьей ступени для них не годятся! – возразила Урубу. – Они должны быть намного сложнее.
– Тогда усыпи одну, сними с нее ментокопию и позаботься о том, чтобы, когда очнется, она подумала, что упала и ударилась головой. Или придумай что-то другое. У тебя ведь есть способности. Доставь мне хотя бы одну, и я что-нибудь соображу. Программу общего типа, не очень совершенную, но достаточно полезную.
Через семь дней, когда у них набралось уже пять хранительниц истины и появилась первая программа, Урубу решила, что больше медлить с племенами нельзя. Возможно, они уже откочевали, и понадобится время, чтобы выследить их. Ее хранительницы нужны были ей на месте. С остальными можно подождать.
Ближайшее к последней стоянке племен святилище находилось километрах в сорока к юго-юго-западу. Два или три дня Урубу и ее покорная и преданная свита расспрашивали местных жителей о передвижениях племен. Четыре группы разделились и разошлись намного дальше друг от друга, чем полагалось по плану.
Урубу направилась к ближайшему племени, раздумывая, что бы это могло значить. Неужели компьютер в Великом Храме все-таки что-то заподозрил? Если так, значит, им очень и очень не повезло.
Племя приветствовало их как обычно, без подозрительности или враждебности. Это был нехороший признак. Люди выглядели усталыми, племя явно переживало трудное время. Урубу заметила несколько женщин из племени Мари, но жриц приветствовали от имени Тура-племени. Еще один дурной знак. Она остановила одну из знакомых женщин и спросила:
– Это было Мари-племя. Где Мари? Умерла? Женщина покачала головой, и Урубу почувствовала облегчение.
– Нет. Потеряла честь. Тура сказала, это за плохие вещи, которые говорила Мари. Тура ведет племя на старый путь. Теперь Мари – вождь детей.
Радуясь, что Мари оказалась жива, Урубу понимала, каково ей приходится. Утратить мужское естество считалось величайшим позором. Эти люди ничего не имели, и честь для них означала все. Теперь Мари не могла быть даже воином. По сути дела, она стала рабыней, причем не только вождя, но и всего племени.
Поздним вечером, отдав долг вежливости вождю и хранительнице огня и обсудив последние новости, Урубу отыскала Мари. Вид у нее был жалкий, но она была рада и тому, что может хотя бы играть с детьми, тем более что один из мальчиков был ее собственным. Все ее татуировки и знаки отличия были закрашены темно-коричневой краской, почти не отличавшейся от естественного цвета кожи. У нее не было ни копья, ни пояса, ни украшений. Утратив честь, она утратила все.
Но прежняя Мария все еще жила. Она взглянула на Святую Мать с надеждой и страхом, а та низко нагнулась к коленопреклоненной Мари и прошептала:
– Урубу вернулась.
Мари всхлипнула и стиснула ей руки так, что едва не раздавила. Когда она успокоилась, Урубу спросила:
– Что случилось? Как это было?
– Пришло слово. Гонец от Дакуминифар-племени. Появилась хранительница истины. Плохое дело, плохие снадобья. – "Опередили!" – мелькнуло в голове у Урубу. – Суни странная, как демон. Святая Мать знает. Хуже племени не найти. Хранительница видела ересь, молчала. Неглупая. Притворилась. Не убила Суни сразу. Она смешала снадобье. Сказала Суни, тело будет как камень, копье не ранит. Суни без ума, выпила. Кричала ночью. Утром Суни не вождь, не безумная. Глупая, как ребенок. Ничего не помнит, даже имя племени. Ничего. Не узнает свое лицо в воде. Большое сражение, кто новый вождь. Кто-то ушел. Пошел к Маке, пошел к Миди, пошел к Мари. Все сказал. Мари не ждала. Помнила, Святая Мать учила – снадобье для вождя, вождя нет. Хранительница огня сделала снадобье вождей. Положила в еду Type. Тура не любила новый путь. Хранительница пришла, видела племя, понравилось. Ничего не делала. Ушла.
Урубу кивнула:
– Тебе, наверное, сейчас нелегко. Но лучше уж это, чем как Суни… Черт побери! – Единственной альтернативой для Мари оставалось бегство, но это тоже означало потерять честь, переродиться и к тому же попасть в новое племя, если бы она вообще дожила до этого. Она правильно сделала, что решила остаться и дождаться Урубу.
– Я никогда всерьез не надеялась на Суни, – сказала Урубу скорее себе, чем Мари. – Но они же пообещали мне время! Здесь пахнет дворцовым переворотом. Кому-то из совета, видать, не понравилось, что верховный администратор не может самостоятельно принять трудное решение и полагается на Дочь-Землю.
Она огляделась.
– Те хранительницы истины, что пришли со мной, мои люди. Обработаны на ментопринтере. Они такие же невежественные, как и остальные, но они подчиняются мне, и ты можешь им доверять. Не спрашивай, как я это провернула, но теперь мы можем все переиначить. Что слышно о Маке и Миди?
– Миди сделала, как Мари. То же самое, но не так плохо. Сона новый вождь. Ублажила хранительницу, но послала гонцов к Type. Тура вырезала языки, послала обратно. Больше нет гонцов.
Урубу кивнула:
– Что ж, Сона быстро учится, это хорошо. Мака? – Она не могла себе представить Манку Вурдаль в роли рабыни и няньки.
– Пришло слово. Мака бежала с Эуно. Еще два, три. Другие сражались, теперь Маба вождь. Не так хорошо, как Сона, не так плохо, как Тура. Любит новый путь, помнит Суни. Хранительница водит Суни с собой. Показывает предупреждение. – Мари содрогнулась. – Страшное предупреждение!